Тебя любили

Тягучая молочная пелена затягивала комнату, оставляя боль лепиться к серым стенам. Едкий запах, изначально предполагаемый наделить Драко умиротворением, теперь доставляет головокружение и недомогание. Густой дым тянулся веретеном с потрескавшихся губ, дрожащих от переизбытка подавителей жизнедеятельности. Ждал. Он снова ждал, когда она вернётся к нему: схватит за щёки, погрузив его серый взгляд в шоколадный океан, прошепчет слова сожаления, пока он будет туманно разглядывать каждую любимую им черту её лица. — Мерлин, покажи свои руки… —лепетала она, судорожно поднимая его ладони. Они неестественно тряслись, как и всегда после того, как он выкуривал пачку сигарет за час. Грейнджер сквозь пробивающиеся дорожки слёз шептала о его безответственности, а он всё так же непонимающе оглядывал девушку. — Чёрт возьми, ты такой глупый! — она снова доставала флаконы зелий, чтобы облегчить его судороги, — Неужели ты не понимаешь, как я боюсь, что однажды твой организм не вынесет такого напряжения?! Он понимал. Понимал и хотел этого. Ему нужна была забота. Тот, кто сможет вновь прибыть к нему, чтобы уберечь от очередной передозировки. Малфой, чёрт возьми, нуждался в том, чтобы хоть кто-то в этом мире прошептал ему наполненные любовью нотации о том, что нужно беречь себя. — Я не могу каждый раз аппарировать к тебе из разных уголков Лондона, пойми это, прошу, — её губы дрожали, а она продолжала тараторить, — Как бы я тебя ни любила, Драко, я могу однажды не успеть. — Называй меня по имени чаще, — он бормотал эти слова, пока девушка вновь всхлипывала, хватая его за щёки. — Драко, я тебе не спасатель! —Грейнджер переходила на громкие возгласы, — Ты чертовски несерьёзный! Раз ты клялся, что любишь меня, то почему сейчас ты так спокойно доставляешь мне боль, словно я ничего не чувствую? Почему я, Драко? Почему ты решил сломать именно меня?! Его дыхание сбивалось, а тело обмякало с каждой секундой. Серые глаза невольно поглощали в себе янтарно-шоколадный свет. Покрасневшие щёки беспощадно резали сердце парня, сжимали и скручивали. —Я один, — Малфой склонил голову вниз, пытаясь собраться с мыслями, играющими с ним будто в догонялки, — У тебя всегда был Уизли, Поттер, Джинни, все тебя любили, а я был нежеланным всегда и везде, как дождь в ясный день. У тебя было всё, чёрт возьми: слава, счастье, забота, любовь; Всё, что только пожелает Золотая Девочка. Грейнджер-Грейнджер-Грейнджер, — он передразнивал возгласы людей, твердивших с восхищением эти слова, — Твой отец не Пожиратель, тебя не убьют, если ты не выполнишь то, что тебе приказали, ты живёшь в шоколаде, мать твою, ты не обречена быть врагом, даже если ты этого не хочешь. Теперь скажи, а почему я, Гермиона? Почему мне выпадает такая участь? Что я сделал такого, что теперь ощущаю медленную смерть и разрушение? Она не справилась. Сбежала в ту минуту. Попросила Макгонагалл назначить другую старосту Хогвартса и пропала из его жизни.

