Sect Leader Yao Has Died

— У тебя получилось? — Не торопи меня. — О, мои самые искренние извинения, Лань Ванцзи, — выдавил Цзян Чэн напряженным голосом. — Пожалуйста, не торопитесь. Не обращайте на меня внимания. — Мн, — произнёс Лань Ванцзи и переместил свой вес так, что Цзян Чэн вскрикнул. — Мне больно, придурок! — Цзян Чэн окликнул его. Он не знал, выживут ли его плечи, если на них будет давить такой большой вес. — Мои извинения, — ответил Лань Ванцзи, звуча почти так же искренне, как и Цзян Чэн, и вернулся к поискам колокольчика Цзян на крыше, стоя на плечах другого. Он искал уже некоторое время, и Цзян Чэн почувствовал, что его колени подгибаются под тяжестью, но Лань Ванцзи казался таким же невозмутимым, как и всегда. — Я все еще не могу его найти, - повторил он в сотый раз за это утро, но Цзян Чэн просто рявкнул на него, чтобы он продолжал искать. Старейшина оторвёт ему голову, если он признается, что потерял священный колокольчик Цзян, и всё из-за того, что он… — Это ты виноват, что потерял его, — с горечью пробормотал Лань Ванцзи, продолжая осматривать крышу. — Ты не должен был швырять его в меня… — Думаешь, я этого не знаю? — прошипел Цзян Чэн. — А теперь заткнись, пока я тебя не уронил. — Я удивлён, что ты так долго держал меня в вертикальном положении, — он прокомментировал это как бы между прочим. Мельком взглянул вниз, удивленный тем, как покраснело лицо его зятя от длительного напряжения. Сохраняя нейтральное выражение на лице, он снова осторожно переместил свой вес так, что на этот раз его пятка впилась в шею Цзян Чэна сбоку. Крики возмущения другого того стоили. Лань Ванцзи хихикал внутри, оставаясь невероятно стойким снаружи. — Ты такой мудак! — Цзян Чэн закричал в то же самое время, когда Лань Ванцзи спокойно объявил: «Я нашёл». Лань Ванцзи схватил колокольчик с крыши и спрыгнул с плеч Цзян Чэна, решив не швырять его в своего зятя, чтобы не повторить ошибку другого. Цзян Чэн схватил колокольчик со вздохом облегчения, баюкая в руках. «Я так по тебе скучал», — прошептал он, целуя его с нежностью, которую обычно приберегал для Лань Сичэня. Лань Ванцзи прищурился, удивляясь, почему все думают, что он странный, когда существовали такие люди, как Цзян Чэн. Было ли это потому, что он был тихим? По крайней мере, он не шептал нежных слов неодушевленным предметам… — Ханьгуан-цзюнь. Глава Клана Цзян, — перед ними появилась ученица, и, судя по спокойному выражению её лица, она, должно быть, не видела достопочтенного Ханьгуан-цзюня, стоявшего на его плечах несколькими мгновениями ранее. Или, может быть, и видела, но просто привыкла к такому. На самом деле, теперь, когда Лань Ванцзи подумал об этом, он осознал, что почему-то часто оказывался на плечах Цзян Чэна... Но его нельзя было винить за самый первый случай: он был пьян… Цзян Чэн быстро спрятал свой драгоценный колокольчик, и они оба кивнули девушке в знак приветствия. У неё было серьезное выражение лица, и, когда она открыла рот, чтобы заговорить, они ожидали услышать ужасные новости… — С прискорбием сообщаю вам, что глава клана Яо скончался. Цзян Чэн споткнулся о собственные ноги, и Лань Ванцзи молча поддержал его, потрясённо глядя на ученицу. — Что ты только что сказала?.. — спросил Цзян Чэн, его голос был едва громче шёпота. — Глава клана Яо скончался. Меня отправили сюда, чтобы передать послание, но старейшины должны иметь больше информации, касающейся похорон и всех остальных процессий. Если вы извините эту ученицу, — сказала она, кланяясь и уходя, когда увидела, что другой старейшина зовёт её назад. На несколько мгновений воцарилась тишина. Цзян Чэн и Лань Ванцзи посмотрели друг на друга, а затем из глаз Цзян Чэна выкатилась слеза. Это была слеза чистой радости. — ДА! ДА! — закричал Цзян Чэн, а затем замахал кулаками вверх и вниз, прыгая и скандируя «Спасибо! Спасибо!» в небо, надеясь достичь богов наверху. Лань Ванцзи улыбался. Искренне