***
Первая, кого Санджи увидел у своей кровати, это Рэйджу. — Какого хрена ты здесь делаешь? — выдохнул он, садясь. Её губы изогнулись в улыбке. — И тебе привет. Глядя на её вечно безмятежное лицо, Санджи открыл было рот, чтобы повторить вопрос, но тут подал голос Чоппер: — Ты очнулся! — воскликнул он, и Санджи едва не подскочил на месте. Наверное, было некрасиво с его стороны первым делом заметить Рэйджу, а не Чоппера, но Санджи едва мог заглянуть за край кровати, не поднимаясь на локтях. — Рэйджу, не могла бы ты сказать остальным? Мне нужно его осмотреть. Рэйджу кивнула и встала. У Санджи не было слов, чтобы описать, насколько сюрреалистично для него выглядела эта ситуация. Он даже не мог понять, почему именно. Как только дверь за ней закрылась, он спросил: — Она одна или есть кто-то ещё? — ему не нужно было уточнять, кого он имел в виду. — Нет, только Рэйджу, — ответил Чоппер, мягко, как тепло камина зимней ночью. Доктор пододвинул к кровати стул и запрыгнул на него. — Эм-м, в общем, на этот раз ты отделался почти без травм… Скажи мне, как твоя голова? Что ты помнишь? Это… конечно, вопрос. Технически, два. Всё было как в тумане, но это, скорее всего, из-за того, что ещё недавно он лежал без сознания. Он свободно двигал конечностями, легко мог коснуться своего носа, а значит его мозг работал. Сложнее было с памятью. — Пудинг-тян что-то со мной сделала, — пробормотал Санджи, потирая лоб. Винсмоуки. Битва. Свадьба. Каждый сраный поступок, который он совершил. — Все целы? Чоппер пожал плечами. — Мы живы. Винсмоуки живы. Ты знаешь, что ты забыл? — Э-э, нет. Я забыл. Чоппер бросил на него взгляд, обычно предназначавшийся для Зоро; взгляд, говорящий «Я оставил тебя на одну секунду и посмотри, что вышло», а не кричащий «А-А-А-А-А». — А как насчёт провалов в воспоминаниях? Попробуй прокрутить всё в голове. Это не совсем точная наука, но Санджи не видел другого способа определить, поэтому откинулся назад и прогнал в голове все события, которые помнил. Но на что вообще похож провал в памяти? Как он сможет отличить его от старого доброго… — Ой, — тихо произнёс он. Чоппер сразу оживился. Есть провал, только не тот, который он ожидал, а настоящая дыра в его памяти, и не просто в последовательности событий — она появилась будто бы в самом воспоминании, где, очевидно, её не должно было быть. Понимаешь, о чём я? Чоппер склонил голову набок. — Э-э, вроде да. Будто кто-то просто вырезал часть воспоминания? То есть, наверное, это она и сделала, но… — В смысле, я могу просто заполнить пробел, додумав детали, — добавил Санджи. — Это не значит, что я забыл, что там есть, просто… не могу вспомнить машинально. Ничего страшного. И всё-таки это пугало: пытаясь что-то вспомнить, он видел все эти несовершенства, рваные порезы и дыры, усеивающие прошлые лица и места. Чоппер окинул его оценивающим взглядом, затем улыбнулся. — Ну, если это всё, тогда ладно! Я хотел понаблюдать за тобой ещё немного, но по-моему… Дверь с грохотом распахнулась. Луффи прямо с порога одним прыжком заскочил на кровать. За ним в лазарет просочились остальные. Чоппер крикнул Луффи, чтобы он успокоился, ссылаясь на состояние Санджи. Но взгляд Санджи тут же остановился на задней части группы. При виде Рэйджу его глаза округлились, он ткнул на неё пальцем и спросил: — Какого хрена ты здесь делаешь? Странно, что она выглядела более удивлённой, чем он.***
Санджи узнал, что антероградная амнезия — это особый вид амнезии, при котором пациент не может создавать новые воспоминания. Он понятия не имел, сколько раз он уже это узнавал, и эта мысль необратимо вытекала в особый вид паранойи, когда единственный, кого ты боишься, — это ты сам. Его утешало то, что скоро он всё это забудет. Вот уж точно, счастье в неведении. — Ты всё ещё можешь узнавать новое, — сказал Чоппер, а затем пустился в пространные объяснения об познавательных способностях человека, а также о различных видах памяти, которые Санджи сразу забыл и без помощи амнезии. — И ещё это может быть временно? Я, конечно, не знаю, как работает амнезия, вызванная Дьявольским фруктом, но…***
— Зоро! Санджи-кун! — прогремел зычный голос Нами. Санджи флюгером развернулся на зов. Она стояла на верхней палубе, перегнувшись через перила и крепко вцепившись в них руками. Ему даже не нужно присматриваться, чтобы понять: их навигатор была чем-то недовольна. Однако, пока он наблюдал, выражение её лица быстро переменилось. Нами открыла рот, будто собираясь закричать, но не издала ни звука, вместо этого зажала рот руками. Наверное, он что-то сделал. Если подумать, он понятия не имел, что вообще происходило до укоризненного зова Нами, и это немного его пугало… Внезапный порыв ветра сзади заставил Санджи пошатнуться. Это был сосредоточенный порыв, словно Нами выстрелила из клима-такта прямо ему в спину, разве что, конечно, этого быть не могло. Куда больше его насторожило странное щекочущее чувство. Санджи вытянул шею назад и увидел острие меча, нацеленное ему в спину: не совсем касаясь его, но покоясь на нитях пиджака с лёгкостью колибри, примостившейся на веточке. Подняв взгляд выше, вдоль лезвия, мимо рукояти, он увидел Зоро с абсолютно не свойственным ему выражением лица человека, явно не контролирующего ситуацию. Неизвестное прошлое всё-таки догнало Санджи. Он отшатнулся и повернулся к нему лицом — наверное, слишком быстро. Только тогда Зоро опустил меч и убрал все три клинка в ножны — тоже слишком быстро. Прежде чем кто-то успел что-либо сказать, Зоро нарочито громко прошагал к мачте и полез в «воронье гнездо». Санджи проводил его взглядом и провёл рукой спине, хотя и был уверен, что там всё в порядке. Но Нами заметила его замешательство и спрыгнула вниз, даже не утруждаясь добежать до лестницы. — Что такое? Всё нормально? — спросила она. Он хотел повернуться к ней лицом, но Нами машинально развернула его к себе спиной. — Чоппер! Иди сюда! Он чувствовал, как она осматривала его спину, проверяя, не порван ли пиджак, нащупывая порезы (может, Зоро умеет оставлять раны на теле, не трогая одежду, кто его знает?). Санджи поймал себя на том, что его внимание было сосредоточено на её прикосновениях, каждое из которых будто слегка подталкивало его, ведь он даже не напрягался под её тычками. «Что только что произошло?» — хотел спросить он, но когда он попытался это сказать, то произнёс лишь: — Охренеть. Потому что Зоро напал на него сзади, Зоро подкрался к нему, и Санджи знал, что это неправильно, так же, как знал, что с ним что-то не так. Что-то явно случилось до этого происшествия, но что бы он ни думал, как бы он ни вертел эту ситуацию у себя в голове, всё выглядело так, будто Зоро собирался вонзить ему меч в спину. В его груди свернулся холодный узел. Он хотел прогнать неприятную мысль, но его уверенность в том, что Зоро никогда бы этого не сделал, противоречила увиденному, и это ужасало. Нами перестала осматривать его спину, положила руки ему на пояс и пробормотала: — Лучше тебе пока не ввязываться в драки.***
