family ties

- Юнги, мы взяли его, - сообщает боцман, альфа немного старше Юнги, тоже с повязкой на глазу, но в отличие от капитана с бронзовой кожей. - Буйный? – спрашивает капитан, стирая с сабли остатки крови. Они снова разгромили королевский корабль, но в этот раз Посейдон был очень щедр. - Надменный. Юнги тянет уголок губы. Этот похож на короля куда больше, чем сам Юнги. - В мою каюту посадите его и смотрите, чтобы не разнес ничего. Передай остальным: кто пальцем его тронет, отрежу вместе с рукой. Боцман кивает и возвращается на палубу. Юнги заканчивает с саблей, убирает ее за пояс и осматривает корабль. Его люди почти не пострадали – пара царапин, без которых не обходится ни одно сражение. Но все это стоило результата. Оружие с королевского корабля, золото и все имевшиеся запасы. Ну и их главный приз – наследник, пусть и омега, но королевская кровь дорого стоит. Истинная королевская кровь. Юнги может использовать мальчишку, как ниточку к кукле короля. Разумеется, если отношение Его Величества к своим детям иное. Капитан поднимается на корму и осматривает ущерб. Несколько досок корабля задеты вражескими ядрами, но это ничего по сравнению с ущербом королевского судна. Остатки гордо именуемой «Святой Анны» рассекают водную гладь, и лишь где-то в ста метрах поблескивает на солнце позолоченный бушприт. Через полчаса он станет достоянием дна морского, как и большая часть экипажа. - Все пираты вернулись на борт, можем идти дальше, - раздается сбоку голос старпома. Юнги еще пару секунд смотрит на горизонт. Солнце краснеет и медленно погружается в море, пуская по воде персиковые линии. Юнги разворачивается к Джину. Старпому тридцать, и он омега. Мин никогда не интересовался, как столь красивый даже в тряпье омега оказался среди пиратов, но всегда был уважителен к помощнику. Джин был одним из немногих, кто поддержал Юнги в день переворота. Кто помог свершить суд юного пирата. Это случилось десять лет назад, в восемнадцатый день рождения альфы. На тот момент Юнги находился на «Автолике» восьмой год, и пять из них планировал убийство капитана. Джин был единственным ровесником на пиратском корабле. Сначала альфа присматривался, а позже рискнул посвятить омегу в планы. Ким тогда нахмурился и серьезно посмотрел на пятнадцатилетнего Юнги. Во взгляде не было осуждения, лишь непонимание и настороженность. - Зачем тебе это? Он же твой отец. Альфа усмехнулся. - Отец, который силой взял мою мать. Пятнадцать лет назад он изнасиловал мою мать. Так появился я. А когда пять лет назад он разгромил корабль, где были мы с мамой, он спас только меня. Взгляд Джина сразу стал растерянным. - Может, он не увидел или… - Он забирал меня из рук матери, - со сжатыми зубами признался альфа. - Может, не узнал? - Нет. Почему ты пытаешься его оправдать? Ты находишься здесь дольше меня, ты видел, какие ужасные вещи он делает, так почему? Джин не ответил, лишь закусил губу. - Ты поможешь мне? – чуть погодя с надеждой в голосе спросил Юнги. – Или хотя бы не стой против меня, когда это случится. Я не хочу тебя убивать. На альфу посмотрела пара глаз, полных сочувствия, решимости и веры. Омега был готов не просто не мешать. Он собирался помочь. В ночь, когда капитан «Автолика» закатил грандиозную попойку в честь совершеннолетия сына – наследника, Юнги удалось подсыпать в отцовский стакан снотворный порошок, который он раздобыл в последнюю их стойку в порту. Капитан быстро ушел в каюту, куда очень скоро проник юный альфа. Старший был изрядно пьян, поэтому нес какой-то бред про «наследника» и семейные узы. Последнее, что видел