об ушках и хвосте или о любопытном ронине.

— Как много в тебе от животного? — шёпот опаляет, вызывает мурашки по всему телу, отчего уши прижались к голове, а хвост, наоборот, яростно заходил из стороны в сторону, поджимаясь. — Кадзуха, я не понимаю, о чём ты, — ровным голосом отвечает Горо, оборачиваясь к собеседнику и стискивая край стола. Кадзуха и так с раннего утра как-то странно смотрел на него, нервируя, а сейчас и вовсе пришёл к нему в палатку после отбоя. Это не пугало, Горо успел уже за всё время их знакомства понять, что уж кто-кто, а Кадзуха ему точно не враг. Это просто почему-то нервировало и… волновало? Наверно, потому что он впервые ощущал себя в центре чьего-то целенаправленного внимания, что аж сердце в груди загнанной птицей бьётся. — Ну… я всё пытался понять, насколько твои ощущения могут отличаться от моих, — смущённо бормочет Кадзуха, неуверенно почесав затылок. Как всегда, он выглядел мило, чем неизменно удивлял и притягивал. Горо усмехается широко, на край стола садится и подпирает голову рукой. — Так ты поэтому на меня весь день таращился так? А я уж думал, что что-то случилось или я превратился в кого-то страшного, но сам не замечаю. Горо делает устрашающий жест руками, вызывая у Кадзухи мягкий, мелодичный смех. Горо не сдерживается и вторит ему, ведь пред его смехом устоять невозможно. — Прости, я не хотел тебя напрягать! Но я весь день думаю о том, что было бы, если… — тут Кадзуха замялся, вызывая у Горо ещё больший интерес и вынуждая податься навстречу. — Если что? — Если тебя почесать за ушком. Признание звучит на выдохе, за которым следует вязкая тишина. Оба смотрят друг на друга поражённо: Кадзуха — тем, что он это вообще произнёс вслух, а Горо — тем, что это касается его самого. Наблюдая за тем, как лицо Кадзухи медленно, но верно покрывается румянцем, Горо не выдерживает и смеётся. — Это предложение? — озорно как-то спрашивает он у друга, склонив голову набок. — А что, можно? — удивлённо лепечет Кадзуха, неуверенно приблизившись к столу. — Я не очень люблю, когда меня пытаются потрогать за уши и хвост, но… — он делает задумчивый вид, наигранно хмурясь, а после ухмыляется широко. — Думаю, для тебя я сделаю исключение. Тем более ты ведь просто пытаешься утолить своё любопытство, верно? Кадзуха горячо закивал, будто просияв, стискивает руки в кулаки. Горо показалось, что если бы у него был точно такой же хвост, как и у него, то сейчас он яростно им бы размахивал от счастья. Собственный хвост сам пару раз мягко ударил об поверхность стола, но не более. — Только нежно, иначе я сделаю с тобой что-нибудь страшное в отместку, — прикрывая глаза и нарочито строго ворча, Горо слезает со стола и подставляет голову. Смотрит в глаза Кадзухи, подмечая насколько красивый у них цвет, действительно как у опавших кленовых листьев, улыбается сам себе. Ловит ответную улыбку на лице напротив, ощущает внезапное удушающее смущение от близости их лиц, накрывшее с головой, и отводит взгляд, нервно дёрнув ухом. — Ну… чего ждёшь? — Прости, просто рассматривал. — Что именно?.. — вопрос тонет в блаженном стоне, едва пальцы касаются чувствительного местечка за ухом. Горо чувствует как дыхание сбивается, а от интенсивных движений пальцев удовольствие по позвоночнику распространяется в каждую часть тела, скапливаясь где-то внизу живота, отчего хвост часто-часто закачался. О Архонты. Горо, конечно, знал, что это приятно, но чтобы НАСТОЛЬКО… Горо стискивает зубы, сдерживая полустон-полускулёж, лишь подаётся ближе, прижимаясь к замедлившейся такой ласковой и тёплой руке. Кадзуха как назло ещё и вовсе отстраняется, смотрит во все глаза на главу повстанцев, что никогда не позволял себе подобного. — Горо, ты в порядке? — голос Кадзухи доносится эхом, а перед взглядом всё расплывалось. — Д-да, я… просто… можешь повторить? — медленно бормочет Горо, судорожно облизываясь. Жарко, но хочется ещё этой ласки, что аж всё нутро сводит от желания. — Если хочешь. В этот раз уже две руки касаются ушей, начиная интенсивно почёсывать, и Горо чувствует как земля уходит из-под ног вместе с рассудком, от удовольствия глаза невольно к небу возносит. Руки Кадзухи вновь исчезают, оказываясь