Цена

— А вот господин ведьмак много путешествует, и наверняка знает немало редкостных имён, — старый король так и лучился довольством, — Поговори-ка с ним, доченька, потешь душу побасенками. Молодая королевна взглянула на Торвальда хмуро, неохотно протянула белую руку. — Это правда, господин ведьмак? Торвальд руку взял осторожно, прикоснулся обветренными губами — пальцы нащупали мозоли, которых не должно быть на ладонях знатной девицы. Пряха? Ну конечно. — То имя, которое вы ищете, — сказал он негромко, не глядя на королеву, но чувствуя её трепет, — я знаю. И могу вас избавить… от неудобной сделки. Королева сжала его пальцы. — Пожалуйста, ради всего святого, я заплачу, сколько вы захотите, — она ещё не научилась приказывать и требовать. — Уверены? — Торвальд усмехнулся и наконец поднял глаза. — Не произносите столь опрометчивых обещаний, госпожа моя, если не хотите опять попасть в неприятности. Веки её припухли, белки покраснели, должно быть, бедная женщина плакала ночи напролёт. Наглая, бессовестная тварь. — И всё же назовите свою цену, — сказала королева еле слышно. — Одна ночь в вашей опочивальне, — ведьмак выпустил её руку, и она тут же прижала её к груди, вцепилась в золотое шитьё. Губы её задрожали — от обиды и возмущения. — Вы… Я… Да как вы… — но испуганная мельникова дочка где-то внутри этой этой разряженой в бархат и парчу дамы не давала ей закончить. Мельникова дочка знала своё место и свою цену, а королева пока нет. Торвальд оправил манжеты жестом, подсмотренным у придворных щеголей, и мягко ей улыбнулся. Вышло, наверняка, не очень — из-за шрама на щеке, все его улыбки получались кривоваты. — Ту самую ночь, когда он появится, — сказал он, — Если вы назовёте имя, он не может исполнить договор, а значит, придёт в ярость. Ребёнка он тронуть не посмеет, а вот вас… Королева судорожно вздохнула. — Да. Я согласна, господин ведьмак. Но разве это достаточная цена? — Если я сумею его изловить, моя госпожа, найдётся тот, кто заплатит за его голову золотом. Она успокоилась, выпустила платье, сложила руки на животе. — Я всё устрою, господин ведьмак. Торвальд снова убедился, что доведённая до отчаяния женщина способна на многое. Когда стемнело, за ним пришёл молчаливый слуга и провёл в библиотеку. Один из дубовых шкафов скрывал за собой узкую каменную лестницу. Королева спустилась за ведьмаком лично, подхватив бархатный подол, чтобы не подметать им неровные ступени. Тайный ход вёл в гардеробную. Здесь ведьмак и остался, за полуоткрытой дверью в опочивальню. Королева сидела у колыбельки, перебирая чётки. Огонёк единственной свечи дрожал, в тишине тревожно щёлкали янтарные бусины. Ведьмак был уверен, что он уже явился. Прячется в тенях, вдыхает запах страха и надежды, самый сладкий и желанный аромат для его племени. На дворцовой башне глухо бухнул колокол, возвещая полночь. Свеча вдруг погасла, словно от порыва ветра, а затем сама собой вспыхнула снова, и вместе с ней зажглись все остальные свечи в комнате — сине-зелёным колдовским огнём. Королева выронила чётки и схватила ребёнка. — Доброй ночи, дорогуша. Как здоровье твоего сыночка? Уже собрала его пелёнки в дорогу? Напрасно, напрасно, в новом доме он ни в чём не будет нуждаться. Торвальду не надо было видеть гостя — высокого ехидного голоса и хихиканья было достаточно, чтобы он представил себе его обличье. Остроносый карлик приплясывал и кривлялся перед королевой. Женщина отступила к двери гардеробной, как они и договаривались, прижимая ребёнка к груди. — Куда же ты, дорогуша? Сперва назови моё имя. Имя, имя, ты знаешь моё имя? Ведьмак приготовился. — Ру-руперт, — выпалила королева, делая шаг назад. Карлик расхохотался. — Неправильно, дорогуша, попробуй ещё разок! — Румпель! — ещё шаг. — Ах, мимо, совсем не то, — промурлыкал карлик. — Последняя попытка, попытка, попытка! Теперь Торвальд видел его прямо перед собой — морщинистое безобразное лицо кривилось, дергались огромные уши, руки и ноги находились в непрестанном движении, словно кто-то дергал его за ниточки. Торвальд стиснул зубы. Ну же, женщина, не вздумай запутаться. — Румпельштильцхен! — выпалила королева. — Твоё имя Румпельштильцхен, и наш договор расторгнут! Карлик замер неподвижно. — Тебя кто-то научил, — зло закричал он, — Ты не могла его узнать сама, глупая гусыня! Младенец жалобно захныкал. — Не могла, а узнала, — королева развернулась боком, закрывая ребенка. — Убирайся отсюда. — Но, дорогуша, ты же скажешь мое имя ещё кому-нибудь, — вкрадчиво сказал карлик и развел руки в стороны в шутливом поклоне. — Разве я могу позволить тебе… удрать? Хочешь заключить новую сделку? Торвальд распахнул дверь гардеробной и скользнул между королевой и карликом. — Никаких больше сделок, Румпельштильцхен. Карлик снова замер — на мгновение, а потом запрыгал, быстро перебирая ногами, завертелся по комнате. — Ах, какой неприятный сюрприз, дорогуша! Ты позвала ведьмака, это нечестно! Ведьмака с большим мечом! Он перекувыркнулся и снова очутился прямо перед Торвальдом. — Думаешь, меня можно напугать большим мечом? Ха-ха! Торвальд схватил карлика за ухо. — Айяйяй, — завизжал тот и топнул ногой. Колдовские огни погасли в тот же миг, комнату наполнил запах прелой листвы и костра. Ровный замковый пол под ногами превратился в каменный склон. Лица коснулось дуновение ветра, где-то рядом журчала вода. — Больно, пусти, — заныл карлик, и Торвальд выпустил его. Костёр вспыхнул сам собой, но пламя было самое обычное. Торвальд спрятал меч в ножны и сел на бревно у костра. — Ну, — сказал он. — Тебе не надоело? — Это одна из лучших забав, — сказал из темноты карлик и гнусно хихикнул. — Скажи мне, ты скучал? Большие навыкате глаза блестели, отражая огонь. — Нет, — отрезал Торвальд, глядя в костёр. — Мне было некогда. — Ах, какой удар по моей гордости! А ведь я так старался сделать все наши встречи не-за-бы-ва-е-мы-ми. — Поэтому твоё новое обличье каждый раз всё мерзопакостнее? Глаза скрылись в темноте, затрещали, перекатываясь под ногами, камешки. — Считай, что это моя цена, ведьмак, — голос стал ниже и мелодичнее. — Таким, как я, нельзя просто так встречаться со смертными. Все тёмные чары ночи таились в этом завораживающем голосе, все таинственные шорохи и страстный шёпот любовников, все страхи и нежные напевы колыбельных. Торвальд закрыл глаза. — Однажды ты заиграешься, и мне придётся убить тебя. Принц Ночи обнял своего ведьмака сильными смуглыми руками. — Я знаю. Дорогуша.