Весна

      Свадьбу решили справлять в апреле.       Весна в тот год выдалась тёплой и мягкой. В садах медленно отцветала сакура, сменяясь яркими цветками глицинии — любимое время охотников и ненавистное для демонов. В глазах истребителей горел огонь, а в сердце, впервые за долгие годы, поселилась надежда. Такая маленькая, почти неосязаемая, но надежда.       Наверно, именно из-за этой надежды Мицури и Обанай решили связать себя узами брака.       Девушка предложила провести свадьбу на берегу озера, но в тот день штормило и белёсый свадебный шатёр пришлось сдвинуть в сторону леса глицинии. Получилось неплохо, но столп любви все равно волновалась, а Тенген даже пошутил, что девушка сказала «да» только из-за того, что уже давным-давно хотела замуж.       Вся церемония была безумно трогательной. Мицури счастливо улыбалась, кружась в белом свадебном кимоно, что шло ей гораздо больше, чем форма охотников и клинок ничирин. Обанай всюду сопровождал супругу, заботливо поправляя выбившиеся из прически пряди или нежно придерживая ее за плечи во время традиционного свадебного танца. Влюблённые взгляды, смущенные улыбки. Вот так выглядит счастье?       Гию поправил рукава темно-синего кимоно и откинулся на плетёный стул. Где-то сзади послышался шорох юбок и через секунду над его ухом раздался вкрадчивый голос Шинобу: — Зачем вы прожигаете людей взглядом, Томиока? — Просто задумался, — пожал плечами он. — О чем же? — юноша ярко представил как приподнялись брови охотницы в наигранном удивлении, — О том, что хотели бы взять меня в жены или…       Не дав ей договорить, Гию резко закинул руку назад, намереваясь поймать девушку — но та, бабочкой отпорхнула в сторону и оказалась перед ним.       Раздался лёгкий смех Шинобу — губы Гию слегка дрогнули в подобии улыбки. — С годами не меняетесь, Томиока, — девушка села рядом, закинув ногу на ногу.       Рядом пробежали Танджиро, Зеницу и Иноске — на удивление умытые, расчесанные и даже облачённые в праздничную одежду, а следом за ними — Незуко и девочки из поместья бабочки. Юные охотники весело смеялись, пытаясь повторить движения замысловатого танца. Лёгкие платья девушек развивались на ветру, звенели украшения, радостно блестели глаза… — Шинобу-сама, идёмте с нами! — позвал столпа насекомых Танджиро. — Да, Шинобу-сама, присоединяйтесь! — вторили ему голоса остальных ребят.       Охотница лукаво улыбнулась и только музыканты взяли первый аккорд упорхнула в танцующую толпу.       Шинобу была бабочкой. Ни невзрачным мотыльком, ни странной гусеницей, а именно бабочкой — изящной, с большими и красивыми крыльями, что казалось вот-вот дрогнут и унесут ее далеко-далеко отсюда. Её тёмные волосы, что обычно были собраны в хвост, густыми кудрями спускались на плечи, пружиня при каждом движении, а лавандовые глаза светились озорством — короткий взгляд и Гию в их плену. На губах девушки расцвела хитрая улыбка.       Лёгкий шаг в сторону, полог фиолетового кимоно вздернулся, слегка открывая взору охотника тонкие девичьи щиколотки. «Заигрывает» — ухмыльнувшись про себя, подумал Гию, завороженно глядя на то, как тяжелые юбки медленно опадают, скрывая ножки Шинобу. — Красивая, правда? — Томиоко не удостоил говорящего даже поворотом головы, скосив взгляд на какого-то родственника Мицури, — повезло же её будущему мужу…       Гию кажется хмыкнул в ответ. Шинобу не из тех, кто выйдет замуж и будет спокойно вести семейный быт. Она свободна — как ветер, как бабочка на весеннем лугу. И пусть она навсегда останется такой непокорной и свободной. — Хоть иногда говорите ей, что она красивая, — чужая ладонь сжала плечо истребителя.       