улыбался. Счастье, которое он испытывал в этот момент, было почти бесподобным. Он тихо вздохнул от радости, удивляясь, как им вообще могло так повезти. А затем Цзян Чэн притянул его в яростные праздничные объятия, и Лань Ванцзи обнаружил, что отвечает на них с большим энтузиазмом. — Он мёртв! Он действительно мёртв! — Мн, — Лань Ванцзи сжал его плечо, — это чудо. Некоторые ученики, вышедшие из ланьши и двигавшиеся по ранее пустой дорожке, останавливались, чтобы поглазеть на главу клана Цзян и Ханьгуан-цзюня, которые выглядели такими же счастливыми — если не еще счастливее, — как и в дни их свадеб. Когда они обнялись, один из учеников поперхнулся. Это был Лань Цзинъи. — Пойдём, расскажем всем хорошие новости, — сказал Лань Ванцзи; обычно монотонный голос был переполнен радостью. Цзян Чэн энергично кивнул, и вместе они практически заскользили по Облачным Глубинам в поисках Вэй Усяня и Лань Сичэня, по дороге планируя праздничный ужин по этому радостному случаю. ~ В воздухе плыла мрачная мелодия, прекрасные и меланхоличные гармонии наполняли уши каждого. Все, включая Цзян Чэна и Лань Ванцзи, были одеты в белое и стояли вокруг гроба во время процессии. Гроб был большим и роскошным, буквально с золотым покрытием. Вэй Усянь и Лань Сичэнь тоже были там, каждый стоял рядом со своим мужем, держа в руках белые лилии. Не Хуайсан пришёл по такому случаю с белым веером. Младшие тоже были там, и четверо из них стояли перед взрослыми. Цзян Чэн не упустил из виду, как руки Цзинь Лина незаметно переплелись с руками мальчика Оуяна. Однако он молча поддержал своего племянника за попытку проявить чуткость. И Цзян Чэн, и Лань Ванцзи носили красные ленты на предплечьях, скрытые белыми одеждами, потому что для них это был праздник. Они сражались во многих войнах, но сохранять невозмутимое выражение лица во время процессий было самым трудным, что они оба когда-либо делали. Пока один из учеников Яо произносил речь о том, каким «добрым» и «великодушным» был глава клана Яо, глава клана Бо вытащил носовой платок, чтобы вытереть глаза, и Цзян Чэну пришлось прижать кулак ко рту, но он не мог остановить дрожь в плечах, отчаянно пытаясь подавить смех. — Глава клана Цзян, перестань смеяться, — пробормотал Лань Ванцзи, но его голос стал немного выше, и Цзян Чэн увидел, как челюсть собеседника напряглась, чтобы сдержать усмешку, и это только усложнило ситуацию. — Я не смеюсь, — прошипел в ответ Цзян Чэн, — это ты смеёшься. Лань Ванцзи собирался возразить, но тут они оба услышали: «...самый достойный человек, которого я когда-либо знал...», так что им обоим пришлось закрыть рот и сделать глубокий вдох, чтобы не сойти с ума. Глаза Вэй Усяня блеснули, когда он взглянул на них. Он и Лань Сичэнь обменялись понимающими взглядами с тем же самым нежным, но раздражённым выражением, которое сигнализировало, что им обоим будет о чём поболтать во время их следующего “свидания за чаем”. И тогда глава клана Бо заявил, что хочет сказать несколько слов сам. Он откашлялся, высморкался в платок и швырнул его какому-то бедному ученику в лицо. Его глаза были красными, и Цзян Чэн предположил, что он тоже был бы абсолютно опустошён, если бы причина, по которой он мог так откровенно уклоняться от уплаты налогов, умерла. — Сколько он тебе должен? — пробормотал Лань Ванцзи, заметив кислый взгляд Цзян Чэна. — Состояние среднего размера, — зашипел он в ответ, а затем они оба повернулись к главе клана Бо, который снова яростно вытирал глаза. Тот не произнес ни слова за это время, и все просто смотрели на него пустыми взглядами. Он снова откашлялся. — Глава Клана Яо был великим человеком… Лань Ванцзи громко фыркнул. Все головы в ужасе повернулись к нему, и Цзян Чэн захрипел, слёзы навернулись на его глаза, когда он рассмеялся над выражением лиц всех остальных. В тот момент ему было наплевать на свою репутацию. Лань Сычжуй и Цзинь Лин выглядели подавленными, но они тоже