***
— Поттер, то, что вы Герой Войны, еще не означает, что вы можете не слушать меня на моем уроке, — делает замечание Макгонагалл, немного раздраженно поправляя очки. После того, как она стала директором Хогвартса, на ее голову свалилось слишком много забот, поэтому отношение к порядку в школе стало еще строже. — Простите, профессор, — Гарри смущенно опускает голову, чувствуя себя виноватым. Он не может сосредоточиться. Мысли упрямо разбегаются во все стороны, оставляя после себя гулкую опустошенность и апатию. Гарри совершенно не хочется учиться в этот момент, не хочется узнавать ничего нового — он просто хочет спать. Хочет лечь в постель, сладко уснуть и не просыпаться еще долгое время. — Я буду внимательнее. — Я на это надеюсь, мистер Поттер, — глаза Макгонагалл приобретают слегка обеспокоенный оттенок, но все же она поспешно отворачивается и продолжает урок. Гарри Поттер уже взрослый мальчик, переживший многое — он сам может справиться со своими проблемами. — Гарри, все хорошо? — Гермиона мягко сжимает его руку, поддерживающе улыбаясь. — Тебе следует больше спать, и тогда все придет в норму. — Конечно, Гермиона, я знаю, — Гарри улыбается подруге в ответ, но в душе понимает — ничего не придет в норму. Ему с каждым днем все хуже. Нехорошие мысли одолевают его каждую минуту, апатия все прочнее обосновывается в его сознании, а усталость постоянно расплывается по телу вместе с кровью. Он борется с этим странным состоянием, воюет сам с собой, со своим телом и сознанием, но при этом отчетливо чувствует, как проигрывает раз за разом. Действительно ли он нужен здесь — этому миру? Действительно ли он нужен хоть кому-нибудь — да и сам себе? Есть ли хоть что-нибудь, что сделает его счастливым — подарит новый смысл жизни? Гарри постоянно говорит себе, что он нужен, что счастлив, что все хорошо, но подобные вопросы все равно каждый раз занимают его голову. Он больше не доверяет себе. Последний урок, который, казалось, длился вечность, наконец заканчивается, и Гарри срывается с места, направляясь прямиком в Выручай-комнату, совершенно игнорируя вопросы друзей. Он бежит туда, расталкивая остальных студентов, стремясь поскорее освободить голову от нежелательных мыслей. Он тяжело дышит, порывисто хватает ртом пропитанный сыростью воздух, но все же улыбается — комната уже ждет его, не прогоняет. Она приветливо раскрывает перед ним свои двери, и Гарри чувствует себя в безопасности. С этим местом связано много воспоминаний — и хороших, и плохих. Он помнит, как спрятал здесь учебник Снейпа, как нашел и уничтожил очередной крестраж, как сжег эту комнату дотла, но она все равно восстановилась и радушно, не держа обид, принимает его вновь. Воздух здесь пропитан пылью, сыростью и немножко пеплом — наверное, единственное, что напоминает о той злосчастной ночи — Гарри вдыхает его полной грудью, наслаждаясь. Комната, по сравнению со старой, теперь выглядит намного меньше, да и вещей здесь заметно поубавилось: что-то сумело все же спастись от огня, что-то доложили уже позже. Так или иначе комната выглядит родной, и Гарри чувствует себя здесь свободным. Он не спеша прогуливается лабиринтом, рассматривает новые вещи, улыбается старым и предвкушает встречу с тем единственным, что в последнее время спасает его от окончательного падения. То, что забирает все его плохие мысли, воспоминания и помогает очистить переполненную голову. То, что дарует ему долгожданное облегчение и покой. Гарри доходит до маленького деревянного сундука, что пылится где-то в закоулке под грудой потрепанных мантий. Сметает их одним движением, несколько секунд рассматривает пыльный сундук, а потом вытаскивает палочку и снимает сложное заклинание, помогающее защитить содержимое сундука от чужих глаз. Крышка медленно открывается, обнажая довольно внушительную золотую чашу с вырезанными на ней древними рунами. Омут памяти. Гарри аккуратно вынимает чашу из недр сундука и садится прямо на пыльный пол, предвкушая «пустую» голову и стремящееся по венам облегчение. Чаша приятно оттягивает руку, а туманная жидкость внутри мягко переливается в свете факелов. Она сверкает, стремится золотыми стенками и будто бы зовет — Гарри тяжело выдыхает, кладет чашу на землю и зажмуривается. Кончик палочки легко касается виска. Перед глазами мелькает образ падающего с Астрономической башни Дамблдора, озлобленное лицо Волдеморта перед самой его смертью, мертвые взгляды Фреда и Седрика — все это бурлит внутри его сознания, больно обжигает, и Гарри съеживается под весом всех этих воспоминаний. Мертвые люди, поломанные жизни, беспризорные сироты — и он, как Мессия с непомерной ответственностью. Он как Герой, как символ Борьбы, как Надежда. Беспризорная, едва выжившая надежда, выросшая без любви, без заботы и поддержки, поломанная, но ответственная перед