***
— Вот, — говорит Кацуки, сунув папку Изуку в руки. Его лицо немного горит. Так не должно быть, он должен сохранять хладнокровие, чёрт возьми. — О! Это…? — спрашивает младший, недоверчиво глядя на конспекты за прошедшие шесть месяцев. — Я не могу позволить тебе далеко уйти от дерьмового учебного материала, если я хочу надрать тебе задницу честно, верно? — прерывает его Кацуки, избегая смотреть в глаза. Ладно, да, теперь он определенно краснеет. Деку ничего не говорит. Это плохо. — Спасибо, Каччан, — он услышал в ответ тихое бормотание и на секунду поднял глаза, рассматривая чужое лицо напротив: челюсти сжаты, брови нахмурены, а глаза выглядят грустными. Печальными и виноватыми. Кацуки очень хочет свалить отсюда, прежде чем успеет ударить его по лицу.***
— Деку уже тренируется со мной, — заявляет Бакуго. И как бы тут нечего добавить, тем не менее, Круглолицая делает вид, что не понимает о чем он говорит. — Что? Ой, как мило. — Ты услышала меня, Круглолицая. — Я знаю, что ты помнишь как меня зовут, Бакуго, раньше ты называл меня по имени. Девушка скрещивает руки на груди. Он знает, что монополизирует ботаника на каждые тренировочные поединки, но ничего не может с этим поделать. Он просто не может пропустить момент, когда глаза Деку снова загораются решимостью. Всего на секунду и только в том случае, если получится задеть его достаточно сильно. Если Кацуки удастся заставить Деку сожрать грязь, тот бросит ему один из тех самых взглядов, которые «заставляют злодеев плакаться своим мамочкам» и, о боже… Это не странно, понятно? Кацуки просто скучает по свету в глазах, и это горящее злобное мерцание в них почти что нереальное. В некоторых очень редких случаях ботан даже вызывающе вскидывает бровь. Это заставляет Кацуки остановиться, чтобы в полной мере запомнить этот момент: потный, избитый Деку кидает ему вызов, наверняка уже планируя свой очередной умный ход. Идеально. Ладно, может это немного странно. Ну и что? Кацуки уже привык подавлять эти глупые чувства. Если единственное место, где он может мельком увидеть старого Деку — спарринги, то пусть будет так. Он не собирается делиться им с Круглолицей из всех людей. Она и так уже оккупировала буквально всё его время. Она и вся их дерьмовая группа неудачников. — Отстань, Розовые щеки, — повторяет он, добавляя себе очки к креативности. — Хорошо, мы можем потренироваться позже, Оча. Типичный Деку. Кацуки в особенности не понравилось это его «Оча», но он лишь усмехается, оборонительно скрещивая руки. — Каччан, будь милее, — проговаривает Деку твердым тоном. И, вау, это довольно нехарактерно для его молчаливого, виноватого поведения после возвращения. Кацуки думает, что с радостью перебранил бы весь класс, если бы это означало, что Деку снова его отругает.***
Иногда Кацуки просыпается в холодном поту посреди ночи, его сердце бьется, как сумасшедшее. В его груди дыра, и это не имеет ничего общего со шрамами, что он получил. В те ночи, когда трудно даже дышать, он тянется к телефону, листая их последнюю переписку с Деку. Ничего особенного, просто он пытается обмениваться с ним хотя бы несколькими сообщениями каждый день. В основном они говорят о домашних заданиях. Деку не проявляет особого интереса к вещам, которыми интересовался раньше. Кацуки не знает, что он может сказать, чтобы завязать разговор, но в этом нет необходимости. Простого «эй, тупица, ты же не забыл сделать задания для урока Мика, верно?» и «да, Очако заставила меня сделать это с ней вчера. Спасибо за беспокойство, Каччан» было достаточно для Кацуки. Этих сообщений хватало, чтобы доказать, что ботаник действительно вернулся. Он здесь, он говорит о домашнем задании, о Круглолицей и о том, что вчера приготовил Быстроланч. Если он будет смотреть на сообщения достаточно долго, то