изо всех сил старались сдержать смех. Оуян Цзычжэню пришлось яростно прикусить губу, чтобы избежать пристального взгляда отца. Лань Цзинъи боролся больше всех. Вэй Усянь и Не Хуайсан прикрывали рты рукавом и веером соответственно. Лань Сичэнь вздыхал, но его глаза поблёскивали. — Мои извинения за моего мужа и моего брата, — нейтральным голосом обратился Лань Сичэнь к толпе. — Они всё ещё переживают эту ужасную потерю. Они подверглись воздействию зелья, которое заставляет их выражать противоположное тому, что они чувствуют. — Хех. Спойлеры, — пробормотал Лань Цзинъи себе под нос. — Что? — прошипел Цзинь Лин. — Следующая история… — Какая история?.. — Неважно… Толпа, казалось, приняла чушь Лань Сичэня за правду, но только потому, что она исходила от Цзэу-цзюня. Если бы Вэй Усянь открыл рот и попытался проделать тот же трюк, то это был бы скандал, ожидающий своего часа. Глава клана Бо продолжил свою речь, делая паузы для драматического эффекта или обмахиваясь веером каждые несколько секунд, пока наконец всё не закончилось. Гроб главы клана Яо остался в зале, и он должен был быть похоронен на следующий вечер. Заклинатели начали рассеиваться, большинство из них возвращались в свои собственные ордены или посещали остальных членов ордена Яо. Гроб был оставлен без присмотра, так как у учеников Яо было много других дел, а также потому, что гроб был заколдован, чтобы никто не мог разрушить его или украсть дары, оставленные внутри с телом главы клана Яо. Лань Сичэня утащили несколько других глав кланов, которые использовали похороны как время для дипломатии. Вэй Усянь, как обычно, отправился за выпивкой, но не раньше, чем подразнил мужа и брата за взрыв. — Лань Чжань, А-Чэн, это значит, что вы двое больше никогда не сможете называть меня бесстыдником! — он хихикнул, покручивая флейту, и пошёл прочь. Не Хуайсан остался позади, очарованный красотой гроба. Сев, он достал из ханьфу альбом для рисования, кисть и пузырёк туши… — Какого черта? — пробормотал Цзян Чэн. — Он повсюду таскает это с собой? Лань Ванцзи пожал плечами. А затем Не Хуайсан начал быстро рисовать гроб, закончив свое блестящее произведение искусства менее чем за минуту. Цзян Чэн и Лань Ванцзи подкрались к нему сзади, вглядываясь в изображение. Оно было чрезвычайно точно, пусть и выполнено тушью. Они посмотрели друг на друга, сверкнув глазами, когда им в головы пришла одна и та же идея. — Хуайсан. — Глава Клана Не. Не Хуайсан вздрогнул, чуть не пролив чернила, но быстрые рефлексы Лань Ванцзи предотвратили это. — Ой! Это просто вы, — Не Хуайсан усмехнулся. — Действие заклинания уже закончилось? — Нет, разве ты не видишь? — Цзян Чэн улыбнулся. — Мы убиты горем. Не Хуайсан тихо рассмеялся, а затем спросил: «Что я могу сделать для уважаемого главы клана Цзян и достопочтенного Ханьгуан-цзюня?» Озорной блеск в их глазах усилился в десять раз. — Что ж, Хуайсан, мы рады, что ты спросил. — Мн. Ты талантливый художник. — Насколько хорошо ты рисуешь людей? Не Хуайсан выглядел очень довольным. ~ Цзян Чэн ухмылялся и указывал на гроб позади себя, в то время как Лань Ванцзи держал поднятыми вверх два больших пальца. Не Хуайсан быстро нарисовал их, а затем вырвал страницу из своего альбома, чтобы высушить вместе с остальными работами, разбросанными по земле. На одном из рисунков Цзян Чэн и Лань Ванцзи стояли, прислонившись к гробу, и от них обоих исходила чистая радость. На другой Цзян Чэн стоял на крышке гроба, в то время как Лань Ванцзи сидел на его плечах, раскинув руки, — прозрение Лань Ванцзи из прошлого всплыло на поверхность. Почему он всегда ловил себя на том, что его несёт зять? На ещё одной они давали пять друг другу, сидя на краю гроба. — Следующий? — спросил Не Хуайсан, развлекаясь их выходками. Они кивнули и в течение следующего получáса продолжали принимать ряд поз с участием гроба главы Яо любым доступным способом. Со временем композиции становились всё