Memento mori

Подняв голову к небу, Урд задержал взгляд на полной луне. Ночное время суток было идеальным временем для охоты, идеальным временем для таких существ, как вампиры. С помощью магических приспособлений они теперь могли выходить на улицу даже при свете дня, но с заходом солнца всё равно чувствовали себя намного лучше. Если бы не последний факт, Урду было бы плевать на любое время суток. Какой смысл считать часы или минуты, если он прожил уже так долго? Он был вне времени, как и все его «родственники». Людям было отведено на жизнь не более ста лет, в то время как вампиры могли жить веками. Им не грозила старость или смерть от болезни. Была лишь одна плата – эмоции: с каждым годом, как свеча, они угасали в мёртвых телах, а вместе с тем пропадало и само желание жить. Вот почему хищники старались быть поближе к людям, к смертным созданиям – те помогали им не забывать, насколько ценна жизнь. Первого основателя заинтересовала юная дева. Риг тоже себе кого-то нашёл. У Микаэлы было полно друзей, даже если он вампир. Ему же были чужды привязанности – он не видел в них никакой необходимости. Урд ещё долго стоял на улице. Созерцая полную луну, застыв на месте, как статуя, он вспоминал все произошедшие события. Первый снова исчез, и, возможно, ещё нескоро появится. С рассветом солнца наступит новый день. А что же ему делать ночью? Он мог вернуться в свою квартиру в Токио и провести время там, изображая сон. Мог, как Риг, скитаться по городу в поисках приключений. Но ему ничего не хотелось делать. У него не было никаких желаний, не было никакого смысла ждать следующего дня. Его жизнь уже давно стала бессмысленной, и он не понимал, почему остальные убеждали себя в обратном. Они – вампиры. Они все давно уже мертвы. Им не было места среди людей. Или, быть может, он убеждал в этом самого себя, чтобы как-то оправдать бессилие? Почему Шикама Доджи нашёл свой смысл жизни спустя две тысячи лет? Почему Риг и Микаэла нашли его для себя, а он не мог, потому и считал их действия абсурдными? Может, ему тоже стоило измениться – забыть о том, кто он и просто... жить, как все? Тогда бы он смог понять их? – Не уверен, – озвучил свои мысли вслух вампир. Они все были чертовски разными: то, что легко давалось его «родственникам», могло стать для него невыполнимой задачей. Хотя он ещё даже не пробовал испытать то же, что и они. Единственное взаимодействие с социумом у него было в университете, где он учился хореографии в отделении театрального искусства. Этот выбор тоже был не случайным: Первый основатель всегда любил бальные танцы; они с Ригом учились танцевать их, чтобы произвести на него впечатление. В отличие от названного брата, Урду они давались нелегко – он был совершенно негибким, но с годами приучил самого себя к дисциплине, и теперь мог стоять и танцевать на пуантах хоть часами, шокируя этим всех смертных. Когда кто-то ужасно танцевал балет, ему хотелось убить этого человека, но он ограничивался только уничижительным взглядом, от которого у всех «танцоров» кровь застывала в жилах. Хотя не у всех – был один кадр, которого Урд не смог испугать и отвадить от себя, как бы ни пытался. Они учились в одном университете, на одном отделении, и оба считались лучшими в своей сфере: никто не мог танцевать балет так же хорошо, как Урд, и никто не мог превзойти Леста Карра, как актёра. В Японии парней его комплекции называли шотами и они пользовались очень большой популярностью: смазливое личико, угловатое, как у подростка, тело, и самое главное – горящие интересом глаза – такие готовы были делать что угодно, лишь бы их заметили преподаватели-профессионалы. Но Лесту даже и делать ничего не пришлось – он покорил всех с первого взгляда. Всех, кроме Урда, который поначалу посчитал его бесталанным, высокомерным выскочкой из семьи дворян. А потом узнал, что это был только образ – что Лест намеренно вёл себя именно так, чтобы привлечь побольше внимания. На одном из выступлений Урд раскрыл его фальшь, и, когда Карр узнал об этом, то неожиданно признался, что из всего потока восхищался только им, а также рассказал, почему для него было так важно стать звездой. «Мой отец – один из лучших актёров Германии. Я хочу превзойти его, но понимаю, что для этого придётся ещё много чего сделать. Меня не пугают трудности. Я восхищаюсь такими людьми, как вы, Урд-сан. Пожалуйста, помогите мне стать профессионалом», – сказал он ему тогда, краснея и бледнея одновременно. С тех пор Урд стал для него кем-то вроде надзирателя: по просьбе Леста он внимательно наблюдал за