капитан, был ледяной взгляд родного сына с занесенным над головой кинжалом и словами на губах: - За мать. С окровавленным ножом Юнги вышел на палубу и громко велел замолчать. - Это бунт, - загробным голосом проговорил альфа в тишине ночи. – Прошлый капитан мертв. Отныне я капитан «Автолика». Кто не согласен, сойдет в первом же порту или умрет от этого кинжала, - Юнги поднял руку с оружием, по ручке которого стекала кровь. – Если вы пойдете под моим командованием, я обещаю: вы станете самыми богатыми пиратами в восточных водах. Времени на раздумье – до утра. И прекращайте пить, - уже тише произнес новый капитан, - иначе умрете раньше, чем вставите себе золотую челюсть. И люди пошли. Пираты давно привязались к мальчишке, которого воспитывали восемь лет. Все замечали, что отец Юнги вспоминал о сыне, только когда желал похвастаться. Это случалось после пары бутылок рома. В тот день Юнги надел повязку и назвал Джина старпомом. Никто возражать не стал. - Ты за рулевого, - говорит капитан, отмахиваясь от воспоминаний. Старпом кивает и отходит к штурвалу. Юнги, наконец, спускается в свою каюту и застает принца сидящим на полу со скрещенными ногами и идеально ровной осанкой. Альфа усмехается: даже на пиратском корабле королевский отпрыск ведёт себя подобающе. До тошноты правильно. Гостя омега смиряет высокомерным взглядом. - Я буду говорить только с капитаном. Голос подрагивает, и Юнги пока не понимает, от страха ли или от холода. - Я к вашим услугам, Ваше Высочество, - произносит пират и проходит за свой стол. - Какую цель вы преследуете? - А какую цель преследуют пираты? Ваше высочество, королевское образование нынче оставляет желать лучшего. - Если бы вам нужно было золото, вы не брали бы пленных, - твёрдо произносит принц. Мальчишке не больше двадцати, у него светлые волосы, идеальные для омеги черты лица и... подрагивающие синие губы. Все-таки замёрз. Альфа поднимается, снимает потертый и измазанный черт знает в чем камзол и, подойдя, накрывает плечи юного омеги. Тот не двигается. - Благодарю, - произносит принц, кутаясь сильнее. Юнги усмехается. - Вы до тошноты манерны. - Ответьте на мой вопрос. Какова ваша цель? - Золото. - И все? - Много золота. И личные счёты с королём. - Какие? Альфа сдержанно улыбается. - Я ведь сказал: личные. - Что вы со мной сделаете? - принц не поднимает глаз, но его подбородок гордо вздернут кверху. Забавный этот принц, думает Юнги. - Позвольте узнать ваше имя, Ваше Высочество. Парень теряется на мгновение - это видно по бегающему взгляду - а потом все же озвучивает: - Чимин. - Зависит от того, как ты будешь себя вести, Чимин, - капитан улыбается и выходит из каюты. - Беречь, как зеницу ока, - бросает он пирату у двери. Тот кивает, и Юнги спокойно поднимается на палубу. Оранжевый диск уже полностью скрылся в морской пучине. Капитан развязывает на затылке повязку и снимает. Иногда кусок черной ткани слишком давит. - Зачем ты его носишь? – раздается голос. Юнги поднимается к штурвалу и становится рядом с Джином. - Я не хочу быть похожим на него, но всегда, когда без нее, не могу не видеть его. - Ты ни капли не похож на него, - замечает старпом. Альфа только расслабленно усмехается. - Он снова мне снится. - Тот же сон? Юнги кивает и делает пару шагов вперед, чтобы омега остался за спиной. Только бы не увидел растерянность в глазах. Голос-то капитан маскирует мастерски. - Тем же кинжалом режет мне горло. И эта его усмешка. Юнги едва заметно передергивает, Джин замечает только вздрогнувшие плечи. - Ты продолжаешь винить себя. - Нет, - отрезает капитан. - Это не