Дайте мне белые крылья.

Алый закат размазывался по серой стене словно яркая краска, придающая комнате хотя бы более менее живую атмосферу. В помещении свет выключен, поэтому всё остальное вокруг наполнено тьмой, такой пугающей и такой ужасающей, но одновременно она скрывает лужу бордовой жидкости, заставляя не так сильно бояться вида собственной крови. Парень, истекающей ею, сидел на полу, облокотившись спиной об стенку. У него просто не осталось сил звать на помощь или позвонить в скорую, неприятная апатия окутывала разум и понимание, что скоро, возможно, придёт конец, стало просто незначительным. Слёзы, солёные и горячие, давно высохли, но щёки до сих пор тёплые от них. Кровь капала из носа, истекала из раненой головы, даже из царапин на запястьях, которые он уже сделал сам, надеясь притупить боль. Всё это - очередное избиение отца-алкоголика, на этот раз тот сильно перебрал, и его удары были ещё сильнее и хладнокровнее. Если сначала физическая боль давала о себе знать, сопровождая безудержными слезами, то сейчас на первый план встала моральная. Душа внутри выла, тяжёлый камень внутри не давал нормально дышать, всё ужасно сковывалось, словно на лёгкие нацепили плотно облегающий железный обруч. Из-за этого встать даже почти не выходило. Трэвис молча сидел и смотрел, как в лужу крови капают и капают другие капли, он не пытался ничего остановить, ожидая скорейшей гибели. Потому что жить просто надоело, ничего хорошего парень просто не видел в свои никчёмные шестнадцать лет. Побои отца, бесполезные молитвы, которые никогда не помогали, проблемы в школе, отсутствие какой либо любви и ласки к нему - всё это сопровождало парня уже очень давно, и терпеть сил просто не осталось. Хотелось просто взять и взлететь, сбросить камень с души, не чувствовать того плотно облегающего удушья в лёгких. Он уже даже не живёт, он существует, проводит дни одинаково, как будто их готовили по одному и тому же рецепту и жарили на одной и той же сковороде. Ничего нового, ничего светлого, хорошего. Только одно, огромное чёрное пятно в душе, растущее с каждым днём. Силы жить были просто исчерпаны, иссякли и навсегда погасли. Внезапно в голову пришла мысль наконец-то прекратить страдания. Трэвис направил взгляд к окну. Просто дойти до него и спрыгнуть, и тогда все мучения пройдут, на очередь придёт смерть, пусть и медленная, но смерть, избавление от всего, что так терзало душу. Ноги подшатывались, но парень принял своё решение и уверенно шёл к окну. Было не страшно, только чувство предвкушения от предстоящего одурманило голову. Восьмой этаж. Он глянул вниз. Вокруг кипела жизнь, ехали спешащие куда-то машины, по тротуару оживлённо шли пешеходы. Совсем другая жизнь, не знакомая сейчас ему. Пока апатия не сменилась на истерику, парень сделал то, что задумал. Падая, он раскинул руки, словно это были крылья. Трэвис даже не кричал, на дальнейшую боль было просто наплевать, просто закрыл глаза. Но вдруг он почувствовал такую лёгкость, такое облегчение, которое не испытывал долгие годы, пребывая в затягивающем омуте мучений. Парень открыл глаза, и он уже не падал, он взлетел, чувствуя что-то наподобие крыльев за спиной. Он обернулся и правда увидел красивые белые крылья, которые бывают у ангелов, большие и белоснежные. Трэвис впервые за это время улыбнулся. Счастье, вот что он испытывал сейчас, то, чего он ждал, надеялся, верил в него всем сердцем. Он пролетал над домами, теми же машинами, людьми, но никто не замечал его даже не смотря на то, что тот был близко от земли. Но на это парень не обращал внимание, увлеченный полётом. Никогда ещё он не ощущал такой прекрасной эйфории, такого счастья. Поднявшись высоко, парень рассекал воздушные облака. И вот тогда он увидел, что на одном облаке был какой-то человек, точнее, виднелся его силуэт. Заинтересованный в этом, Трэвис направился туда. И только подлетая к облаку, он понял, кто это. Его мать. Она осталась такой же красивой, добродушной, сияющей, словно солнце. Женщина улыбалась сыну своей прекрасной улыбкой. Он подошёл к ней и не верил глазам. Мама, умершая много лет назад, стояла перед ним и всё также нежно улыбалась. Он думал, что это сон, нечто несуществующее, плод воображения. Парень слегка коснулся её руки, боясь спугнуть сновидение, но почувствовал теплоту её рук. Трэвис, переполненный счастьем, обнял мать, едва сдерживая слёзы. - Как же я тебя ждала, дорогой мой, - всё таким же нежным голосом, ничем не изменившимся, прошептала она. Теперь ничего на свете не препятствовало им быть счастливыми.