Как начать отношения: пособие для путешественников во времени

Они работают вместе не так уж часто, но Гость, хоть это и не всегда заметно, очень точно разбирается в людях. Они иногда делают глупые вещи, которые не соответствуют его планам, но он с этим смирился, хоть это и чертовски больно: просто люди те еще идиоты. С этим с годами смиряется каждый. И когда ты пережил уже достаточно предательств и расставаний, то начинаешь различать их уже за версту. — Рауль. Они идут по коридору в своем веке, как будто в прошлом нет прекрасных чистых коридоров. В конце концов, они могут быть чистыми и не наполненными зомби, но домашний запах всегда кажется более родным. — Рауль, скажи мне. Тот лишь мимолетом поворачивается к нему и дергает плечом, как бы не понимая, о чем он говорит. Гость хмурится. Обычно именно с этого начинаются все проблемы. Именно с этого. Когда кто-то что-то скрывает. (Собственный опыт он в это обобщение тоже включил.) — Рауль, ты можешь мне довериться. Что-то не так? Они работают вместе не так уж часто, Рауль просто периодически приходит на помощь, появляясь из ниоткуда, а потом пропадает туда же. Рауль никогда не объясняет, зачем он это делает, Рауль ни разу даже не позволил сказать себе спасибо. Он приходит без своего семейства и снова скрывается в темных коридорах, кишащих зомби, когда дело сделано. — Рауль! Когда Гость хватает его за руку, потому что тот снова отвернулся от него, ему приходится разве что пытаться вдохнуть: Рауль прижимает его к стене, локтем зажимает горло, немного приподнимая над полом. Все происходит как в замедленной съемке. Гостю приходит на ум, что, возможно, именно так он в этой версии реальности стал своим двойником. Он вращает глазами, пытаясь протолкнуть воздух в горло, скребет ногтями по тяжелой руке. У него отличный инстинкты и скорость, но, кажется, Рауль превосходит его. — Р-ра-у... Движения Рауля почти не заметны взгляду. Гость еще не успевает ничего осознать, как его грубо целуют. Гость застывает, неудобно открыв рот и чувствуя, как чужие зубы клацают о его собственные, потому что, видимо, в личной сфере Рауль не упражнялся так же, как в бою. Руку с шеи ему снимают в то мгновение, когда Рауль понимает, что сопротивляться никто не спешит. Это все кажется ужасно забавным, особенно на фоне завывания зомби дальше по коридору. Возможно, думает Гость, их отпугнет эта ненатуральная и противоестественная в их век картинка: целоваться в коридорах уже давно прекратили. Он прекращает клацанье зубов, прихватывая Рауля за длинные черные патлы и показывая, как надо. В этих делах всегда главное — перехватить управление, пока еще не стало поздно. В этом правда есть что-то забавное: Гость никогда не задумывался о подобных ситуациях, но Рауль, горячий и тяжелый, придавливающий его к неровной стене коридора, сходу вписывается в его картину мира. Он никак этой картине мира не противоречит. Будь на его месте Анри — другое дело. Но Рауль — не Анри. Гость сам вжимается в Рауля, закидывая руки ему на плечи, и думает о том, что думать об Анри в такой момент — просто кощунство. И краем глаза смотрит, чтобы дата, которую он вводит в машину времени, была верной. Потому что все-таки нужно щадить нервы зомби. Они исчезают. *** Они стоят в квартире Рафа в теплом июне 2010 года, и зомби больше не пялятся на них своими полусгнившими глазами, как будто в жизни не видели порно. Рауль, не ожидавший перемещения, отшатывается от него, и Гость ему подмигивает. — Знаешь, — сообщает он серьезно, — когда тебя просят что-то сказать — подразумевают, что ты будешь говорить ртом. То есть, ты, конечно, рот использовал, но, э... — Э? — говорит Рауль, когда Гость проносится мимо него в сторону туалета. Это его первые слова с начала разговора. И, видимо, последние до тех пор, пока Гость не появляется снова в комнате с просветленным видом. — Ненавижу эти