вопрос, Юнги. Ты уже стольких убил, но только эта смерть не дает тебе покоя целых десять лет. Джин делает несколько шагов к капитану и кладет руку на плечо. - Ты уверен, что смерть короля не станет для тебя таким же проклятием? Юнги не отвечает. Он ни в чем не уверен в последнее время, кроме того, что должен отомстить за маму им обоим. - Я заменю тебя, - говорит капитан, возвращаясь к штурвалу. Старпом не может возражать, поэтому, устало вздохнув, он идет спать. Отдельная каюта – привилегия капитана, все остальные спят либо в трюме на мягких мешках и матрасах, либо там, где ром забирает их сознание. Как только голова старпома оказывается в горизонтальном положении, сон пропадает быстрее пойманного за распитием рома пирата. Перед глазами встает день, когда на корабле появился десятилетний мальчик. Заплаканный, истощенный долгим плаванием после погрома их корабля. Пираты перешептывались: зачем капитан, который никогда никого не оставлял в живых, взял вдруг в заложники мальчишку. Как только ребенок поднял глаза все затихли. - Сын, - прошептал боцман. Двенадцатилетний Джин нахмурился: он видел только макушку мальчика и не понимал, почему «сын». Когда боцман подозвал омегу и попросил накормить маленького Юнги, потому что тот не ел уже второй день, Джин все понял. Глаза. У мальчика они такие же, как у капитана. Разные. Голубой и карий. Омега никогда такого не видел. Лишь у капитана, но у того взгляд был холодный, жестокий. У мальчика же, кроме страха, в глазах был огонек. Про таких говорят «глаза светятся». Несмотря на случившееся, у Юнги глаза горели. Джин старался всегда быть рядом, следил за мальчиком. Тот сначала сторонился пиратов, а потом стал смелее. Единственный, с кем мальчик оставался холоден, был его отец. И омега все понял, когда тот под покровом ночи рассказал. Джин поддержал. Чувствовал нужду в себе, поэтому делал все, что от него требовалось. Время шло, Джин стал единственным близким человеком капитана. Тот ни перед кем больше так и не открылся. Ни один пират не знал причины, по которой Юнги зарезал собственного отца, потому его побаивались. Зато Джин знал. Не осудил ни разу – сам поступил бы так же. Юнги не пожалел ни разу, только вот кошмары начали мучать самопровозглашенного капитана почти сразу. Альфа сразу не признался. Джин узнал случайно, когда шел разбудить капитана, чтобы показать особенно красивый рассвет. Юнги сидел на постели в холодном поту и с ужасом в глазах смотрел перед собой. Джин, встревоженный странным видом капитана, быстро подошел и коснулся плеча. - В чем дело? Юнги только поднял на него тяжелый взгляд и сглотнул. Они поговорили чуть позже. - Ты винишь себя? – спросил старпом, глядя на лазурный горизонт. Юнги прикусил губу и слабо кивнул. - Ты ведь убил не одного человека. - Но все они… - Были убиты не так, - кивает омега. – Они были убиты в бою, а твой отец – во сне в постели. Юнги сжимает челюсти и царапает ладони. Джин слабо стукает его по рукам, получая недоуменный взгляд. - В твоем чувстве вины нет смысла. Он убил бы куда больше невинных, если б продолжал жить. Он и до этого убил достаточно. Прекрати думать об этом, иначе не сможешь быть капитаном. Джин отталкивается от бортика и уходит. - Тебя поглотит твой же страх, - тише говорит омега, но капитан его уже не слышит. Воспоминания, медленно перетекшие в дрему, уносят старпома в царство Морфея. Юнги до самого рассвета стоит у штурвала. Ему нравится, как ночной морской ветер подбрасывает темные пряди, щекоча лицо и заставляя жмуриться. Соль касается рецепторов, и капитан вдыхает поглубже. Юнги обожает