в этот раз на талии, крепко прижимая к крепкому и тёплому телу. — Тебе точно плохо, — полуиспуганно разносится над ухом, а Горо лишь хихикает нелепо, обнимает друга и утыкается носом в открытую шею. – Нет, мне очень даже хорошо… — заплетающимся языком произносит Горо и вновь хихикает. Он ощущал себя пьяным, но Горо редко выпивал до такого состояния. А ещё Горо чувствовал, что Кадзуху он почему-то совсем не хочет отпускать, наоборот, хочет вот так вот крепко обнимать, запустить руки в бело-красную копну волос, втянуть необычный запах свежести и дыма. Почему-то от этого в груди сладко запело, а внизу заныло вместе с поджатым хвостом. — Горо, тебе нужно прилечь, — мягко шепчет друг (или не друг?) на ухо, тянет его куда-то мелкими шажками. Почему-то это возвращало к реальности, отчего Горо пару раз моргнул осмысленно, а после… лишь теснее прижался и остановился как вкопанный, не позволяя сделать Кадзухе и шага. — Горо? — Останься, — шепчет Горо, зажмурившись до цветных разводов под веками. Ощущает себя максимально глупо, нелепо и абсолютно по-дурацки, но он понимает, что именно сейчас Кадзуха ему необходим. Почему же именно он? Да кто знает. Может, потому что они друзья, а может, потому что у Кадзухи невероятные пальцы, всего за пару минут смогшие довести всегда уверенного в себе Горо до состояния скулящего щенка. Да и сам Кадзуха невероятен, Горо это отчетливо понимает, когда вдруг приближается к нежному лицу своим, впивается взглядом в эти трогательные красные глаза, после смотрит на покрасневшие щёки и приоткрытый рот. — Можно я?.. — вопрос повис между ними, как эти пару сантиметров между их носами. Кадзуха густо краснеет, руки поднимает и мягко касается за чувствительными ушками, Горо давится стоном, вскинувшись… — Можно. И Кадзуха целует первым. Жадно и неуверенно, готовясь быть в любой момент отвергнутым. Адреналин в крови вскипел, обжигая, когда Горо решительно отвечает на поцелуй, а одна из рук зарывается в волосы на затылке, такие мягкие, что Горо чуть ли не урчит от удовольствия. Сейчас всё кажется таким правильным. Губы у Кадзухи мягкие, и сам он мягкий, нежный, прекрасен, словно облако. Облако? Не важно. — Это… неправильно… нам нужно остановиться, — шепчет Кадзуха и противоречиво вновь касается губами губ. Горо шумно вздыхает, лишь прижимает к себе тесней, раскрывает рот и проникает в чужой рот языком. — Не нужно. Горо вдруг резко отстраняется и с ехидной улыбкой на раскрасневшемся лице толкает Кадзуху в сторону невысокой и узкой кровати рядом. Ронин падает на постель и тут же садится, наблюдая за тем, как его уже бывший друг рвано стягивает с себя одежду, оставаясь в одной набедренной повязке. — Что ты… — полупридушенно шепчет Кадзуха, едва Горо приблизился и нагло оседлал его колени, взглядом заметался, стараясь не смотреть на подкаченную худую грудь прямо перед собой. — Мне кажется, тебе будет любопытно, что хвост у меня, — Горо берёт одну руку Кадзухи и кладёт себе на поясницу, — тоже чувствительный. Последнее он выдыхает ронину прямо на ухо, и того ощутимо ведёт, мелко вздрагивает. Горо хихикает, когда Кадзуха сдаётся, а после вдруг ахает и затыкает себе рот, когда чужие пальцы касаются основания хвоста. Позвоночник будто пронзает от удовольствия, Горо невольно дёргается и постанывает каждый раз, когда его хвост мягко ощупывают, миллиметр за миллиметром. Заглушает скулёж в изгибе шеи Кадзухи, ёрзает на его коленях и прижимается к его крепкому телу как можно ближе, стараясь унять давление внизу живота. — Х-хватит, я сейчас… — захныкал Горо, упираясь в плечи руками. Сладкая пытка на мгновение прекратилась, а после Горо вскрикивает от стрелы удовольствия в теле. — С-стой! — Тебе не нравится? — взволнованно спрашивает Кадзуха, всё же убирая руки на бёдра и заглядывая в глаза. Вид у него сейчас был как у несчастного котёнка, и от этого сравнения Горо закусывает губу, дабы не улыбнуться. — Нравится, очень, просто… тебя самого, кажется, надо приласкать, — и со смешком проезжается бёдрами по чужому паху, чьё напряжение было ощутимо даже через слои одежды. Кадзуха давится стоном, жмурится и стискивает руки на бёдрах Горо, оставляя белые следы от