Краски

Летом, в частности в конце июня, во всех городах бывает очень душно. И жарко. Особенно, если вы сочли хорошей идеей целоваться со своим парнем, сидя у него на коленях. Представили? Хорошо, а мне-то, блять, и представлять не пришлось. Сегодня целый день я как белка в турбо-режиме, ну конечно, переться из Витебска в Питер – что я ещё хотел? Иногда, на самом деле, мне кажется, что вместо мозга в моей голове самодельный слайм. Правильно, заводить будильник на шесть утра, чтобы встать в десять абсолютно выспавшимся, а потом материть каждую молекулу – это как раз то, что мне было, судя по всему, просто необходимо в такой важный день. Чёрт, чёрт, Рома меня убьёт!.. Ладно, надо успокоиться. Чио-орт, предупрежу его хотя бы, что опоздаю. К скольки надо было? К двум часам? Буду к семи. Потом его крики послушаю, сейчас главное как можно быстрее собрать свою ебучую задницу. Хотя бы в душ сгоняю... И время бы засечь. 10:10. Желание загадать, что ли? На часах уже 11. Я разблокировал телефон, включил голосовое Ромашки на всю и слушал их, параллельно разыскивая более-менее нормальные вещи в шкафу. Придаю себе серьёзный вид и хватаюсь за первую футболку. В голосовом послышался долгий тяжёлый вздох и медленные, явно сдерживающие крики слова: – Ванечка, не кипишуй. Я подожду тебя, хорошо. Я и сам пока не готов, а к вечеру как раз жара такая стоять не будет... Футболка полетела на диван. Дальше на очереди было чёрное поло с белым кармашком. – ...Я тебя даже встретить смогу. Сам знаешь, не переношу жару. А вечерком как раз прохлада, часиков в шесть-семь тебя может встречу... – уже более спокойный голос продолжал доноситься из динамиков. Жмут рукава. Рубашку, что ли, в жару такую тащить? Я же сварюсь на этой улице, до суженого своего не доеду. Ладно, померю ради приличия, только быстрее... Как-то он случайно сказал, что я в ней как ходячий секс. Сказал, правда, не мне, а сам себе, но я услышал. Приятно было, не скрываю. – ...Дома у меня, кстати, парилка неимоверная, если пить собираемся, не пойдёт. Может, и хорошо, что ты опаздываешь, кстати. Я квартиру остужу немного, окна там пооткрываю. В общем, жду. Напиши, как выедешь. Я там шампанского куплю, может, пивас как-то не хочется... В общем, давай, собирайся. Застёгивая последнюю пуговицу, я услышал в его голосе что-то вроде смущения (?) и остался в ступоре. Почему так? Я переслушал ещё раз. Нотки в голосе начали меняться после слова "встречу". До этого была какая-то злость, а к концу как будто... Стоп, мне не показалось? Мысленно просмеявшись, внешне я выдал только усмешку, хотя внутри и бушевали дельфины. Может, это я себя накручиваю, а может, он и правда?.. Отправив короткое "мне ехать часов семь, отпишу, люблю", я вновь и вновь принялся переслушивать концовку. Да ладно, мне не кажется, у кого-то шишка горит? Я хорошо его знаю, Рома очень бойкий, и если смущается и волнуется, то явно по слишком важным причинам. Признаться честно, у нас и раньше были такие неловкие ситуации, но дальше ничего не заходило, мы ведь вместе не так много, чуть больше шести месяцев. Я представляю, как он, весь раскраснелый, идёт за этим блядским шампанским и не могу сдержать улыбки. Ну может, утреннее затянулось, но чтобы настолько?.. Ладно, и правда, надумал там уже чего-то. Вряд ли вечером что-то будет. Просто парень переживает, к нему едет любимый. Я бы тоже переживал. Да я уже... Стоп, почему? Я же вроде норм... У меня и раньше вставал на парней, но это, блять, МОЙ парень! С достаточно девственной задницей, и потеряться она должна уж точно не сегодня. Нет, ну если он захочет, то конечно, я всё сделаю... А думал, что пассивом буду я. Вот сюрпризы. Уже половина двенадцатого, думаю, нужно выходить... Завожу машину, отправляю смс, врубаю навигатор и давлю на газ. Жди, Ромео хренов. *** Встретили меня, как и обещали, прямо у въезда во двор. Даа, ну и домик он себе нашел... На этой улице даже машина не проедет. Ставлю своего чёрного коня около какого-то дома и наконец вижу вживую эти счастливые глазёнки, которые то и дело устремляются к моей рубашке. – Ну идём сюда уже... – говорить стало сложно из-за улыбки. Мы не виделись целых две недели, может, это и мало для вас, но точно не для нас. Обниматься долго мы не могли, а поцеловаться уж точно, так что решили оставить это дело на потом. Россия такая Россия: мне-то всё равно, но Ромаш уж точно не оценит, если я его поцелую прямо тут. Это же "Фуу, пидоры!" и