Санджи теперь постоянно чувствовал тяжесть книги в кармане пиджака. На обложке красовался обнадёживающий заголовок «У тебя амнезия. (Всегда носить с собой)», а внутри — уйма страниц о том, что сделал кто-то другой, или ему казалось, что всё это сделал кто-то другой; кто-то, кому довелось делать то же, что делал он. Одна страница была сверху донизу исписана словами «Я проснулся», повторяющимися снова и снова, причём каждое предыдущее было зачеркнуто. Эту страницу он вырвал.***
— Что ты делаешь? — произнёс знакомый голос. Санджи вздрогнул, обернулся и увидел перед собой Рэйджу. — Какого хрена ты здесь делаешь? — выдохнул он, но Рэйджу молча подошла, взяла его за запястье и потянула к себе. Тут-то он понял, что всё это время сжимал что-то в кулаке. Он разжал руку, и из неё выпал комок бумаги. Рэйджу подхватила его в воздухе, осторожно развернула и пробежала глазами. Видя, как она хмурится, Санджи попытался заглянуть ей за спину, но она быстро прижала бумажку к груди. — Эй, так нечестно! — выпалил он и чуть не покраснел от того, насколько по-детски это прозвучало. Он выпрямился и встретился с ней взглядом (что значил её взгляд? Холод? Ужас?), и спросил: — Это твоё? Он сказал это скорее как утверждение, но как только слова слетели с его губ, он понял, что на самом деле-то и не знал. Это её бумажка? Он что, украл у неё какую-то записку? Какого хрена она здесь, с ними? — Так вот каково это? — спросила Рэйджу, поджав губы. Она машинально потёрла запястье. — Просыпаться снова и снова? Он хотел сказать: «Я не понимаю, о чем ты говоришь», но вместо этого захлопнул рот и опустил взгляд на ботинки. Ему даже не нужно было знать о записной книжке, спрятанной в пиджаке, чтобы понять, в чём дело. — Пирожный остров произошёл не вчера. Рэйджу ничего не ответила, но напряглась. Как будто он сказал что-то невозможное. — Но мне так не кажется, — добавил Санджи. Почему его голос звучал так безразлично? — Пирожный остров произошёл не вчера, потому что я здесь, но последнее, что я помню, это сраная свадьба, как будто это было всего несколько секунд назад, только я знаю… я знаю, что что-то случилось между тогда и сейчас, я просто не помню, что… я предполагаю, догадываюсь, всё время только догадываюсь, и знаешь что? — Санджи беспомощно раскинул руки. Он даже не заметил, как повысил голос. — Из всех идиотов на этом корабле, я теперь тот, кто всё узнаёт последним! И разве это не особый сорт кошмара? Ведь он знал, — так же, как знал, что Пирожный остров давно позади, — что будет переживать этот срыв снова и снова, будет снова и снова чувствовать эту горечь, и не зря Рэйджу смотрела на него с ужасом, осознавая тщетность его существования. Хотя, наверное, её больше ужаснула его реакция, когда он запрокинул голову назад, закрыл глаза рукой и расхохотался. Смешно до колик в животе, настолько, что прямо слёзы льются из глаз.***
Он стоял у раковины с чистой кастрюлей в руках. За окном было темно, ничего напоминающего розовый румянец утра, так что можно предположить, что уже вечер. Ему надо придумать меню для ужина. Санджи налил в кастрюлю воды. Может, суп с рёбрышками? Или помидоры с яйцами? Он заглянул в холодильник и внимательно изучил наклеенные на каждый продукт записки с датой покупки, чтобы узнать, что быстрее испортится. Осьминог что-то залежался, почему бы не взять его? И только после того, как он взялся за жаркое, после того, как сварил помидоры и корень лотоса, нарезал осьминога и замешал соус, его застало врасплох внезапное появление Усоппа. Усопп, кажется, не ожидал увидеть его на кухне (как, впрочем, и Санджи — Усоппа) и застыл на месте, неловко теребя ручку двери. — Э-э, Санджи? Почему ты… — Готовишь? — закончил за него Санджи. — Это моя работа. Кто-то же должен приготовить вам сраный ужин, — Усопп вздрогнул, и Санджи заметил это и на секунду оторвался от готовки. Глянул в окно, на заставленную кастрюлями плиту, затем снова посмотрел на Усоппа: тот смущённо опустил взгляд в пол. — А… — произнёс Санджи, и в этом звуке было больше смирения, чем разочарования. Он выключил плиту. — Ничего, Луффи всё съест, — Усопп слабо улыбнулся, пытаясь обнадёжить Санджи, но с его уставшим видом сделать это было непросто. Санджи окинул взглядом всю израсходованную еду; это было не так больно, как смотреть в глаза Усоппу. Его коробило от мысли о том, что всё это окажется в резиновом желудке капитана — Луффи и так ел за троих. Но он не мог просить всех объедаться. Можно было убрать еду в холодильник на потом, однако такой удар его гордость не пережила бы. (Когда в последний раз у него вообще оставалась несъеденная еда?) Усопп зашёл на кухню и помог ему переложить всю еду в контейнеры, а потом помыть (во второй раз) кастрюли и сковородки. Уже собираясь уходить, он щёлкнул пальцами и сказал: — Подожди, запиши сначала, что ты готовил. Ну знаешь, на потом. Санджи посмотрел на него с недоумением. — А что я готовил?***
На подносе стояло четыре коктейля. Они определённо не для парней. Он отказывался верить, что внезапно начал заботиться о мужской половине Мугивар настолько, чтобы готовить им подобные вкусности. Да и вообще, для всех парней четырёх стаканов явно не хватит. Получается, девушек на корабле больше, чем он знал? (Робин тоже здесь?) От одной мысли по телу пробежала дрожь, но была и другая проблема: Санджи понятия не имел, как долго они находились на борту. Он нашёл Нами в саду, по локоть в земле. При виде него она вытерла лоб и, устало улыбнувшись, взяла стакан грязной рукой — она такая трудолюбивая, что хочется плакать (и стаканы были такими чистыми, что хочется плакать). Он направился дальше, не подумав даже спросить её о других девушках на корабле, о которых он не знал. Если к ним присоединились ещё две женщины, а он не мог их вспомнить, получается, каждый раз, когда он их видел, то вёл себя так, будто встречал их впервые? Он представлял себе эту картину в мельчайших деталях потому что проигрывал её в голове так много раз, что будь это киноплёнка, она бы давно истёрлась. Этим прекрасным дамам каждый день приходилось переживать его попытки произвести на них первое впечатление — ему хотелось заползти куда-нибудь в уголок и сдохнуть, и всё равно, при встрече с ними он сделает это снова. Перед ним промелькнуло белое пятно. Что-то тяжело приземлилось на палубу, и, о, это же Кэррот. Какое облегчение. Она заметила поднос с напитками, выхватила стакан, залпом его опрокинула и ловким движением поставила обратно. Девчонка она спортивная, симпатичная, энергичная, как раз та, от которой Санджи потерял бы голову, но сейчас падать в обморок он не собирался. Кэррот выпалила: «Спасибо!» и вприпрыжку побежала дальше. Оставалась ещё одна загадочная женщина. Санджи продолжил путь к главной палубе: наверняка Робин решила насладиться хорошей погодой и посидеть на свежем воздухе с книгой. Можно спросить её, раз Кэррот убежала прежде чем он успел и слово вставить. А что он вообще должен спросить? Боже, а что если эта другая женщина его ненавидит? Неужели она знает его только как того, кто «бросает всё, чтобы подбежать и начать нести всякую романтическую чушь»? И что, остальным приходится каждый раз за него извиняться? На палубе стояли два шезлонга. Санджи собрался с духом и подошёл