слова потеряют смысл, но так он может делать вид, что они говорили с Деку в течение нескольких месяцев, что он никогда не уходил, что они всегда были друзьями. Однако иногда сообщений не хватает. Как их могло хватать? В прошлый раз он ушел, никого не предупредив. Просто взял и ушел. Бросил Юэй, свои мечты, как будто это было ничто, будто это было неважно. Бросил друзей. Бросил Кацуки. В такие ночи Кацуки не пытается притворяться, что задрот никогда не уходил, вместо этого он просто должен удостовериться, что тот все еще был здесь. В такие ночи он встает с кровати, выходит из комнаты и поднимается на этаж Деку, останавливаясь напротив уже такой знакомой комнаты. Он стоит за закрытой дверью, один, в тишине и темноте, пока не услышит дыхание или шелест простыней. Деку беспокоен по ночам. Когда Кацуки действительно чувствует себя уставшим, он упирается лбом в холодную дверь и думает… Что будет, если он постучит? Просто чтобы убедиться. Просто чтобы увидеть его. Что бы сказал Деку? Он бы, наверное, медленно открыл дверь и приветствовал Кацуки в своей этой дурацкой футболке «для сна». Он нахмурил бы брови, сонно потирая глаза. Он назвал бы его «Каччан», как всегда. Он посмотрел бы на него мертвым взглядом, тем самым, которым смотрит на всё, с тех пор как вернулся. Тем самым взглядом, который говорит Кацуки, что, хоть этот Деку выглядел и вел себя как его Деку — это был не он. Кацуки никогда не стучит.***
Из такого нужного сейчас сна он был выброшен мягким стуком в дверь. Он открыл глаза и подождал пока звук повторится ещё раз, но вместо стука с другой стороны послышался тихий всхлип. Какого черта? Бакуго подорвался с кровати и открыл дверь. Деку. Кацуки быстро оценил ситуацию: щеки мокрые, глаза красные и опухшие. Ботан плакал. Блять. Ну, конечно, а иначе как объяснить его побитый вид. Деку вздрогнул от неожиданности и нахмурился. — Я… прости, Каччан. Мне не стоило тебя будить, — он заикается, выглядя совершенно напуганным собственными действиями. — Что случилось? — Кацуки проворчал наименее угрожающим тоном, которым только мог, надеясь дать ботанику понять, что он действительно хочет знать. — Ничего. Я просто… прости. Мне не следовало сюда приходить, — веснушчатый мальчик отрицательно покачал головой, опустив глаза. — Я… я не знаю, что со мной не так. Он оглядывается на Кацуки с извиняющимся взглядом. Его глаза. Бакуго знает это выражение. За последние недели он несколько раз ловил это на лице Деку. Так он смотрит на Розовые Щёки, Четырехглазого и Половинчатого ублюдка. Так он смотрит на Айзаву, на свою маму. Так он смотрит на Кацуки. Это означало «мне жаль, что я такая обуза, я всех разочаровал». По крайней мере, это не то проклятое, мертвое и пустое выражение, но этот взгляд Кацуки тоже ненавидит. Но он не может отрицать, что слезы, бегущие по щекам, слипшиеся ресницы и опухшие красные глаза действительно шокировали его. Кацуки не видел его слёз со дня возвращения, даже когда тот вновь встретился со своей мамой. Кацуки никогда не думал, что однажды будет скучать по тупому плаксе-Деку. Тем не менее, вот он здесь, сейчас, и он действительно не думает о том, что делает потом. В тот момент, как Мидория разворачивается, чтобы уйти, Кацуки хватает его за руку, притягивая к груди. Одной рукой обхватив его спину, другой — за волосы, парень прижимает его голову к себе. Деку на мгновение застывает на месте, но, прежде чем Кацуки успевает подумать о последствиях, обнимает в ответ. Обнимает в ответ и снова начинает плакать, глуша всхлипы в майке блондина. Кацуки думает, что ровно в этот момент его сердце могло просто перестать биться. Он не уверен, самый ли он удачливый ублюдок на планете или он всё-таки умрет от горя в течение следующих пяти секунд, так что, вместо этого он, не задумываясь, запускает