***

— Она вернётся, Драко, я клянусь, — новая староста девочек держала его за плечи, немного встряхивая, — Ты видел то, как она смотрит на тебя в Большом Зале? Слизеринец снова сидел на холодном полу, уткнувшись носом в колени. В ванной старост всё так же витал едкий дым сигарет, приносящий сильнейшее головокружение. Малфой так и не справился с тем, что Грейнджер покинула его 6 месяцев назад. Ко всему прочему, он перестал ходить на большинство занятий, белые шрамы осыпали белоснежную кожу впоследствии написания текстов пером Амбридж, которое ему удалось прихватить с собой после её отстранения от преподавания. Кожа стала ещё бледнее и суше, а платиновые волосы, которые Пэнси Паркинсон бережно подстригала, пока Малфой был не в состоянии, лежали небрежно и неряшливо. Девушка упорно старалась поднять Малфоя из тёмной глубины отчаяния, время от времени вытягивая его на Астрономическую Башню, чтобы наполнить его жизнь свежим мартовским воздухом. Занимала разговором обо всём, что могло быть интересно парню, пускай даже сама не увлекалась подобным. Но всё было тщетно. — Грейнджер спрашивала о тебе вчера, — слизеринка нарушила звуки порыва ветра внезапными словами, — Сказала, что…— резкий голос Драко не дал ей закончить. — Ты каждый раз так говоришь, чтобы меня успокоить, так что мне плевать, что она там сказала, — он был твёрд и холоден. — Вот как… — она озадачено поджала губы. Мгновенная тишина окутала башню. Паркинсон переминалась с ноги на ногу, пытаясь оживить диалог. — Зачем ты это делаешь? — Драко поднял на Пэнси пустой взгляд, —Ты так любишь нянчиться? Или тебе нравится смотреть на чужие страдания? — Ты так глуп, —вздохнула слизеринка, — Мы друзья, это нормально, что кто-то всегда готов помочь. — Не жалей меня, Пэнс, я знаю, что для тебя я – непосильная ноша, оставь меня, иначе останешься ни с чем, — Малфой пожал плечами, зажимая сигарету между зубами. — Разве ты не можешь сделать что-то для себя? Тебе приятно смотреть на себя, как на законченного наркомана? Если тебя это устраивает, то меня однозначно это не радует. Я устала смотреть на то, как Грейнджер плачет в туалете, как ты убиваешь себя этими идиотскими сигаретами, — она вытянула сигарету, которую слизеринец собирался зажечь, и бросила на пол, придавливая каблуком, — Вот твоя смерть, — она ткнула пальцем на раскрошенный табак, — Это причина всех твоих проблем. Ты тупой слабак, — её голос внезапно сменился на стальной, —Ты полная задница, Драко, который теряет всех подряд из-за своей слабости. Грейнджер сутки проводила возле тебя, пока ты снова отходил от передоза. Что в итоге она получила? Спасибо? «Я тебе признателен, Гермиона»? Нет, ты снова заставлял её чувствовать себя виноватой за то, что её любят. Малфой стоял в непонимании, пока девушка вымещала всю злость на несчастных крошках табака. — Её успеваемость скатилась в два раза, она избегает людей, а всё почему? Не знаешь? Она не хочет отныне быть любимой, ей стыдно за то, что она всегда появляется в центре внимания. И всему виной ты, — она, казалось, успокоилась. Морщинка на лбу сгладилась, а взгляд сменился на прежний. — Раз любишь её, перестань её разрушать, — эти слова стали точкой в их диалоге. Парень впервые видел подругу в таком обличии: прежде она старалась не перечить Малфою, лишь кивала и поддакивала. Сейчас же она стала воплощением адского пламени: ей не было интересно, заденут ли эти слова слизеринца, ей нужно было сказать то, что хотел не Драко, а она – Пэнси Паркинсон. Он остался в одиночестве. Снова. Ненависть растекалась по всем телу, заставляя сжать кулаки прочнее стали. Все сказанные девушкой слова были правдой, как бы больно это ни звучало. Пальцы постепенно потянулись к пачке в кармане. Белая коробочка дрожала в его ладонях. Неужели эта несчастная упаковка смогла заменить ему Грейнджер? Драко променял вдох жизни на постепенную смерть. Желание вновь закурить так, чтобы больше не проснуться, пленяло и дурманило. Что я люблю больше? В чём я найду спасение? Рука медленно открыла пачку. Неутомимый вопрос сводил с ума. Любовь или зависимость? Невероятно схожие слова, но в то же время такие далёкие друг от друга. Кем я буду, выбрав неверный путь? Но что есть путь неверный? Короткий выдох. Сигареты с хрустом ломаются пополам одна за другой. Правильно ли это решение? Вероятно. С шорохом пачка падает на пол, а Малфой опускается на колени. Он смог. К чёрту всё, он тоже хочет быть любимым. Бурная река разливалась повсюду, наделяя парня удивительным порывом эйфории. Она важнее. Она нужнее. Ноги быстро зашагали, переходя на лёгкий бег. Астрономическая башня, коридор, удивлённые перешёптывания учеников – всё слилось воедино. Трансфигурация. Он точно помнил, что вот-вот Гермиона должна была выйти из кабинета Макгонагалл. Драко Малфой бежал сквозь толпу второкурсников, совсем не глядевших вперёд. Минув несколько кабинетов, он заметил вдалеке всеми любимую фигурку, мелькающую красным галстуком в толпе. Скрывается… Всё в точности, как и говорила Пэнси. Ноги несли его прямо к Грейнджер, обхватывающей пару учебников в руках. Вздох. Вот она, стоит прямо к нему лицом, недоумевающе разглядывая парня. Драко схватил её за тонкое запястье, потащив девушку за угол. — Что ты делаешь? —она удивлённо бормотала, пока он отпускал руку. — Грейнджер, послушай, я идиот, —начал было парень, медленно выдыхая, — Выслушай меня, а затем мы можем больше не пересекаться, если ты не захочешь, — Гермиона внимательно изучала его, пока Малфой собирался с мыслью, — Я был помешан на любви, я желал быть услышанным, совсем позабыв о том, что разделяю этот мир ещё с семью миллиардами мне подобных. Я был очень глуп, когда говорил тебе это всё. Мне было завидно, что ты была центром обожания, пока я оставался для всех конченым Пожирателем Смерти. И только сейчас я действительно понял, какую ошибку я совершил. Я полная задница, Грейнджер, — парень поднял серый взгляд на девушку перед собой. Она суетилась, пытаясь сказать что-либо. Глаза бегали по его лицу, а губы сжимались в тонкую линию. Драко ждал. Покорно ожидал, пока она ответит. Минута, час, год, он был готов ждать ровно столько, сколько она решится думать над его словами. Время медленно текло, словно тихий ручеёк. — Я никогда не смогу разозлиться на того, с чьей жизнью судьба сыграла не по-честному, — неловкая улыбка медленно расплылась по её щекам. Из рук невольно высыпались учебники, теперь она тянулась, чтобы заключить парня в тёплые объятия, будто они расстаются навсегда. —Я люблю тебя, Грейнджер, — он прошептал эти слова, пока голова девушки располагалась на его плече.