ближе. Затем резко отшатнулся и едва не вывалился за борт «Санни», увидев, кто перед ним. — Какого хрена ты здесь делаешь? Рэйджу оторвалась от беседы с Робин. Рэйджу разговаривала с Робин. Рэйджу и Робин сидели в шезлонгах, грелись на солнышке и мило о чём-то болтали. Его сестра. Робин и его сестра. Что она ей наговорила? Санджи лихорадочно соображал, даже не зная, которая «она» беспокоила его больше. Оба варианта были для него неожиданностью, но больше всего его вводило в недоумение, что Рэйджу каким-то образом попала к ним на корабль и подружилась с Мугиварами. Ему было трудно смириться с тем фактом, что две части его жизни внезапно столкнулись за его спиной, и единственное, что норовило сорваться с его губ — это а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а — Обсуждаем современную литературу, — спокойно пояснила Робин, будто это что-то обыденное, хотя, учитывая, как обстоят дела, наверно, так оно и есть. — Это для нас? — спросила она, кивая в сторону подноса. Её невозмутимость и тот факт, что никто не удивился его внезапному испугу, выбили Санджи из колеи настолько, что его мозг перестал посылать тревожные сигналы. — Да, — невольно вырвалось у него, и он бросился подавать коктейль Робин. И своей сестре. — Оказывается, у нас схожие вкусы в книгах, — продолжила Робин. Она с вежливым кивком приняла стакан. — Мы обсуждали знакомые произведения, делились друг с другом рекомендациями. Мне не терпится раздобыть копию книги о человеке, которого заживо съели угри. Представляешь: его нашли только тогда, когда двоюродный брат сестры его жены принес большую тарелку унаги на семейный ужин? Кто-то откусил кусочек и обнаружил протез мизинца того самого человека. — Неужели, — Санджи услышал собственный голос, протягивая второй стакан. Рэйджу взяла его, не глядя. Санджи заметил, как поджались её губы. — Да, всё это правда. — Правда, я не уверена, когда у нас появится возможность пополнить нашу библиотеку литературой Норт или Вест Блю. Рэйджу, по понятным причинам, не смогла забрать свою личную коллекцию. — Какая жалость, — произнёс Санджи. Он не сдвинулся с места. На подносе стоял пустой стакан Кэррот, и он продолжал его держать вместо того, чтобы сунуть поднос под мышку. У него начинало болеть запястье. Он не сводил взгляда с Рэйджу. — Прошу меня извинить, — спустя мгновение произнесла Рэйджу, поднялась с шезлонга и вместе с напитком ушла куда-то внутрь. Санджи смотрел на дверь, за которой она скрылась. Робин ничего не сказала, хотя явно хотела. — Я всегда так реагирую? Когда её вижу. Молчание Робин было весьма красноречивым. Санджи не горел желанием говорить с сестрой. Его чувства к Рэйджу были смешанными, несмотря на всё, что произошло на Пирожном острове. По большей части, из-за Джермы. Он не знал, что ей сказать, если появится возможность, но он всё-таки человек взрослый, и поговорить с сестрой надо, хочет он того или нет. Санджи зашёл на кухню, чтобы поставить поднос, и забыл, что искал.***
Санджи проснулся и чуть не упал с кровати. Последнее, что он помнил, это то, как все сражались против грёбаного йонко из-за него. Что случилось? Где он? Все ли целы? Санджи огляделся вокруг. Он снова на «Санни», в знакомой каюте. Рядом раздавался храп его товарищей по команде. Позади послышался шорох простыней, и лежащий на другом конце комнаты Луффи положил руку ему на голову, бормоча: «Всё нормально. Ты в норме», прежде чем его рука обмякла и втянулась обратно. На соседней койке кто-то перевернулся. Санджи глянул через плечо и подскочил при виде Джимбея. Тот приподнялся на кровати, опёршись на локоть, и совершенно невозмутимо спросил: — Ты хорошо спал? Санджи не знал, что ответить. В тот момент он чувствовал себя отдохнувшим, поэтому сказал: — Да, — его голос прозвучал настороженно, и он кашлянул, чтобы дать себе времени собраться с мыслями. Пирожный остров остался позади; Усопп мирно пускал слюни во сне, а значит он точно далеко-далеко позади. Но Джимбей здесь, а это значит… — Теперь я в вашей команде, — спокойно сказал Джимбей. Санджи почти уверен, что ему уже приходилось объяснять это раньше, но он не звучал устало или раздражённо. — Кэррот и Рэйджу теперь тоже с нами. Санджи нахмурился. Почему-то имя Рэйджу наряду с Кэррот ничуть его не удивило. Может, он наконец смирился со всей этой старой-новой информацией, которую ему постоянно подбрасывали. — Сейчас ведь утро… да? — спросил он с сомнением. Джимбей кивнул; этот жест выглядел странно без видимой шеи. Санджи застыл в нерешительности, затем повернулся к своему шкафчику и начал переодеваться. — Тебе составить компанию? — спросил Джимбей со своей кровати. Прозвучало это больше как «Нужен ли тебе сопровождающий?». Санджи накинул рубашку и, не застёгивая её, на цыпочках подошёл к двери. — Я просто хочу умыться, приготовить завтрак и снова лечь спать, — он не видел реакцию Джимбея, но по отсутствию тяжёлых шагов позади понял, что его оставили в покое. — Умыться, приготовить завтрак, — бормотал он, закрывая за собой дверь. — Умыться, завтрак. Умыться… — Доброе утро, Санджи-сан. — Завтрак! — с перепугу выкрикнул Санджи и торопливо прикрыл рот. Что, чёрт возьми, это было?! Брука нисколько не смутил громкий крик (хотя по лицу Брука сложно понять, что он чувствует). Он склонил голову набок и сказал: — Да, завтрак звучит неплохо. Но не забудьте сначала умыться. — Ага, не забуду… С каких это пор Брук стал его нянькой? Санджи прошествовал в ванную под аккомпанемент скрипки в ритме его бормотания: «Умыться, завтрак, умыться, завтрак». Закрыв за собой дверь, он огляделся вокруг, а потом посмотрел на себя в зеркало. Он… здесь не для того, чтобы принять душ. Он был почти в этом уверен. Даже если он не мог определить это по одежде или по сумеречному/рассветному небу, из-за двери доносились звуки скрипки Брука. Выходит, все остальные ещё спят, а не засиживаются допоздна. Из этого можно сделать вывод, что сейчас раннее утро, а это значит, он пришёл сюда, чтобы умыться. К зеркалу было приклеено несколько листов бумаги. Санджи несколько секунд на них таращился, потом взял свою зубную щетку (или чью-то ещё; следить, чья кому принадлежала, было почти невозможно, когда на борту девять — а теперь уже двенадцать — человек) и принялся чистить зубы, параллельно читая. Первый лист начинался со слов: «НЕ СРЫВАЙ». А дальше, такими же большими буквами: «У ТЕБЯ АМНЕЗИЯ!» 1. Проверь, при тебе ли записная книжка! Санджи похлопал себя по карманам, но добился только того, что вытер мокрые руки о пижаму. Первый шаг провален. 2. Когда заканчиваешь каждый пункт в списке, сразу же его отметь! «Список» — это второй лист, приклеенный рядом; краткое изложение его утренних процедур. Санджи прищурился, вглядываясь в страницу. Почему напротив «почистить зубы» и «умыться» уже стояли галочки? Он не мог вспомнить, были ли они там, когда он начал читать, но в руке у него была ручка, которую пришлось отложить, чтобы побриться. С другой стороны зеркала висел криво наклеенный лист со следами типичного шедевра Луффи: любой, кто на него посмотрит, увидит множество голов, венчающих круглую разноцветную массу, и придёт к выводу, что это какой-то жуткий зверь. Санджи же узнал на этом рисунке всю их команду в групповом объятии. На листе почерком, способным вызывать нервный тик у любого каллиграфа, было выведено: «НЕ ЗАБУДЬ! МЫ ТЕБЯ ЛЮБИМ!»***
