Параллели

- Хорошо спал? – разрезал тишину мягкий сонный голос за спиной и вся надежда, что у девушки, обнимавшей его так крепко, просто такие крупные ладони, растаяла как пломбир. Определенно, это был мужчина и судя по голосу, это Джиён-хён. – Ты ворочался под утро, тебе снились кошмары? Сынри попытался не заорать, приложив к этой попытке максимум усилий, медленно моргая и пытаясь угомонить заполошно бьющееся сердце. Под хлопковой простынёй он был точно обнажён, как и мужчина за его спиной, прижимающийся к нему так близко, словно ночью они… - Сынри? – Джиён зашарил широкой ладонью по голой груди, явно отсчитывая участившиеся удары сердца. Его голос прозвучал слегка напугано, а движения съезжали с комфортных на панические. – Что такое? Вчера он вернулся к себе домой, он лёг точно в свою постель, он не пил уже почти месяца три из-за сумасшедшего графика его соревнований по джиу-джитсу и вчера, совершенно точно пьяным не был. Каким нахрен образом он оказался в чужой постели с голым мужчиной? Со своим хёном, чёрт возьми! Тело позади него приподнялось, Джи попытался заглянуть ему в лицо, обхватив за плечо и разворачивая к себе. Сынри бы скорее пожевал стекло, чем дал прямо сейчас посмотреть в свои глаза, так что Джиён с глухим стуком полетел с кровати вниз, тихо чертыхнувшись, когда младший его перевернул через себя и сбросил на пол. Кровать оказалась довольно высокой, Джи скрылся из виду, притихнув внизу. Судорожно собирая простыни вокруг бёдер и отчаянно стараясь не паниковать и нафиг забыть-выкинуть из головы вид обнажённых бёдер хёна, Сынри двигался с невероятной для себя скоростью. Он спрыгнул с пружинистой мягкой постели, зажмурившись от света, бьющего в глаза. Комната казалась ему незнакомой, на секунду он подумал, что это номер отеля, но она выглядела обжитой и слегка в беспорядке. И это точно не было спальней хёна. Он зашарил взглядом по тумбам по бокам и с досадой понял, что его телефон на другой стороне, где сейчас без движений лежал хён. Он осторожно подошёл ближе, крепко придерживая простыни вокруг бёдер, и когда он обошёл постель, то наткнулся на внимательный взгляд Джи. Тот совершенно не стеснялся своей наготы, развалившись почти звёздочкой на колючем ворсе ковра. - Ты не Сынри, - на удивление спокойно произнёс Джиён, аккуратно приподнимая корпус и наконец-то зашарив ладонью в поисках чего-нибудь, что могло бы прикрыть его. – Хотя выглядишь в точности как он. - Ты сошёл с ума хён, - уверенно произнёс Сынри. - И звучишь как он, - как будто пропустив смысл слов, проговорил старший, обматываясь полотенцем, влажным на вид. – Как ты здесь оказался? Кто ты? - Ты себя слышишь? – почти отчаянно проговорил Сынри, отступая назад, когда хён поднялся на ноги, разминая плечи. – Я – Ли Сынри, хён, ты забыл меня? Что мы вообще тут делаем? Почему мы голые? Что вообще происходит? Квон покачал головой, промаргиваясь, и тут Сынри наконец-то смог позволить себе его разглядеть – на хёне были татуировки, которых на нём не было. И их было много, господи! Откуда они? Проколы ушей, удлинённые на затылке волосы, сбритые по бокам, жилистые руки и это что, пресс? Его хён ненавидит физические упражнения! - Я сейчас вызову охрану, и тебя быстро выволокут отсюда. Но я не хочу этого делать с человеком, который выглядит как любовь всей моей жизни, поэтому просто скажи, кто ты, как ты сюда попал и сколько людей с тобой и мы тихо разойдёмся. Сынри сухо сглотнул, внезапно испугавшись равнодушного тона всегда тёплого и отзывчивого хёна. Всё выглядело как плохая, затянувшаяся шутка, его разыгрывают? Тут где-то есть камеры, диктофоны? Что за чушь несёт этот человек? Джиён не выглядел так, будто шутит, словно сейчас заулыбается и скажет, что они его разыгрывают. Он, правда, тянется за своим мобильным, глядя исподлобья, опасно и грозно. - Это я, хён, - тихо попробовал он, переминаясь с одной голой ступни на другую, крепко обхватив простыни. В спальне было прохладно, его кожа покрывалась мурашками, и от этого пронизывающего взгляда хотелось спрятаться. – Сынри, надоедливый, приставучий, помнишь, как ты говорил, что в прошлой жизни я был пандой? Или как ты принёс меня на спине в больницу, когда я заболел и у меня начался жар? Он хотел сказать – мы же друзья, мы знакомы тысячу лет и жили по соседству. Что вообще происходит? Казалось, его взгляд слегка смягчился, когда он отложил телефон и сделал шаг в его сторону. Он изучающе оглядел его тело, задерживаясь взглядом на торсе и как будто что-то ища, его взгляд пошёл ниже, захотелось не просто спрятаться, а нафиг выкинуться в окно. Джи протянул руку и только напоминая себе, что он мужчина и визжать нельзя, Сынри заставил себя стоять на месте, позволяя чужим рукам коснуться своей кожи, обвести едва выделяющиеся кубики пальцами. - Очень-очень странно, знаешь, - в итоге произнёс хён. – Нам нужна помощь. Сынри было дико одеваться вроде бы в свою одежду, но не узнавать её, он смущённо отводил взгляд от тела хёна, но и Джи теперь старался не светить наготой, как будто осознав, что перед ним не тот человек, за которого