ним во время репетиций и безжалостно указывал на ошибки. Ему категорически не нравилось, когда Карр отыгрывал роли пафосных и высокомерных персонажей – по его мнению, это всегда выглядело убого и глупо. Он похвалил паренька только один раз: когда Лест был в роли скромного и чувственного персонажа, и этим несказанно удивил его. По двум причинам: во-первых, Урд никогда не хвалил его, только делал замечания, а во-вторых, Лест признался, что эта роль далась ему легко, потому что он и не играл вовсе, просто был настоящим. Он не думал, что понравится ему именно таким. Как вампир, Урд мог читать его мысли и знал, что с каждым днём они становились всё более романтичными. Он не хотел ни с кем сближаться, всегда держался от всех в стороне, но этот мальчишка умудрился влюбиться в него – своего строгого надзирателя. Спустя полчаса в кармане завибрировал телефон. Взглянув на контакт звонившего, вампир долго думал, стоило ли отвечать ему. Настолько долго, что вызов сбросили, а потом перезвонили снова. И так три раза – упрямый Лест Карр и не думал оставлять его в покое. В конечном итоге, Урд всё же ответил ему и молча приложил телефон к уху. – П-простите за поздний звонок, Урд-сан... Я просто хотел поинтересоваться, как прошла ваша встреча с отцом? Недавно узнал в новостях, что он собрался жениться... Вы видели его избранницу? – Ты лезешь не в своё дело. Это касается только семьи. – Я понимаю, но... Мне показалось, что вы выглядели грустным. «Он стал слишком наблюдательным. Лучше бы и дальше оставался безмозглым выскочкой», – недовольно подумал Урд, гипнотизируя взглядом луну. Человек вызывал у него слишком много эмоций, которые он никак не мог подавить. Вампир знал, что у Леста не было друзей, кроме него, но Карр даже не догадывался, что это было взаимно. Мог ли он полюбить этого человека зная, что тот проживёт лишь одно столетие? Стоило ли давать ему шанс, позволить изменить себя? – Тебя это не касается. – Но я волнуюсь... – Почему? – Потому что... – Потому что я тебе небезразличен. Это был не вопрос – утверждение. Даже на расстоянии, лишь по одному дыханию он почувствовал, как его сердце забилось чаще. Возможно, Лест смутился. Возможно, испугался. По какой-то причине он вдруг резко замолчал. – Ты влюблён в меня. – Н-нет! Вы неправильно всё поняли! – испуганно залепетал человек. – Я очень уважаю вас, как лучшего из лучших, н-но-... – Ты. – Что?.. – Ты хочешь обращаться ко мне на «ты», но боишься, что я буду против этого. – Вы старше меня. Я не могу позволить себе такие вольности... «Даже не представляешь насколько», – хмыкнул Урд в мыслях. – Ты лжёшь. Причина не в этом. – Я как будто сижу на каком-то детекторе... Это жестоко, Урд-сан. Если вы не хотите разговаривать со мной, зачем тогда подняли трубку? – Ты мне названивал. Это раздражало. – А теперь вы врёте, – заявление Карра вызвало у него удивление. Разве он лгал? – Ваш голос дрогнул, когда вы это говорили – секундная заминка, но она всё-таки была. До этого вы говорили так уверенно, словно рубили словами воздух, но именно эти произнесли с другой интонацией. – Тогда каким же, по твоему мнению, должен был быть мой ответ? – Эм... – Карр вмиг растерял всю свою уверенность, замешкался. – Наверное, вам было скучно и вы решили чем-то занять себя?.. Вместо ответа Урд только вздохнул – Лест попал в самую точку, но он не собирался сообщать ему об этом. Тем не менее, Карр замер, ожидая его ответа. – Через час встречаемся в Синдзюку, у театра Бунгакудза, – строго приказал ему вампир. – Не успеешь – твои проблемы. Всё понял? Сейчас было почти десять. Лест никак не успеет добраться до места назначения – он жил в совершенно другом конце Токио. Тем не менее, не возмутился и не отказался от встречи. – Хорошо. Я буду ждать ва-... – Карр на мгновение запнулся, а потом продолжил более уверенно: – Я буду ждать тебя там! «Скорее, это мне придётся тебя ждать. Как ты собрался добираться? На такси? Разоришься. Разве что на метро, если успеешь на свою станцию», – скептично подумал Урд. Но вслух всего этого, конечно же, не сказал, а просто отключил вызов. Его в очередной раз удивило упрямство Леста – непрошибаемый парень. Он вспомнил слова Шикамы Доджи: «Урд, ты слишком недооцениваешь людей. Они смертны, но по-своему удивительны» и губы тронула едва заметная улыбка. Похоже, отец был прав. Благо, у него впереди было ещё много времени, чтобы получше изучить этих самых смертных. Как минимум, одного из них. Урд немедля покинул семейный особняк – он тоже не намерен был опаздывать на первое в жизни свидание.