Всякий раз, когда Санджи видел Фрэнки, Робин, Усоппа или Зоро, он вздрагивал, будто пропустил ступеньку, спускаясь по лестнице. Внезапно появлялось чувство лёгкости в груди — они правда здесь! Он и не надеялся увидеть их снова! Он расплывался в улыбке, и на их лицах в разной степени возникало сомнение, и тогда он осознавал, что с ним что-то не так. И тогда он понимал, что это осознание приходило к нему уже чёрт знает сколько раз, и трудно не задаться вопросом: а не помеха ли он? Может, его стоит просто поместить в сумасшедший дом, чтобы никому не мешал?***
— Ты уверена? Санджи моргнул. Он сидел за обеденным столом, как и все остальные, включая нескольких неожиданных гостей в лице Кэррот и Джимбея. Кроме того, Рэйджу тоже здесь. Санджи вздрогнул при виде неё, но если кто-то и заметил его реакцию, то ничего не сказал. Их внимание приковано к ней; его впрочем тоже. Взгляд Рэйджу скользнул по нему, прежде чем она кивнула. — Я ведь так и не успела присоединиться к команде. У меня нет причин оставаться, я вполне могу позаботиться о себе сама. Этот остров вполне приемлемый. Луффи хмыкнул, склонив голову набок. — Зачем тебе кушать остров? Санджи и так вкусно готовит. — Это значит, что она хочет остаться на нём остаться, — шепнула ему Нами. — А-а-а. Ну, я не буду тебя удерживать, можешь уходить, если хочешь, — на его губах появилась лёгкая улыбка, но не такая широкая, как обычно. — В смысле, ты классная, хоть и не умеешь готовить, и по-моему, я наконец-то понял, как различить вас с Санджи! — на этот раз Санджи чуть не подскочил от возмущения, но всё же взял себя в руки, чтобы не портить атмосферу. — Так что было бы здорово, если б ты осталась, но если ты не хочешь, ничего страшного! Рэйджу изобразила что-то похожее на улыбку, но не совсем. Это так странно, ведь для Санджи её образ всегда улыбался, даже если это не та улыбка, которую Санджи вспоминал с нежностью. — Спасибо, — сказала она, взяла свои вещи и без лишних слов вышла за дверь. Все поднялись, чтобы последовать за ней, или, по крайней мере, чтобы её проводить. Санджи не понял, куда это все собрались, пока не оказался последним оставшимся в столовой, и в итоге с запозданием выбежал на палубу, где уже собрались остальные. Фигурка Рэйджу почти затерялась на фоне широкой полоски пляжа. Если бы светило солнце, она бы совсем исчезла среди песков. Все махали ей вслед. Санджи понял, что тоже машет. Никто на него не смотрел, но его не покидало чувство, что они должны. — Как давно она здесь? — спросил он. Мугивары повернулись на его голос, но он уже спускался по трапу. Его ноги неуклюже проваливались в песок, но вскоре Санджи приноровился к нестабильной поверхности и спустя минуту смог догнать Рэйджу. Она услышала его шаги и, к счастью, ей хватило вежливости остановиться и подождать, пока её брат переведёт дыхание. — Как долго ты с нами была? — потребовать у него не получилось — голос сорвался на хрип. Но ему удалось добиться ответа. — Это не имеет значения. — Довольно долго, да? Рэйджу промолчала, опустив взгляд. Такое выражение ей не шло. — Так зачем ты уходишь? — когда она по-прежнему ничего не ответила, Санджи спросил: — Из-за меня? — Скорее из-за меня, — сказала она, бросив на него короткий взгляд, прежде чем снова опустить глаза. — Они твои друзья. Так будет проще. Ты и не заметишь. — Они не мои друзья, — возразил он и, увидев её растерянный взгляд, резко мотнул головой. — В смысле, да, они мои друзья! Но они мне не принадлежат! Тебе понравилось с нами жить? — Это не имеет значения. — Но ведь тебе понравилось? — Я служу тебя постоянным напоминанием. — Да, ты права, — признался он. — Но ведь тебе с нами понравилось? Она крепче сжала ремешок своей сумки. — Они хорошие люди. — Они замечательные люди, — настаивал Санджи. Он вздохнул. — Когда я увидел тебя за столом, это напугало меня до чёртиков. И представлять тебя на «Санни» просто дико странно. Но скажем честно, я — чёртов придурок. Рэйджу хотела возразить, но Санджи предупреждающе поднял палец. — Только давай без пустой доброты. Ты не видела меня с тех пор, как я был восьмилетним сопляком, я действительно полнейший придурок, и если ты пробыла с нами так долго, как я думаю, уверен, ты это уже знаешь. Так что, во-первых, не позволяй одному придурку всё испортить. На любом корабле всегда найдется как минимум один, и… вообще, у нас их по крайней мере двое, но второго все по какой-то причине терпят, так что ним у тебя проблем быть не должно. Рэйджу нахмурила брови. Санджи был рад увидеть хоть какое-то выражение на её безмятежном лице. — Ты не так убедителен, как думаешь… — наконец сказала она, но Санджи не зря назвал себя придурком, поэтому он снова её перебил. — Во-вторых, мне насрать. Лицо Рэйджу исказилось от неожиданной эмоции — гнева. Санджи никогда не видел свою сестру такой, и один её разъярённый вид вызывал мурашки по спине. — Ты издеваешься, да? Я что, по-твоему, дура?! — Нет, ты просто чёртова лицемерка. — Что? С чего ты взял? — Ты же сама толкала мне речь про дружбу, — съехидничал он. Не найдя, что сказать, Рэйджу невольно разинула рот. — Думала, я забыл? Так вот: я помню это так, будто это было вчера, потому что для меня это буквально было вчера. Рэйджу пришлось задуматься, чтобы хотя бы вспомнить свои точные слова. Он даже не уверен, что она верила в то, что сказала: — Это совсем другое. — Да. Нам не дышит в спину разъярённый йонко. А ты всё равно лицемерка. Но вернёмся к тому, что мне насрать. Потому что мне реально насрать. И причина этого в том, — добил он чуть громче, просто чтобы не дать Рэйджу вставить и слова, — что, если так подумать, мне насрать, потому что я тебя не ненавижу! Рэйджу так и застыла с раскрытым ртом. Её сумка сползла с плеча и теперь свободно болталась на локте. Она даже не удосужилась её поправить. Санджи начал загибать пальцы. — Итак, подведём итоги: я придурок, ты лицемерка, мне глубоко насрать. Может, когда я в следующий раз тебя увижу, мне не будет так насрать, но потом я снова забуду, и мне опять будет насрать. И тебе придётся запомнить всё, что я только что сказал, потому что я не собираюсь повторять это снова после того, как воспоминание выветрится у меня из головы. Несколько секунд Рэйджу молчала. — Могу для тебя записать. — Нет уж, спасибо. Я удавлюсь, если вспомню, что назвал Маримо замечательным человеком, — совершенно серьёзно сказал Санджи. Рэйджу наконец не выдержала и рассмеялась, громким заливистым смехом. Санджи никогда не думал, что будет по нему скучать.***
