***
Очередь шла непозволительно медленно, так что выйти из здания и направиться к общаге парень с ужасным гнездом рыжих волос на голове смог только в 6 вечера. До этого он, несколько раз переодеваясь в туалете, сбегал досдал долги ещё по нескольким дисциплинам, переговорил насчёт летнего проживания в общежитии, даже помог ребятам с биологического донести коробки с невероятно ценными и хрупкими, как они сами сказали, инструментами. Теперь же Разумовский шаркал убитыми пылью и временем кедами по асфальту, гоняя комочки пуха. В руках пакетик с тёплыми булочками, в сумке сладкая газировка, в карманах голубых джинс ключ от ворот, который, ворча, отдал Разумовскому комендант. Холл общежития встретил парня долгожданной прохладой, тот выдохнул, смахнув пот со лба, и юркнул в нужный коридор. Комнату братьям дали одну. Кеша, настоятельно просивший всех знакомых забыть это дурацкое имя и звать его Птицей, поначалу возмущался, мол, что в детском доме вместе вечно жили, что здесь покою не будет. Серёжа же успокаивал его, говорил, что в крайнем случае позже можно будет поменяться с кем-нибудь. Но случая так и не представилось, а Птица решил, что Сергей лучше всяких быдланов или алкоголиков, не позволяющих даже минуты в тишине посидеть. Иннокентий вообще, с точки зрения простого человека, производил не то впечатление, которое можно было ожидать. Пить он, ясное дело, любил, но никогда не позволял себе доходить до состояния невменяемости, вонять перегаром или выглядеть 40-летним бомжом с похмелья. Птица и книги читал на пару с Серёжей, книги разные — по психологии, по естественным наукам, фантастику, детективы. И за питанием следил, кстати, не сколько за своим, сколько за серёжиным. И убирался младший из Разумовских чаще и тщательнее Сергея, тот обычно кричал «не трогать его творческий беспорядок». Сергей же всем казался тем самым «идеальным студентом». Не пьет, не курит, всем всегда помогает, мусор не разбрасывает, матами не ругается. И плакаты на все выставки рисует, и в олимпиадах участвует. Преподаватели привыкли к тому, что, заходя в аудиторию, обязательно увидят там Сергея в его излюбленных кедах, даже если до начала лекции ещё 50 минут. И только Птица знает, что Серёжа вообще-то любит забывать мыться несколько дней подряд, совершенно не соблюдает режим сна, в перерывах подготовки к сессии смотрит советские мультики и убивает организм газировкой. — Я пришёл! — крикнул Разумовский, заходя в комнату и скидывая кеды у порога. Отвечать ему никто не собирался. Парень прошёл вглубь и остановился. Его брат спал, пристроив голову на клавиатуре. Вокруг валялись исписанные листы с зачатками будущих проектов, учебники, пустые банки из-под газировки и пластиковые тарелки с подсыхающими остатками заварной лапши. — Тц, — неспящий Разумовский закатил глаза, — опять жрал всякое дерьмо и не выходил из-за стола. И непроветренно совсем, боже, как вообще можно работать в подобной духоте?! Сумка полетела на кровать. — Серёж, — тихо сказал, мягко погладив затылок спящего. Тот медленно приоткрыл глаза, сонно сопя. — Привет, — Сергей выпрямился на стуле и потянулся, разминая затёкшие плечи. Гнездо на голове было ещё страшнее, чем обычно. — Как зачёт? Всё хорошо было? — Да хватит про зачёты! — проворчал Птица, выкидывая мусор и ставя грязные чашки из-под кофе на поднос. — Зачёты, проекты, олимпиады, фриланс с сайтами. Я ценю твоё желание помогать мне с учёбой, делая её за меня, и уважаю твои стремления совершенствоваться и работать. Но будь добр — подумай о собственном здоровье. Порой Иннокентий ощущал себя старшим братом из них двоих. Сергей же только виновато улыбнулся, просматривая на экране компьютера столбики кода, и уже собрался что-то там править, но Птица решительно потыкал на кнопки сохранения и сворачивания и «завершил работу». — Всё. Никакого кода хотя бы этот вечер. Птица скинул с себя джинсы Серёжи, его белую рубашку. Повесил свой костюм в шкаф, снова начистил туфли, аккуратно смотал подтяжки и уложил в коробочку. Сергей же в это время убирал груды макулатуры со стола, поминутно вздыхая. Заприметив ещё наполовину полную банку с лимонадом, старший Разумовский хотел допить её, но Иннокентий кинул банку к остальным в мусорный мешок и едва не влепил брату подзатыльник. — Вот сегодня ещё две фанты тебе купил, а больше не буду, раз ты только ими и заправляешься!!! — Злой ты, не буду больше тебе проекты делать! — надулся Серёжа. — Значит я больше не буду за тебя эти проекты рассказывать! Сам пойдешь балаболить перед огромной и страшной аудиторией, полной огромных и страшных студентов. — Ладно, один один… — Пошли на кухню лучше, пошаримся, может каких пельменей найдём, всяко полезнее доширака, — Птица уверенно потянул Сергея за рукав свитера из комнаты. — Мы собираемся опять воровать пельмени? — вздохнул Серёжа, обувая тапочки с божьими коровками. — Все деньги мы тратим на газировку, книги по искусству и прогерству, дурацкие цветные рубашки и кольца. И, заметь, для меня там только последнее.***