Юноша развернулся, чтобы возмутится, но собеседника будто и след простыл.       Раздались громкие аплодисменты. Разгоряченная от танцев Шинобу упала на стул и мечтательно вздохнула: — Как жаль, что вы не любите танцевать, Томиока…       Сзади послышался звук грома, неминуемо последовала яркая вспышка. Томиока обернулся, глядя на разъяренного Зеницу — парень, видимо, не мог смириться с тем, что Незуко согласилась на один танец с каким-то охотником. Танджиро, Иноске и младший Ренгоку стояли в сторонке и громко смеялись, глядя как их товарищ пытается сдержаться от применения дыхания молнии.  — Мне искренне жаль того беднягу, — прокомментировала Шинобу.       Взгляд синих глаз метнулся к девушке. Раскрасневшаяся, со сбитым от танцев дыханием, охотница весело улыбалась, наблюдая за младшими истребителями. Грудь тяжело вздымалась, с темными волосами играл ветер. «Какая же ты красивая. Давай. Скажи ей это, Гию…»       Но вместо слов водный столп накрыл девичью руку своей, переплетая их пальцы. Слова никогда не были его преимуществом. Ему всегда было легче показать свои чувства, чем говорить о них. А слова они так — для дураков.       Шинобу удивлённо взглянула на него, потом на их сплетённый руки, счастливо улыбнулась и встала, утягивая юношу за собой.       Они бежали по лесу глицинии и громко смеялись, словно дети. На щеках смущенный румянец, а в сердце пожар. Гию потянул девушку на себя, оступился и упал на розовые лепестки глицинии — Шинобу за ним. Её лицо оказалось очень близко. Легкие горели от бега, а сердце на секунду остановилось и забилось с новой силой, когда тёплое дыхание обожгло шею. Лавандовые глаза взглянули на него с щемящей нежностью — по цвету они напоминали ему о той ночи, проведённой в доме Глицинии.       Опьяненные лекарствами и страстью, они занимались тогда любовью всю ночь. Искупленные поцелуи, помятые простыни и тихие стоны, что наполняли маленькую комнатку лишали Гию рассудка. Её руки в сладостном порыве царапали мужскую спину, а пересохшие губы шептали его имя и юноша думал, что ещё чуть-чуть и он сойдёт с ума окончательно — пропадёт в глубоком омуте лавандовых глаз.       Томиока часто вспоминал о той ночи, о хрупком женском теле, глубоких шрамах и тихих разговорах, в которых сквозила забота вперемешку с пониманием и желанием побыстрее избавить друг друга от боли. — А помните тот день, Томиока? — девичья ладонь коснулась его щеки, ласково очерчивая скулу, подбородок, — я тогда чуть не влюбилась в вас…       Гию слегка вздрогнул. Она что, читает его мысли?       Он хотел было уже задать этот вопрос, но когда тонкие губы Шинобу коснулись его в невесомом поцелуе — все здравые мысли разом покинули голову охотника. Юноша с готовностью ответил, запустив ладони в мягкие девичьи волосы. Мужская ладонь прошлась по ключицами, поднялась к плечам, легко коснулась спины. Девушка слегка вздрогнула и перевернулась на бок, утягиваю юношу за собой, не разрывая поцелуй. В её глазах был он, а она наверняка была в его…       Гию оторвался от алых губ, аккуратно поцеловал охотницу в щеку, потом в висок и прижался лбом к её, неотрывно глядя в глаза. Шинобу ласково улыбнулась, а он не смог не ответить ей тем же. — Ты красивая. — Как изящная бабочка? — сузила глаза она. — Как рогатая гусеница.       Ее звонкий смех раздался по округе. Лепестки глицинии медленно кружились в воздухе, осыпаясь на землю. Они лежали бок о бок, сплетя пальцы и слушая дыхание друг друга — как и положено. «Красивая? Да, до безумия…»