Баклажан в его руке удивительно гладкий, красивого тёмного оттенка. Он слегка надавил на кожицу, проверяя её упругость. — Брать будете? — произнёс голос с другого конца ларька. Позади корзин с овощами и фруктами стояла женщина со скрещенными на груди руками. Санджи не мог этого слышать, но он был почти уверен, что она нетерпеливо постукивала ногой. Он машинально улыбнулся. — Было бы упущением не взять, мэм, — ответил он в словесном эквиваленте поклона. Он поднял баклажан. — Сколько стоит… Она прервала его и со вздохом процедила: — Пятьсот за фунт. Улыбка Санджи слегка померкла. — Я уже это спрашивал, — пробормотал он, закатив глаза. Наверное, фразу «Я уже это спрашивал» он тоже уже говорил. — Вы могли быть и более тактичны, — Санджи вздрогнул. Он даже не заметил стоявшую рядом с ним Рэйджу. Обернувшись, он увидел, что Зоро и Усопп тоже слонялись неподалёку. Вернее, Зоро то и дело норовил отойти в случайном направлении, а Усопп каждый раз тащил его обратно. Санджи повернулся к прилавку с продуктами как раз в тот момент, когда Рэйджу оттеснила его, чтобы встретиться лицом к лицу с владелицей прилавка. Было что-то странное в том, как Рэйджу… заступилась за него. Что-то противоестественное. — Он ваш клиент, ведь так? Разве вы не должны относиться к нему соответствующе? — Нет-нет, всё в порядке. Простите, мэм, у меня… — …проблемы с памятью, — с тяжёлым вздохом закончила владелица ларька. Санджи заметил, как Рэйджу напряглась, и быстро положил руку ей на плечо, прежде чем она накинется на ничего не подозревающую женщину. Продавщица тем временем продолжала: — И никто из твоих друзей не может выбрать хорошие продукты, потому что ты единственный, кто в них разбирается. А сейчас ты уставишься в пространство и через пару минут начнёшь этот чёртов разговор в четвёртый раз. Плечо Рэйджу дёрнулось. В то же время рука Санджи обмякла, словно её парализовало. Казалось, конфликт неминуем. Владелец ларька равнодушно глянула на Рэйджу. — Эй, не смотри на меня так. Он всё равно всё забудет через секунду. — Ах вы грубая мелочная… — Вы правы, — рассеянно улыбнулся Санджи и бросил баклажан в корзину, которую держала Рэйджу, тем самым вырывая её из разгневанного состояния. — Что ещё нам нужно? Рэйджу молча протянула ему бумажку. Её взгляд горел злобой, и неизвестно, на кого она была направлена. Несколько пунктов в списке уже были вычеркнуты. Он не забыл взять ручку и зачеркнул слово «баклажан». — Вы закончили? — вмешалась продавщица, прежде чем Санджи успел пробежать взглядом остальную часть списка. Он ей мешал. Он отнял у неё слишком много времени. Ещё немного — и он буквально загорелся бы от стыда, но Рэйджу выбрала именно этот момент, чтобы резко опрокинуть прилавок с продуктами.***
Его ботинки стучали по выложенной брусчаткой дороге. Он замер на мгновение, огляделся вокруг — но город вокруг перестал пахнуть жжёным сахаром. Рэйджу, Зоро и Усопп остановились в нескольких шагах впереди, и он расслабился. Его рука невольно метнулась к карману пиджака. Он достал записник и пролистал до конца. «Остров Мамиго» — гласила надпись его почерком, а чуть ниже была нарисована примитивная и совершенно не информативная карта города (этого города?). Среди страниц также оказался листок со списком продуктов. Большинство из них были вычеркнуты, а рядом были нацарапаны цифры. Общая цена пока не казалась ему слишком заоблачной. И что, на этом острове даже нет соли? Санджи глянул по сторонам и направился к одной из лавок, в которой, как ему показалось, могла быть соль, но Усопп схватил его за локоть и повёл обратно. — Санджи, постой! Не уходи один. Первой мыслью самоназванного придурка Санджи было продолжать идти, ведь он мог просто потащить Усоппа за собой, если захочет. Но вместо этого он фыркнул: — Ты что, моя няня? — Технически, да. На меня взвалили адскую работёнку — нянчиться с тобой и Зоро одновременно, поэтому я бы очень хотел, чтобы к концу дня никто не потерялся. Санджи ждал, пока Усопп договорит, однако кок «Санни» никогда не славился своей терпеливостью. — И? Усопп моргнул. — Что «и»? — Ты хотел бы, чтобы к концу дня никто не потерялся, и?.. Усопп недоумённо перевёл взгляд с Санджи на Зоро и обратно. Внезапно его лицо прояснилось. — А! — и так же быстро посмурнело. — Ой… Слушай, Санджи, когда я сказал «потерялся», я имел в виду не только Зоро. Санджи не понадобилось много времени, чтобы понять, к чему он клонит. От возмущения он чуть не поперхнулся, прежде чем ткнуть пальцем в сторону Зоро. — Этот сраный блуждающий кусок мха стоит прямо за тобой, а ты про меня ещё что-то говоришь! — А? — угрожающе прозвучало из-за спины Усоппа. Стрелка резко отодвинули в сторону, и сраный блуждающий кусок мха подошёл вплотную Санджи и смерил его тяжёлым взглядом, не сулящим ничего хорошего. — Ты хочешь мне что-то сказать? Санджи не сдвинулся с места, даже когда несвежее дыхание Зоро пробилось сквозь дым его сигареты. Он не потрудился скрыть свое отвращение, ухмыляясь сквозь гримасу. — Да, я говорю, что будь ты на самом деле мхом, ты бы рос не на той стороне дерева. Зоро фыркнул. — А ты даже не знаешь, где наш корабль. — Зоро, — пригрозила Рэйджу. Вопреки ожиданиям Санджи, она не смеялась, и что ещё более странно, Зоро поднял руки в примирительном жесте. Но Санджи уже открыл рот, чтобы возразить: — И я всё равно найду его быстрее, чем ты! Мне хотя бы хватит здравого смысла идти в сторону моря! Зоро резко повернулся. Не его лице появилась ухмылка. — У тебя есть здравый смысл? Вот это новость. Ну всё, с него хватит. Игнорируя обречённый стон Усоппа, Санджи нетерпеливо постучал ботинком по земле, выдохнул целое облако дыма, словно вулкан перед извержением, и выплюнул в ответ: — Конечно, есть! Давай я и в тебя его вобью! Как же приятно целиться ногой прямо в его тупое лицо. Он не знал, как давно последний раз он испытывал это пьянящее чувство — буквально не знал. Краем глаза он заметил, что Рэйджу собралась вмешаться, но задержалась, чтобы передать корзину Усоппу. Слишком поздно, столкновение неизбежно, и он уже ждал, как Зоро достанет меч, и его ботинок соприкоснётся с металлом… Только Зоро этого не сделал. Он не достал меч. Отступил в сторону и пошёл дальше, будто всё уже закончилось. Мир словно немного вышел из равновесия. Санджи даже не мог заставить себя врезать Зоро; тот факт что мечник просто развернулся и ушёл, больше пугал его, чем возмущал. Он вздрогнул, когда Рэйджу положила руку ему на плечо. — Я понимаю, ты в смятении. Мы просто проявляем осторожность, учитывая твоё состояние. — Что? — переспросил Санджи и в редкий момент ясности памяти добавил: — А. Он собирался добавить что-то ещё, но передумал, решив не искушать судьбу. И всё же его не переставал терзать вопрос: что плохого может случиться?***