более нелепыми, и Не Хуайсану пришлось пару раз придерживать руки, чтобы не испортить работу от слишком громкого смеха. Лань Ванцзи делал стойку на руках на крышке гроба, а Цзян Чэн сидел на корточках перед гробом, делая знаки мира, когда прибыли Вэй Усянь и Лань Сичэнь. Вэй Усянь тут же расхохотался, а Лань Сичэнь, увидев это нелепое зрелище, закрыл лицо ладонями. — Ванцзи! Слезай оттуда! — выругался Лань Сичэнь, Лань Ванцзи вздрогнул и опрокинулся, упав прямо на Цзян Чэна. Вэй Усянь вцепился в Лань Сичэня, ища опору, и даже тому пришлось спрятать смех за рукавом. — Хуайсан, они выглядят потрясающе! — вскрикнул Вэй Усянь, указывая на огромное количество рисунков, и Лань Сичэнь вынужден был согласиться. Не Хуайсан всегда был одарен в искусстве. — Подождите минутку, здесь почти тридцать рисунков, как давно вы двое позируете рядом с гробом главы клана Яо? Цзян Чэн, потирающий ушибленные бедра, которые Лань Ванцзи раздавил, упав на него, взглянул на пожавшего плечами зятя, и затем они с застенчивыми взглядами повернулись к своим старшим братьям. — Хотите семейный портрет? — спросил Не Хуайсан. Вэй Усянь и Лань Сичэнь посмотрели друг на друга, затем на своих нелепых мужей, после на ожидающего Не Хуайсана, а затем снова друг на друга. Вэй Усянь склонил голову набок, Лань Сичэнь приподнял тонкую бровь. Вэй Усянь склонил голову на другой бок. Лань Сичэнь постучал по подбородку. А потом они оба улыбнулись, снова повернувшись к Хуайсану. — Мы сходим за младшими, — сказали они в унисон, а затем вышли бок о бок. Цзян Чэн уставился на Лань Ванцзи. Ты это правильно понял? Лан Ванцзи моргнул, глядя на него. Мн. Цзян Чэн вскинул руки в воздух. Они даже не открывали ртов. Лань Ванцзи с чувством кивнул. Это было очень тревожно. Цзян Чэн дважды моргнул. Я знаю. ~ Лань Сичэнь и Вэй Усянь вернулись с младшими на буксире, которые были слегка напуганы, но позабавлены происходящим. Не Хуайсан размял пальцы, готовясь нарисовать такое большое количество людей. Все они расположились позади гроба, убедившись, что звезда картины все еще видна. Вэй Усянь обнял Лань Ванцзи за плечи, а Лань Сычжуй встал перед ними, улыбающийся и с белыми лилиями в руках. Цзян Чэн стоял рядом с Лань Ванцзи и держался за руки с Лань Сичэнем, они обменялись нежными взглядами. Лань Цзинъи стоял перед ними, опираясь одной рукой на гроб, а пальцами другой показывая знак мира. — Эм, вы уверены, что хотите, чтобы я здесь?.. — Оуян Цзычжэнь нервно бормотал, пока они занимали позиции. — Конечно, — Цзян Чэн закатил глаза, прежде чем Цзинь Лин смог его успокоить. — Ты же мой будущий племянник. И лицо Оуяна Цзычжэня просияло, в то время как Цзинь Лин покраснел, проклиная своего Цзюцзю, и теперь они, взявшись за руки, стояли рядом с Лань Цзинъи. — Хуайсан, не забудь нарисовать себя тоже! — воскликнул Вэй Усянь, и его муж и сын едва поморщились от такой громкости. Цзян Чэн и Лань Ванцзи согласно кивнули. Не Хуайсан замер, бегло осмотрев их лица, и на теплую улыбку Лань Сичэня он ответил лёгким: «Конечно, Вэй-сюн» — и начал рисовать. Им не пришлось долго стоять в позе, в конце концов, Не Хуайсан был чрезвычайно талантлив, и, когда всё было сделано, они улыбались и смеялись, развлекаясь болезненным, но трогательным поворотом, который принял вечер. — Я, кстати, думаю, что похороны прошли успешно, — заявил Лань Цзинъи, вызвав стоны у своих друзей. — Заткнись, Цзинъи, — прошипел Цзинь Лин. — Эй, разве ты не должен быть повежливее теперь, когда ухаживаешь за кем-то? — Цзинъи! — шикнул Оуян Цзычжэнь. Лань Цзинъи в ответ рассмеялся, схватив испуганного Лань Сычжуя, последними словами которого были: «Подожди! А-И!» — и, перепрыгнув через гроб, бросился прочь от легко смущающейся пары. Цзинь Лин и Оуян Цзычжэнь погнались за ними, всё время держась за руки. Лань Сичэнь вздохнул, прислонившись к гробу и размышляя, стоит ли ему немного вздремнуть на нём. Вэй Усянь подошел, чтобы