ладонь в зеленые кудри. Его чёртовы пушистые волосы. Так или иначе, Бакуго почти уверен, что коридор — не лучшее место для такого дерьма. К счастью, Деку позволяет вести себя в залитую лунным светом комнату. Кацуки усаживает его на кровать и опускается перед ним на корточки. — Я волновался за тебя, Деку, — и это настолько правда, что слова немного отдают болью. Деку смотрит на него сквозь слезы, а в глазах Кацуки снова видит вину. — Прекрати, — непонимание. — Прекрати извиняться. Слышишь? Ты не обуза. — Я не… — тихо начинает Деку, шмыгая носом. — Ты думаешь, я тупой? Я точно знаю, что происходит в твоей большой голове. Деку освобождает одну из рук, чтобы вытереть слезы, и Кацуки понимает, что он держал их всё это время. Он смотрит на колени Деку, где обе его руки сжимают покрытые шрамами руки младшего, отмечая их тепло и удивительную мягкость. «Это из-за мази, которую он наносит на свои шрамы», — думает Кацуки и проводит большим пальцем по одному из них. На мгновение он полностью ушел в себя, поглощенный тем, как рука Деку выглядит в его собственной. — Я не… — тому удаётся выговорить с подавленным вздохом, заставляя Кацуки вновь посмотреть ему в лицо. — Мне даже не удалось… — Не удалось что? Убить Шигараки в одиночку? Да ладно, идиот… — Спасти его. Ой. Ой. А это имеет смысл. Бакуго знает, что ботаник ушел, потому что чувствует ответственность за Все За Одного. Он знает, что этот самоотверженный ублюдок думал, что должен уйти в одиночку, тем самым защищая всех вокруг, как будто Про Герои нуждаются в защите. И, очевидно, этот гребаный идиот, едва очнувшись после комы, пойдёт спасать ублюдка, который чуть не убил его. — Это то, что ты хочешь сделать? — искренне спрашивает он. — Да, — мягко говорит Деку, глядя ему в глаза, и, даже сквозь боль, невозможно не заметить его решимость. Сердце Кацуки сейчас так сильно бьётся. Он влюблен в этого ботаника. Он это знает. И этого уже никак не изменить. — Тогда позволь нам помочь тебе. — Нам? — Я, другие статисты, профи… На твоей стороне лучшие из лучших. Пора бы уже перестать смотреть на всех свысока. — Я никогда не… — Замолчи. Бакуго нехотя отпускает руку Деку, присаживаясь рядом на кровать. Они сидят бок о бок. Кацуки мог бы снова обнять его. Он этого не делает. — Мы прикроем тебя, тупица. А теперь перестань жалеть себя и расскажи мне о своём плане. Деку опустил голову, глядя на свои колени и на руку, которую держал Кацуки. — У меня его нет. — Знаешь, ты хреновый лжец, — блондин говорит ему, потому что если и есть одна универсальная правда в этом мире, так это то, что у ботаника в голове всегда есть блестящая идея, чтобы убить себя. Он встает и делает небольшое движение руками, говоря: — Подвинься. Деку, кажется, не понимает. Кацуки тоже не совсем уверен. — Двигайся, нам нужно спать. Мальчишка подорвался с постели и начал судорожно бормотать извинения: — Мнетакжаль, Каччан, явовсенехотелзадерживатьтебятакдолго, — Кацуки преградил ему путь, когда тот двинулся в сторону двери. — Ложись в кровать, придурок. Я не выгоняю тебя, — в подтверждение блондин кивнул в сторону постели. Может быть, Кацуки стоило бы покраснеть. Может быть, ему стоит сейчас просто взорваться, потому что он пригласил Деку спать в его постели. С ним в его постели. Деку определенно выглядит так, как будто он собирается. — Слушай, я могу сказать, что тебе чертовски нужен кто-то, и если ты и выбрал меня, тогда я буду самым лучшим плечом для слёз и соплей. И Бакуго действительно имел это в виду. Он не совсем уверен, почему Деку пришёл к нему, а не к своим тупым друзьям. И он озвучил единственный подходящий вариант: — Потому что мы друзья. Деку все еще выглядит так, будто он не до конца понимает, что происходит, тогда Кацуки немного тише добавляет неуверенное: — Ведь