Звук, с которым его плечо ударялось о железные прутья, — жалкий звук, совсем даже не шум. Трудно было сказать из-за гула в ушах и растущего синяка у него на руке. Прутья прочные, даже не дрогнули под его весом. Санджи тяжело дышал; наверное, он бился так уже давно. Сейчас самое время остановиться и осмотреться, ведь он не имел ни малейшего представления, где он находился. Санджи машинально потянулся к карману пиджака, но столкнулся с проблемой: его руки были скованы за спиной. Его ноги тоже были в цепях, что объясняло, почему он до их пор не выбил решётку пинком. В груди у него кипела злость, что казалось естественным, но его не покидало чувство, что он зол вовсе не потому, что его заперли. Камера сделана добротно, профессионально. Скорее всего, он попался Морскому дозору. Толстые решётки словно говорили: «Можешь даже не пытаться». Небось ещё и сделаны из кайросеки. Чёрт. Он повторял про себя — кайросеки, кайросеки, кайросеки, — хоть и знал, что в конце концов отвлечётся и будет дальше мучить своё несчастное плечо. Санджи мерил шагами камеру, позвякивая цепями. Вряд ли они укрепили стены, он мог бы проломить их, если бы придумал, как разорвать оковы на ногах. Но сначала… Санджи перепрыгнул через цепь, сковывающую его запястья, и ловко приземлился на ноги. Это не меняло того факта, что он по-прежнему в ловушке, но, по крайней мере, его руки теперь в более удобном положении. Прежде чем он смог придумать, как снять наручники, из коридора донёсся приближающийся звук марширующих ног. Он отступил от решётки, и вскоре к его камере подошёл коренастый морской дозорный в сопровождении свиты болванов с ружьями. Они даже не целились в него. Санджи чувствовал себя немного оскорбленным. Дозорный так и стоял там, поглаживая длинные и тонкие усы: те выпрямились вниз, словно стрелки часов, и снова подскочили вверх. Он молчал, стоя неподвижно, что те же прутья решётки, и, наверное, слился бы со стеной, не будь его форма такой безупречно белой. Какое-то время всё так и продолжалось: дозорные стояли в стороне, их босс дёргал себя за усы, а Санджи воспользовался моментом и прислонился к дальней стене, не спеша однако расслабляться. Внезапно воротила остановился на середине подёргивания. — …Не хочешь спросить у меня, почему ты здесь? Не располагая в данный момент широким выбором жестов, Санджи закатил глаза настолько преувеличенно, насколько это возможно. — Я чёртов пират, мудила. Нетрудно сложить два и два. На секунду ему показалось, что воротила сейчас оторвёт свои хлипкие усики, но тот взял себя в руки и важно расправил плечи. — Мы бы хотели задать тебе пару вопросов о пиратах Соломенной Шляпы… — А я бы хотел, чтобы ты и твои друзья любезно отвалили. Один из дозорных начал поднимать ружьё — слишком медленно, разве это выучка? — но начальник поднял руку, и дуло опустилось обратно. Он выдержал паузу, наблюдая, осмелиться ли кто-нибудь ещё нарушить субординацию, а затем повернулся обратно к Санджи. — Собираешься и дальше молчать? Санджи вздёрнул голову. — Я не имею привычки предавать друзей. Ответ последовал без колебаний: — Даже несмотря на то, что они предали тебя? Это задело его сильнее, чем он готов был признать. Он невольно втянул воздух ртом. Его внезапное молчание нельзя было скрыть, и даже его ответ прозвучал немного с запозданием: — Что ты такое несёшь? Воротила раздраженно приподнял брови, и вместе с ними приподнялись и его усы. — А как, думаешь, ты тут оказался? Это просто нелепо, говорил его мозг, но память не давала желаемых доказательств. Куда бы он ни смотрел, повсюду зияла пустота. Не было ничего, что он мог бы противопоставить словам этого куска дерьма. Он не хотел им верить, правда не хотел, но неопределенность убивала его; неопределенность во всём. Во времени. Месте. Его собственном, мать его, возрасте. Этого было достаточно, чтобы его парализовать, достаточно, чтобы вызвать у него тошноту. Он терпеть не мог неизвестность, ненавидел незнание, а незнание самого себя — худший вид неопределенности, который только можно представить. Но. В чём он точно был уверен, так это в своих друзьях. Звеня цепями, Санджи медленно поднял руки, а затем всё так же медленно показал ему два средних пальца. Усы дозорного встопорщились от негодования, а лицо, которое они украшали, приобрело оттенок спелой вишни. Однако он тут же успокоился и расправил плечи. — Полагаю, мы зашли не с того угла. Ничего. Мы просто начнём всё сначала. Ухмылка исчезла с лица Санджи. — Что ты сказал? Дозорные уже зашагали туда, откуда пришли. Их начальник напоследок обернулся и, выдержав паузу, бросил: — Удобная штука, это твоё состояние. Он не успел отреагировать, но стоило им скрыться из виду, как Санджи кинулся на решётку, тряся её изо всех сил и выкрикивая ругательства — ублюдок, трус, вонючий подонок, — что угодно, чтобы вернуть их, чтобы он мог продолжать сверлить их взглядом, чтобы их лица хоть ненадолго задержались в его памяти. Но никто не пришёл, даже когда слова закончились, а голос сорвался на хрип.***
Внезапный громкий звук застал Санджи врасплох, и он едва не прикусил язык. Он прислушался, пытаясь понять, не испугался ли он собственного голоса, что было бы крайне неловко, как вдруг стены в очередной раз содрогнулись от грохота настолько сильного, что вибрации прошли по ногам и отдались ему в голову. С потолка посыпалась извёстка. Санджи надеялся, что он не обвалится ему на голову, ведь, честно говоря, деваться ему было некуда. Однако стены не успели обрушиться. Пушечные выстрелы резко прекратились, и внезапная тишина была для него ещё более чуждой. А потом Санджи услышал приближающиеся шаги. Он отступил назад, когда к камере, держа руки за спиной, подошёл какой-то коренастый дозорный с длиннющими усами. Усы вздёрнулись кверху когда его рот растянулся в усмешке. Как же приятно будет стереть её с его лица. — Чего надо? — огрызнулся Санджи, видя, что дозорный просто стоял и смотрел на него. — Выкладывай. Я не хочу видеть твою сраную рожу дольше, чем нужно. Воротила молча бросил в камеру какой-то предмет. Он был изрядно помятый и обгоревший, кое-где не хватало кусков, но было совершенно очевидно, что это соломенная шляпа. Санджи не видел лица этого мудака, но почувствовал, как его ухмылка стала шире. Он тупо смотрел на шляпу, отмечая, как почернела солома, что цвет прежде красной ленты было уже не узнать, противный запах гари, витавший в воздухе, плетение… Санджи снова поднял глаза и ухмыльнулся в ответ. — Хорошая попытка, говнюк. О-о-о, так приятно видеть, как эта ухмылка исчезает, даже если ему не пришлось для этого врезать ублюдку по лицу. — Что ты имеешь в виду? — Ты просто купил её на каком-то рынке. Потратил впустую деньги, да ещё и испортил вполне нормальную шляпу, как полный идиот. Ты грёбаный придурок. Воротила поджал губы, такие же тонкие, как его усы. — Ты этого не знаешь. Ты просто отрицаешь очевидное. — Мы буквально зовёмся пиратами Соломенной Шляпы. Наш капитан уже больше двух лет носит одну и ту же чёртову шляпу. Я вижу её каждый раз, когда смотрю на него, и ты думал, я не узнаю, его это шляпа или нет? — осторожно, чтобы не потерять равновесие, Санджи придавил подделку ногой и отшвырнул обратно к решётке. — Пшёл отсюда. Лицо дозорного стало похожим на помидор, однако он быстро успокоился и скрыл своё недовольство. — Тогда мы просто попробуем что-нибудь ещё. Санджи не в силах был над этим посмеяться.***
