Сейчас и Потом

Мальчик лежал, положив голову на мерно вздымающуюся и опускающуюся грудь пришельца. Пришельца, что столь похож на людей. Особенно, когда на нем надета медицинская маска. Почти человек. Мальчик лежал на траве, наблюдая за звездным небосводом, возвышавшимся над лесом, словно купол. Неподалеку слышались крики запозднившихся птиц, шелест листьев на ветру и шуршание травы. Свет звезд отражался в глазах мальчишки. — Ид, — позвал мальчик. — М? — вопросительно протянул пришелец. — А где твоя планета? Ид медленно обвел взглядом ночное небо. Столько звезд, планет, спутников, пульсаров и много чего еще таилось в глубине далекого космоса. Что такое один шарик пригодной для жизни смеси воды и земли в сравнении с необъятностью вселенной? Лишь капля воды в океане. Но все же капля столь важная, что ради нее одна раса готова использовать все плоды своих технологий и генной инженерии, дабы изничтожить другую и завладеть столь желанным клочком земли. Мальчик осторожно глянул на пришельца. Тот уже пару минут отстраненно смотрел вверх. Слегка нахмуренные брови свидетельствовали о том, что он глубоко что-то обдумывает. Женя начал переживать, не спросил ли он что-то не то? Его инопланетный опекун редко говорил о своем родном мире. А даже если и упоминал о нем, то вскользь и односложно. Отношения Ида с представителями его расы явно были не столь простыми, как могло показаться. — Сложно сказать, — наконец проговорил инопланетянин. — Она слишком далеко. — Скучаешь? — поинтересовался Женя, поднимая голову и глядя в лицо своему собеседнику. Голубые глаза мальчика встретились с зелеными столь знакомыми и естественными, но все же нечеловеческими глазами. Что-то в них было… не так, как у людей. Они выглядели слишком искусственными или просто отстранёнными. Возможно так и должно быть, может взгляд всех существ, проживших ни одну тысячу лет, рано или поздно становится таким? С высоты своих одиннадцати лет Жене оставалось только гадать. — Скучать можно лишь по тому, что тебе дорого, — философски заметил Ид, поднимая голову к небу. — Там… Мне не о чем тосковать. — А как же родной дом? — спросил Женя, тоже переводя взгляд на звезды. — Дом там, где ты сам решишь. — Твой здесь? — Здесь. — подтвердил пришелец и тяжело вздохнул, прикрывая глаза. Женя удовлетворенно улыбнулся, продолжив изучать звезды над ним. Млечный путь красиво сиял своим розовато-фиолетовым цветом в темной синеве безвоздушного пространства. По словам Ида, в него входит около 400 миллиардов звезд. Звезд, похожих на наше солнце или разительно отличающихся от него. С одной стороны, подними голову вверх и вглядись в ночное небо, усыпанное белыми точками, они так близко, но в то же время так далеко. А ведь некоторые из них уже давно погасли, а мы все равно продолжаем видеть их свет. Когда-нибудь и это наследие мертвых звезд уйдет, оставив лишь черную пустоту на своем месте. Но сейчас… Сейчас их место не пустует, и белые точки все так же сияют. Сейчас Женя лежит на поляне, положив голову на грудь своего инопланетного опекуна и любуется созвездиями. Сейчас тихо, мирно, хорошо… Ведь мальчик не знает, что скоро связь с большей частью мира оборвется, что людям придется бороться за выживание с врагом, превосходящим их по силе в миллионы раз. Не знает, что его уверенность в инопланетном друге пошатнется, и на крыше кировского небоскреба после поражения одного противника на его место взойдет другой. А противник ли? Враг ли? Будущее туманно и неизвестно. В нем на многие вопросы не будет однозначного ответа. «Это так ты покупаешь преданность?» — спросит однажды подполковник. «Я ничего не покупаю. Я помогаю.» — будет ей ответом. И Женя согласится, глядя на того, кто забрал никому не нужного больного мальчика из интерната и дал ему возможность ходить, учиться, жить. Того, кто подарил ему дом, семью… Зачем? Юноша не спрашивал. Ид никогда не просил ничего взамен. Пришелец не покупал преданность. Он просто… помог. А Женя сам пошел за ним. Сам принял решение встать на его сторону и помогать в ответ. Пускай юноша и усомнится в правильности этого решения позже, сейчас это не имеет значения. Вопросы морального выбора таятся в будущем. Настоящее же обдувает его прохладным летним ветерком, шуршит листьями деревьев и сияет звездами на небосводе. Оно наполнено радостной безмятежностью. Катастрофичность будущего не имеет значения, ведь оно будет в том далеком потом. А сейчас... Сейчас все хорошо.