Закат догорал. Пух постепенно оседал, прекращая забиваться в ноздри случайным прохожим. Стало заметно прохладнее, дети уже спрятались по домам, а потому на улицах стало тише. Разумовские сидели на крыше общаги, свесив ноги, и ели остывающие пельмени. Сергей нашёл их в недрах одного из бесконечных шкафчиков кухни. Срок годности определить не удалось, но Птица не посчитал это причиной для того, чтобы не приготовить их. И в принципе был прав, пельмени оказались довольно вкусными. Серёжа отложил тарелку и посмотрел на оранжевое небо. Редкие облака медленно плыли по рыжему морю и утекали вдаль, в сторону заходящего солнца. — Кем мы станем, когда окончим универ? — задал вопрос Серёжа, поворачиваясь к Кеше. — Я — без особого понятия. Ты — самым молодым и самым крутым миллиардером во всей России, нет, во всём мире, — тон Птицы был необычайно серьёзен. Сам парень продолжал рассматривать шелестящие внизу деревья. — Я ж без шуток спрашиваю… — А я без шуток отвечаю, — Птица наконец тоже повернулся к брату. — Я не знаю, чего я хочу от жизни. Я развиваюсь без цели, работаю над собой, но не вижу в этому особого смысла. Ты же работаешь на годы вперёд, берясь за новые и новые проекты. Ты же хотел создать соцсеть, разве нет? Сергей потупил взгляд и ковырнул покрытие крыши. — Хотел, — неуверенно начал Серёжа. — Хотел. Но одно дело хотеть, мечтать о чём-то, а другое дело — реализовывать. У меня нет денег даже на пельмени, а ты говоришь о соцсе… — Всё начинается с малого, — перебил брата Птица. — Ты трудолюбив и хочешь изменить этот мир к лучшему, а это главное. — Я даже проект по массивам рассказать не могу, когда на меня смотрят мои одногруппники, а своя соцсеть — это же столько разговоров, столько обсуждений, спонсоры, клиенты, потребители, презентации и… и… — Серёжа запнулся, — да сколько там ещё всего! Я просто не смогу. Иннокентий отставил свою тарелку подальше и повернулся всем телом к Сергею. — Серёж. А я тебе для чего, м? Кто-то может подумать, что я люблю быть в центре внимания. Но ты же прекрасно знаешь, что это не так. Мы с тобой идем по дорогам этой жизни вдвоём с самого начала. И, видит Бог, самое приятное для меня было — знать, как у тебя всё получается, и прикладывать к этому руку. Птица взял широкую ладонь Серёжи в свою и крепко сжал. — Я буду рассказывать за тебя все презентации. Я буду посещать за тебя все банкеты и открытия. Я стану твоей тенью, готовой сделать какую угодно работу за тебя, лишь бы ты продолжал заниматься тем, чем ты горишь, чем ты пылаешь! Программирование, соцсеть, искусство, книги — всё это определяет тебя, и я не хочу видеть, как ты опускаешь руки из-за каких-то идиотских мелочей, типа слишком много о себе возомнивших преподов или маленького первоначального капитала. Серёжа смотрел в глаза своему брату. Они отличались от его собственных голубых, отливаясь золотом в свете заката. А чужая рука, сжимавшая его ладонь, дарила лишь уверенность и спокойствие. — Серёж, слышишь меня, да? Мы всё сможем! Мы покажем им всем, слышишь? Вместе. Мы всё сделаем вместе! — Вместе, — глупо повторил Серёжа, чувствуя себе будто бы окрылённым. И, наверное, завтра Сергей снова будет просиживать всё свободное время за компьютером и пить свою газировку, а Кеша снова будет ворчать на его неряшливость и бегать по аудиториям, переодевая брюки на джинсы в туалетах. Серёжа снова будет закупоривать окна и открывать их только после рисования акрилом. Птица снова будет лететь на всех парах в буфет, чтобы успеть отхватить свои любимые булочки. Серёжа будет собирать отросшие волосы в пучок. Птица будет бегать от уборщиц, пачкая вымытый пол кедами. И много чего ещё будет, но всё завтра или через день, через неделю, через месяц. Жизнь пойдёт своим чередом, ведя братьев в их будущее. А пока они о нём только размышляют, наблюдая на небе появляющиеся первые звёзды. Дети мечтают быть космонавтами, а взрослые в космос летают. Серёжа вот мечтает стать программистом, который изменит мир к лучшему. А Птица мечтает вернуться в родной Питер и однажды посмотреть на него с высоты птичьего полёта.