Он обнаружил себя в безликой тюремной камере, прислонившись к холодной решётке. Во рту пересохло, словно он не пил уже целую вечность. Каждый вдох неприятно раздирал горло. Когда он попытался хоть что-то вспомнить, то почувствовал странный прилив злости. Что было вполне естественно, учитывая, где он, но его не покидало ощущение, что злился он из-за чего-то другого. Санджи услышал марш шагов по коридору и приготовил свой самый угрюмый взгляд. К сожалению, устрашить морских дозорных ему не удалось. Он отошёл назад, подальше от нацеленных на него винтовок. Один из дозорных распахнул дверь камеры и бросил внутрь ещё одно тело, захлопнув её прежде, чем Санджи успел даже подумать о сопротивлении. Он попытался испепелить их взглядом, но они ушли, даже не посмотрев на него. Как уж тут получить удовольствие от молчаливого неповиновения? Его новый сокамерник тихо простонал и поджал под себя колени, свернувшись калачиком. Санджи не мог не спросить: — Ты в порядке? Он выглядел как ребёнок, едва старше Луффи когда они впервые познакомились. Услышав вопрос Санджи, паренёк резко повернулся к нему. Его глаза заблестели. — Санджи! Слава богу! — парень попытался вскочить на ноги, но снова упал на колени, шипя от боли. Санджи протянул ему скованные руки, чтобы хоть как-то помочь подняться. — Мы знакомы? — спросил он, потому что это резонный вопрос. Парень даже не выглядел обиженным. — Я новый член команды, Рен, недавно присоединился, ещё только юнга, — протараторил он. Санджи вздёрнул бровь. С каких это пор у них появился юнга? — Я думал, мне конец, но ты тоже здесь! Ты ведь можешь нас отсюда вытащить, правда? — Э-э, — Санджи медленно перевёл взгляд на решетку. — Я работаю над этим. Где остальные? Рен опустил голову. Его круглощёкое лицо сморщилось от беспокойства. — Ну, я не знаю, дозорные появились из ниоткуда, всё было так внезапно, и вдруг меня поймали, но я не видел, что случилось с остальными… Значит, вероятность того, что кто-то из них сможет прийти и помочь им выбраться, примерно пятьдесят на пятьдесят. Ладно. — Итак, Рен, не хочешь рассказать о своих талантах? Умеешь взламывать замки? Было бы неплохо освободить ноги. Рен покачал головой, и Санджи прошипел сквозь зубы, как будто между ними всё ещё была зажата сигарета. — Да уж, — он задрал голову к потолку. — Сбежать отсюда будет непросто. — Но у меня есть кое-что другое… — пробормотал Рен, разжав кулак и показав связку старых ключей. Санджи просиял и, наверное, обнял бы паренька, если бы не был скован. — Хоть что-то хорошее, — усмехнулся он и неуклюже сгрёб ключи, чтобы освободить руки Рена. Когда паренёк растёр запястья, он взял связку и опустился на колени перед ногами Санджи. — Нам всё ещё нужен план, чтобы отсюда выбраться. Я даже не знаю здешнюю планировку… — Ничего, — бодро сказал Рен и расплылся в широкой улыбке. — Я уверен, ты сможешь вернуть нас на корабль. В конце концов, ты же Винсмоук! Секунду спустя Санджи опустил освобождённую ногу от свежепробитой дыры в стене. Среди обломков ничего не двигалось. Рен — кем бы он ни был — лежал без сознания. Поразительно, как он умудрился не выпустить из рук ключи. Должно быть, сказалась подготовка дозорного. — Новый член команды, ну да, конечно, — пробормотал Санджи, с досадой отстукивая по полу азбуку Морзе. Дозорные знали. Более того, они знали, как этим воспользоваться, но не успел он хорошенько всё обдумать, как в конце коридора раздался торопливый топот шагов. Санджи снёс заднюю стену, чтобы освободить себе путь, и всё же… Удастся ли ему? Сможет ли он сбежать, даже если через несколько секунд не вспомнит, от чего убегает? Всё, что он мог сделать, — это поверить в себя. Санджи побежал.***
Он бежал по незнакомому коридору и понятия не имел, гонится он за кем-то или убегает. Это очень важный вопрос, учитывая, что перед ним никого не было, что в зависимости от ситуации было либо хорошо, либо плохо. Но тут из бокового коридора выскочил дозорный и направил на него пистолет, так что Санджи пришёл к выводу, что он всё-таки убегает. Пуля даже не задела его костюм, когда он метнулся в сторону, а затем пинком запустил беднягу в дальнюю часть коридора. Итак, побег. Куда он бежал? Ответ очевиден — на «Санни». Проблема в том, что он вряд ли найдёт «Санни» в здании, если, конечно, Фрэнки не приделал к их кораблю очередное безумное улучшение. Надо искать выход. Который хрен знает, где находится, так что он просто бежал вслепую, возможно, даже кругами. Хорошо, что он здесь один — грёбаный Маримо до старости бы его потом стебал. Однако у этой проблемы было простое решение. Санджи посмотрел направо, налево, выбрал лево и начал мощными ударами проламывать стены. Плюс в том, что это гарантированный способ выбраться из здания. Минус в том, что он только что наткнулся на целый отряд дозорных. Проблема даже не в самих дозорных: он почти уверен, что его рефлексов хватит, чтобы раскидать их на бегу. Просто он не знал, вспомнит ли он, в какую сторону он пробивал себе путь, или даже то, что он вообще пытался отсюда выбраться. Он не мог доверять своей памяти. Оставалось верить, что он выберется, несмотря ни на что.***
Удивительно, как он приготовился приземлиться на ноги, даже не помня о том, что находится в воздухе. Вокруг него ничком лежали морские дозорные. Это не редкое зрелище. Послышался щелчок винтовки, и Санджи упал на пол как раз в тот момент, когда прозвучал выстрел. Подорвавшись с пола, он подбежал прямо к солдату и лишил его сначала оружия, а затем и сознания. Ещё больше людей с криками ворвались через дыру в стене. Санджи увернулся от чьего-то меча, подцепил его за гарду и ловким движением ноги запустил вверх. Пока дозорный провожал свой верный клинок взглядом, Санджи сбил его с ног и отшвырнул прямо на прорывающуюся толпу. Недостаточно, чтобы остановить их, но достаточно, чтобы задержать. Наклонившись, он увернулся от очередного замаха. Одновременно с этим он отвёл ногу назад и врезал нападавшему в подбородок, потом резко провернулся на пятке, никого не задев, но заставив дозорных попятиться. Посреди комнаты стоял длинный стол, — наверное, он сейчас в столовой, — и, хотя Санджи находил это грубым, он опрокинул его набок и хорошенько пнул в сторону не успевших оправиться дозорных. Он бы задался вопросом, почему он дерётся против кучки дозорных, но, вероятно, на то была веская причина. Под «вероятно» он имел в виду «определённо». Как будто он когда-нибудь был неправ. Какой-то идиот с трудом поднялся на ноги и тут же согнулся пополам от точного удара в солнечное сплетение. Раздался оглушительный грохот. Спустя пару секунд из другого конца коридора послышались истошные крики: «Отступаем!». Здание содрогнулось от очередного взрыва. Санджи споткнулся. Когда он поднял голову, он увидел дуло здоровенной базуки, направленной на него. Державший её качок рявкнул что-то и выстрелил.***