ногтей. — Уговорил. Горо гордо улыбается, сбрасывает чужие руки и переползает на постель позади, не забывая игриво вильнуть пушистым хвостом прямо в лицо Кадзухи, вызывая фырканье. Падает на живот на жесткую постель, недовольно хмурится, понимая, что так неудобно, перехватывает подушку и подкладывается себе под живот, задирает таз как можно выше да ноги шире раздвигая, и лишь после этого удовлетворённо хмыкает. Кладёт голову на сложённые руки, с любопытством смотрит на недоуменное лицо Кадзухи, чей цвет давно напоминал переспелый помидор. — Что? — Ты так… со знанием готовишься к тому, чтобы быть снизу, — Кадзуха хмыкает, наконец, пытаясь стянуть с себя одежду. — Это что за намёки?! — тут же возмущённо вскинулся Горо, а после, стушевавшись, прячет лицо в руках, поджимая уши и хвост. — Не важно… ты меня иметь собираешься или мне самому с этим справиться? Кстати, смазку в тумбочке возьми. — Зачем? — на этот вопрос Горо изумлённо смотрит на друга, аж приподнимается с постели. — Как «зачем»?! Ты что, аналом ни разу не занимался? Кадзуха хмурится и губы кусает, выдавая себя с головой, на что Горо лишь тяжело вздыхает и вновь утыкается в руки, дёрнув ухом. — Ладно, просто… принеси смазку. Через пару минут шуршания кровать позади Горо просела под чужим весом, а рука протянула через плечо небольшую склянку с полупрозрачной субстанцией. — Ты меня растянешь или я сам? — Горо оглядывается, смотрит на полуголого Кадзуху тяжелым взглядом, а после на его длинные пальцы — с интересом, даже поджатым хвостом дёрнул. — Я не сделаю хуже? — Кадзуха взволнованно смотрит на Горо, вертит склянку в руке. — Нет, если будешь хорошим мальчиком и слушать меня, — извернувшись, Горо развязывает повязку, оставаясь полностью обнаженным, и небрежно бросает к остальной своей одежде. Одежда Кадзухи рядом контрастировала своей идеальной сложенностью. — Нанеси немного смазки мне под хвост, — Горо даже задрал его повыше, открывая для Кадзухи, судя по судорожному вздоху позади, невиданные раньше виды. — А потом… д-да, вот так. От холодного и мокрого прикосновения к колечку мышц невольно вздрагивает, мурашками покрывается, но усиленно держит задранный хвост. — А теперь набирай на пальцы и поочерёдно вводи… но не сразу! Или я тебе член оторву. — Ладно, я понял… — сконфуженно бормочет Кадзуха позади. Горо прикрывает глаза, делает вдох-выдох, пытается максимально расслабиться, но все равно от проникновения едва слышно ахает, стискивает одеяло в руках. Позади раздаются хлюпающие звуки от того, что пальцем начали двигать, осторожно, бережно даже. Горо хмыкает, быстро привыкая к ритму, лишь разводит ноги пошире и спокойно бросает: — Ещё. К первому пальцу тут же добавляется второй, всё же выбивая негромкое хныканье из Горо и вынуждая уткнуться носом в постель. Неприятное разрывающее чувство где-то на грани боли и простого дискомфорта уходит не сразу, но… — Так лучше? — лица Кадзухи не видно, но Горо буквально чувствует его улыбку и смущается. Чужие пальцы мягко массируют основание хвоста и поднимаются выше, удовольствие волнами поднимается по позвоночнику выше, собираясь возбуждением где-то в животе и от этого растяжка становится почти безболезненной. — Д-да, спасибо… — отвечает Горо, облизывая пересохшие губы. После чего вдруг подаётся бёдрами назад, насаживаясь до ладони и хнычет: — Ещё. Третий палец ощущается болезненно и вынуждает заёрзать, невольно поджать уши с хвостом, но чувство желанной заполненности компенсирует это чувство. Горо прикрывает глаза, окончательно расслабляясь и привыкая к размеренному ритму длинных и ловких пальцев внутри себя, что как-то заботливо оглаживали стенки. — Можешь вынимать, — наконец, выдыхает Горо и оглядывается через плечо. Пальцы тут же с хлюпаньем покидают его тело, оставляя после себя ноющее чувство пустоты. — А теперь вставь в меня, Бездна тебя подери! И призывно покачал бёдрами с ехидным смешком, слыша смущенный вздох позади себя. Всё же Кадзуха какой-то неправильно-невинный. Но это поправимо. Что-то тёплое и крупное упирается в колечко мышц, от чего Горо вздрагивает и утыкается щекой в постель. Хнычет, когда это «что-то» толчком проникает внутрь и протискивается дальше, неприятно