он с утра принял Сынри. Квон не стеснялся пялиться, изучать, вглядываться, даже в передвижении следя за младшим. За тем как он ходит, как сидит, разминается и даже просто вздыхает. Как будто в голове что-то сравнивая. - И ты не распознал, что это не твой парень? – скептично приподнял бровь Ёнбэ-хён, которого почему-то Джи называл ласково Тэян. - Ночью это был всё ещё мой парень, - огрызнулся Джи, всё также, не отводя взгляда от Сынри, грозно сложив руки на груди. – На нём ни следа от вчерашнего, хотя я… - Не смей продолжать! – заорал Ёнбэ-хён, стукая улыбающегося Джи по плечу. – И знать не хочу, как ты его мучаешь! - От таких мук, знаешь ли, обычно кончают… Ёнбэ-хён скрутил смеющегося друга и заставил его покинуть просторную гостиную, закрывая двери перед его носом. Прежде чем обернуться и вернуться к Сынри, хён почему-то слегка замялся. Он тоже смотрел на Сынри странно, будто узнавая и не узнавая одновременно, сомневаясь в том, кто перед ним. - Ладно, пара вопросов для проверки – ты знаешь, кто я? – участливо и мягко начал Ёнбэ-хён, не сокращая небольшую дистанцию между ними. – Знаешь, где ты сейчас? С Ёнбэ-хёном они познакомились еще когда они были подростками. Вернее, их познакомил Джи, они всегда были близкими друзьями и ходили на все встречи и тусовки вместе, как будто по-другому быть не могло. Ёнбэ занялся танцами профессионально, а Джиён предпочёл физической работе – умственную и сейчас возглавлял огромную корпорацию по производству современной техники, облегчающей жизнь, и сколотил на этом огромное состояние. Так что он не мог носить дикие причёски, яркую одежду и тем более накалывать татуировки на затылке и руках, как будто нефиг делать. И серьги, господи, он не мог носить такие длинные серьги! Ёнбэ-хён был невероятно талантливым танцором, его ученики выбивали призовые места на международных конкурсах и состязаниях, его приглашали вести танцевальное программы и он даже несколько раз выступал судьёй на известном шоу талантов. Но сейчас перед ним стоял не его хён, этот человек был совершенно другим по ауре, он был таким же спокойным и имел такую внешность и голос, но это всё, что их связывало. То как он стоял, как поворачивал голову и изучающе смотрел – во всём этом он не узнавал своего старшего друга, скромного семьянина с ребёнком и кредитом на ближайшие десять лет. - Сынри? Он кивнул, вздыхая. Он не знал, как объяснить то, что чувствует. Он знал их и не знал одновременно. Дверь, которую старший до этого закрыл, вновь распахнулась, впуская хозяина дома. - Это не потеря памяти, если ты так думаешь, - расслаблено проронил Джи, протягивая другу высокий стакан с холодным напитком. Ёнбэ принял угощение не глядя, продолжая изучать Сынри. – Это просто совершенно другой человек, с другими воспоминаниями, другой жизнью. Но с такими же именем и внешностью. - Как такое может быть? – покачал головой Ёнбэ, отходя назад. – Пойдём, покурим, мне нужно подумать. Квон не стал отказывать другу, просто прихватывая по дороге пачку сигарет, чтобы выйти на балкон. Им пришлось уйти в столовую, чтобы через неё выйти на широкий балкон, и это было отличным шансом уйти сейчас. - Стой тут, - как будто пригрозил ему Джиён, окидывая его подозрительным взглядом. Как только хёны вышли, он зашарил глазами по помещенью, ища выход и несясь к нему, быстро натянув первую попавшуюся обувь, которая на удивление подошла ему по размеру. Он распахнул дверь, не заботясь о шуме, который производит, быстро спускаясь по лестницам вниз, пока не догадался, что может воспользоваться лифтом. Это дало ему лишне пару минут, чтобы отдышаться и успокоиться. Сынри с отчаянием надеялся, что это всё очень масштабная, затянувшаяся шутка, которую он сможет закончить, как только выйдет на улицу. Он сможет найти способ уехать домой, к себе, связаться с людьми, которые не затянуты в эту игру как Ёнбэ-хён, и отомстить хёнам. Боже, он был чертовски зол на них. Особенно за утреннюю сцену, чёрт возьми, он думал, что сгорит со стыда на месте же. С Джиён-хёном у них были… странные отношения. Они могли быть очень близки несколько месяцев, ездить вместе отдыхать и разделять очень неловкие и странные моменты, когда никто из них не знал, может ли сделать шаг и что-то изменить. А потом хён запирался у себя в кабинете на сороковом этаже и хрен Сынри мог его достать. Было бы глупо отрицать их очевидно-неловкую связь в сексуальном плане, но они никогда, ни разу, вообще и близко нет, не доходили до того, что у них было этим утром. Это знатно потрясло Сынри. Господи, до глубины его души. Стоило ему выскочить на улицу, как ему стало гораздо лучше дышаться, впопыхах отвечая на поклоны местного обслуживающего персонала, почти сталкиваясь лбами со всеми, не успевая затормозить. Но все проходящие странно на него смотрели, останавливаясь, показывая пальцами ему вслед. Как будто были до безумия удивлены, увидев его тут. Как будто они знали его! Улицы города встретили его кое-чем очень и очень пугающим и странным, как будто он думал, что кошмарный сон остался позади, а наткнулся на его продолжение. Высотные