***
С момента славной победы над титанами, и смерти Эрена Йегера прошло 3 года. Герои сей битвы прибыли на Парадис, дабы навестить подругу и почтить память того, кто уже не с ними. Микаса каждый день посещала могилу любимого, и эти визиты были канителью, составляющей все эти три года. Друзья чуть ли не силой вытащили ее, чтобы отметить встречу в таверне. Лучше бы они этого не делали.***
Спустя пару часов, Микаса, старающаяся утопить горе в алкоголе, беспросветно напилась. Она сделала это не столько из-за того, что сегодня ей не удалось разделить эту горечь с Эреном, сколько ради того, чтобы не замечать жалостливые взгляды товарищей. Она будет носить этот траур сколько потребуется, и если они так легко ужились в мире без Эрена, не стоит ожидать того же и от неё. Как ей уже надоело просыпаться ночью от кошмаров, жить, ощущая тяжелое дыхание тревоги на затылке. Ей больше некого защищать, и защиты ждать не от кого. Счастливого будущего она тоже не видит. Но ничего, она сильная. Она переживет. Алкоголь затуманивал взор, и она не видела улыбок. Радостные возгласы также пролетали мимо ушей, и уголки губ азиатки поползли вверх от легкой эйфории. «Хорошая вещь» Справа беспокойно что-то спрашивал Жан, но она не слышала. Переживает о ней, или старается пригреть себе место подле, раз уж Йегера теперь нет? Что ж, почему бы и нет? Ей уже плевать. От неё осталось лишь тело, и если кому-то оно так приглянулось, стоит поделиться. Только она склонила голову направо, чтобы попросить Кирштайна проводить ее до дома, как почувствовала чью-то руку, грубо сжимающую левое запястье. Она устало перевела взгляд на агрессора, и глупо хихикнула, уперевшись им в Энни. Что же ей сделал Жан, что она уже во второй раз встаёт у него на пути? Не стремясь поддерживать этот зрительный контакт, Микаса отвернулась, и снова взяла в руку бокал с рубиновой жидкостью. Почти дотянувшись им до искусанных губ, запястье заныло от резкой боли. Свободной от членовредительства рукой, Леонхарт выудила из рук брюнетки сосуд, и отложила подальше. — Тебе хватит,— прошептала она в самое ухо, а после обратилась к остальным.— Микаса предложила мне переночевать у неё, так что мы пойдём. — Давайте я провожу вас?— взволнованно спросил Армин. — Не переживай, мы девочки сильные,— отклонила предложение Энни, отчего Арлерт понурился, но настаивать не стал, будучи осведомленным навыками обеих дам. До Микасы долго доходила суть их диалога, и пока она старалась уцепиться за услышанное, в голову били новые и новые слова. Из неудачных попыток понять суть происходящего, ее вывел тихий твёрдый голос у самого затылка. — Вставай. Не заставляй меня выставлять тебя ещё более жалкой, поднимая твою пьяную тушу. Аккерман молча встала, и от падения ее спасала лишь крепкая хватка, все ещё с силой сжимающая ее руку. Быстро попрощавшись с компанией, девушки вышли из заведения. — Где ты живешь?— холодно спросила Леонхарт. — На холме у большого дерева,— промычала в ответ отшельница. — Твою мать, Микаса,— на порядок громче сказала блондинка.— Не беси и называй адрес. — Через холмы...— словно давая необходимую информацию о месте проживания, начала азиатка, и Энни уже обрадовалась, пока не последовало продолжение.—...в неизвестную даль...ик...с песней умчалась волынки печаль. Бывший воин устало вздохнула и потёрла глаза, медленно слипающиеся от действия алкоголя. «Где-то рядом был трактир» Пройдя вниз, через пару улиц, сопровождаемая тихим неразборчивым пением брюнетки, Леонхарт заметила заветную вывеску. Проходя к стойке персонала, было трудно укрыться от мерзких глаз, направленных на двух девушек, но Энни это не беспокоило. Она без колебаний взяла ключи и, поднявшись в отведённую им комнату, с облегчением наконец-то заперла ее изнутри и выпустила руку Микасы. Та потёрла ноющее запястье, и прошла к окну, однако вид кирпичной стены противостоящего здания не сильно увлекал, и девушка обернулась к спутнице: — Это не мой дом. — Конечно нет, бражница,— потирая переносицу, ответила более трезвая из них.