разрывая. Как странно, Горо казалось, что Кадзуха достаточно его растянул. От мысли, что у него размеры куда больше, чем думалось, внутри всё невольно затрепетало от предвкушения. — С-стой, подожди… — Горо приподнимается на локтях, становясь в коленно-локтевую. — Может, сменим по… Чувственный укус в загривок выбивает воздух из лёгких, заставляя со стоном рухнуть обратно, поджав уши и хвост. Чёрт, а острые у него зубы! — Мне и так нравится, — шепчет на ухо Кадзуха, после чего издаёт смешок и вдруг прикусывает за кончик нечеловеческого уха. Горо стонет, и чуть было не растянулся на постели, если бы крепкие руки не держали за бёдра до белых следов. Горо чувствует как Кадзуха начинает двигаться, мелко, толчок за толчком, будто примеряясь. Горо от этого скулит недовольно и стискивает одеяло в руках, прогибается в спине так, что аж позвоночник по ощущениям вот-вот сломается. Удовольствия как такового пока что не чувствовалось, и Горо, сдавленно выругавшись, всё же тянется одной рукой под живот, обхватывает давно изнывающий и истекающий предэякулятом орган, но не успевает и пару движений сделать, как тут же был остановлен чужой рукой. Недовольно оглядывается, даже рот раскрывает, чтобы высказать горе-любовнику всё по этому поводу, но не успевает и слова сказать, тут же подавившись вскриком от резкого толчка и пронзившей стрелы удовольствия. — О, нашёл, — насмешливо раздаётся над ухом, горячие губы Кадзухи касаются открытых плеч, поднимаясь выше к шее. Он прижимается телом, позволяя ощутить крепкие мышцы тренированного тела. Всё же у самураев была подготовка как надо. — Т-так быстро?! — ахает Горо, едва сдерживаясь чтобы не начать кричать в голос от участившихся размашистых толчков, что раз за разом задевали чувствительную точку, заставляя дрожать и чуть ли не заизвиваться в попытках двигаться бёдрами навстречу чтобы получить как можно больше удовольствия. Чёрт бы побрал этого ронина, ещё ни один из партнёров не находил эту точку так быстро, либо же упорно игнорировали её. Так ведь и привязаться можно. Чужие пальцы пробегаются по спине, касаясь чувствительного основания хвоста, вновь начиная массировать, и Горо готов плавиться от ненавязчивого массажа. А когда губы Кадзухи вдруг прижимаются к не менее чувствительному местечку за ухом, то и вовсе невольно изливается на постель, застонав в голос и растянувшись на кровати, уже больше не поддерживаемый чужими руками. — Горо, я ещё не... Горо поднимает палец, делает глубокий вздох и отстраняется, позволяя чужому органу покинуть своё тело с тихим хлюпаньем. Тут же морщится от чувств вязкости и опустошённости, но всё же переворачивается на спину, смотря на раскрасневшегося и несколько растрепанного Кадзуху. Понимая, что сам выглядит не лучше, ухмыляется и зажимает возбуждённую плоть между своих бёдер, скрещивая ноги и закидывая их на плечо ронина. — Продолжай. Повторять дважды не приходится, Кадзуха обхватывает чужие ноги и начинает толкаться бёдрами, двигается быстро, а едва Горо начинает помогать ему руками, то тут же изливается со стоном, пачкая не только бёдра, но и ладони, и даже живот. Выпустив чужие ноги, он с тяжелым вздохом опускается рядом с Горо, который тут же навалился на него, требовательно целуя в губы. — Ты понимаешь, что теперь мне как минимум пару дней будет больно сидеть, а про бег я вообще молчу, — и Горо недовольно дергает ушами, вызывая у Кадзухи улыбку. — Прости. Тебе не понравилось? — уже как-то взволнованно спрашивает ронин, заглядывая в глаза. На это лидер повстанцев лишь тяжело вздыхает и щелкает по носу. — Если бы не понравилось, то я бы и не начинал. А так просто напоминание, что нужно быть в следующий раз аккуратнее. Хорошо хоть не пометил всего... — с тихим шипением от боли Горо вытягивает из-под них одеяло и подушку, накрывая первым и подкладывая под головы второе. — В следующий раз? — переспрашивает странным голосом Кадзуха. Как будто изумлённо и с какой-то... надеждой? Горо ухмыляется, обнимает поперёк тела и кладёт голову на плечо. Чувствуя, что почему-то краснеет, поджимает уши и утыкается в изгиб чужой шеи вовсе. — Если захочешь. В конце концов, ты прав, от животного у меня слишком много.