To build a home — The cinematic orchestra
Дом напротив больше не кажется таким же большим, как в детстве. В нем два этажа, он обделан крышей и стенами любимым маминым сиреневым цветом, шторы с кружевными узорами виднеются через большие окна, — тоже мамина прихоть, она любит, когда в помещении много света, — и всё это вызывает неоднозначные чувства. Сад перед домом заставляет испытать ничего, кроме тоски. Видно, что за последнее время над ним не сильно старались, хотя в детстве Эмили обожала там возиться. В нем всегда было обилие цветов и украшений, что, конечно, вызывало зависть у всех одноклассниц. Это было её гордостью, её любимым местом. Сейчас же сад - просто участок совсем не удобренной земли с торчащими голыми ветками. А ведь на улице конец лета, цветов должно было быть много, в точности как в воспоминаниях. Но их нет. И Эмили снова накрывает грустью. Она совершенно устала притворятся, что всё хорошо. Однако, войдя в дом напротив, только этим и удастся спастись от лишних разговоров. — Как прошел твой перелёт? — спрашивает отец. То самое начало разговора, в ходе которого выяснится, что людям друг с другом абсолютно не о чем говорить. — Всё хорошо. Мне очень нравится эта авиакомпания, — Эмили старается казаться добродушной и милой, чтобы не вызвать никаких подозрений. — Я откормлю тебя всего за неделю, не переживай, — подает голос мама, сидя слева от нее. — Ты совсем исхудала, — на это трудно подобрать слова, поэтому Эмили просто улыбается, показывая, что «да, конечно, я съем всё, что ты приготовишь». Она не помнит, когда в последний раз у нее был полноценный прием пищи, но несмотря на это, даже сейчас кусок всё равно в горло не лезет. Теплые приветственные объятия и слова: «Как же хорошо, что ты вернулась домой», «Теперь всё будет, как прежде», «Мы рады, что ты здесь», — закончились так же быстро, как и проносятся друг за другом в голове у Эмили, пока она ковыряет вилкой свой завтрак. Ей есть, что сказать, но сейчас точно не время. Она замечает тёплый взгляд матери, немного встревоженный взгляд отца, то как они постоянно друг с другом переглядываются. Это немного раздражает, но Эмили не было с ними слишком долго, поэтому факт, что у родителей есть от нее секреты, имеет место быть. Это нормально, они ведь уже не так близки, как раньше. — Я уже договорился с директором школы о твоем переводе. — начинает мужчина, сидя напротив. — Так удачно совпало, что он мой бывший одноклассник, и… — его немного восторженный голос затихает, когда он получает немой знак от жены не продолжать. Видимо, она не находит это таким же удачным совпадением. — И он без проблем тебя зачислит в лучший выпускной класс. «Проблемы?» — усмехается про себя девушка. Какие могут быть проблемы у бывшей студентки одной из самых престижных частных школ Англии? Собственно говоря, Эмили и отправили туда учиться, чтобы таких проблем никогда не возникало. Директор должен был сам умолять шефа полиции отправить его дочь учиться к нему. — Здорово, — отвечает Эмили и снова улыбается. Скорее на автомате и жалеет об этом почти сразу же, чувствуя, как мимические мышцы уже сводит от напряжения. Наверное вышло слишком криво и не естественно. — Дочка, ты можешь продолжить обучение, когда тебе захочется. Ты прошла почти всю их программу, а с влиянием твоего отца можешь не ходить в школу и просто сдать экзамены в конце года, так что если ты хочешь… — мама хочет продолжить, но ее перебивает отец. — Ты можешь, но тебе лучше будет начать учебу с другими ребятами и закончить так же. В Англии у тебя было много друзей, уверен, ты и здесь найдешь себе единомышленников. Не стоит пользоваться такими привилегиями, потому что каждый