здания, окружающие его, были полностью увешаны огромными рекламными щитами, да, это нормально. Он частенько в центре Сеула встречает подобные, технологии, чтоб их. Но он ещё ни разу не видел на них своего лица. Он замер, поражённый, забывший как выдыхать. Он стоял и пялился, пока его сверху припекали солнечные лучи. Прямо напротив него стоял небоскрёб, демонстрирующий в полный рост самого Ли Сынри, двадцать девять лет, обычный офисный работник, а по выходным недо-спортсмен, не женат, в отношениях не состоит, заработная плата едва ли выше прожиточного минимума и уж точно не участника популярного бойзбенда, на секундочку. Но вот он, в рекламе, вальяжно проходится по подиуму, словно модель, закидывая на голое плечо кожаную куртку, его взгляд как будто обещает бездну наслаждений, и это реклама парфюма. На другом здании он отплясывает вместе с Ёнбэ-хёном (и если ему не отшибло память, он так танцевать сроду не умел) и это не считая другие мелкие рекламные щиты, не считая проезжающего мимо транспорта с его лицом и всё это абсурд, это бред, так не бывает, он же вовсе не… Из мыслей его выкидывает вместе со вспышкой камеры, он удивлённо моргает и его сердце пропускает удар, когда он осознает, что вокруг него столпилась группа малолеток, и этот круг как сужается, так и расширяется. Он делает шаг назад, застигнутый врасплох, ему всё кажется такой грёбанной шуткой. - Это же Сынри, - мямлит девчонка, подталкивая свою подругу, пока люди позади наступают смелее, желая приблизиться. – Это точно он, посмотри на него! - Да вижу я, лучше сними его на видео. Люди всё прибывали, тесня его обратно к отелю (дому?), но назад ему было нельзя, там его ждали странные хёны, странные факты и вопросы, так что он вильнул вбок, и толпа, уже собравшаяся возле него, разношёрстые люди, оторвавшиеся от своих дел, хлынули за ним. И этот факт, да, здорово его напугал. И Сынри побежал! Стёсывая собой углы домов, пока он пытался спрятаться в переулках, за магазинами или в скверах, почти падая от усталости, но он продолжал бежать, слыша как толпа позади него как будто только набирается сил. Как настоящий хищник, они чувствовали, что добыча сдаётся и вот-вот истратит последние силы. Пока он бежал, он продолжал натыкаться на своё лицо за каждым поворотом, иногда разбавленное лицами хёнов (так он понял, что в группе есть ещё Дэсон-хён, который вообще-то занимается пекарней и его Сынхён-хён, который вообще-то флорист). И они были в Сеуле, что не могло не радовать, он знал некоторые повороты и смог почти оторваться, когда неожиданно переулок закончился ещё одной толпой школьниц, которые вышли ему навстречу. Какого хрена это были в основном школьницы, какие песни они поют, что их поклонницы это в основном малолетки? Он задыхался, стоя посреди двух больших компаний, в душе не представляя, что делать. Но они, по крайней мере, не приближались, просто снимая его на телефон. Снимая то, как он осел на одно колено, пытаясь отдышаться, загнанно хватая воздух ртом, и когда он вытер с мокрого лба пот, эти малолетки завизжали, а вспышки запестрили ещё резче. Волосы облепили лоб и виски, футболка липла к телу, а живот надрывался от попыток не задохнуться. Пить хотелось до смерти. Он надеялся, что сейчас свалится в обморок, а когда очнётся, то окажется в своей постели в своей нормальной жизни. Он прикрыл глаза, со всех сил пытаясь отключиться, чудесным образом вернуться к себе, как его отвлекает гудок автомобиля и дикий рёв мотора. Он раскрывает глаза, вставая, и видит как позади толпы тормозят фургоны и спортивная машина, из которой ожидаемо выходит Джиён-хён, и толпа начинает визжать активнее. Джиён пробирается к нему, отводя скуластое лицо подальше от камер, делая вид, что не видит и не слышит шумных девочек, пока охрана из двух фургонов пытаясь оттолкнуть беснующихся фанатов, открывает ему дорогу. Сынри немного рад его видеть, пусть и вид у хёна до безумия злой. В такие моменты даже не знаешь, какое из двух зол меньшее. - Джиён-хён… - шепчет он, когда Джи больно вцепляется в его плечо, дёргая на себя. Сынри влетает в его грудь, впечатываясь, и его обнимают горячие руки за плечо и талию, почти вжимая в чужое тело. Он ощущает, как сильно бьётся сердце хёна и как загнанно он дышит, как будто он бежал этот кросс на пару с Сынри. Он прячет его лицо в сгибе своего плеча, как будто пытаясь спрятать. – Что ты… Но Квон вообще напрочь его игнорирует, таща почти в себе, в своих объятьях и руках, в узкий коридор, чтобы пробраться к своей машине, дёргает рукой и дверь автомобиля взлетает вверх, и его толкают внутрь, в прохладу салона. Он просто в ступоре проваливается внутрь, обессиленно откидываясь в сидении, уже даже не зная, чего ожидать. Дверью хлопают так сильно, что если там оказалась его рука, она бы просто нафиг отлетела. Охране удаётся растолкать школьниц и дать их машине выехать, буквально распугивая всех вокруг рёвом машины. Джиён зло и с ненавистью крутит руль, заставляя машину вихлять как в токийском дрифе и Сынри хочется выскочить на следующей остановке, можно на ходу, лишь