Встреча в онсене

— Я тебя найду, ничто… Ни-что-же… Да хренов телефон!!! — Юра оттолкнулся ногой от сглаженного каменного дна и резко перевернулся на живот, подняв волны. Полотенце с головы он бросил у края, и теперь улегся локтями поверх, перезагружая страницу форума. Сзади кто-то шумно фыркнул, выдал на японском: «Ну и кретин». Юра тут же отбросил телефон, вновь поднимая тучу брызг из-за резкого поворота. В Японию он приезжал уже далеко не в первый раз, и кое-что успел выучить. Ругательства, например. Ответочки, правда, посылал на английском, на свадьбе Леруа натренировался в сложные конструкции, когда букет поймал и им же от журналистов отбивался остаток вечера. Неподалеку от Юры, откинувшись затылком на плоский камень, сидел парень. С виду — явный студент, азиат. Темные волосы и густые брови резко выделялись на фоне бледноватой для японцев кожи. Незнакомец открыл глаза, бросил на Плисецкого быстрый взгляд — как просканировал — и презрительно скривился, явно не одобрив. — Проблемы?! — Юра привстал, мокрой рукой зачесал назад челку с лица, уставился в ответ точно так же, как, бывает, смотрит Пётя, когда его вновь сажают на диету. К сожалению, Юри его не раздражал так, как журналисты, а то бы и в японских матах поднатаскался, а то вот приспичило человека послать в дальний путь, а на уме только названия блюд и песенка из вайна про зарплату. Японец фыркнул, демонстративно приподнялся тоже — длинные руки, господи, да где вас таких делают, и спортивная фигура. Юра хотел бы показать, что тоже не лыком шит, а ногами может убить, даже не обуваясь в коньки, но для этого пришлось бы вылезти окончательно и засветить всё то ниже пояса, чего он очень стеснялся: светлые волосы и, как контраст к ним — яркие засосы в паху. Других мужчин в онсене ситуация, похоже, ничуть не смущала: старички добродушно улыбались, кто-то, успевший, видимо, выпить лишнего перед горячей ванной, и вовсе принялся подбадривать обоих, явно надеясь полюбоваться хорошей дракой. Японец скривился, растянул губы в наглой ухмылке и показал язык, на чистом английском бросив: — Глупых малолеток я еще не избивал, ага, — и резко опустился в воду по плечи. — Иди, поиграй с ребятишками, мальчик. Юра скривился. Дернул уголком губ, пытаясь унять гнев, но… День ведь с самого утра не задался. Да что там с утра — со вчера, после того, как они с Отабеком проторчали в аэропорту несколько часов, а потом кружили по стоянке, пытаясь найти неприметную машину Минако. Любимая комната Юры оказалась занята какими-то туристами из Токио, и им с Отабеком пришлось ютиться в номере поменьше. А из-за джетлага Юра не то, что не смог поужинать — он обед из самолета с трудом в себе удерживал, даже спать пораньше ушел. Только вот не уснул: пока Отабек отмокал в источниках, Юра «наслаждался» звуками из соседней комнаты — приглушенными стонами и едва слышным скрипом кровати. Пытался даже отвлечься, почитывая англоязычный форум одного из любимых писателей, но распалился еще больше, ввязавшись в спор с местным троллем: аноним обзывал автора пидорасом, его заметки о психологических проблемах, возникающих у молодых спортсменов из-за травм — нытьем, а читателей этой книги непроходимыми идиотами. Тролль появлялся на форуме раз-два в месяц, и никто не знал, почему автор никак не забанит этого придурка, но цапаться с ним на равных умудрялся только Юра. Невыспанный, кое-как задремавший днем, Юра почти не ел и поплелся вечером в онсен в надежде, что расслабится и уснет до того, как упадет лицом в подушку. Но о каком расслаблении идет речь, когда сама жизнь бросает тебе вызов практически в лицо? Юра, мысленно извинившись перед семьей Кацуки за бардак, зачерпнул воду в ладоши и двинулся в сторону незнакомца. — Тоже любите клубничное молоко? Неожиданно. — Это для моего… Соседа по комнате, — Отабек замялся и обернулся на голос: высокий (даже выше Джакометти) парень добродушно улыбнулся. Его лицо показалось знакомым: густые брови и волосы, забавно торчащие в разные стороны, словно он только что с подушки. Незнакомец, явно смутившись от столь пристального внимания, пригладил