всеми остальными. Голова переполняется мыслями, и Гарри сбрасывает их раз за разом в омут — мыслей не становится меньше, но Гарри пытается. Он выбрасывает их из головы, возвращается в самые темные времена и плачет — в груди больно колет, воздух слишком плотный, и дышать нечем. Гарри задыхается и вспоминает человеческое лицо Риддла, купающегося в испуге и панике его родителей. Вспоминает Сириуса, покидающего его всего через два года знакомства, пустое лицо Ремуса — осталось ли у Гарри хоть что-нибудь в этом мире? Палочка выскальзывает из ослабевших пальцев и гулко падает на пол. Переполненная чаша освещает заплаканное лицо Гарри мягким светом, будто пытаясь поддержать его — но Гарри не видит. Он все еще плачет навзрыд, хватает пыльный воздух рывками и давится им, пытаясь выплеснуть из себя переполняющие его эмоции. Слишком тяжело. Больше нет смысла сдерживаться, держать себя в тонусе и быть готовым ко всему — Волдеморт мертв, вокруг мир. Гарри все же успокаивается, вытирает мокрое лицо мантией и укладывает чашу обратно в сундук. В голове звенит пустотой, и Гарри ощущает долгожданный покой — вихрь мыслей больше не занимает его сознание, боль не сдавливает тисками грудь. Все эти мысли остались там, в чаше, а он тут. Пустой и беспомощный, но спокойный. До следующего приступа. Уходя, он все же оборачивается, пытаясь выхватить образ сундука между стопок разнообразных вещей — сундук запрятан хорошо и совершенно не выделяется посреди всех этих безделушек. Но он все равно смотрит вдаль, хоть и не видит ничего. А в пустой голове появляется назойливая мысль, что лучше бы он умер вместе с Волдемортом.Холод
20 июня 2021 г. в 00:02
Гарри тяжело вздыхает и бросает беглый взгляд на окно в гостиной. На улице бушует самый настоящий ураган — невероятно сильный и мощный — безжалостно гнет ветви деревьев до трещин, швыряет с особой яростью дождевые капли в стекло и шумит так, что за свистом ветра не слышно даже потрескивание дров в камине. Гарри вздрагивает от этого воя и мгновенно закрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на тепле и уюте гостиной. Наверняка ночью этот ураган успокоится, оставив после себя кусочки дерева, раскиданные повсюду, жуткую сырость и абсолютный холод поздней осени. О да, Гарри уже предвкушает, потому что именно это он чувствует внутри себя сейчас. Он чувствует себя бесполезными обломками после бури.
Война уже закончилась, вокруг цветет мирное время… но Гарри чувствует себя мертвым внутри. Он с безнадежностью сравнивает себя со старыми, изорванными в хлам кожаными перчатками, которые уже отслужили свое и годятся только на выброс. Чувствует себя неполноценным, использованным и слишком напуганным новой жизнью. Слишком чужим здесь, в мирном и спокойном времени, в котором ему нет места.
Война закончилась, седьмой курс Хогвартса в самом разгаре, и, казалось бы, жизнь продолжается — полноценная, без опасностей… но не для Гарри.
В голове настойчиво крутятся мысли о собственной непригодности и не уходят, как бы Гарри ни пытался их отбросить подальше — Волдеморта больше нет, Дамблдора тоже… и даже Снейпа. Волдеморт и Дамблдор были для него смыслом жизни, для Снейпа он сам стал смыслом, живым воплощением. Но сейчас, в этот момент, больше ничего не осталось — смысл его существования ушел вместе со смертью этих людей, и он сам перестал быть для кого-либо смыслом.
Гарри знает, что накручивает себя. В конце концов, у него есть друзья, люди его любят и уважают, но что делать дальше? Для чего жить, ради кого? Как стать счастливым?
Как после всего, что он пережил, в чем он вырос, начать жить для себя?
Гарри не знает. По правде говоря, он даже не представляет, возможно ли это вообще. Внутри все кричит и воет, настаивает, что он должен был умереть вместе с Волдемортом, завершить правильно свою миссию, завершить Эпоху, но… Гарри хочет жить. Хоть и не знает как.
— Гарри, все хорошо? Уже поздно, почему не идешь спать? — в гостиной появляется заспанный Рон, неловко ковыляя заплетающимися ногами к креслу друга.
— Что-то не спится, — Гарри мягко улыбается самими кончиками губ. — Возвращайся в постель и не переживай обо мне, я скоро приду.
— Ты уверен? — видно, что Рон больше не верит его словам, сомневается, и не зря. Гарри не в порядке, и это очевидно. — Может, хочешь поговорить?
— Нет, не переживай, Рон, — Гарри улыбается немножко шире, но в его улыбке нет уверенности. — Иди спать, у меня все хорошо.
Рон качает головой, но все же уходит, оставляя друга наедине с собой. Он не сможет помочь, пока Гарри сам не захочет.
Гарри знает, что заставляет друзей волноваться, знает, что проблемы надуманные, но все равно никак не может с этим справиться. Он запутался, затерялся в собственных желаниях, переживаниях и страхах.
Оказывается, даже мирная жизнь может быть очень страшной штукой.