— Иди в душ. Это приведёт в чувства. Аккерман коротко кивнула, и поспешила выполнять приказ. Как только дверь ванной комнаты захлопнулась и Энни устало опустилась на край постели, послышался звук душевой. Блондинка заверила себя, что девушка не была настолько пьяной, чтобы зайти в ванну в одежде, но спустя еще пару секунд, услышала грохот, и тогда она вломилась в соседнюю комнату. Все как она и ожидала: спокойно лежащая в ванне, смотрящая в потолок и полностью одетая Микаса, на которую лил непрерывный поток горячей воды из крана. Леонхарт тихо выругалась, и поспешила выключить кипяток, валивший сверху. Затем она сурово посмотрела на азиатку, чьё бледное лицо не выражало никаких эмоций. — Вставай. — Зачем? Жилка на виске блондинки уже запульсировала, и отвечать на глупые вопросы ни нервов ни сил не было. Она схватила девушку за ворот рубашки, и потянула на себя. — Встань,— твердо сказала она. Брюнетка через полуоткрытые веки смотрела на неё около десяти секунд, прежде чем устало выдохнуть, отбросить чужие руки и встать. Сперва сняв шарф, Микаса судорожно пыталась расстегнуть пуговицы рубашки, но дрожащие руки не слушались. Тогда Энни раздраженно вздохнув отбросила ее руки и принялась самостоятельно раздевать девушку, попутно включив кран, чтобы набрать ванну. Та не стала возражать, принимая помощь. Неловкости не было, ведь во времена кадетского корпуса они не раз мылись в общей душевой, и чужая нагота никого не смущала. Блондинка оглядела девичье тело, которое значительно исхудало за эти годы. Крепкие мышцы и кости стали видны ещё сильнее. Погрузив девушку в ванну, Энни оставила ее, уповая на то, что ей хватит рассудка омыться самостоятельно.***
Микаса сидела поджав ноги и наблюдала за потоком струи, стремительно разрезающую воздух, и бьющуюся о водную гладь, растворяясь в ней. Она подняла свою руку из воды, глядя теперь на капли, стекающие с неё. Следующим движением, она приняла горизонтальное положение, с головой погружаясь под воду. Пузырики из ее рта и носа стремились вверх, и она увлечённо следила за ними, пока из легких постепенно вытеснялся воздух. В ушах звенел его голос: «Борись! Борись!». Но Бог знает, как она старалась, и ему же известно, как ей осточертела уже эта борьба. Легкие начинают наполняться водой, отдавая ужасной болью. Но даже эта боль не сравнится с ее потерей.***
Энни, тяжелым взглядом следящая за стрелкой на часах, который раз за вечер устало вздохнула, а после прислушалась к звукам. Если быть точнее - их отсутствию. Абсолютная тишина. Она сорвалась с места и забежала в ванную. Опасения подтвердились, и она быстро вытащила голову девушки из воды, а следом перекинула туловище через борта ванны, открыла рот и похлопала по спине. Микаса очнулась и выкашлялась, поднимая изнеможённый взгляд на спасительницу. Сурово, без капли жалости, она смотрела на азиатку сверху вниз, и подала той полотенце. Утопленница, пару секунд испытывая этот тяжелый взгляд и ожидая дальнейших слов, молчала, прежде чем подняться на трясущихся ногах и выйти из ванны. Ее одежда намокла из-за ранних действий, и Энни уже развешала ее. Аккерман укуталась в один из халатов, и легла в постель, смотря на потолок. В ванне снова послышался звук воды из крана. Энни быстро приняла душ, и вышла оттуда, вытирая голову и оставляя остальное свое тело обнаженным. Микаса проследила за ее шагами до самого шкафа, откуда она достала второй халат, обернувшись в него. Протирая волосы, она бросила взгляд на наблюдающую за ней брюнетку, и слегка смутилась. Она не знала, стоит ли говорить что-то о недавнем событии, потому старалась не пересекаться с ней взглядом. — Я просто перепила, вот и все,— нарушила молчание Аккерман, долбя потолок взглядом. — Тогда я мужчина,— закрывая шкаф, ответила Энни.