бы не оставаться с таким злым хёном наедине. Они неслись с невероятной скоростью, мало реагируя на светофоры и дорожные знаки и уже спустя пятнадцать минут были за городом, а хён всё не расслаблялся, продолжая сжимать руль так, словно от этого зависит чья-то жизнь. Мимо проносятся деревья, машины, воспоминания, вся жизнь будто в видео за пару секунд. - Что в фразе «Стой тут» тебе было не понятно? – вылетает из машины Джи, сжимая кулаки. Сынри медленно выходит следом, оглядываясь. Вокруг стояла тишина и деревья. Даже машины не проезжали. – Почему ты свалил? Ты вылетел на улицу, один, ты головой-то думал? Ты решил, что исчезнув все проблемы решишь? Какого чёрта, Сынри, просто какого нахрен чёрта ты сбежал?! - Наверное, потому что испугался?! – взорвался Сынри, всплёскивая руками, он ещё хотел что-то ударить, но пинать зеркала такой роскошной машины слишком было даже для такой ситуации, так что он просто орал. – Ты ведёшь себя странно, все ведут себя странно, я тут никого толком не узнаю, всё просто вверх тормашками, я будто с ума сошёл в один миг! Как ещё мне надо было реагировать?! Я думал, вы меня все дурите! - Хорошо, ладно, но сбегать?! – Джиён подошёл ближе, его гнев был заразным и словно пламя передавался Сынри. – Окажись ты в беде, в опасности, что нам бы пришлось сделать?! - А что ещё мне надо было делать? Я не знал, кто врёт, а кто говорит правду! Джиён разводит руками, как будто очевидный ответ был всё это время перед носом Сынри, но младший даже не удосужился взглянуть на него. Телефон в его ладони засветился ещё одним оповещением, но хён его в очередной раз проигнорировал. - Ты сейчас всерьёз спрашиваешь, что делать? Верить мне, идиота кусок! – зло орёт Джиён, буквально дыша горечью и гневом. Кажется, если Сынри к нему сейчас прикоснётся, то обожжётся. – Там особо больше никого не было, кроме меня, почему ты не поверил мне?! - Потому что, - обречённо и слабо произнёс Сынри. – Ты и мой Джиён-хён – два совершенно разных человека. Как я могу тебе верить? - Я ведь не сделал ничего плохого тебе, не обидел, Боже, чёрт, я ведь люблю тебя, как я могу сделать что-то с тобой плохое? Он сказал это так просто, как будто говорил такое по сотне раз на дню и может это было правдой. Эти слова щёткой прошлись по позвоночнику, заставив задрожать. Показалось, словно его облили ушатом холодной воды и Сынри начал задыхаться. - Я – не твой Сынри, хён, - тихо произнёс Сынри. – Я – не твой. Почему это далось так тяжело? Он знает это, это очевидная вещь, самая простая и правильная – они не вместе. Никогда не были и не будут. И это никогда не причиняло боли или дискомфорта, это было естественно и нормально. Джиён сократил расстояние между ними, как будто просто захлопнул крышку музыкальной шкатулки с самой грустной мелодией. - Ты – есть ты, в любой жизни, я люблю тебя в каждом из воплощений. Сынри мягко притянули к чужому тёплому телу, обволакивая и согревая. Было странно ощущать старшего так, странно слышать от него такие слова. Он чувствовал себя проигрывающим по всем фронтам, потому что вроде заставлял себе верить в то, что это всё – неправда и ложь, а вроде его сейчас так отчаянно переубеждали. Джиён не размыкал рук, всё ещё обнимая его, и его движения были такими собственническими, настырными, как будто этот человек привык так его держать. Когда Джиён коснулся губами его виска в поцелуе, Сынри дёрнулся, и старший зашептал: - Тихо-тихо, ничего такого, - его горячие губы продолжали говорить и целовать одновременно, как будто утешая. – Я не сделаю ничего, не бойся. Сынри хотелось сказать – ты уже делаешь, ты уже что-то делаешь, но промолчал, прикрывая глаза. От старшего исходило знакомое тепло, он чувствовал что-то подобное и раньше, когда они с Джиёном из его мира обнимались, пьяные, смущённые, не знающие что и как сделать и сказать. Он позволил себе расслабить руки и почти обнять Джиёна, вдыхая запах его туалетной воды, его собственный запах и тепло. - Поехали домой, малыш, - ласково шепчет Джиён, глядя на него такими глазами, будто Сынри вобрал в себя весь звёздный свет. – Ты устал, день был долгим. *** Обратно они ехали уже гораздо медленнее, Джиён чувствовал, что тиски на его сердце наконец-то разжались. Он больше не чувствовал тот ужас, тот страх, как будто за ним гоняться свора голодных волков, пока разгонял спорт кар до запрещённой для безопасный езды скорости. Стоило ему тогда осознать, что Сынри выбежал из безопасности на улицы, где каждый встречный поперечный либо его фанат либо сталкер, как разум почти совершил кульбит и сердце едва не остановилось. В последний раз он был так напуган, когда Тэян наебнулся со сцены и пропал в чёрном провале подъёмника. Сынри утомлённо смотрел в окно, в мимо проезжающий пейзаж, в салоне витал запах съеденной ими недавно еды и Джи приспустил окна. В происходящее верилось с огромным трудом, но вот он, этот другой Сынри, сидит рядом с ним и его можно потрогать, что-то спросить, обнять. Разумом он понимал, что это ненормально, что это – по сути другой человек, но сердцем он абсолютно чётко и очень