Одиночество начинается в двух шагах от тебя

Гарри снова сидит в библиотеке. В последнее время он проводит здесь все больше и больше времени — мадам Пинс странно на него косится, но ничего не говорит. Остальные же студенты радостно с ним здороваются, даже пытаются затянуть в разговор, но вскоре сдаются и расходятся по разным углам и гостиным, неизменно обсуждая его замкнутое состояние. Люди — они везде люди, что магглы, что волшебники — просто одно и то же. Стоит всего лишь вежливо отказаться поддержать разговор или же не прийти на какую-нибудь вечеринку, и сразу же пойдут слухи о высокомерии и горделивости. Гарри не раз переживал подобное, он знает, что это такое. Герой должен всегда оставаться героем: улыбаться всем, поддерживать разговор с любым желающим, помогать и спасать кого-нибудь постоянно. Гарри устал спасать, устал улыбаться — он просто хочет спать. Но другим же нельзя этого объяснить. Так или иначе, Гарри не отчаивается. О нем всегда ходили какие-либо слухи — и хорошие, и плохие — и всегда будут ходить. Все-таки он известная личность, Герой, поэтому придется просто принять этот факт как данность. Гарри лениво открывает глаза, сонно оглядывается и замечает ссутулившийся силуэт Малфоя, что тихо зубрит какой-то учебник в другом конце библиотеки. Гарри рассматривает его несколько минут и почему-то не может оторвать глаз. Интересно, как Малфой переживает все это? Вокруг мир, все наконец спокойны и счастливы, но спина Малфоя согнута, хотя идеальное «аристократическое» воспитание всегда диктовало ему идеально ровную осанку. Он сейчас будто сжимается в комок на своем деревянном стуле и, закрыв лицо учебником, пытается укрыться от окружающего его мира. Гарри понимает, почему Малфой больше не дерзит. От влияния их семьи больше ничего не осталось, они теперь изгои в этом белом и пушистом новом мире. Люциуса как известного Пожирателя Смерти все же упекли в Азкабан на года, но Нарциссу и ее сына пощадили. Во время суда все признали, что если бы Нарцисса не соврала Волдеморту в Запретном лесу, то битва за Хогвартс могла бы закончиться совсем иначе. А Драко просто пожалели как ребенка, который даже школу не окончил и был под огромным давлением Волдеморта — текущий министр магии славился своим благодушием, и только это сумело спасти мать и сына от заключения. Драко даже позволили окончить школу, но вот только клеймо предателя все еще накрепко держалось на всем семействе Малфоев. Они навсегда останутся неблагонадежными и нежеланными в новом обществе, и Драко навряд ли удастся устроиться на хоть какую-нибудь приличную работу после окончания Хогвартса. Драко сейчас один, ненавидимый всеми и с непонятным будущим. Что он чувствует сейчас? Он учится так усердно, как только умеет, только это не поможет ему после окончания школы получить хорошую должность. Он больше не задирает никого, молча сидит на уроках, молча ест в Большом зале и молча учится в библиотеке — только это не спасает его от неприязненных шепотков, презрительных взглядов и всеобщей ненависти. И нет, Гарри их не жалеет. Люциус был труслив и высокомерен, считал, что достаточно умен, чтобы лавировать между несколькими сторонами, и поплатился за это. Нарцисса поддерживала его и также получила по заслугам. А Драко… он хотел славы, хотел величия, но был труслив и совершенно не умел пользоваться тем, чем его одарили с рождения. Все же Гарри надеется, что в этот раз Драко выберет правильный путь. Каждый имеет право на ошибку, никто не идеален. И настоящая сила заключается в том, сможет ли ошибавшийся человек осознать все и вновь подняться с колен. Гарри интересно, выдержит ли Драко, воспрянет ли вновь… или же начнет разваливаться вместе с ним? Сейчас их связывают схожие переживания, и, несмотря на прежнюю вражду, он чувствует эмоциональную близость. Они похожи, очень. Только Гарри слаб, а у Малфоя еще есть шанс. — Поттер, чего ты смотришь? Гарри удивленно моргает, выплывая из собственных размышлений, и наконец замечает усталый взгляд Малфоя, направленный прямо на него. Задумавшись, Гарри слишком пристально смотрел на Драко, и, конечно же, тот заметил. — Ничего, просто думаю. Не обращай внимания. — О чем ты думаешь? Гарри изумленно поднимается, садится ровно на стуле, все еще не отрывая взгляда от Малфоя. Это Драко Малфой только что спросил его, Гарри Поттера, о чем он думает? — Так что? — Драко подпирает рукой голову, устало и скучающе наблюдая за ним. — Хочешь что-то спросить? — На самом деле да. Гарри криво улыбается, осознавая, что они похожи гораздо больше, чем он думал. Малфою теперь просто наплевать на их вражду, он, судя по всему, слишком устал от окружающей его обстановки, чтобы самовольно начинать конфликты. И слишком отвык от нормального общения, чтобы игнорировать людей, которые ему не грубят. — Ты как? — В смысле? — теперь уже приходит очередь Драко удивляться. — Я здесь сидел и думал, как ты справляешься со всем этим грузом прошлого на плечах? Как тебе живется, когда ты всеобщий враг? Что думаешь делать со своим будущим? Гарри знает, что это нетактичные вопросы и даже немного грубоватые. Знает, что слишком резок. Но спрашивает, так как