— Даже после этого строишь из себя сильную. Как жалко,— она обернулась и опёрлась о дверцу. Микаса повернула голову, теперь сверля противоположную стену. — Хочешь сказать, что я слабачка? — Да. И ты знаешь, как я к ним отношусь. — Значит, ты меня не хочешь?— равнодушно спросила азиатка. Блондинка посмеялась, прикрыв глаза. — Опять пытаешься укрыться в самообмане? — Нет. Пытаюсь заставить тебя повторить то, что было в лесу. Все же в порядке, верно? Энни разлепила веки и серьезно посмотрела на девушку, что приподнялась на локтях, облокотившись о спинку кровати, и выжидающе смотрела на неё. Она снова усмехнулась, закрыв от усталости глаза. — Сожалею, но у меня есть три правила: не трахать пьяных, некрасивых и слабых. Ты уже пролетаешь по двум. — Считаешь меня красивой?— кровать скрипнула, и когда Леонхарт открыла глаза, брюнетка уже стояла напротив. — Считаю тебя пьяной и слабой,— не обращая внимания на ластящуюся бестию, ответила Энни. Она же, в свою очередь, уже приблизилась вплотную, шепча в самые губы: — Если поцелуешь меня, я протрезвею, а про последний пункт мы забудем. — Последний - самый важный. Так что отстань от меня. — Я сильная. Чертовски сильная. Сильнее всех вас,— прошептала она.— Я убила его. Этими руками,— заключая ладони на шее Леонхарт, процедила она.— Снесла голову Эрена,— истерично продолжала она. Блондинка молчала и смотрела в безумные серые глаза, полнившиеся гневом, страхом и болью, не обращая внимания на тонкие пальцы, сдавливающие шею.— Не называй меня слабой, если не готова познать мою силу. — Хорошо, Микаса, ты...— названная приложила указательный и средний пальцы к губам воина, и коротко закивала. — Нет. Молчи. Энни провела языком по верхним фалангам, прежде чем укусить пальцы. Микаса медленно отстранила руку, глядя на видимый след от укуса, и облизнула ушибленные пальцы. Они смотрели друг на друга около минуты, прежде чем слиться в поцелуе. Каждая из них старалась забрать инициативу, доказывая, что она сильнее, пока не кончился воздух, и они не отстранились друг от друга в попытках отдышаться. Леонхарт потянула любовницу за пояс, уволакивая за собой в постель, и оказавшись сверху, принялась покрывать ее тело поцелуями. Она коснулась ее шеи, заставляя девушку громко выдохнуть и вскинуть голову, предоставив воину простор для ее горячих, глубоких и развратно мокрых поцелуев. Девушка приняла сей дар, распахнув халат и продолжая с упоением изучать острый подбородок, пульсирующую жилку на шее, постепенно перебираясь к тонким и изящным плечам и пронзительным ключицам. Ниже. Энни языком очертила твёрдую вершинку груди, прежде чем впиться в неё, вызывая у девушки первый стон. Она повторила эти симуляции и со второй грудью, параллельно лаская рукой другую. Ниже. Она осторожно провела языком по ее плоскому животу, рисуя на нем кривую мокрую линию. Нервы ее тела отвечали Леонхарт со всей пылкостью, на которую только были способны. Ниже. Холодные пальцы прошлись по внутренней стороне бедра девушки. Микаса прижалась к матрасу, закрыла глаза, почувствовав касание там, внизу. Энни осторожно тронула ее нижние губы, нежно поцеловала девушку в трепещущий от неги живот, чуть выше самого заветного кусочка ее хрупкого тела. — Энни, — чуть вздрогнув, прошептала брюнетка. — Не волнуйся. Ее тон не был игривым. Она жестко отрезала слова, кинула их, словно приказ, а не просьбу. Микаса сжала губы, почувствовав ее язык меж своих ног. Какое теплое чувство, какое сладкое чувство, горячее, словно солнце, обволакивающее кожу, мышцы… Энни заставляла Аккерман плавиться в ее руках. Блондинка действовала все настойчивее. Она нашла самую чувствительную точку её тела, бугорок, скопивший в себе с десяток нервов, требующих касания. Когда чувства ее обострились, ноги перестали слушаться. Все ее тело наполнилось жаром. Микаса не сдерживала стонов. Она дышала все чаще и