волосы и протянул руку: — Киеши Теппей. Живу со своим парнем в соседнем номере. Я вас еще утром увидел, хотел извиниться за доставленное беспокойство, — Киеши улыбнулся. Светло и безмятежно, явно не смущаясь ни того, чем он занимался ночью в своем номере, ни открытого признания в отношениях. Отабек кивнул, принимая извинения, и всмотрелся в этого Киеши еще раз: всё же, он где-то встречал эту безмятежную улыбку и раньше. Такое лицо можно было бы печатать на книгах о буддизме, но эту книгу он видел в руках у Юры, и его воинственной душе с концепцией мира и всепрощения было не по пути. Книга словно бы сама собой всплыла в памяти: обложка в пастельных тонах, сборник историй практикующего врача. Подростковые травмы, психология, веселые истории из практики… Что-то вроде путевых заметок о профессии и людях вокруг нее. Книгу Юре подарил Кацуки два года назад, на шестнадцатый день рождения, когда Юра выбыл из соревнований, смачно приложившись о лед на тренировке. — Мой, — Отабек сглотнул, явно запинаясь — говорить об отношениях кому-то постороннему для него всегда было проблемой, но, когда-то же надо начинать? И продолжил уже спокойнее, расправив плечи: — Мой партнер — ваш фанат. Мы тоже вместе приехали. Если не против, я сейчас позову его — он на источниках — и мы зайдем к вам за автографом? Киеши засиял, помотав головой: — Не надо забирать! В смысле, за автографом — в любое время, но мне тоже нужно встретить кое-кого там. Прогуляемся вместе? — Японская тощая гадина! — Юрка заорал, и хлестнул воздух скрученным в узел полотенцем. Парень напротив, встрепанный, загнанно дышал, но не сдавался, да и большая часть зрителей явно болела за него, хотя Юра был уверен в своей победе. — Сосунок, — едко процедил парень, замахиваясь полотенцем, как сбоку хлопнула дверь и два голоса на единый манер громко крикнули: — Юра! — Макото! Спорщики остановились. Юра подул на выбившиеся пряди, обернулся и увидел Отабека, а рядом — Киеши Теппея, автора «Заметок о профессии». Парень, против которого он только что бился не на жизнь, а насмерть, тоже обернулся. Скривился, наматывая мокрое полотенце на бедра, и шустро полез из воды: — Что так долго, Теппей? Это молоко тебе пришлось лично надоить из ближайшей коровы? Метнулся бы к той девчонке из магазина напротив, с ее-то бидонами и взглядами, которые она на тебя кидала… — Парень цедил слова, но Киеши, казалось, это ничуть не трогало. — Ну что вот ты лыбишься, а?! Смешно?! Киеши покачал головой, и, Юра точно это увидел — в два быстрых движения дернул этого Макото на себя и чмокнул в нос. Юра даже не знал — восхищаться тем, как легко Киеши сгреб его к себе, или ужаснуться, потому что тот самый аноним был не просто прав, рассказывая о личной жизни автора, а стоял сейчас перед ними, неловко одернув полотенце в паху. Киеши это, конечно же, заметил. — Обожаю, когда ты ворчишь. А теперь — одеваться, или вместо прогулки по окрестностям будем ходить по аптекам, искать лекарство от простуды. Увидимся за ужином? — это он сказал уже Отабеку, и увел Макото, спор с которым Юра не закончил, за собой. Как будто Юру это могло остановить. Отабек тяжело вздохнул, мысленно припоминая, в чьей сумке презервативы и куда кинуть молоко — «мстить» Юра планировал долго и со вкусом, судя по загоревшемуся взгляду. На ужин ни один из них так и не пришел — Отабек это утром выяснил, когда встретил Киеши на пробежке. Бегал Отабек, а Киеши просто догнал его, поздороваться, и возвращались они уже вместе, обсуждая тяжелый характер своих партнеров. — Как кошка с… Другой кошкой? — пробормотал Отабек, открывая дверь в их комнату, и замолчал, словно в стену ткнулся. Юра, в одних своих леопардовых боксерах, тыкал в лицо Макото планшет с записью своего последнего выступления, и громко возмущался, что некоторые фанаты кретины и не понимают, что на льду ему нахрен не сдалась их жалость. Макото соглашался, в ответ протягивая смартфон с записями баскетбольных матчей и рассуждая о тупости других тренеров. — Идиллия, — хмыкнул Киеши, и зевнул, понимающе улыбнувшись Отабеку. — Наконец-то поспим сегодня.