так? Деку тяжело сглатывает, молча кивая. Железная хватка, сжимавшая сердце Кацуки, ослабляется, но чувство холода остается. Он рад, что дружит с Деку. Это все, чего он хочет. — Так что иди уже в кровать, тупица. Деку прикусывает нижнюю губу, вероятно, взвешивая варианты. У Кацуки не было скрытых мотивов, когда он попросил его остаться, но сейчас он думает, что, возможно, он уже совсем спятил. — Спасибо, Каччан, — зеленые глаза смотрят сначала на кровать, затем снова на блондина. Они ложатся в постель, каждый берёт себе подушку, потому что, да, Кацуки не тупое животное и всегда держит несколько подушек на своей кровати. Деку занимает место у стены, а блондин же, в свою очередь, ложится на бок, поворачиваясь к нему спиной. Некоторое время в комнате царит тишина, прерываемая лишь периодическим шмыганьем Деку. Стоило предложить ему салфетку. — Это напоминает мне времена, когда мы были детьми. — говорит Деку, и Кацуки почти слышит нежную улыбку в его голосе. — Лучше бы этому не быть чем-то похожим на то, что было в детстве, — вмешивается блондин, расплываясь в улыбке, потому что сейчас его всё равно никто не видит, — ты раньше мочился под себя. В ответ послышался смешок и лёгкое движение позади. — Каччан, это был ты. Это наглая ложь. Кацуки даже не удостоил его взглядом. — Я никогда не мочился в постель, ботан. Я не неудачник. — Каждый ребенок мочит кровать, Каччан. — Похоже на то, что сказал бы тот, кто делал так, — Кацуки парирует, получая удар подушкой, вслед за которым прилетает фырканье. И это хороший звук. — Я сказал маме, что это я, только для того, чтобы тебе не было неловко. Кацуки переворачивается на спину и неторопливо скрещивает руки за головой. Деку сидит, держа подушку в руке. Его глаза выглядят возмущенными, но он улыбается. — Ну да, конееечно, — блондин дразняще растягивает ответ. Мидория плюхается на живот и зарывается лицом в подушку, бормоча что-то неразборчивое. Его веснушчатое улыбающееся лицо выглядывает из-под подушки, когда он поворачивается к Кацуки, который очень надеется, что утром это всё не исчезнет. — Тебе семнадцать, Каччан, повзрослей уже. — А?! — Кацуки вскинул бровь на возражение и приподнялся на локте. Деку тихо хихикает (и, о, это такой хороший звук) и полностью разворачивается к Кацуки, подпирая голову рукой. — Это то, что я получаю за милое поведение. Они близко. Они действительно лежат очень близко. Фактически их колени соприкасаются. Деку смотрит на него своими зелеными глазами, которые теперь не выглядят мертвыми или даже отстойно виноватыми, нет, они выглядят игривыми и нежными, и Кацуки не может удержать свой взгляд, что то и дело падает на губы мальчишки напротив. Когда он мимолётно оглядывается через полсекунды, глаза Деку тоже смотрят на его губы. В этом нет никакого смысла. Деку выглядит покрасневшим, немного отстраняясь, и его улыбка медленно угасает. Бакуго думает обнять его, чтобы их тела вновь были прижаты друг к другу, как раньше. Он думает схватить его за руку. Он думает о его решительном взгляде, о горящих, впервые за несколько недель, глазах. Он думает о том, как собственное сердце разбивалось каждый раз, когда найти не получалось. Он думает о Деку. Деку. Деку. Деку. Изуку. Изуку, который всегда был в его жизни. Изуку, который выглядит таким тупым в своих ироничных рубашках и шаткой улыбкой на лице. Изуку, который сейчас в его постели. Изуку, неотрывно смотрящий на его губы. Кацуки немного наклонил лицо вниз, младший почти незаметно приподнял своё. Тогда блондин тянется вперёд, он дрожит, но почти не замечает этого. Рука обнимает Изуку сзади за шею, большой палец лежит на щеке. Парень осторожно обводит линию подбородка, вызывая дрожащий вздох, прежде чем наклониться и захватить чужие губы в плен. Кацуки прижимается к губам