точно принимал его даже таким. Казалось, это нормально. Любой Сынри – его. От этой горячей мысли его руки крепче сжались на кожаном руле, и он попытался дышать не так глубоко и не столь часто. Закатные лучи (подумать только, они провели во всей этой белиберде весь день) красиво ложились на его лицо, окрашивая белоснежную кожу во все оттенки розового и красного. Он был красивым, этот Сынри. Джиён едва подавил в себе желание сжать его руки, аккуратно сложенные на стройных ногах. Осознание, что если между ними что-то произойдёт, будет первым опытом для этого человека, билось пульсацией во всём теле. Снова оказаться первым для него, с ума бы не сойти. - Мы не вернёмся в тот дом? – удивлённо оглядывался младший, неловко выбираясь из низкой машины. Они уехали ближе к пляжу, ближе к морю, потратив на поездку несколько часов, но тут было тихо, а главное безопасно. - Фанаты не знали точного адреса нашего с тобой дома, но когда ты сегодня вылетел оттуда, а следом и я, там столпились люди. И в общем, - Джиён прокашлялся, видя, как его слова расстраивают парня. – Там сейчас чуть-чуть не спокойно. Ему вспомнились статьи из интернета, на фото которых видно огромное столпотворение возле их дома, которое не скоро рассосётся. Джиён ободряюще улыбнулся и кивнул на дом, что уже ждал их. - Тут тоже неплохо, ты сможешь отдохнуть, - убедительно сказал Джи, пропуская младшего вперёд, когда перед ними распахнулись ворота дома. – Выйдем после ужина к морю. - Это тоже… - смущение кинулось на лицо Сынри, заставляя того запнуться и покраснеть. – Наш дом? После стольких лет отношений, стольких откровений и бед на двоих, Джиён разучился смущаться перед этим человеком, он был обнажён перед ним и душой и мыслями, они знали друг друга так хорошо, что порой не нуждались в словах и красивых жестах. И видеть на любимом лице сейчас такие эмоции были как прохладному ветерку подобно, он не знал, как заставить себя запомнить это, как сделать, чтобы этот миг не прекращался. Джиён отбросил телефон, который до этого держал, сверяя время и расписание закатов-рассветов, чтобы обхватить драгоценное лицо в ладони и подарить самый сладкий поцелуй, на который был вообще способен, почти не закрывая глаз, чтобы увидеть все эмоции, прочувствовать все отклики его тела, поймать лёгкую дрожь чужих губ своими. Господи, как же он был влюблён. Это просто не умещалось, не сдерживалось. Сынри яростно краснел, почти не двигая губами, его руки сжали плечи Джиёна, то ли отталкивая, то ли притягивая. - Х…хён, хён, - шептал он между губ, отстраняясь, - не надо, хён. Джиён чувствовал, как его тело сопротивляется, он никогда не отстранялся от этого человека, никогда не слышал отказа в близости, даже в поцелуях, пусть они и бывали ни кстати. Но теперь он ясно видел, что его касания рождают отторжение, а не желание. - Прости, - он целует уголок чужого рта и силой заставляет себя оторваться, руки едва разжимаются. – Прости, малыш, не сдержался. Сынри почти отлетает от него, тяжело дыша, кидая настороженные, напуганные взгляды, почти до самого ужина держа дистанцию. Дом большой, персонала много, Сынри радостно теряется среди других людей, заставляя Джиёна голодно провожать себя взглядом. Когда стол оказывается накрыт, персонал разогнан по своим делам, готовить две спальни и кусочек пляжа, Сынри немного расслабляется, осознав, что никто не собирается на него кидаться и тащить в постель. Он крутит палочки в руках и с интересом ковыряется в глубокой чаше с раменом, внюхиваясь во вкусный запах. - Это из рамённой, принадлежащей моему Сынри, - говорит Джиён, внутренне ненавидя надобность делить на «своего» и «чужого» Сынри. Любой из них – его. – Попробуй, тебе точно понравится. Младший так и делает, изумлённо вскидывая лицо, когда пробует на вкус. Еда определённо делает его добрее. - Это, правда, так вкусно! – щебечет он, втягивая щёки, чтобы втянуть больше лапши. – А у меня, то есть него, есть вкус! Квон ухмыляется, глядя на него. - Хён, расскажи о нём, - вдруг просит младший, не прерывая трапезу. – Мне интересно, чем мы отличаемся. Джи призадумывается, хмуря брови, вспоминает какие-то отдельные детали. Его голос, глаза, звук смеха, мягкость пухлых губ. Вкус кожи. Ощущения внутри него, мягкость плоти под пальцами, красивый изгиб его спины. - Ну, вы внешне отличимые, но не так, чтобы сильно, - пробует Джи, откладывая палочки в сторону. Воспоминания затапливают огромной волной. – Он любит покушать, поэтому во времена, когда у нас нет продвижения как у группы, часто набирает вес и выглядит как плюшевый панда. Сынри смеётся, явно пытаясь представить себе эту картину. Учитывая то, что Джиён успел утром увидеть и потрогать, Сынри перед ним любит спорт и за телом следит, он жилистый, сильный и явно занимается каким-то видом единоборства. С утра он так круто перекинул Джиёна через себя, что от воспоминаний слегка ведёт даже сейчас, спустя столько часов. - Он бизнесмен, - продолжает Джи, подбирая слова. Говорить о Сынри он любил и всегда был готов рассказать о нём всем, кто готов был его слушать, но сейчас