перемещения во времени, — хмыкает Гость, почесывая в затылке. — И, эй, это вещи Рафа, только я могу трогать вещи Рафа! В смысле, он не любит, когда их трогают без его спроса! Рауль сидит на корточках перед полкой с дисками и внимательно разглядывает корешки. Обернувшись, он поднимает брови: — Но я ничего не трогаю. — Пф-ф-ф, — сообщает ему в ответ Гость и буквально рушится на диван всем своим весом. — Так вот. Какого черта это было? Рауль мнется, и Гостя пробирает смех: он смотрит на него исподлобья, все так же сидя на корточках перед полкой, и Гостю он напоминает большую черную собаку. — Отвечать можно продолжая начатый курс, — великодушно сообщает он, подманивая Рауля пальцем. Тот прищуривается так, что от глаз почти ничего не остается. Гость ухмыляется. Подозрительно, да? А нечего набрасываться в ответ на простейший вопрос. Полез целоваться вместо того, чтобы бросить спокойное «все нормально» — будь добр отвечать за свои слова. Рауль медленно встает. Кажется, он не вполне понимает, в какой момент потерял управление ситуацией. Гость может разве что пожать плечами и предлагать тренироваться на зомби, а не живых людях: вот где-то посреди неумелого поцелуя и потерял. — Ой, да ладно тебе, — не выдерживает Гость, хлопая рядом с собой ладонью. — Рафа не будет еще пару часов. — Откуда ты знаешь? — хмурится Рауль. Наверное, у него на уме есть и другие вопросы: например, «почему ты ведешь себя так, как будто это в порядке вещей». Но Рауль практичен — остальное можно узнать и позже. — Потому что я сам его увел гулять. Я помню этот день. Рауль хмурится. Вот теперь шестеренки в его голове окончательно уверяются, что дело тут нечисто. Гость только ржет, и, глядя на это лицо Рауля, ловит себя на мысли, что вот теперь его можно целовать. Это немного необычный сценарий общения с Раулем, но не Гость это начал, в конце концов. Теперь Рауль не успевает среагировать первым, когда к нему подскакивает Гость, только что развалившийся на диване. — Почему? — недоуменно произносит он, когда его утягивают на диван. — Эй, это мой вопрос, my friend, — кусает его за ухо Гость. Ну-ка, в какой момент Рауль сообщит ему, что все это дурацкая шутка и он ничего не имел в виду? Он же не может сказать, что в какой-то день появился у Рафа и нашел записку собственного производства с просьбой удалиться погулять на пару часов. И водил того по улицам до тех пор, пока не кончились причины, что именно они ищут и почему Раф не должен появляться дома. И не может сказать, что, врываясь в туалет, едва не застал другую версию себя, которая именно в этот момент поспешно исчезала из этого времени. Все это каким-то образом связано, и Гость знает себя — он бы не пошевелился, если бы секс с Раулем не обещал быть фееричным. Рауль, кажется, наконец отмирает, находя равновесие между миром и собой, поэтому на укус он странно выдыхает и подминает Гостя под себя, отчего диван жалобно стонет. Гость вторит дивану, но восторженно: где-то в этот момент он распробовал кайф от ощущения Рауля над собой. Следующий их поцелуй уже не кажется таким нелепым, как первый, хотя Гостю все еще хочется цепляться за немытые патлы Рауля — от этого Рауль скалится и принимается целовать его яростнее. Интересно, отстраненно думает Гость, когда с него сдирают в кои-то веки плащ и остальные слои одежды, сколько нужно копить в Рауле неудовлетворенность, чтобы снова такое получить?.. Впрочем, мысль — последняя, потому что как только одежда с него исчезает — исчезает и отстраненность. — Эй, эти штаны дороги мне хотя бы как память! — возмущается он, когда дело доходит до них. Рауль тихо рычит и лишь мельком смотрит на него. Штаны, как и следует всем штанам, перед которыми не сняли ботинки, перестали ему содействовать. Не то чтобы Гость чувствует себя неловко со спущенными штанами — в конце концов, в тюрьме некрофилов гораздо более неловко — но он