из них много учился, чтобы одновременно успешно сдать экзамены и окончить школу. — Да, но семестр у Эмили в Англии длился дольше, чем у ребят из Ньюпорта, и вряд ли они хотя бы отчасти были так же заняты, как она, чтобы сравнивать их друг с другом и тем более… — И ты думаешь, что они нормально отнесутся к такой «особенной» девушке, у которой больше прав, лишь потому что её отец шеф полиции округа? Эмили не поднимает головы, делая вид, что увлеченно ест и боковым зрением вовсе не замечает озлобленного взгляда матери, направленного на мужчину, который, в свою очередь, смотрит только на дочь. — Дети наших соседей — все ученики твоей школы, и они будут рады познакомиться с тобой и вне стен учреждения, так что ты не будешь чувствовать себя одиноко, если начнешь учебу позже. Тебе нужно восстановиться, и… — Я начну учиться с сентября. Эмили, наконец, решается что-то ответить, уверенно произнося каждое слово и снова глупо улыбаясь, как будто ей только что сообщили о том, что на восемнадцатилетие родители собираются подарить ей машину, а не дополнительный год и без того затянувшейся учёбы. — Эмили, — хочет снова начать отговаривать её мама, но девушка знает, что ее слово всё равно ничего не значит в этом доме. По правде, за всех решает здесь только человек напротив, который не может даже скрыть своего довольного вида, после признания дочери. — Я всё решила, мам. Будет правильно начать учебу со всеми, потому что, — она смотрит на отца, который кивает в подтверждении её словам, — потому что так будет правильно. … потому что он будет доволен. — Отлично. Думаю, наше воссоединение можно отметить как-нибудь пышно, да, дорогая? — отец аккуратно сжимает мамину ладонь своей и с нежностью смотрит на дочь. — Не хочешь устроить прогулку по берегу вечером, как в старые добрые времена? Разве Эмили может ему отказать? Разве рядом с близкими людьми можно чувствовать себя настолько чужой?***
Чонгук внимательно наблюдает за спящей девушкой. За тем, как её ресницы немного подрагивают, грудь равномерно поднимается и опускается, а голая кожа на спине и плечах покрывается мурашками от холода, потому что, возможно, Чонгук специально не закрыл форточку, когда выкуривал пару сигарет с раннего утра. Его такая же прохладная рука аккуратно касается распущенных волос, перекидывая их на другую сторону. Джессика лежит спинок к нему, что совершенно Чонгука не устраивает, и он продолжает свои манипуляции, совсем невесомо проходясь кончиками пальцев по выступающим позвонкам на шее. Тонкое одеяло, которым девушка пытается прикрыться, также случайно спадает с ее плеч, и Чонгук едва заметно улыбается, когда добивается своего. Джессика разворачивается к нему лицом, прижимаясь к теплой груди парня. — Чонгук, — доносится совсем тихо, когда он обнимает девушку в ответ и начинает окончательно выпутывать её из одеяла. — М? — делает вид, что не понимает, продолжая как бы случайно проходиться ладонью по гладкой спине и ягодицам, уже окончательно отбрасывая ненужную ткань в сторону. — Я хочу спать, Чонгук. Мы и так заснули только под утро. — Так разве я против? — в ход идут поцелуи: медленные и долгие. Он знает, как ей нравится. Зарываясь носом в пушистые волосы, Чонгук касается губами мочки уха, чуть ниже скулы, подбородка, находит чужие губы и захватывает их уже горячо и страстно, чтобы девушка под ним хваталась за широкие плечи, намекая немного ослабить напор. Но всё равно отвечает на поцелуй. Собственно, у неё нет другого выбора, Чонгук всё равно получит то, что хочет. Джессика полностью перекатывается на спину, тяня за собой парня. Он скользит рукой от груди до бедра, чтобы погладить его внутреннюю часть, приподнять и