море, обожает корабль, команду. Пиратство у него в крови, и единственное, что заставляет его сожалеть, это отец. Юнги предпочел бы не иметь такого родителя. Без повязки хорошо, но первые лучи выкатывающегося солнца вынуждают закрыть светлый глаз. Юнги не хочет быть похожим на отца, не хочет, чтобы их сравнивали. Не любит, чтобы глазели, тыкали пальцами, удивлялись или шарахались в портах, поэтому он снимает повязку лишь ночью. Пираты медленно начинают выползать в поисках завтрака. Кто-то ищет «повара», который вчера перебрал с ромом и уснул черт знает где, кто-то просто смотрит на воду, дышит солоноватым воздухом. Все они рождены для моря, зависимы от него и готовы отдать душу лишь ему. Губы капитана трогает легкая улыбка. С командой ему повезло. Он спускается с кормы, оставив штурвал на боцмана, и следует к каюте. Пират, которого Юнги оставил вчера охранять принца, сладко спит на полу, подперев своим телом дверь. - Подъем, - громко произносит капитан, толкая мужчину. Тот тяжело просыпается, и из-за спины выкатывается бутылка. - Что я говорил про ром? – серьезно спрашивает Юнги. - Юнги, я немного выпил, честно! Специально сел под дверь, чтобы малец не сбежал. Капитан хмурится. - Как он себя вел? - Не ломился, не кричал. Я испугался, что он что-то сделал с собой, посмотрел, но он спал уже. Только тогда и выпил. Юнги кивает и головой указывает пирату уйти. Капитан открывает дверь и застает омегу на том же месте, за одним лишь отличием: принц спит на полу, укутавшись в камзол. Альфа подходит, присаживается на корточки и разглядывает опухшее лицо мальчика. Плакал. Юнги резким движением сдергивает камзол и накидывает себе на плечи. Чимин дергается и просыпается. Промаргивается, присматривается и вспоминает все произошедшее. Глотает слезы и садится, сплетая ноги. - Вы отвратительный джентльмен, - хрипло произносит принц и прокашливается, пугаясь собственного голоса. Капитан усмехается. - Я и не джентльмен, Ваше Высочество. Вставай и за мной. Чимин не двигается, пока Юнги поднимается. - Живо, - властно повторяет капитан. Принц поднимается и становится напротив пирата. Настолько близко, что альфе почти удается уловить аромат Чимина. - Не смейте мной командовать, - шипит омега, смиряя капитана ледяным взглядом. – То, что я ваш пленник, не значит, что я буду беспрекословно подчиняться. Юнги медленно вздыхает и делает еще шаг. Их носы едва не сталкиваются. - У меня нет ни сил, ни времени, ни желания возиться с ребенком. Если ты не будешь подчиняться, я убью тебя и скормлю рыбам. - Я вам нужен, иначе вы убили бы меня с остальными. - Не настолько. Повисает тишина, которую через пару секунд нарушает Чимин: - Меня не называют ребенком с пятнадцати лет. Будьте любезны, не нарушайте традиции, - и принц делает шаг назад. Юнги и бровью не дергает, разворачивается к двери, открывает и пропускает вперед омегу. Тот решительно поднимается, но сделав шаг на палубу, замирает. На него обращается с десяток пиратских глаз. Чимин отводит ногу назад, но ему не позволяют. Юнги слабо толкает принца вперед. Несколько пиратов перешептываются: не все знают, что при вчерашнем грабеже был взят пленник. Кто-то смотрит голодным взглядом, кто-то – заинтересованным. Чимин чувствует, как что-то горькое поднимается к горлу. Он сглатывает и оборачивается. - Добро пожаловать на «Автолик», Ваше Высочество. Чимин возвращает взгляд на палубу и увеличивающуюся толпу пиратов. Он не замечает, как Юнги кивает старпому. Перед глазами толпа увеличивается вдвое, в ушах начинает звенеть, а во рту резко становится сухо. Принц теряет сознание.