хотелось правильно передать его образ. Саму суть этого прекрасного многогранного человека, все его благородные стороны. – У него много всяких вложений, типа клубов, ресторанов, даже эта рамённая, к примеру. Он открыл несколько танцевальных школ, в которых в своё время учились выдающиеся танцоры. О, и он любит джиу-джитсу, но он слишком занят, чтобы заниматься этим чаще, чем раз в пару месяцев. - Я тоже люблю джиу-джитсу! – оживает младший, поймав хоть что-то общее между ними. – Я занимаюсь им профессионально. - Так вот откуда у тебя такое тело, - щёлкает пальцами Квон, не обращая внимания на зардевшееся лицо младшего. – Всё дело в этом. Они молчат какое-то время, прежде чем Джиён решается спросить то, что его нервировало и беспокоило. Если есть другой Сынри, то должен быть и другой Джиён, и было очень интересно, каким он был. - Что на счёт меня? – тихо спрашивает он, делая глоток холодной воды. Суп был острым и от него уже начинали слезиться глаза. Сынри не нужно уточнять, что старший имеет ввиду, он слабо задумывается, чуть хмуря брови. - Хён очень занятой, - тихо начинает он, прикусывая губу. Джиёну хочется его отругать, зачем его так мучать. – Я вспоминаю в основном закрытую тяжёлую дверь его кабинета, когда меня спрашивают о нём. Он очень много работает, всегда сидит в своём кабинете и если куда-то с нами выбирается, то с ним всегда куча людей, которым от него что-то нужно. Он носит костюмы, много курит и мало спит. - Мы с ним в этом похожи, - ухмыляется Джиён. Сынри сконфуженно молчит, прежде чем застенчиво засмеяться: - Я его не похвалил, но это не значит, что он плохой, - мотает головой младший. – Просто… Его всегда мало. Если мы сидим где-то, то это всегда недолго, недалеко от его компании и всегда он на телефоне, что-то согласовывает и поручает. Мы с хёнами как будто вечно в нём нуждаемся, но он всегда умудряется ускользнуть от нас. Вид младшего внезапно погрустнел, он задумчиво обводит пальцами грани стакана, о чём-то вспоминая. Джиёну хочется вмазать другому себе, чтобы не смел заставлять младшего так грустить. Стремясь развеять эту грусть, он отталкивается от стола, вставая. - Пойдём, сейчас отличная возможность полюбоваться ночным морем,- он протягивает руку, улыбаясь и взгляд младшего светлеет. Его хватают за ладонь крепко и тепло. Джиён отдаёт свою завалявшуюся здесь толстовку младшему, чтобы тот не мёрз, не отпускает его руку, пока они идут на пляж. Ноги утопают в песке, прохладном и мягком, пока они идут, молча обдумывая прошедший день. Тэян недавно отзвонился и сказал, что охране удалось растолкать часть народа, и теперь другие жильцы злы не так уж и сильно. Он почти без мыслей подносит чужую ладонь к своим губам и в последний момент думает, что это слегка грубо по отношению к Сынри, но остановиться не хватает сил и он дарит горячий поцелуй тыльной стороне его ладони, ещё на пару секунд дольше прижимаясь губами. Сынри на удивление не отталкивает и лишь смотрит заколдованно. - Между вами когда-нибудь пробегали искры? – спрашивает Джиён, придерживая младшего, пока тот ходит в воде, опасно проваливаясь в песок и смеясь. Вода холодная и тёмная. – Ну, что-то вроде неловкости, когда вы долго смотрите друг на друга? - Такое бывало раньше, - кивает Сынри. Он закатал штаны до коленей, но ткань всё равно намокла. – Однажды мы с ним были на ужине, это касалось его работы. И хён вдруг пригласил меня туда. Я пошёл, думая, что это нормально, просто его работа, но там была прям светская вечеринка, все в костюмах, женщины в красивых платьях. И все подходили и спрашивали, как давно мы вместе. Я в тот вечер ходил красный-красный, под цвет его галстука просто. Джиён смеётся, его ладонь запотела, но он держал младшего цепко и не давал отойти от берега слишком далеко. - И ещё однажды, мы ночевали у него. Я тогда очень хорошо понял, что между нами что-то точно есть, хён на утро пропустил работу, чтобы провести со мной вес ь день, но потом… Ветер с моря дул сильно и холодно, Джи поёжился, оглядываясь на пляж. Специально для них тут поставили столик с напитками, шезлонги с полотенцами и халатами на случай если они решать искупаться, свечами, горели маленькие лампочки в виде звёзд, и в целом было довольно светло и симпатично. После хорошего ужина такая прогулка была просто отличной идеей, но что-то давило на затылок, будто чувством надвигающихся неприятностей. - Потом он исчез на несколько месяцев, - пробубнил младший. Ветер трепал его тёмные, нетронутые краской и химией волосы, гладкие и шелковистые на вид. – Просто не приходил на встречи, не пускал к себе домой и на звонки отвечал через раз, а то и через два. Он очень сильно отдалился. - Почему? – притянул его ближе к себе Джиён, заставляя посмотреть на себя. Сынри вздохнул, как будто ему было стыдно в чём-то признаться. – В тот день, когда вы были вместе, что-то случилось? Вы переспали? - Что? – Сынри кинул на него такой смущённый взгляд, что Джи не смог сдержать хитрой ухмылки. – Конечно нет! Мы никогда… Не были… Ну, мы иногда вели себя странно, но не… - Я понял, понял, малыш, – сил