прижаться теснее, чувствуя как напрягается тело под ним. — Мы опоздаем на работу, — выдыхает девушка ему в губы между поцелуями и цепляет длинными ноготками грубые джинсы, опуская их вниз. — Я быстро, — Чонгук тянется рукой к тумбочке, чтобы достать презерватив, и слышит короткий смешок. — Что? Возвращаясь обратно на место, Джессика вновь целует его, держа лицо в ладонях. — Ты не умеешь быстро. И с одной стороны может показаться, что это утро самое, что именно есть идеальное, вот только Тэхен, который зашел в квартиру в самый пиковый момент, так не считает: — До чего же паршивый день! — выкрикивает Ким, разуваясь на пороге, а когда его взгляд цепляется за абсолютно голую Джессику и полуголого Чонгука, он обреченно вздыхает: — Ещё и вы тут трахаетесь, ну какой пиздец. — Ты же говорил, что будешь с Розэ, — Чон натягивает джинсы и проверяет время — 8:27. — Чего так рано? — Она променяла меня на королеву Англии. Тэхен проверяет шкафчики на наличие хотя бы чего-нибудь съедобного, но всё тщётно. Еды нет, девушки нет, надежды нет. — Почему у тебя всегда нечего есть? — он стонет, укладывая голову на небольшой круглый стол, который стоял прямо в центре квартиры. — Джессика, раз ты не успела удовлетворить Чонгука, приготовь мне завтрак хотя бы. — Пошел в жопу, Ким, — Тэхен приподнимает голову, смотря на нее обидчиво. — Это потому что я обломал твой утренний секс? Прошу, не злись, я уговорю Чонгука дать тебе еще раз, — Чонгук смеется себе под нос, доставая из своего рюкзака маленький батончик и кладя его перед другом. — Забудь, он слишком хорош для тебя. Джессика закатывает глаза, начиная собирать свои вещи, замотавшись одеялом. Все в их компании знают, что спорить с Тэхеном себе дороже. Этот парень может вызвать жуткую головную боль своей болтовней, поэтому все разговоры ведутся через Чона, который с рождения не многословен. Его главным недостатком является лишь мгновенная вспыльчивость, что нельзя сказать о Киме, который всегда чрезмерно спокоен. Эти двое в дуэте идеально дополняют друг друга. — Хосок просил подойти к девяти, — Чонгук, одетый в свободную футболку и рваные джинсы, присаживается к Тэхену. Второй уплетает в обе щеки батончик и смотрит на него недовольно. — Почему так рано? — Скоро начнется учебный год, больше посетителей. Он хочет, чтобы ученики раньше к этому привыкли. — Херов бизнесмен, — Тэхен усмехается, — Почему он считает себя самым умным? — Потому что он самый умный, — признает Чонгук. — Ну, после меня, конечно. Конечно. Тэхен полностью согласен со своим другом, а потому и решает запустить в него бумажкой от батончика, который он успешно доел и уже не чувствует себя таким сломленным. Хорошо, что у него есть Чонгук, который пусть и считает себя самым умным, на самом деле, таковым не является. Хитрый, продуманный, смышленый — да, но за ум в их команде отвечает только Хосок. За что отвечает Тэхен? Он сам не знает. Тэхен просто Тэхен, этого всем достаточно.***
— Дорогая, забыла тебя предупредить, — Эмили заканчивает вытирать посуду и оборачивается к маме, которая помогает ей раскладывать приборы по местам. После завтрака отец почти сразу уехал на работу и обещал вернуться пораньше, но за это его винить нельзя. Сколько Эмили себя помнит, у него всегда было много дел и он всегда выполнял свои обещания. После его отъезда, они с мамой ещё выпили по чашке чая, много не разговаривая. Скорее Аманда постоянно кидала взгляды на молчаливую дочь и о чем-то думала. О много думала, если честно. — Я пригласила Чеён на ужин. Рука Эмили так и зависает в воздухе, она медленно поворачивается и смотрит на женщину, которая всё так же занята сортировкой посуды. Забыла она, как же. Мама бы