чувствует, что Малфой поймет правильно. Его, наверное, только Малфой сейчас может правильно понять. — Как нетактично и грубо, Поттер, — криво улыбается тот, все еще не отнимая руку от головы. — Сам-то рассыпаешься на развалины, еще чуть-чуть, и уже не станет тебя. Как тебе-то живется? — Мне? Плохо. Ну ты и сам видишь, — усмехается Гарри, откидываясь поудобнее на спинку стула. — Так что, ответишь? Ты сам спросил. — Тоже плохо. Ну ты и сам видишь, — подражает ему Малфой, все еще не спуская с губ кривой улыбки. — Временами совсем невыносимо, но как-то живу. И я все еще не знаю, что буду делать дальше со своей жизнью. — Да, знакомо, — Гарри тихо выдыхает, прикрывая глаза. В библиотеке сейчас только они одни, поэтому с их молчанием в помещении воцаряется абсолютная тишина. Гарри давно не было так комфортно. Ему не нужно притворяться, выдавать себя за кого-то еще — Драко тоже поломанный, ему не нужен спектакль. Если бы кто-нибудь сказал Гарри еще год назад, что он будет разговаривать по душам с Драко Малфоем и при этом чувствовать себя абсолютно комфортно, он бы ни за что не поверил. Но вот они здесь, сидят в библиотеке и разговаривают. Не ссорятся, не дерутся — раскрывают душу. — И чего это Герой хандрит? — Гарри будто сквозь слой ваты слышит язвительный вопрос Малфоя и усмехается. Он скучал по этому. — Ты же Великий Поттер, победил Темного Лорда и должен блевать радугой во все стороны. — Герой хандрит, потому что его здесь нет, — Гарри немного отчаянно прикусывает губу, пытаясь сдержать поток пространственных вопросов, на которые никто не сможет ответить. Но он хочет выговориться. — Как людям удается забывать прошлое? Как они могут жить дальше после ада, будто бы ничего не произошло? Как могут выкидывать из себя все эти темные и страшные мысли? Как могут любить себя? — Настолько все плохо? — Гарри улавливает крохи сочувствия и насмешки в голосе Малфоя. — Настолько, — он открывает глаза и внимательно смотрит на неумело притворяющегося спокойным Драко. — И у тебя так же, ты не можешь скрыть это от меня. Я такой же, как и ты. — Не сравнивай нас! — Малфой резко подскакивает со стула и подбегает к Гарри, чтобы схватить его за грудки и хорошенько встряхнуть. — Мы совершенно разные! Ты победитель, а я проигравший. Тебя все любят и боготворят, тебя ждет блестящее будущее, а я сижу здесь, учусь из последних сил, чтобы найти хоть какую-то работу после школы. Меня все ненавидят, и я совершенно один; кроме матери, всем на меня наплевать, даже тебе! Поэтому не смей нас сравнивать, Герой сраный! — Ты сам виноват во всем этом! — взрывается в ответ Гарри, также хватая разъяренного Малфоя за грудки. — Это твоя семья была заодно с Волдемортом, это из-за тебя умер Дамблдор и это ты сам позволил заклеймить свою руку Черной меткой! Не смей перекладывать собственную ответственность на других, ты сам выбрал свою судьбу! Или мне напомнить тебе, как ты хвастался меткой в начале шестого курса перед дружками?! — Ах ты сволочь! — глаза Драко горят от обиды и озлобленности, и он в мгновение ока замахивается, чтобы ударить Гарри по лицу. Круглые очки ломаются на несколько крупных кусков и отлетают куда-то в сторону, в то время как сам Гарри наносит ответный удар по скуле Малфоя. Они дерутся долго и смачно, срывают всю злость, вымещают всю наполняющую их до краев несправедливость и отчаяние. Они не жалеют друг друга, бьют наотмашь и изо всей силы до тех пор, пока мадам Пинс не прибегает на шум и не отбрасывает их друг от друга с помощью волшебной палочки. — Что вы тут устроили?! — верещит она, разъяренно размахивая палочкой. — Это библиотека, а не закоулки в каких-то трущобах! Не смейте наводить здесь суету, шуметь и портить книги! Марш к директору, вы оба! Гарри вытирает резким движением кровь с губы и, под удивленным взглядом мадам Пинс, громко смеется. О да, ему действительно легче. Вся эта злоба, отчаяние и боль копились в нем месяцами, годами, отравляя душу и сознание. Он ждал того момента, когда сможет вытрясти все это из себя. Ждал, когда же сможет сбросить из себя весь этот груз хотя бы на минуту. Драко стоит напротив и прожигает его озлобленным взглядом. Под глазом красуется синяк, волосы торчат во все стороны, а из носа капает кровь. Малфой будто сдерживается из последних сил, чтобы не завыть от отчаяния и бессильной злобы. Он крепко, до самой крови сжимает руки в кулаки и все же держит глаза сухими. Да, это тяжело, Гарри знает. В конце концов, в этой ситуации их никто не сможет понять, кроме их самих. Гарри, устало покачнувшись на ступнях, направляется прямиком к Драко, подталкивая его к выходу из библиотеки. Дрались они вдвоем, и отдуваться также придется вместе. Так или иначе, здесь не будет ничего неожиданного для Макгонагалл — это же Гарри Поттер и Драко Малфой. Они всегда ссорились, и ничего сверхъестественного на этот раз не случилось. — Поттер, ты еще ответишь за свои слова, — тихо выдыхает Драко, прижимая ладонь к носу. — Ты тоже, Малфой, — в таком же тоне отвечает Гарри и усмехается. Это совершенно не похоже на угрозу — скорее на обещание. И Гарри совершенно не против, он давно не чувствовал себя таким свободным.