сопротивляться этому лепетанию совсем не было. – Нет, так нет. - Мы поцеловались, это вышло случайно, - сдался младший, пряча лицо в чужой груди, пытаясь исчезнуть. Джи ласково потрепал его волосы, улыбаясь. – И он потом месяцами меня избегал. Я приходил к нему на работу, пытался подловить возле дома и поговорить, но хён просто… закрылся от меня. Наверное, я сделал что-то не так, или перешёл границы. Джиён был убеждён, что они одинаковы. Они все. Это было очевидно. Просто решения, которые они принимали, были разными и это то, к чему пришли их жизни в итоге. Но он знал, что Квон Джиён из другой жизни тоже любил Ли Сынри. Не могло быть иначе. Это то, в чём он совсем не сомневался и то, в чём он бы никогда не дал сомневаться Сынри. Он вновь приподнял его лицо, аккуратно придерживая за скулы, острые, он был гораздо худее его Сынри, его глаза были такими же тёмными, но их взгляд был таким невинным, каким давно уже не был у другого их обладателя. Он приблизился, почти касаясь губами, и позволил себе так застыть, давая младшему выбор. И Сынри поддался вперёд, соединяя их губы в мягком поцелуе со вкусом соли, Джи слизывал её с чувством спокойствия в груди. Он не считал это изменой, даже близко нет. Это всё ещё его Сынри, как он может не целовать эти губы? Не касаться этого тела? Особенно когда оно так отзывалось, льнуло к нему, когда эти губы приоткрывались ему навстречу, впуская внутрь язык. Джи сжал руки сильнее и с удовольствием ощутил перекаты мышц под пальцами. Он любил мягкое тело его Сынри, любил мять его, сжимать, но чувствовать мышцы, силу, было почти также приятно и горячо. Сынри тихо хныкал на прикосновения к голой коже, приподнимая ткань толстовки и позволяя сжимать себя так сильно, что воздух заканчивался уже спустя пару секунд после спасительного вдоха. Он хватался за Джи как за спасательный круг, притягивал к себе за новыми порциями приятных ощущений, позволяя всё и сразу и даже не представляя, на что ещё способен. Волны накатывали сильнее, толкая их, качая из стороны в сторону и в какой-то момент Джиён осознал, что они по грудь в воде, что мокрая ткань одежды тянет их вниз, а свет от берега всё отдаляется и отдаляется. Он потянул толстовку вверх, сразу вместе с футболкой под ней, обнажая безупречную кожу, не тронутую татуировками, прижимаясь губами в кусачем поцелуе, ощущая, как что-то тёмное в его груди растекается по всему телу. Голая кожа приятно скользила из-за воды, Сынри в его руках ощущался до боли правильно и приятно. Они сплетались языками, иногда стукаясь зубами от нетерпеливости, Джиён ни в чём себе не отказывал, почти нависая сверху, чудом удерживая их наплаву. Его руки жили отдельной жизнью, касаясь и гладя, сжимая, щипая, желая поглотить полностью. Когда он схватился за пояс чужих брюк, то услышал, что у Сынри зуб на зуб не попадает, так сильно он дрожит. - Хэй, - мягко позвал он, отстраняясь. Дыхание не хотело восстанавливаться, тело требовало продолжения и не понимало внезапной остановки. Сынри в его руках, возбуждённый, заведённый, почему они остановились? – Что такое, тебе холодно? Сынри цеплялся за него, под ногами не чувствовалась опора, они заплыли достаточно далеко, чтобы исчезнуть в темноте воды, его губы горели алым, он дышал загнанно и не поднимал глаз. - Я просто… Это в первый раз, такое, знаешь, я… - он не знал как выразить словами то, что горело в голове, в мыслях. Он поднял глаза в поисках понимания и от благодарности чуть не заплакал, когда старший понятливо кивнул, притягивая к себе. – Прости, прости, я знаю, что обламываю, но я не… - Всё хорошо, ты чего, - засмеялся Джи, осторожно плывя в сторону берега. – Это моя вина, я забылся, ты действуешь на меня очень плохо. Выбирались они в тишине, Джиён был всё ещё в одежде, тогда как верхняя одежда Сынри куда-то уже уплыла. Он зябко ёжился и обхватил себя руками, чтобы хоть как-то согреться, продолжая дрожать. Джиён сдёрнул с шезлонга широкое полотенце, сразу же кутая младшего в него, обнимая, чтобы побыстрее согреть. На губах всё ещё ощущался вкус его губ, вроде таких родных, а таких незнакомых. - Ничего если у нас будет одна спальня? – они стояли в коридоре, между дверями в комнаты, пока Джи продолжал вытирать волосы и лицо Сынри, совсем не обращая внимания, что с него самого почти водопадом течёт вода. – Клянусь, я тебя не трону. Сынри задумчиво прикусил губу, отводя взгляд в сторону. Эта привычка. Она была одинаковая у них обоих. Джиён едва сдержал желание вновь поцеловать эти губы. Ладно, может с клятвой он слегка погорячился. - Думаю, это не проблема. Одна спальня. Нормально. Джиён просиял, улыбаясь и ведя их в комнату, которую они обычно занимают, если приезжают сюда. Он включил верхний свет, окна тут были широко открыты, впуская солёный ветер. Они были на втором этаже, и вид отсюда был хоть и не высокий, но достаточно впечатляющий, чтобы завтра на рассвете разбудить Сынри и дать полюбоваться этим. Младший торопливо скрылся в ванной, чтобы принять душ и переодеться, Джи ушёл в другую душевую, чтобы успеть к моменту, когда Сынри вернётся