ни за что не упустила из памяти такой факт, потому что прекрасно знает о том, что общение дочери и её бывшей лучшей подруги оборвалось почти сразу же, после переезда первой. Причинно-следственная ей не известна, но Аманда уверена, что даже знай она все подробности их конфликта, который несомненно был, всё равно осталась при своем мнении: Чеён должна сегодня встретиться с Эмили. Женщина готовилась к этому разговору, она ждала, что дочь начнет ругаться, обижаться, задаст хоть какой-то вопрос, но к полному её удивлению, Эмили просто отворачивается, продолжая раскладывать тарелки по полкам, и спокойно отвечает: — Ладно. — как будто абсолютно ничего не почувствовала, услышав эту новость. «Она наверняка просто устала», — думает Аманда и не решается углубиться в эту ситуацию, а жаль. Момент был крайне удачный для разговора по душам.***
Этот день позже всех начался для Розэ, которая вчера от волнения уснула так поздно, что сегодня в два часа дня она всё еще лежала в постели. Девушка протирает сонные глаза, сразу берет по привычке телефон в руки, а когда видит время на дисплее — 2:10 p.m. становится не по себе. Розэ резко принимает сидячее положении и ещё раз проверяет время — 2:11 p.m. Ей нужно быть дома у Кларков к пяти, а это значит, что у нее только два с половиной часа на сборы, полчаса на дорогу, но ещё нужно время, чтобы купить с собой какой-нибудь презент… В общем, у неё полтора часа на то, чтобы принять душ, высушить волосы, сделать макияж и одеться. Она очень, очень опаздывает, но есть одно незаконченное дело. Розэ заходит в контакты и набирает первый номер в избранном. Звонок принимают уже после двух гудков. — Да, любовь моя? — и девушка ещё больше злиться, потому что знает, что прямо сейчас он улыбается. — Ким, мать твою, Тэхен, — орет она в трубку, — Какого хрена ты меня не разбудил? Даже не думай попадаться мне на глаза ближайшие пару часов, понял? — и с такой же злость она нажимает на кнопку «завершить вызов». Отлично. Полегчало. Вот теперь можно начать сборы.***
— За что она так с тобой? — спрашивает Чонгук, услышавший крики девушке в трубке. Кажется, в этом кафе их услышал каждый. — Я забыл её разбудить, и она сказала, что не хочет видеть меня сегодня. Переночую тогда с тобой, — Тэхен пожимает плечами, продолжая протирать освободившиеся столики. Всё-таки сраный умный был прав, посетителей, действительно, много. — Ну уж нет, мирись давай со своей девушкой и вали к ней на ночевку. Ты меня сегодня и так вообще-то обломал. — Как будто для тебя это проблема переспать с Джессикой? Она всегда готова, хоть щас, — он кивает взглядом на девушку, которая разносила еду, кокетливо всем улыбаясь, а Чонгук только недовольно мотает головой. — Это вообще-то моя квартира тоже! — Тогда хотя бы принеси еды от Чеён, мой желудок бедствует, — и в подтверждении Чонгук гладит свой живот, строя крайне несчастное выражение лица. — Ты съел при мне две тарелки блинчиков с сиропом, — и потом тише добавляет: — Мозги у тебя бедствуют. — Я всё слышал, — Чонгук кидает в него тряпку, — Лучше не зли меня, Ким. — А то что? — Тэхен ему подыгрывает. — Заставишь ещё раз смотреть на твой голый зад? Пощади. И вообще, ты должен звать меня «хён». — Мечтай, — Чонгук улыбается. — Уж лучше смотри на мой голый зад.***