прочие приятные сюрпризы. – На сколько я приехал? – спросил я, заранее зная ответ. Буду у него до шестого июля, после чего вместе поедем в лагерь. – А думаешь? – с хитрой улыбкой спросил он. Так он провожал меня к своему дому, мы говорили и говорили, оторваться не могли. Дома я у него, кстати, ещё не был, мне правда было интересно, что там за квартирка. Он боялся, что она недостаточно уютная или вроде того. Но квартира любимого человека – самая уютная, правда. Я его заверял в этом, но он всё равно отнекивался , хотя на ушах появлялся румянец, который я удачно зацеловывал. А не был я у него по одной простой причине: в отношениях наших я стал бабой. Я, конечно, не против, просто забавно получается, что он со мной так обходится: и цветы, и шоколад, и приезжает сам постоянно. Но видеть его в состоянии стояка... Очень смешно вспоминать, тут хоть бери и делай что хочешь. Да, у нас точно ничего не было, но говорю я это так, как будто мы женатая пара уже лет тридцать, и секс вошел у нас в привычку без особого энтузиазма. Но мы вместе всего полгода (чуть больше), к сожалению. Я повторяю о том, что люблю его чуть ли не постоянно, но для него выражение тёплых чувств абсолютно в новинку. Что уж, он и не влюблялся никогда. Но женщины у него были. Ну и ничего, пусть пососут. Вухаха. В доме меня сразу встретил тёплый запах домашней пиццы и... Всё. Зато пицц целых несколько. – Что щуришься-то? Ну не придумал я ничего... Зато вот, вкусы твои любимые. – проговорил он с нотками агрессии, но тут же запнулся. – И... Шампанское во-от... "Советское", я помню, ты говорил что-то, оно тебе нравится вроде, не знаю. Ну то есть знаю... Я сразу завидел его настроение и чуть не поперхнулся. Он правда... Сейчас? Ладно, так сказать, по погоде посмотрим. Но на всякий случай спросить нужно: – Чего нервный такой? – блять, спасти ситуацию... – Вкусная же пицца, ты чего? Давай садиться, кушать уже. Быть умным, значит вовремя притвориться тупым. Да и больше информации я так узнаю. – Да, ничего, всё хорошо. Давай кушать, и правда. Пошли в зал, я там стол накрыл.– блять, говорить не хочет. Ну ладно-ладно... Покушаем. Вкусно покушаем. Кушаем. Смотрим какой-то канал странный с фильмами и говорим, много говорим. О жизни, личной, нашей, о будущем, успели вспомнить прошлое, даже Сашу обсудили. Построили пару планов на грядущую смену и резко замолчали. Прибежал Пушок. План действий начинается. – Слушай, Ром, ты вроде поздороваться хотел получше? – с максимально непринуждённым видом спрашиваю я, вертя в руках тонкую ножку бокала. – Что? А, ну... – но он не успел договорить, я как-то резко устроился у него на коленях, обвив руками упругую шею. Бля, чё я творю? Что делать? Целовать? Трахать? 26 лет мужику, а он колеблется. А вот дружок его как раз в слишком боевой активности. Но мой Ромео уже сам потянул меня на себя, позволив даже немного прижать своё тело к дивану. Не поцеловал: посмотрел в мои глаза, долго-долго, и я в его. Какой же, однако, непонятный, но такой родной цвет. Совсем не торопясь, его рука перелетела с моей талии на затылок и наконец-то додумалась притянуть моё лицо поближе к хозяину. Целовал я совсем нежно, как будто первый раз, но как будто как-то страшно, угрожающе. Интересно, какой ураган у него в голове сейчас? Выглядит максимально спокойным, значит, мысли, как и у меня, спутаны в одну единую кучу, которую контролировать уже нет смысла, да и не хочет никто особо. Я пропустил момент, когда его прекрасные пальцы уже потянулись к воротнику рубашки, а я только сильнее зарылся в его шелковистые, спутанные, родные волосы. Последний раз взглянув на меня, будто бы спрашивая разрешения, он стянул с меня этот ненужный предмет одежды, кинув куда-то на спинку дивана, и провел кончиками пальцев по прессу. Если признаться, первый тихий стон тогда прозвучал именно от меня. А этот самодовольный только улыбнулся и с собой то же самое сделал: длинная футболка с логотипом какой-то метал-группы полетела туда же, к моей рубашке. А я тут, бля, зачем? Может, он и трахнет сам себя? Кладу ладони ему на грудь. Ну ничего, сейчас будет тебе весело. Аккуратно спускаюсь губами к шее, и, выбивая какие-то сжатые вздохи вроде "мх", прикусываю этот жалкий кусочек кожи, сразу же зацеловывая. Такой номер я знал ещё с юношеских лет, так что в этом деле я явно хорош, не представляю даже, насколько. Эффект эффектный, конечно. Он уже выгибается, подожди, рано же ещё... Слышал, от