family ties

Юнги просыпается от громкого шума на палубе. Кто-то словно намеренно прыгает над его каютой. Пират тяжело вздыхает и трет глаза. Вспоминает произошедшее: визит принца, изумленное «уау» и извиняющийся взгляд Джина. Юнги всего лишь хотел поспать, но провалялся еще часа два, восстанавливая в памяти округленные глаза, приоткрытые губы и восторг на лице королевского отпрыска. Мальчишка ни капли не похож на короля: глаза синие-синие, полные жизни и интереса. Пират думает, что сможет использовать это в своих интересах. Управлять юнцом, который, судя по всему, и мира не видел толком, будет несложно. Капитан даже немного завидует. Он никогда не был влюблен в мир. Он не влюблен даже в море. Оно всего лишь среда, безопасное место. Его место. В море Юнги никому ничего не должен, он чувствует себя свободным. Чувствует себя собой. Море забрало у него единственного близкого человека – его маму, но дало взамен семью. Юнги почти десять лет несет ответственность за людей, которые не отвернулись от него, когда он больше всего в них нуждался. Такая ответственность не обременительна, даже приятна. К тому же, капитан снимает ее с себя во время, когда отдает управление «Автоликом» Джину. Счастлив ли Юнги в море? Скорее, спокоен. В море он нашел успокоение, но даже здесь не скрыться от собственного подсознания. Юнги никогда не был счастлив. Почти никогда. Самые теплые воспоминания связаны с мамой, когда в пять лет женщина рассказывала удивительные истории, пока маленький Юнги пил теплое молоко. Жизнь в замке не была обременительной лишь благодаря маме. А потом… Произошло то, что произошло. Юнги пришлось повзрослеть, взять ответственность, но никогда он не забудет мамы. Никогда не откажется от мести. Пират поднимается со сломанного дивана, потягивается и тут же ищет повязку. Завязывает, выпивает стакан воды и поднимается на палубу. Он проспал достаточно: солнце уже на полпути к горизонту, пираты раскиданы по всей палубе и занимаются кто чем: кто-то крутит пустую бутылку из-под рома, кто-то играет в перудо. Юнги усмехается: с тех пор, как у пиратов появилось много золота (как и обещал новый капитан после убийства прежнего), их за уши от костей не оттащить. - Юнги, сыграешь? – бросает боцман, альфа сорока лет без одного глаза со шрамом на лбу. - В другой раз. - Капитан! – слышит Юнги голос с другого конца палубы. – Почему не празднуем? Такую крупную рыбку поймали, и ничего! – пират кивает в сторону кормы, где недалеко от Джина стоит принц. - Рассказывай – ничего, - усмехается капитан, - знаю я твое ничего. Пираты гогочут. - Ну, капитан! Это же королевская особа, хочется выпить по-королевски, а! Юнги, игнорируя, поднимается к штурвалу. Бросает короткий взгляд на младшего омегу, который сверлит взглядом палубу. - Полный штиль, - докладывает Джин, подпирая руль. Капитан языком касается мизинца и поднимает тот. - Море спокойно, - говорит Юнги. – Пираты просят праздник. Посейдон благоволит, выходит. Джин слабо улыбается. Каким бы строгим ни пытался казаться капитан, ему трудно отказать команде, которая заменила ему семью. - Бросаем якорь? – уточняет старпом. - Бросаем. Завтра возьмем новый курс. - Бросай якорь! – кричит омега на палубу, кивнув капитану. – Сегодня празднуем! Пираты тут же начинают одобрительно свистеть и галдеть, забывая про кости и золото. Юнги расслабленно улыбается. Когда якорь оказывается брошен, а небо – окрашено в оттенки огненно-рыжего, на палубе только начинается праздник. Пираты вытащили из трюма запасы рома, Хосок приволок высушенную рыбу. Джин контролировал, чтобы никто не напился раньше, чем соберутся все. Юнги наблюдает за происходящим с успокоением: такие праздники стали небольшой традицией после особо крупных уловов, вроде торговых или королевских бригов. После объявления себя капитаном Юнги запретил бесконечные пьянки. Во-первых, его тошнило от вечно пьяного отца. Во-вторых, пират считал пьянство главной проблемой бедности обитателей «Автолика». Пиратам положено быть бедными. Бред! Кто это сказал? Пиратам положено ходить в море и грабить. Через пять лет после убийства прошлого капитана команда «Автолика» смогла позволить себе небольшой ремонт корабля. Чуть погодя почти каждый пират имел приличное состояние. Но… им некуда было тратить золото, лишь когда сходили в порту. Это случалось редко. Пираты жили морем и грабежом. После первого успешного разгрома королевского брига Юнги сам устроил команде праздник. Позже он смягчил отношение к выпивке, но контроля старался не терять. - Капитан! – зовет Юнги боцман, махая рукой. – Иди к нам! Капитан только отмахивается. Он сидит на ступенях с кормы и наблюдает. - Почему вы не празднуете с командой? – раздается голос за спиной. - Вашему Высочеству разве не пора спать? - Смеетесь что-ли? Еще даже солнце не скрылось. - Если не спустишься