Душа

Иногда я копошилась в своих мыслях настолько сильно, что не могла контролировать собственное тело, например, кивала или мотала головой; отбивала ритм старой, отсчитывающей уже двенадцать лет с момента издания песни либо пальцами руки, либо ногами, или, что крайне редкий случай, ходила по помещению, в котором находилась, протаптывая настоящие круговые дорожки и ярко жестикулируя. А сейчас я переплюнула всё, что могла: не смогла удержать под контролем собственную магию, в результате чего оказалась в её же ловушке. Сквозь небольшие щели светило солнце, то ли ободряюще освещая и улыбаясь мне, то ли насмешливо уставившись; чем выше поднимаясь, тем сильнее припекая макушку. Я недовольно сощурилась и сгорбилась, не вынося этого настойчивого, как у матери, взора. Я сидела взаперти уже несколько дней: если быть точной, то чуть меньше одной недели — пять дней и ночей. И размышляя об этих нескольких сутках, то можно сказать, что моя магия невероятно сумасшедшая. Она, словно разумное существо, не выпускала, одновременно защищала от внешних воздействий, таких как нападение магических животных или самого обычного дождя, и будто укреплялась и накапливалась. Я не чувствовала никакой потери маны и уж тем более плохого самочувствия, разве что непомерную скуку. Неужели так происходит со всеми, кто выбирается в Зачарованные Леса, или я просто «особенная»? Не сомневаюсь, что меня этому подвергнуть могла та самая мать. Не успела я сбежать из-под её опеки, вот уже под другой. С детства я знала лишь лицо одного человека и маленькую комнатушку, будто чердак, с крошечными деревянными окошками, невысоким угловатым потолком, скрипучей кроватью, вот-вот разваливавшейся, и столиком с единственным стулом. У меня была небольшая стопка чистой бумаги и пять карандашей, благодаря которым я могла рисовать и писать, хотя больше отдавала предпочтение именно рисованию. Я люблю природу: свежую или, что практически редко в наших краях, пожухлую, устеленную снегом траву, яркие листочки и деревья, особенно клён: он рос мощным древом прямо перед моим окошком; весенние и летние цветы, однако больше всего самые редкие, всходящие только осенью и то, не каждый год, я даже не знаю их названия. Я любила место, где росла. Не комнату, а это скрытое поселение в Зачарованных Лесах. Этот Лес Ведьм. Но только мать, мать всех ведьм, не давала мне насладиться свободой. Вместо полного ощущения крыльев за своей спиной, как у большинства девушек, хоть и малость ограниченных в выходе за пределы территории, мне оставалось довольствоваться только этим уголком. Я ненавидела её решения. Саму же Королеву Ведьм я признавала: она была неплохим правителем, неплохим человеком со своими стремлениями и действиями, ни от кого не зависящая и властная женщина, искусный маг, проживший не один век и не изменившая ни капли во внешности. С другой стороны, мать дала мне лучшее образование, поэтому я могла спокойно разговаривать на все возможные темы и обсуждать самые разные проблемы, однако мне не хватало широкого кругозора. Книги в моей комнатушке не задерживались и на тройку дней: я должна была их прочитать быстро и пересказать. Хоть я и много знала, пригодятся ли мне эти знания без видимости происходящего? Сейчас же, в свои шестнадцать лет, я взбунтовала. Несколько дней назад поругалась с матерью, которая отнюдь не чаяла во мне души, выставила её за дверь (сама бы не поверила, если бы услышала это) и решила. Я не могла больше находиться в этом обшарпанном, старом чердаке, точно безвольная кукла, о которой частенько вспоминают и играются, обещая лучшую жизнь. Собрала какие есть пожитки: два комплекта одежды и еды. Как хорошо, что у меня было её достаточно для того, чтобы прокормить себя это время в заточении. И сбежала, вновь оказавшись в плену. Конечно же, если я попала в такую ситуацию, магия у меня стихийная, точнее одна из четырёх основных элементов — ветер. Как и природа, он всегда приходился мне по душе. Ласковый, но в то же время резкий и несгибаемый; магия — это всегда что-то высшее, непостижимое для нас и все равно такое близкое. Ценят ли способность колдовать люди за пределами Леса? Я ни раз спрашивала мать, на что она ответила мне один-единственный и последний раз непоколебимо и твердо: «Тебе не следует задавать глупых вопросов. Мана дана нам от рождения, но каждый сам решает, как её использовать: совершенствовать или погасить очаг развития. Даже крупицу, если прилагать усилия, можно пустить в дело. Но ты другая, Астерия. Ты благословлена маной...» Если так подумать и сопоставить с картой, что была у меня на днях в руках, то я примерно на границе с королевством Клевер, которое весьма неплохо для проживания, если ты аристократ или рыцарь-чародей. К высокому сословию я не принадлежу с рождения, да и слишком затратно для меня становиться какой-то важной персоной в светских кругах, не имея при себе самого главного — денег, а стать рыцарем-магом было бы просто замечательно. И свобода, и много впечатлений, знакомства, друзья, вечеринки, а может даже красивые парни... Так много вещей, которые я хочу попробовать! Моя магия — мой проводник в лучшую жизнь! Хоть и сейчас я в ловушке этого проводника... С каждым сменяющимся днем я ощущала, как мана вокруг меня