Совсем скоро Розэ наведывается к парням за шоколадным пирогом, который считается лучшим во всем Ньюпорте. Эмили точно его оценит. Возможно, они и не общались столько лет, но Розэ почти уверена, что любовь к сладкому у той пропасть не могла. Она стоит возле прилавка и внимательно изучает состав каждого пирога, когда чувствует чужие руки на своей талии, медленно разворачивающие к себе. Она знает, кто это, поэтому даже не сопротивляется, когда её сдавливают в объятиях и зарываются носов в волосы. — Сжалься, — шепчет Тэхен. Розэ пока не обняла в ответ, даже не посмотрела на него. — Я, кажется, тебя предупреждала. — И я подготовился, — поцелуй в висок. — Решил атаковать первым, — Тэхен отодвигается, смотря на весь образ девушки, который, к слову, прекрасен как всегда. Розэ всегда выглядит изумительно, и это знает каждый, потому что Тэхен всем об этом говорит. — Мне уже начать ревновать тебя к новой подруге? — девушка смеется, решив, что мучения Кима на этом вполне могут уже закончиться, тем более, что ей так хочется его поцеловать, что она и делает сразу же. — Мне кажется, она выгонит меня из дома уже через десять минут. Всё-таки Лондон — это тебе не Ньюпорт, там другие люди. — Тэхен хмурится, потому что читает во взгляде Розэ ничего хорошего. — Ну и что? Ты же говорила, что она прожила там всего пять лет. — Целых пять лет, Тэхен, — поправляет его Розэ, — Мы с ней столько же и не общались. — Тогда я не понимаю, зачем тебе восстанавливать связь, которую бывшая подруга сама и разорвала? — девушка и сама не понимает. Наверное, будь она умнее, не стала бы идти к ним на ужин, но почему-то есть совсем небольшая капелька надежды, что Эмили её ждет. Если не ждет, то хотя бы будет рада видеть. — О, мартышка, привет, — рядом с ними появляется Чонгук, — Ты надолго? Убери за меня тот столик, а то я уже без сил, — парень жалобно стонет, делая умирающий вид. — А где тот самый Чон Чонгук, гроза всего района? — усмехается Розэ. — Теряешь форму. — Я в своей лучшей форме. Просто не вижу смысла самому делать работу, когда её можно поручить другому. — Тогда попроси об этом своих фанаток. Уверена, они ещё и пол языком вылижут, если ты им скажешь, — Чонгук довольно улыбается. — Ты так думаешь? Эх, а ведь это даже не я сказал. Видишь, насколько я крут, Тэхен? — Ты жалок. — Розэ сказала, как отрезала. — А у тебя кофта наизнанку, — пожимает плечами Чон. Девушка сначала сомневается, но Тэхен, который дергает за торчащую бирку, заставляет поверить его словам. Она, действительно, так спешила, что неправильно надела свою кофту и ещё умудрилась обойти в таком виде половину Ньюпорта. — Какой позор, — Розэ тяжело вздыхает, но решает больше не терять ни минуты, — Так, вы двое, — она смотрит на Чонгука и Тэхена, — выберите мне самый вкусный шоколадный пирог, упакуйте как себе на похороны и чтобы через две минуты он был готов. Я скоро вернусь. Парни провожают ее взглядом, а потом переглядываются. — Нам обязательно делать то, что она говорит? — Чонгук на Кима недовольно смотрит. — Тебе — да, она вообще-то твоя девушка. А я к этому не имею никакого отношения, — и разворачиваясь, уходит от прилавка, оставляя Тэхена один на один с множеством выбора. Ким усмехается. И это его лучший друг?***
— Давно уснула? — мужчина аккуратно прикрывает дверь в комнате дочери и старается также тихо спуститься вниз, чтобы не потревожить чужой сон. — Почти сразу, как ты уехал, — Аманда следует за ним, и когда они доходят до кухни сразу ставит разогреваться воду в чайнике. — Джеймс, — женщина опирается на столешницу, прикрывая глаза, — как мы ей расскажем? Эти мысли совсем не дают ей покоя. Она смотрит на Эмилии и думает только о будущем, которого не удастся избежать. Всё сразу станет сложнее, непонятнее, обратного пути не будет, жизнь изменится, а ведь они совсем не так себе это представляли. — Я не знаю, — он берет руки жены в свои и нежно целует, — Но всё будет хорошо. Даже не смей думать иначе, — Аманда обреченно кивает, опуская голову на мужскую грудь. У нее нет выбора, кроме как согласиться с ним. — Ей просто нужно время