пускать слюни над рисунками Не Хуайсана. И Цзян Чэн и Лань Ванцзи должны были согласиться с мнением Лань Цзинъи. Похороны прошли успешно. ~ Прошло три недели, чудесные три недели, за которые Цзян Чэн не получил ни одного письма, подписанного «Глава клана Яо». Светило солнце, щебетали птицы, и Цзян Чэн просто улыбался про себя, потягивая чай в своих покоях, когда один из его учеников не подошёл к нему с письмом, приглашающим его в орден Яо. Сердце Цзян Чэна на мгновение перестало биться в груди, но он успокоился, когда понял, что подписи нет. Возможно, один из старейшин нуждался в его помощи в решении всех дел, которые происходили после смерти главы клана. И Цзян Чэн поможет им, потому что его радость от смерти главы клана Яо с тех пор не угасла. Таким образом, он отправился в орден Яо, и, в отличие от многих других случаев, на этот раз он оставался в приподнятом настроении в течение всего путешествия. ~ Цзян Чэн уставился на него. Что ты здесь делаешь? Лань Ванцзи указал прямо назад. Что ты здесь делаешь? А точнее... Цзян Чэн с подозрением оглядел зал, что они все здесь делают? Цзян Чэн указал на многочисленных глав кланов и заклинателей, разбросанных по залу и шепчущихся друг с другом, таких же сбитых с толку, как он и Лань Ванцзи. — Возможно, будет еще одна церемония для главы клана Яо, — предположил Лань Сичэнь, пытаясь облегчить их беспокойство. — Да! — согласился Вэй Усянь. — Не волнуйтесь, все будет хорошо! Старший ученик Яо привлёк к себе внимание собравшихся в зале. — В наших рядах был предатель. Орден Линь заключил с нами союз с намерением казнить главу клана Яо и завоевать эти земли, — объяснил адепт, и в комнате зазвучал сдавленный ропот, но не многие были удивлены, что кто-то хотел убить главу клана Яо… — Мы приносим извинения за обман, однако, чтобы обезопасить нашего главу клана, были приняты решительные меры, и теперь… — Я вернулся, — глава клана Яо ворвался в двери, ханьфу развевался за ним. Он ухмыльнулся и встал на возвышении зала. Его козлиная бородка выглядела более сальной, чем когда-либо, а ухмылка больше походила на злобный оскал. Цзян Чэн вцепился в своего мужа, ища поддержки. Он почувствовал, как Лань Ванцзи напрягся рядом с ним. — Ну? — с издевательской ухмылкой спросил глава клана Яо у изумлённого зала. — Скучали по мне? ~ Когда они возвращались к своим лодкам, Цзян Чэн чувствовал, как его сердце продолжает рушиться. В глазах Лань Ванцзи буквально стояли непролитые слёзы. Вэй Усянь и Лань Сичэнь, несмотря на своё разочарование, пытались утешить их. — Это просто нечестно! — прошипел Цзян Чэн, сжимая кулак. — Я знаю, любовь моя, — Лань Сичэнь поцеловал его в лоб. Лань Ванцзи шмыгнул носом, его губы начали мелко дрожать. — О, Лань Чжань! Не плачь! — Вэй Усянь выглядел испуганным. — Тебе нужен платок, Ванцзи? — спросил Лань Сичэнь, сочувственно глядя на брата. Лань Ванцзи молча кивнул, и брат протянул ему платок. Он яростно промокнул глаза. А затем слёзы начали собираться и в глазах Цзян Чэна. — О, только не ты, А-Чэн! — воскликнул Вэй Усянь, а затем осторожно вытер слёзы брата подушечкой большого пальца. Лань Ванцзи протянул ему носовой платок, и Цзян Чэн с благодарностью принял его. — Всё будет хорошо, — заверил его Лань Сичэнь. — Да, он стар и имеет множество врагов — добавил Вэй Усянь. — Он скоро умрет. Цзян Чэн и Лань Ванцзи медленно кивнули, страдание начало утихать. — Ты обещаешь? — голос Цзян Чэна звучал тихо. — Ты обещаешь, что он скоро умрёт? — Конечно, А-Чэн. Я даже сделаю это сам, когда придёт время, — Вэй Усянь усмехнулся, когда Цзян Чэн расслабился. — Всё будет хорошо, Ванцзи. Я прикрою Вэй Ина, когда придёт время, — и когда Лань Сичэнь погладил брата по голове, он почувствовал, что тот тоже расслабился. Вэй Усянь и Лань Сичэнь переглянулись, пряча улыбки, и снова посмотрели на младших братьев. — Мы можем помочь убить его?.. — Да, А-Чэн. — Ты обещаешь?.. — Конечно, Ванцзи.