Изуку, нежно лаская его лицо, а свободной рукой путается в зеленых прядях. Мидория сразу же отвечает на поцелуй, положив руку на предплечье блондина. И это… Крышесносно. Кацуки почти убежден, что он умер и попал в рай. Не отрываясь, они продолжают целоваться, снова и снова, долго и целомудренно прижимаясь друг к другу губами. В какой-то момент они остановились, а комнату заполнил звук их тяжёлого дыхания. Рука Изуку скользнула выше, хватая блондина уже за плечо, и, о чёрт, Кацуки так отчаянно нуждается в большем. Больше Изуку. Больше его прикосновений и пальцев, впивающихся в его кожу. Блять. Маленький засранец только что прикусил ему губу, на что в ответ его слегка тянут за волосы на затылке. Это так горячо. Раздается тихий стон и Кацуки только на 75% уверен, что он исходил от Деку. И, когда их языки встречаются, он понятия не имеет, что делать. Их тела беспорядочно трутся друг о друга, и Кацуки не может поверить, что сейчас он чертовски целует чёртовы губы Деку. Рука младшего касается блондинистого затылка, нежно притягивая, уговаривая быть ближе. Ближе. Ближе. И, прежде чем Бакуго смог действительно понять, что происходит, Изуку откидывается на спину и тянет блондина на себя… Не отрываясь от чужих губ, Кацуки ослабляет хватку, чтобы найти опору. Парень изо всех сил старается не давить своим телом на Изуку, который в данный момент захватил в плен его язык, потому что: а) не рекомендуется давить парня, который вам нравится, в разгар поцелуя и б) у Кацуки сейчас сильный стояк и это как бы немного смущает. Он делает короткий вдох и, стоит ему не немного отстраниться, Изуку инстинктивно тянется за ним. Бакуго смотрит вниз на зеленоволосого мальчика, лежащего с пылающим лицом и тяжёлым дыханием. На мальчика, что лежит в его постели, под ним, и понимает, что отодвинуться прямо сейчас было огромной ошибкой. Их кожа блестела в свете луны. Во взгляде младшего плещется что-то между неверием, чистой радостью и беззастенчивой похотью, и, черт возьми, Кацуки никогда больше не сможет снять напряжение, не увидев перед собой это лицо. Блондин чувствует себя улыбающимся болваном, а блядски красивый ботан в его постели лишь широко улыбается в ответ. Он сорвал быстрый поцелуй. Один, второй, и на третий раз Изуку не позволил ему отстраниться. Их губы вновь слились воедино. Кацуки ставит одно колено между его ног, прижимаясь к бедру, всеми силами стараясь не дать ему почувствовать ничего слишком компрометирующего. Изуку обнимает его за плечи и снова прикусывает губу. Шутки в сторону, на этот раз стон на 100% принадлежит Бакуго. Он позволяет своим рукам расслабиться, опираясь на локти по обе стороны от головы младшего, в то время как его пальцы вновь зарываются в спутанные волосы. Прижимаясь грудью к чужой груди, он безошибочно это чувствует — Изуку тоже возбужден, и от этого голова идёт кругом. И он не может остановить движение своих бедер, резко подавшись вперёд. Мальчик под ним судорожно вздыхает, широко открыв рот. Бакуго слегка отстраняется, уже собираясь извиниться. Это, наверное, было очень неуместно, а Кацуки не хочет, чтобы это действие было истолковано неправильно. Но Изуку, похоже, так не думает. Он зажмурил глаза, одной рукой хватая блондина за бедро, вызывая у того удивление. Кацуки немного сбит с толку, потому что всегда был уверен, что Деку из тех, кто будет действовать медленно и пугливо, но сейчас он действительно завёлся, продолжая изучать чужое лицо перед собой. Парень возобновляет движение, наклоняясь, и, покачивая бедрами, изо всех сил старается найти подходящий темп, чувствуя встречные движения. Его взгляд прикован к лицу Изуку, жадно отслеживая смену эмоций, когда наконец находит тот идеальный угол, выбивая тягучий стон. Господи, ботан такой красивый. — К-Каччан, — чужой громкий стон