уже привык к тесно прижавшемуся к нему Раулю — раз, и он действительно любит эти штаны — два. И ботинки тоже любит. И вообще свою одежду, если на то пошло. Она у него единственная. Рауля он отгоняет легким пинком и, пыхтя и матерясь, стягивает обувь, после чего позволяет стянуть материю. Вот. Если Раулю так хочется его раздевать — пожалуйста, ему же меньше шевелиться. Самое странное в Рауле в этот момент, когда он остался совершенно голым, это тот факт, что презрительное выражение с лица Рауля так и не ушло. Наверное, оно не уйдет никогда, как вросшая в кожу маска. Гость открывает рот, чтобы прокомментировать это изваяние около своих ног, застывшее и решительное, но Рауль кидает: — Заткнись. И снова рушится на него к удовольствию Гостя. Гость сейчас напоминает себе первооткрывателя — он не помнит, когда секс был у него в последний раз, он полностью перевел все свои силы на спасение этой планетки, но всегда приятно тряхнуть стариной. Обнаженная кожа контактирует с тканью одежды Рауля, и у Гостя перехватывает дыхание. Сейчас, когда Рауль перевел его мысли на совершенно определенную колею, он понимает, что перехватывает дыхание у него совершенно от всего: начиная темным и острым взглядом Рауля и заканчивая его руками у себя на боках. Это чертовски приятно и захватывает дух. Руки у Рауля жесткие, такие, что он может жмуриться от удовольствия и даже не предпринимать попыток начать раздевать того. Его все устраивает. Его устраивает, как Рауль прерывисто дышит, как у него расширились зрачки, как через слои одежды по нему случайно проезжается чужой член, стоящий торчком. У него самого дела пока не так радужны — до первого прикосновения руки Рауля. Мужская — чужая — рука делает процесс дрочки приятнее в разы. Чужая помощь, если уж на то пошло, все делает проще и приятнее, это Гость готов признавать в любой момент времени. — Эй, эй, — пытается высказаться он, когда Рауль слишком увлекается. — Не так быстро, my friend. Ему почему-то понравилось, как прозвучало это my friend в первый раз. Рауль лишь смотрит ему в глаза, не моргая, все еще прищуренно, будто пытаясь там что-то найти. Он замедляет темп, и Гость откидывает голову, желая прочувствовать движения. Простые вверх-вниз, которые заставляют плясать звезды перед глазами. Звезды начинают искриться, когда к этому добавляется язык на шее. У Рауля язык почему-то похож на кошачий — он ощущается жестким и шершавым, и это даже не говоря о щетине, которой тот задевает шею Гостя. Звезды пульсируют, рассыпаясь калейдоскопом, а напряжение, стягивающее внутренности, захватывающее дыхание, уверенно наполняет его изнутри, ожидая, когда сможет выплеснуться. Рауль трется о него почти что механически, машинально, не замечая, что делает, и Гость снова хватает его за гриву, подтягивает к себе на уровень глаз, кусает губу, ухмыляясь ему прямо в лицо — и сталкивает на пол. Рауль недовольно рычит, и Гость хмыкает. Кажется, многословность Рауля в моменты возбуждения уходит в минусовые величины. От этого смешно, а по спине от рыка бегут мурашки. Он садится на него верхом, чуть ниже пояса, чтобы провести открытой ладонью по паху, задевая все чувствительное, что скрыто под брюками. Зажимает брыкнувшиеся ноги коленями и расстегивает ширинку. Короткий ох выдает, что Рауля все вполне устраивает. Гость вытягивается поверх него, зажимая органы между телами и прихватывая ладонью. Соприкосновение как будто выжигает искры в его сознании — и в сознании Рауля, кажется, тоже. Они перекатываются на полу, пока Рауль снова не оказывается сверху, кусая его в плечо, пока Гость может только судорожно ухмыляться и пытаться дергаться, чтобы нежная тонкая кожа двигалась, даря им удовольствие. — О, блять, — выдыхает он, когда удается особенно хорошо. Рауль сжимает зубами его кожу до боли — согласен. Гость согласен, чтобы это длилось еще вечность и прекратилось