Арбуз в его руках довольно увесистый. Он постучал по нему и довольно кивнул, услышав звонкий звук. Сунув его под мышку, он повернулся к продавцу: — Сколько за этот? Владелец киоска поднял на него затуманенный взгляд, параллельно отсчитывая сдачу другому покупателю. — Ты уже заплатил, приятель. Санджи вежливо ему улыбнулся и кивнул на прощание. Идя по улице с тем, что, несомненно, будет отличным десертом, он сунул руку в карман пиджака и ничего там не обнаружил. Он не уверен, чего ожидал. Оставалось надеяться, что он уже купил все нужные продукты раньше. Проверив другие карманы, он не нашёл даже мелочи, и, похоже, день клонился к вечеру. Таскать с собой целый арбуз не совсем сподручно. Лучше ему вернуться на корабль. До доков было легко добраться, даже не спрашивая дорогу: идёшь по главной улице, следуя за запахом морской воды, и в конечном счёте доберёшься до порта. По крайней мере, городская инфраструктура была надёжной. Как и ожидалось, «Санни» не стоял на якоре прямо у причала. Найти спрятанный пиратский корабль оказалось немного сложнее, чем доки. Поспрашивав у местных жителей об этом районе и побродив по окрестностям, он в конечном итоге обнаружил небольшую бухту, и вуаля — вдалеке показалась знакомая львиная голова. Руки немного устали нести арбуз, но Санджи не спешил. Вместо этого он крикнул: — Эй, болваны, есть кто на борту? Мне бы не помешала помощь! Ответа не последовало, даже когда он подошёл к трапу. Никаких хватающих его резиновых рук и несущегося навстречу капитана, или приветствующих его красивых дам. Никто даже голову не высунул. Только когда он начал подниматься наверх, из ниоткуда с поразительной для человека его размера скоростью появился Фрэнки. — Если ты меня слышал, мог бы и помочь, — хмуро буркнул Санджи, поправляя арбуз в руках. Однако внешний вид Фрэнки заставил его осечься. Глаза киборга были навыкате, а волосы выглядели тусклыми, неброскими. Фрэнки, наверное, единственный парень в команде, который заботился о своих волосах так же тщательно, как Санджи (кроме, пожалуй, Брука, но Санджи не уверен, что скелету и правда нужно ухаживать за волосами), но прямо сейчас его причёска была растрепана. Будто кто-то слишком много раз провёл по ней рукой. Санджи едва успел охнуть, прежде чем Фрэнки накинулся на него с громогласным воплем. Он машинально прижал арбуз к груди, чтобы он не стал случайной жертвой объятий Фрэнки. Такому эмоциональному человеку, как он стоило подумать о том, как сделать его конечности более безопасными. Квадратные края впились Санджи в бока, и в голове у него промелькнуло: «По крайней мере, арбуз не пострадает». Впрочем, арбузу было бы всё равно. — Б-бро-кок! Ты цел! — сквозь слёзы проревел Фрэнки. — Они, они сказали… что они с тобой сделали? Ты в порядке?! — Фрэнки, — пропыхтел Санджи, пытаясь втянуть ртом воздух, — останови этот дерьмовый слёзоразлив, ты мне весь костюм промочишь. Фрэнки поспешно опустил его и отвернулся. Санджи приземлился на ноги. К счастью, арбуз уцелел. — Какой ещё слёзоразлив?! Я не плачу! — Фрэнки вытер свое ничуть не заплаканное лицо, огляделся по сторонам, и, шмыгнув носом, добавил: — Где остальные? — Откуда мне знать? — фыркнул Санджи и направился к трапу. Фрэнки хлопнул его по плечу, чуть не вдавив в песок. — Подожди, они же пошли за тобой. Разве не они спасли тебя? — От чего, от завышенных цен? Рука Фрэнки немного глубже впилась в его плечо, совсем немного, но это куда ощутимее, когда рука сделана из металла. — От Морского дозора. Санджи остановился и медленно задрал голову, глядя Фрэнки в глаза. — А? Фрэнки неловко пошевелил челюстью. — Тебя схватили дозорные. Ещё вчера. — Что за бред, — брякнул Санджи, не совсем понимая, о чём говорил киборг. — Кто бы тебе это ни сказал, это полная чушь. Я всего лишь пошёл купить, — он опустил взгляд, — арбуз. — На целый день? Санджи снова посмотрел на арбуз, а затем на Фрэнки. — Да, а что? Фрэнки зажал переносицу и вздохнул, но спустя пару секунд Санджи понял, что он смеётся. — Ты… ты просто взял и в одиночку сбежал от дозорных, а потом пошёл покупать арбуз? Санджи отшатнулся в обиде. — Я не понял, что за удивлённый тон? По-твоему, я не могу сбежать от какого-то сраного Морского дозора?! — хотя, говоря это, он точно знал ответ. Каким-то образом он всегда его знал. Но Фрэнки снова хлопнул его по плечу. В ботинки Санджи засыпался песок. — Ты прав, бро! Прости, виноват! — Фрэнки подхватил арбуз двумя пальцами, словно нежный цветочек. Поднявшись обратно на корабль, он бросил через плечо: — Я звякну остальным! Куда тебе его положить? — Положи пока на стол, — крикнул в ответ Санджи, с трудом поспевая за ним. — И смотри, чтобы он не скатился на пол!***
Войдя на кухню, Санджи услышал, как Фрэнки бодро воскликнул: — Он здесь! — Что?! — раздался голос Нами, искажённый фильтром ден-ден муши. — Как он может быть там?! Мы только сюда добрались! Все дозорные на взводе, меры безопасности ужесточили дальше некуда, и я еле сдерживаю этих придурков, чтобы они не рванули сломя голову в атаку! Санджи не способен был проигнорировать призывный голос Нами и тут же подбежал к Фрэнки: — Кто здесь? — Видишь? — усмехнулся Фрэнки. На другом конце провода наступило долгое молчание, прежде чем улитка издала протяжный вздох. — Когда он вернулся? — безучастно спросила Нами. — Только что! — Санджи, ты цел?! Они тебя не ранили?! — Они отправили его обратно избитым до полусмерти в качестве угрозы? — Я в порядке, наверное? — заверил их Санджи, хотя Робин скорее всего пошутила. — Где, чёрт возьми, вы, шатаетесь? Вы там что, с дозорными подрались? — до него внезапно дошло. — Я должен был быть там? — добавил он, напрягаясь. — Нет, всё в порядке. Хорошо, что ты там, а не здесь, — голос знакомый, и то, как ден-ден муши передразнил лицо говорящего, только лишний раз подтвердило его догадку. Это Джимбей. Наверное, он тоже присоединился к команде. — Болван… Не трать наше время, тупой кок. — Да что я сделал?! — машинально возмутился Санджи, хотя это резонный вопрос. Раздался негромкий шлепок и ворчание, а затем к беседе подключился другой голос. — Ничего, не волнуйся. Спасибо, что позвонил, Фрэнки. Этот голос был слишком знакомым. — О, — сказал Санджи. — Это ты. Он услышал улыбку в голосе Рэйджу. — Да, это я. — О, так он сам со всем разобрался? — весело воскликнул Луффи. Санджи слышал, как он обернулся через плечо и сказал: — Видите? Я же говорил, что нам не о чем беспокоиться! Мы можем на него положиться! — Но он всё ещё… В смысле, может, мы немного беспокоимся? — и затем чуть громче: — Прости, Санджи, мне надо было быть внимательнее, я не знаю, что произошло… — Эй, всё хорошо, что хорошо кончается, верно? — рассмеялся Фрэнки, но, судя по молчанию на другом конце провода, Усопп не оценил шутку. — Короче, Санджи, готовь ужин! Я хочу мяса, когда вернусь! — Луффи, тише, мы слишком близко к… Несколько выстрелов, перепуганные возгласы, а затем крик Луффи: — Ладненько, увидимся! — после чего звонок прервался. Санджи тупо смотрел на улитку. — Что? — Не парься, Санджи, — сказал Фрэнки, кладя руку ему на плечо. — Не парься.***
Нож вонзился в арбуз примерно наполовину. Санджи опустил его до упора и осторожно разделил арбуз напополам. Сердцевина пахла сладким летом. Он мог вдыхать это запах целую вечность. — Когда мы его купили? — спросил он как бы между прочим. — Кто-то выбрал очень хороший арбуз. — Конечно! — отозвался Луффи из-за стола. Каким-то образом он умудрялся говорить с набитым ртом, не проронив при этом ни крошки. — Ты умеешь выбирать всё самое лучшее! Санджи посмотрел на ярко-розовую мякоть и почему-то не почувствовал никакой гордости. Этот арбуз для него — незнакомец, а он терпеть не мог незнакомую еду на своей кухне. Однако он их повар. Они доверяли ему, даже когда он не мог распознать продукты на своей кухне. А Санджи доверял им. — Ещё как умею.