в спальню. Джи вернулся без верхней одежды, но решил оставить свободные брюки, чтобы не смущать младшего. Сынри вообще спал в футболке и брюках и в позе солдатика на службе, застыв на месте, стоило Джиёну опуститься на постель. - Расслабься, пожалуйста, я хочу, чтобы ты отдохнул, - мягко поцеловал его в макушку Джи, накрывая напряжённого парня. Усталость почти отключала мозги. - Я хотел спросить, - произнёс Сынри, когда Квон проваливался в сон. – Люди здесь, они знают, что вы с тем Сынри встречаетесь? - Все знают, - промычал Джи. – Наши семьи, друзья, агентство, фанаты. Глаза слипались, но он так хотел с ним поговорить ещё немного, спросить о его жизни, об удачах и неловких моментах. В комнате было темно и прохладно, пахло свежестью и солью. Джи чуть придвинулся ближе, протягивая руку, чтобы коснуться мягких волос. Сынри позволил к себе прикасаться, даже лечь ещё чуть ближе. Они смотрели друг другу в глаза, почти соприкасаясь носами и это выглядело бы так комично, если бы не усталость, витавшая вокруг них. - И все приняли это спокойно? – удивлённо спросил Сынри. - Ну, это было шумно и многие это ещё очень долго обсуждали. Но Сынри удивительный человек, - мягко улыбнулся Джиён. – Его невозможно не любить и всем пришлось просто смириться с его выбором. - Почему с его выбором? – глаза напротив уже сонно щурились, но младший никак не сдавался усталости. – А твой? Разве это также не твой выбор? - Ты, наверное, видел по городу кучу рекламы и мерча с ним? – сладко ухмыльнулся Джиён, это то что он любил делать больше всего – восхвалять Сынри. Его парень, чёрт возьми, заслуживал этого. – Он самый популярный в нашей группе, у него огромная фан-база, которая составляет почти половину нашей базы в целом. Так что, по мнению многих, это Сынри обратил на меня свой взор, и я тот плохой похититель его сердца, который отнял его у поклонников. Как- то так. Сынри фыркнул от смеха, прикрывая глаза. Он уютно поёрзал, устраиваясь удобнее, чтобы слабо пробормотать, перед тем как заснуть: - Что за бред, господи… Джиён продержался едва ли дольше, он пытался не засыпать и смотреть на спящего младшего, пока его глаза не вытекут, но не запомнил момента, когда провалился в дрёму. *** - Это ты, - восторженно прошептал Сынри, целуя губы Джиёна, напористо и почти сразу глубоко, царапая ногтями голые плечи. Он заставил Квона откинуться на спину, чтобы забраться на него и потереться носом о скулы, улыбаясь. – Это ты, господи, неужели я снова тут. Боже, Джиённи, я ужасно скучал по твоим губам, хён. Джи ухмыльнулся, всё ещё сонный, но уже проснувшийся, он сжал чужую талию, притягивая плотнее к себе. Сынри счастливо улыбался, перемежая поцелуи, укусы и слова. - Я тоже скучал, родной, - Джиён зарылся руками в густые волосы, жесткие на ощупь, пахнущие краской. Его шея была вся в отметинах, не успевших сойти с их прошлого раза. Это было узнаваемо. – Как ты провёл время? - Замечательно, - сладко ухмыльнулся младший. – Я очень хорошо развлёкся, это было чертовски весело – сводить с ума очень серьёзного Квон Джиёна, директора унылых людей. А как ты? Джиён вспомнил стеснительную улыбку Сынри, его голос, неловкие взгляды и поцелуи и счастливо вздохнул. Сынри, сидящий на его бёдрах, рассмеялся от вида его влюблённого лица. - Тебе понравилось, хён? – он прикусил его мочку уха, ёрзая. И всё-таки они были разными. Джиён думал об этом, переворачивая их и подминая под собой податливого, открытого Сынри, который не стеснялся показывать своё довольство тихими вздохами и стонами. Его Сынри был мега-талантливым, с миллионами фанатов и миллионами идей в голове, неусидчивым, ультра-активным и открытым новым свершениям. - Я люблю тебя, - мягко улыбнулся Джиён, очаровано глядя в драгоценное лицо. - И я тебя, - Сынри приподнялся навстречу, почти целуя его, чтобы совсем тихо прошептать: - Люблю в каждой жизни, в каждой судьбе, каждого тебя. Даже такого занудного и строго, как директор Квон Джиён. - Ты мне спортсменом тоже очень понравился, - ухмыльнулся Джиён. Сынри сконфуженно замолчал, прежде чем рассмеяться. - Так вот о чём он говорил ночью! – Сынри почти согнулся, едва не дав лбом по носу Джи. Успокоить его удалось лишь с четвёртого поцелуя, заставляя перестать хихикать. *** Итак, Сынри снова проснулся с кем-то в одной постели. И судя по обоям, это была его собственная постель. Его комната. Он вернулся. Рука, лежавшая на его животе, слабо дёрнулась, чтобы крепче притянуть к чужому горячему боку. - Хорошо спал? - мягко прошептали ему в ухо, заставляя рой мурашек весело побежать вверх по позвоночнику и уничтожая надежду, что у девушки в его постели просто очень мужественная рука. Где-то Сынри уже такое слышал. И ему очень хотелось кричать. *** - Он всё время говорил, что ему нравятся мои появившиеся щёки и бока, - смеялся Сынри, стоя на кухне в одной рубашке Квона и голыми пятками ступая по холодному полу. – И я просто не мог понять, о чём говорил. Джиён если и пытался что-то понять, то не сильно старался. Сынри разделял его чувства. Он сказал: - Любой Квон Джиён – мой. Вот и всё.