и мы дадим ей его столько, сколько понадобится. Наша Эмили уже совсем взрослая. — Будь менее строг к ней. — Я делаю это для её же блага, — Джеймс целует жену в лоб, — Давай накрывать на стол, а я пойду… Мужчину перебивает звонок в дверь и он удивленно смотрит на Аманду, на которой совсем не осталось и следа от грусти. Женщина быстро снимает с себя фартук и идет к двери. — Мы кого-то ждем? — Да, — единственное, что слышит в ответ Джеймс, а когда открывается дверь и на пороге стоит Чеён, всё сразу становится понятно. — Здравствуйте, миссис Кларк, — девушку без лишних слов сразу обнимают и просят пройти на кухню, забирая из рук пакет с пирогом. — Проходи в гостиную, я скоро подойду. — А Эмили? — Она уснула. Я ей сейчас позвоню, так что жди, скоро спуститься. Чеён была здесь довольно часто в последнее время, так что она без проблем находит розовые тапочки, в которые всегда переобувается, и проходит в указанное место, пересекаясь взглядом с мужчиной, стоящего возле кухни и недовольно смотрящий на нее в ответ. — Добрый вечер, мистер Кларк, — Чеён говорит совсем тихо, потому что не хочет с ним разговаривать. — Надеюсь, у тебя хватит ума не задерживаться в этом доме. — Конечно, — отвечает та. Они разговаривают почти шепотом, чтобы Аманда ни в коем случае не услышала, — Если Эмили или миссис Кларк сами меня об этом попросят. Эмили просыпается от громких голосов внизу и сразу напрягается. Она бы не обратила внимание, если б не один из них — незнакомый, который Эмили точно нигде не слышала раньше. На телефоне висит непрочитанное сообщение от мамы, что Чеён уже пришла, из-за чего желание остаться в этой комнате навсегда только усиливается. Как же быть? Просто выйти и поздороваться? Или извиниться? Или принять извинения? Эмили не помнит точной причины, почему они разорвали связь, в воспоминаниях отчетливо мелькает лишь сильная обида. На многое и почти на всех. В любом случае, встреча не избежна. Ей придется жить в Ньюпорте целый год, так что, чем раньше она решит проблему, имя которой Пак Чеён, тем скорее получится смириться с последствиями, какими бы они не были. Вот только открыв дверь, Эмили замирает на пороге, не сделав из нее и шага, потому что напротив стоит среднего роста девушка с блондинистыми прямыми волосами, с удивлением и смятением на лице и вытянутой рукой, которой она видимо собиралась постучаться. Вот только стучаться больше не нужно, Эмили стоит перед ней во всей красе, тоже молчит и тоже хочет что-нибудь сказать, просто слова даются тяжело. У обеих в голове ураган из мыслей, который атаковал каждую внезапно, но первой сдается Эмили. — Ты такая красивая, — говорит она и совсем не врет. От Чеён, правда, не отвести глаз. Она выглядит невероятно. Но лицо девушки внезапно меняется. Оно становится каким-то грустным, глаза прикрываются, а когда по щеке катится первая слеза, Эмили совсем теряется. Она обиделась на комплимент? Что ей делать в такой ситуации? Тут уже Чеён берет на себя инициативу. Она делает шаг вперед и крепко обнимает Эмили, содрогаясь в плечах, потому что эмоции ее накрыли так сильно и неожиданно, но ей не жаль. Чеён так переживала из-за этой встречи весь месяц, как миссис Кларк ей об этом сообщила, и так хотела встретиться с подругой детства. Единственным человеком прошлого, который у нее остался. Они так и стоят на пороге комнаты, Эмили обнимает ее в ответ, но не плачет, пусть в мыслях и затопила уже давно весь этот дом своими слезами. Просто постоять так пару минут, убедиться в присутствии друг друга и разойтись, сделав вид, что такого внезапного порыва не было. Хотя Эмили бы хотела бы его запечатлеть. Многие плачут при встрече с вами? От счастья, конечно, потому