сразу же — возбуждение охватывает с головой, как будто образуя кокон вокруг них: поджимаются пальцы ног, а спина чувствует какие-то дурацкие крошки, которые не подмел Раф, и это почему-то тоже кажется удовольствием. Дыхание спирает, воздух кажется невыносимым, и Гость вытягивает шею, откидывает ее как может, издавая жалостный скулеж, переставая понимать реальность и пихая Рауля ногой, как будто это чем-то могло облегчить его муки. Рауль на секунду замирает, Гость лишь может дернуть его за ворот — отвлекаться ни к чему. Единственное, что способно сейчас отвлечь Гостя от ощущений — это апокалипсис, но он не предвидется в ближайшие несколько сот лет. — Кто-то... — Заткнись, — дергает его снова Гость. На это уходят последние силы, потому что в остальном он чувствует себя одновременно комком нервных окончаний и бестелесной медузой. Фейрверк перед глазами, в простонародье называемый оргазмом, сообщает ему, что силы правда кончились. Рауль больше не в силах отвлекаться — кажется, Гость может видеть, как перед глазами у того плывет, как там проносятся монохромные радуги или что там может проноситься перед глазами таких мрачных типов как Рауль. Догоняет его Рауль довольно быстро, Гостю надо лишь куснуть его самого и согнать чужую ладонь с их членов, заменяя ее снова на свою. *** Одевается Гость лениво, красуясь перед взглядом Рауля теми следами, которые тот оставил. Взгляд тяжелый, пожирающий его, но все лицо Рауля излучает умиротворение, свойственное только людям, которые одновременно исполнили свою мечту и хорошо потрахались. — Так вот, — ведет плечами Гость, чтобы скинуть наконец ту ебучую крошку со спины, а взгляд Рауля тут же останавливается в этой области. — Будут какие-то комментарии? — А они нужны? — Ну, знаешь, ты бы мог спросить, где тут ванная, чтобы отмыть одежду, пока хозяин не вернулся домой... Гость фыркает под грозным взглядом Рауля, потому что об этом преимуществе собственного предыдущего положения он задумался только сейчас. Действительно, теперь не придется объяснять Анри, какого черта он испачкал одежду и что-же-это-такое. Рауль хмурится, и Гость вежливо объясняет ему, как пройти. Когда тот возвращается, Гость сидит развалившись на диване и с хитрой ухмылкой смотрит в пустоту. — А еще я все-таки хочу понять одну вещь, — тянет он, как будто разговор не прерывался. Рауля это сбивает с толку, и Гостю это лишь продлевает удовольствие от происходящего. — Когда мы это повторим? — после секундного замешательства ухмыляется Рауль, включаясь в игру. Но эту битву Раулю не выиграть так просто. — Нет, — тянет Гость с хитрой улыбкой. — Как часто мы будем это повторять. P.S. Раф заглядывает в комнату буквально на секунду, чтобы понять, что не стоило этого делать. — Что там? — недоверчиво спрашивает Гость, а Раф только вертит головой: нет, тебе это знать не стоит. Пожалуй, самому Рафу это тоже знать не стоило, но что поделать, когда ты вечно оказываешься не в том месте и не в то время. — Пошли еще погуляем, — говорит он, выталкивая ничего не понимающего Гостя из квартиры, и захлопывает дверь. P.P.S. Когда Рауль почти доходит до лаборатории Кастафольта, его неожиданно хватают за рукав и втягивают в небольшую нишу. — Эй, я знаю, что ты меня хочешь, — говорит ему Гость. Рауль вскидывает брови. — В смысле, серьезно, я знаю. Я из будущего. Рауль прищуривается, но, вроде бы, перед ним стоит не двойник. Тогда какого... — Просто поцелуй его. В смысле, меня. В смысле, я серьезно, как только я начну до тебя доебываться — просто поцелуй меня. Прижми к стенке. В общем, дай волю фантазиям и не делай вид, что их у тебя нет. Когда Гость исчезает, Рауль пару минут стоит недвижимо, глядя на место, где тот только что был. Конечно, этот персонаж всегда был со странностями, но с чего он взял... Впрочем, зря советов Гость давать не будет. У него наверняка все опять просчитано.