увеличивалась и приобретала форму, но не видела, потому что сама была в неком круглом и широком коконе из ветра. Скорее всего, неподалёку появлялись такие же сгустки магии. Я всего лишь парила в центре самого крупного, не падала и не меняла положение. Какое-то время я даже испытывала стыд: как можно настолько не контролировать свою магию от природы? Но теперь смирилась — я только хотела, чтобы мне кто-то помог. Сама я отсюда не выберусь, а мать явно держит обиду, так бы давно уже забрала меня и наказала похлеще, чтоб не повадно было. Может быть, меня и вовсе не видно сквозь этот плотный слой маны... Наверное, издалека это выглядит как очередная магическая аномалия в Зачарованных Лесах: несколько ветряных шаров и область, буквально дышащая маной. Но еда заканчивается, и мне, в любом случае, придётся как-то выбираться. Сражаться против своей же магии? По-идиотски, и я уже пыталась. Внезапно я что-то ощутила. Лёгкое дуновение ветра внутри кокона буквально заставило меня вскочить так резко, что закружилась голова и вспыхнули чёрные точки перед глазами. Однако это меня не остановило: я часто испытывала головокружение и молниеносный упадок сил при быстрых движениях из-за вечного нахождения в комнате. Мне хотелось подбежать к стене из ветра перед собой, как к решётке в тюрьме, с огромнейшей надеждой, что там кто-то окажется и протянет мне руку помощи. Я абсолютно уверена — мана сменила свой настрой на излишне серьёзный не просто так. Она была готова охранять меня до последнего, и, видимо, мне придётся возразить не только матери, а ещё и собственным силам, которые уже давным-давно должны были усмириться. Выставив руки вперёд, я поняла ещё одну вещь: маги, остававшиеся вне этой зоны, были намерены разрушить эту аномалию. Абсолютно все их действия отражались для меня на каком-то ментальном магическом уровне. Я не могла видеть этих людей, внешность, одежду, но словно передо мной выстраивались силуэты незнакомцев, их чародейский потенциал и даже атрибут магии. Маги, которые мне необходимы, прямо здесь; тьма и свет, способные наконец-то прекратить моё заключение здесь. Всё, что от меня требуется — не попасть под удар. Я не заметила, как мой гримуар раскрылся и затрепетал страничками, наполняясь письменами, однако ощущение расширения возможностей настигло меня сию же секунду. С большей вероятностью, они поняли необычность данной ситуации, возможно и не до конца, но действуют с особой аккуратностью. Это ясно по их движению ног и рук, как будто не собираются бездумно резать ножом, а чётко и осторожно провести по намеченной линии. В момент меня накрыло чувство радости: это наверняка хорошие люди! И я должна была откликнуться на их помощь. Скосив глаза влево, заметила не так давно раскрывшийся гримуар, который, по большому совпадению, имел происхождение королевства Клевер. Мой трехлистник, на который так высокомерно фыркнула мать, сказав, что я должна была получить, как минимум, четырехлистный. Я почти рассмеялась тогда! Как бы я смогла получить его? Именно гримуар выбирает владельца. Заклинаний было немного, но я каждый раз приходила в неописуемый восторг, просто разглядывая эту магическую книгу, письмена на понятном мне языке, гладя все шершавые белые странички, подминая острые уголки, проглаживая обложку с красивыми цветами серебристо-золотого цвета. Я могла часами любоваться гримуаром, но сейчас он мне нужен для дела. Засветившись нежно-золотым цветом, он, полностью поддавшись мне, перелистнул странички и остановился. Использовать магию я была готова — мне всего лишь нужно вовремя выскочить отсюда. В следующее мгновение я практически чудом уловила голос: — Магия Тьмы... Такой грубый бас я встречала впервые, но что ещё ждать от человека, который практически впервые вышел настолько далеко в одиночку? Не может быть, это ведь маг, который спасёт меня! Но, насколько я понимаю, там есть ещё один. И если я сейчас же не использую заклинание, то окажусь в опасном положении для своего здоровья! Надо ещё чуточку подождать... — Магия Света... Однако этот голос был на пару тонов ласковее и еле различим. Всё! Вперёд! — Магия созидания Ветра: Крылья, — порывы ветра окутали меня, уходя за спину, словно бы прикрепились к месту, где начинались грудные позвонки, и мощным потоком устремились вниз, образовывая нечто похожее на каркас крыльев птицы без перьев. Я точно знала: я смогу вырваться из этого заключения, гложившего меня не одни сутки. А на самом-то деле всю мою жизнь. Сделав единственный взмах, я ровным потоком взметнулась вверх на несколько метров; мана больше не преграждала путь. Чувства горечи и будто бы вновь открывшейся старой раны окатили меня, как утренняя холодная вода для умывания, и тут же уступили место свободе. Той самой свободе, которую я словно поняла впервые. С острым привкусом мяты и лесной свежести, образующейся по-новому после быстрого и тёплого дождя; с дерзким ароматом, ударяющим в голову и открывающим нечто новое. Мои крылья из ветра будто стали единым целым со мной. Неверящая, крадучая улыбка озарила моё лицо, пока всё, что я видела, было яркое голубое небо. Я свободна. Но я не могла себе позволить забыть о тех людях, которые спасли меня. Я была обязана им и во что бы то ни стало отдам долг.