чаще, все глубже, набирая полные лёгкие воздуха, жадно глотая его. Одной рукой брюнетка сжимала простыни, другой - прижимала голову Энни ближе в порыве исступления. Леонхарт усилила хватку, сжала ее бёдра сильнее, чем должна была. С губ Аккерман сорвался тихий всхлип, оборванный на самой высокой, на самой сладкой ноте. Не успев прийти в себя после яркого оргазма, она почувствовала Энни внутри себя. Она продолжала оказывать давление на нужную точку изнутри, заставляя Микасу дрожать ещё сильнее. Стенки влагалища сжимались вокруг двух пальцев. После пика, ласки не доставляли удовольствия, а только дискомфорт. — Энни...— сквозь вздохи проговорила солдатка.— Остановись,— выдох. Ее не слушают. Названная наслаждается мелодией стонов и характерных хлюпов.— Прекрати... Хватит... Ее глаза благоговейно закрыты, а взгляд устремлён вверх. Большим пальцем она изредка нарочито касается клитора, вынуждая девушку под собой выгибаться в спине. Смазка уже капает на махровую ткань, и блондинка снова начинает ее вылизывать. Микаса, совсем скоро смирившись с непреклонностью партнерши, прикусывает руку, чтобы сдерживать стоны, и спустя пару минут снова судорожно выскальзывает из рук Леонхарт. Энни выходит из неё, и затуманенным от возбуждения взглядом окинула раскрасневшуюся и тяжело дышащую Аккерман. Она встала с постели и поплелась в ванную, чтобы ещё раз умыться перед сном. Плеснув в лицо очередную порцию ледяной воды, она почувствовала чужие руки на животе. Они принялись развязывать узел пояса, и в следующее мгновение халат легко соскользнул с острых плеч, и упал на белый кафель. Руки, покоившиеся на извилистом прессе поплыли в разные стороны. Одна проскользнула меж грудей, и останавливаясь у шеи, слегка сдавливая ее. Энни издала приглушенный стон. Вторая рука спустилась вниз, добравшись до сгорающего от нетерпения места. Только коснувшись, она ощутила обильную влагу, но заполнять болезненную пустоту не торопилась. Блондинка расставила ноги шире, и опёрлась руками о бока раковины, глубоко дыша. Микаса повернула ее лицо в сторону. — Посмотри на меня. Энни не стала противиться, и с мольбой посмотрела в серые глаза. — Умница,— она без лишних прелюдий вошла в «ПоДрУгУ», грубо двигаясь в ней. Вторая рука опустилась на грудь, жестко сжимая ее, впиваясь в нежную кожу ногтями. Леонхарт томно вздыхала от болезненно-приятных ощущений. Совсем скоро зеркало перед ней запотело, а ноги стали ватными, и ей было трудно на них удержаться. Тогда Микаса развернула ее лицом к себе, и завлекла в поцелуй, по ходу которого довела ее до борта ванны, и усадила девушку на него, пока сама села на колени перед ней. Она раздвинула ее ноги и провела языком по внутренней части бедра, не прерывая зрительного контакта. Энни было трудно удерживать равновесие сидя на тонких краях ванны, потому одной рукой она опиралась о заднюю стену, а второй удерживала голову спутницы, пока та ласкала ее языком, доводя до экстаза. Кажется, им обеим никогда не было лучше, чем сейчас. Уже рассветало, а две сильнейшие девушки продолжали наслаждаться друг другом. — Что ты теперь будешь делать?— разрывая поцелуй, спросила Микаса, сверху вниз смотря на Леонхарт. — Работать здесь в военной полиции, вероятно. А ты? Так и продолжишь вести отшельнический образ жизни?— задала встречный вопрос блондинка. Аккерман промолчала, отводя взгляд.— Микаса...— не успела закончить Энни. — Не говори ничего. — Пойми, что жить счастливо - не значит посрамить его память. — Не нужно учить меня жизни. Если поможешь снять стресс, я буду более чем счастлива,— возвышаясь, сидя на коленях сказала брюнетка. Энни несколько секунд смотрела на неё, прежде чем скользнуть вниз по кровати, устраиваясь лицом под Микасой, чтобы в очередной раз снять ее стресс, если только так она может ей помочь. Аккерман выгибается, крепче прижимая блондинку к себе. — Все в порядке, Энни... Я в порядке.