возвращает мысли в реальный мир. Руки Изуку притягивают его ближе и он наклоняется для поцелуя. Поцелуй снова прерывается тихими стонами, шёпотом и тяжелым дыханием с обеих сторон. Кацуки уткнулся лицом ему в шею, крепче сжав пальцами зеленые кудри. Их темп ускоряется и блондин оставляет на шее смазанный поцелуй. Ему нравится чувствать чужую руку в своих волосах, нравится чувствать мягкое касание под майкой. Кацуки почти готов просто закончить это прямо здесь, но он не может отпустить Деку. Не сейчас. Вместо этого он осторожно кусает его за шею и с чужих губ срывается очень мягкое «Ой». Руки Мидории скользят по волосам Кацуки, пока их тела двигались в едином ритме. Он полностью наслаждается ощущениями и непрерывными тихими звуками, исходящими от того, кого он любит. Он задаётся вопросом, сможет ли он заставить Изуку быть громче? Может быть, в следующий раз. Следующий раз ведь будет, да? Мозг Кацуки подкидывает в сознании картинки восторженного лица Деку, когда они отстранились всего на миг. Он чувствует, как в его груди теплом разливается какое-то странное сочетание чувства гордости и любви. О да, следующий раз обязательно будет. Его ботаник тихо и совсем неразборчиво что-то шепчет, а потом замолкает. Оторвавшись от чужой шеи, Кацуки замечает, что Деку задержал дыхание, сильно прикусив и без того истерзанные губы. О, так не пойдет. Прежде чем он успел сделать хоть что-нибудь, Изуку вскрикнул и все его тело сжалось, стоило Кацуки вновь толкнуться бедрами, сильнее наваливаясь сверху, издавая самый громкий стон за всю ночь. Он чувствует движение под собой, видит, как лицо напротив расслабляется. Изуку только что кончил. В штаны. Кацуки заставил Изуку кончить в штаны. — Давай, Каччан, сделай это, — рядом раздалось тяжёлое дыхание. И Кацуки подчинился, сжимая Изуку так крепко, как только мог, и через несколько мгновений кончил следом. Тело в момент будто стало ватным, руки больше не держат, и он позволил себе упасть на младшего сверху, пытаясь восстановить дыхание, пока чужие руки успокаивающе перебирали его волосы. — Блять, — единственное, что он выдыхает в чужую шею, на что Изуку мягко посмеивается в ответ. Он пытается слегка привстать, но ботаник обвивает руками его шею, прижимая обратно к своей груди. Деку красивый. Если бы Кацуки не видел его на пике удовольствия, он, вероятно, сказал бы, что это его новое любимое состояние Деку. Мягкий, цепкий и любящий Деку — по-прежнему очень хороший Деку, но Кацуки почти уверен, что встретил Бога на секунду, стоило ему увидеть испытывающего оргазм Изуку. Бакуго кладет руку ему на грудь и удобно устраивается сверху, путаясь с ним ногами. И он никогда не чувствовал себя так комфортно. — Разве мы не пойдем в душ или что-то в этом роде? Ботан ничего не отвечает, всё ещё продолжая расчёсывать его спутанные волосы пальцами. — Мы серьезно собираемся спать со спермой в штанах? — Я не двигаюсь, Каччан. — Чертовски мерзко. Кацуки тоже не двигается.***
Утром Бакуго и Мидория не появились за завтраком. И когда Урарака наконец спрашивает об этих двоих, Киришима усердно прячет ото всех лицо. Благо этого никто не заметил. Они заходят в класс за пять минут до звонка. Бакуго выглядел так, словно он едва сомкнул глаза этой ночью — даже после нападений злодеев он выглядит свежее — но блондин был в удивительно хорошем настроении. Он даже приветственно кивнул кому-то и кинул Каминари громкое «чё как». Мидория тоже выглядел уставшим, но когда он поздоровался с друзьями, его улыбка впервые за несколько недель показалась искренней. Киришима же для себя решил не смотреть никому из них в глаза весь день, молясь, чтобы его уши не стали такими же красными, как и его волосы, когда один из них обратился к нему напрямую. Но, опять же, к счастью, никто ничего не заметил.