засоса умереть можно, поэтому пока хватит. Тихонько, не отрываясь от мягких губ, тянусь к ремню джинс. Их хозяин, скованно вздыхая, уже, судя по всему, был на пределе. Куда, я ж еще не сделал ничего... Откидывая сраные джинсы куда-то в сторону, пристраиваюсь поудобнее и специально долго вожу рукой по резинке боксеров, засовываю внутрь пальцы и вновь возвращаюсь к исходному положению. – Пожалуйста... – послышался тихий-тихий умоляющий шёпот. Нагинаясь к его уху, я ещё тише произнёс что-то очень ласковое, после чего резко сменил положение. Выцеловывая, наверное, каждую клеточку его мягкого плоского пресса, стремительно спускался, так сказать, к самому главному. Проведя один раз рукой, я опять слышу что-то невероятно жалобное: – Ты ч-что делать собрался?.. Я опять резко налетел на него, сжимая чужие родные запястья так нежно, но... Грубовато. По-моему, я его так запугаю до смерти. – А ты догадайся. – произношу прямо в открытые губы и требовательно сминаю их своими, уже равномерно успевая водить рукой по излюбленной мачте. После глубокого закрытого стона я всё же решаю оторваться и притронуться, наконец, к возбухшей эрекции. Молчит, значит? Ничего, а как тебе такое... Ласково провожу языком по всему основанию и резко заглатываю чуть ли не наполовину, попутно слизывая выступившее семя. Опыта в этом у меня нет никакого, я даже не знаю, существуют ли правила отсоса, как таковые. Но если я слышу такие стоны, да и рвотного рефлекса пока не наблюдается, значит, наверное, делаю всё правильно. Продолжаю, подключая руки. Ух, сука, лишь бы всё хорошо было. Уже скоро биение его сердца ускорилось до невероятной быстроты, да и дыхание тоже участилось. Быстро поняв, что к чему, отстраняюсь, продолжая теми же руками. С громким протяжным стоном он, наконец, выдохся. По всем канонам он уже тянется ко мне за поцелуем, и я только за. Пока его пальцы зарылись в моих волосах, мои решили подготовить его к кое-чему более приятному. Он опять выдыхает. Как же сладостно он это делает, ради этого звука всё, что угодно сделаю. А я уже. Быстро расправляюсь с джинсами, но с другим препятствием Ромашка решает уже расправиться самостоятельно. Устанавливая мои бедра немного ровнее, оттягивает эти блядские трусы и... Что? – Что ты творишь?.. – А ты будто не догадываешься. – видимо, спародировав меня, он решает действовать сразу быстро и решительно, работая сразу всем. Стонать я, конечно, также не умею, но, помогая совсем легкими толчками, очень быстро я также громко изливаюсь. Даже интересно, откуда у "натурала" такие навыки... Потом поинтересуюсь. Сейчас я хочу, наконец, сделать то, ради чего я здесь сегодня. Ромаш перевернулся на животик. Догадался... Достаю пальцы и слышу недовольный хмык. "Чувство приятной заполненности", или как это называют, исчезло. – Потерпи секундочку, зай. – опять я нагнулся к его ушку максимально близко, прикусив и зализав его. Отклоняюсь, приставляю кончик. О ДА, эти стоны можно слушать вечно. Нужно дать привыкнуть, конечно, если я хочу, чтобы удовольствие получили оба. – Расслабься, всё будет хорошо.– он мне верит. Беспрекословно верит каждому моему слову. Расслабляется, и уже скоро новые ощущения захлестнули нас тёплой волной по телу. Задавая ритм, я двигаюсь и двигаюсь, а он всё стонет и стонет, и сейчас я открываю ещё одно значение таких обычных слов. Я хочу повторять их снова и снова, и, укладываясь рядом с тяжело дышащим телом, повторяю прямо в губы: – Я люблю тебя. – Как же ты прекрасен... *** Мы, кстати, так и заснули в чём мать родила, зато в обнимку. Проснулся я уже один, накрытый мягким пледом. Вчерашний неаккуратный стол был убран, и на нем стояла лишь тарелка с заботливо разогретыми кусочками пиццы и тёплым стаканом молока. Где же моя мамочка? – Доброе утро, солнце. – о, а вот и голос издалека. Поворачиваю голову и ищу его глазами. Нашёл. Быстро натягиваю хоть какие-то лоскуты одежды и бегу к нему. – Доброе. Ничего не болит? Всё хорошо? – я положил руки ему на плечи, а он только улыбнулся и накрыл их своими ладошками. – Всё прекрасно. Кушай пиццу, я слышал, она на завтрак очень полезная. Приятного. – подарив мне короткий поцелуй, он уселся рядом. Таких вечеров у нас будет ещё много, я надеюсь, и я почувствую то же самое снова и снова. Обычно такому придают другое значение, но я чувствую невероятное доверие и любовь, как будто мне доверили целую жизнь. Но сейчас хотелось повторять только одно: – Я тебя люблю.