что очень рады вас видеть, знать, что вы рядом есть, были и останетесь. Это такой трогательный момент, в нем слишком много искренности для одной лишь Эмилии, поэтому ей хотелось бы сохранить хотя бы небольшую часть на пленке, но это невозможно. Она ни за что не согласиться отойти от подруги или позволить кому-то ещё стать свидетелем этого момента. — Вообще-то я пришла будить тебя на ужин. Всё уже готово, только тебя не хватает, — Чеён не отходит, обнимая только крепче, — Боже, как я по тебе скучала. Давай еще немного так постоим? Эмили совсем не против и второго захода.***
Чонгук готов умереть ради таких моментов. Он помнит дни, когда жил один, когда жил с Тэхеном, когда к ним присоединилась Розэ и дополнила картину, став её последним пазлом. У них было много плохого, но хорошего всегда больше, потому что эти двое, каждый по-своему, научили его находить надежду там, где её, казалось бы, не должно было быть. Он привязался, и если в начале его это пугало, то сейчас Чонгук называет этих людей своей семьёй, без которой не сможет прожить. Больше никак. Семья, с которой делишь на берегу океана под приятный шумок волн пару баночек пива и небольшой косячок, потому что денег хватило только на это, но всё равно чувствуешь себя слишком правильно и на своем месте, как будто эти люди в твоей жизни всегда существовали. Чонгук знает, что это не так. Года, которые он прожил без них, навсегда его в его памяти, такое просто невозможно забыть, даже если очень захотеть. В конце концов, это заставляет его ценить то, что он сейчас имеет. — Говоришь, она тебе понравилась? — тишину нарушает Тэхен, выдыхая серый дым. — Да, совсем не изменилась, — Розэ до сих пор прокручивает в голове образ подруги. На самом деле, в начале она её совсем не узнала. Эмили была слишком чужой. Но за ужином, Розэ всё чаще находила взглядом знакомые черты лица, привычку никогда не запивать еду соком, есть много сладкого и опускать голову во время смеха. Она в своих шортах и ужасно не подходящей к ним серой кофте с длинными рукавами выглядела такой… Ей очень трудно подобрать слова, как именно выглядела Эмили, потому что в её голове всё было совершенно не так. Но Розэ пока не поняла, хорошо это или плохо. Она уверена только в том, что будет стараться всегда быть рядом. — Только её глаза были какими-то несчастными. — Она несчастна? — спрашивает Тэхен, прижимая к себе девушку. Чонгук забирает у него косяк и сам прикуривает. — Вряд ли, думаю, я просто обкурилась. Как можно быть несчастной в Лондоне? В их головах сейчас пустота. Они просто наслаждаются друг другом, позволяя морскому ветру обдувать голые участки кожи и ни о чем не думают. Язык плетется еле-еле, но каждый чувствует необходимость в этом разговоре, даже если говорят они не совсем то, что думают. — Так же, как в Ньюпорте, — выдает Чонгук затянувшийся ответ и отбрасывает в сторону уже ненужный окурок, — и в Париже, в Нью-Йорке, в Майами, на Мальдивах. Человек может быть несчастен в любой точке земного шара. — Даже на Северном полюсе? — удивляется Тэхен. Они, правда, уже мало соображают. — Даже там. Может счастье для нее заключается не в том, насколько крут город, в котором она живет, а как раз таки в тех вещах, которых у неё нет. — Но у неё есть родители и друзья. Мы целый вечер только о ней и говорили. — Значит есть другая причина, — Чонгук падает на холодный песок, укладывая руки под голову. — У тебя есть много времени, чтобы это узнать и сделать её самой счастливой, каким ты сделала меня, — Тэхен оставляет на губах Розэ короткий поцелуй, и они повторяют за Чоном, решая, что теперь нужно немного помолчать и дать этой пустоте в голове чем-то заполниться.