в каюту сейчас, потом придется пробираться через толпу пьяных пиратов. - Прогоняете? - Говорю, что будет. - Если я буду тут, меня ведь не тронут? - Кто знает. Принц за спиной пирата лишь тяжело вздыхает. - Но я хочу посмотреть, - совсем тихо говорит Чимин, словно стесняется этого желания. - Никогда не видел пьяных людей? - Мне не позволяли оставаться на празднествах подолгу. - Ах да, - усмехается Юнги, - участь придворного омеги. Его маме тоже не позволяли бывать. Только если не хотели ею похвастаться. - Вы знаете? – удивленно спрашивает принц. Пират вопрос игнорирует. Когда солнце полностью скрывается, на палубе зажигают огни. Кто-то уже спит около борта, кто-то спорит едва не до драки. Джина обнимает какой-то крупный альфа, целуя в щеку. Омега от этого смеется. - Он выглядел таким суровым, - снова подает голос Чимин, и Юнги точно знает, про кого он. Да, Джин только выглядит суровым, а на самом деле… всего лишь человек. Единственный омега на корабле альф. Те любят его как друга, брата, старпома. И вряд ли кто-то в силах отказать в помощи такому красивому человеку. - Чимин! – раздается из толпы, и скоро к наблюдателям подходит Хосок. Он почти трезвый, если не брать во внимание пошатывающуюся походку. - Идем, выпей с нами! Ты рома настоящего небось и не пил никогда. Омега распахивает глаза и теряется. Ему позволено? И если да – это не опасно? Хосок кидает короткий взгляд на капитана. Юнги расслабленно смотрит на альфу и щурится на секунду. Предупреждает. - Капитан, идем тоже! - Кто вас потом из моря доставать будет? - И то правда. Ну же, Чимин! – Хосок нетерпеливо поднимается, едва не снося собой капитана. Принц успевает подняться и тут же оказывается в объятиях пьяного пирата. От Хосока несет чем-то сладким и жгучим. Они спускаются и подходят к команде под бурные овации. Вокруг Чимина едва ли не круг собирается. Юнги наблюдает с прежнего места. Хосок протягивает омеге бутылку, на четверть заполненную темной жидкостью. - И что с этим делать? – неуверенно спрашивает принц. - Пить! Глотками! Чимин бросает взгляд на Джина. Тот все еще в объятиях альфы улыбается и одобрительно кивает. Можно. Принц подносит горлышко к губам и опрокидывает. Он успевает сделать пару глотков прежде, чем жидкость обжигает горло и Чимин не давится. Пираты смеются. Принц морщится, вытирая губы. - И как? – спрашивает Хосок. - Отвратительно. Все снова смеются, а Чимин не понимает, что происходит. Из рук забирают бутылку, принц оборачивается. Юнги отпивает ром, не давясь и не морщась. Тут поднимается одобрительный гул. - Иди в каюту, - тихо проговаривает капитан, отодвигая омегу. - Не нужно мне указывать, - Чимин разворачивает капитана за плечо, забирает бутылку и снова опрокидывает в себя. Снова щурится, давится, но уже под одобрительные возгласы. Юнги хочется усмехнуться, разозлиться и… ему в руку пихают другую бутылку, почти полную. - Расслабься, - одними губами проговаривает Джин, возвращаясь в объятия альфы. Капитан только беззвучно вздыхает. Похитил на свою голову. Праздник затягивается едва не до первых лучей. Чимин пьет понемногу, но ром действует на девственный до этого дня организм сильно: принц много смеется, спорит, рвется прыгнуть за борт, совершенно забывая, что не умеет плавать. В последнюю секунду его за пояс перехватывает немного протрезвевший Хосок. К концу Чимин засыпает прямо на деревянном, мокром от рома полу. Его никто не трогает, Юнги велит всем расходиться. Сам он возвращается к штурвалу. - Спать не собираешься? – догоняет его вымотанный Джин. - Потом. Утром пойдем на Токелау. К вечеру будет шторм, поэтому днем ты за рулевого. Омега кивает. - Откуда про шторм знаешь? Капитан устало кивает на небо. Вдали темно-синее небо почти незаметно становится черным. - Ясно. Что с принцем делать? - Пусть спит. Посмотрим, как он встретит первое в жизни похмелье. - Ты жесток. Юнги пожимает плечами. - Я ему ром в глотку насильно не лил и пить не заставлял. Ничего, один раз помучается, больше так пить не будет. - Ладно, - посмеивается Джин. – Я спать. - Можешь лечь в моей каюте. Завтра будет трудный день. - А… Чимин? - Он пусть тут спит. - Замерзнет ведь. Юнги молча снимает камзол и отдает в руки другу. - А сам? Альфа вздыхает. - Я привыкший. - Если что, знаешь, где ром. Капитан кивает. Джин уходит, по пути накрывая камзолом Чимина. Юнги пару минут смотрит на миниатюрное нечто, во что свернулся принц, а потом поднимается. Резкий порыв ветра чуть не сбивает с ног. Ром подействовал и на капитана. Юнги подходит к борту и смотрит на горизонт. Место, где море и небо становятся единым. Место, где по легенде появляется зеленый луч. Пират ни разу не встречал человека, кто видел бы это. Никто не может быть счастливым все время, никому не гарантировано счастье. Ради него людям приходится отдавать силы и ресурсы, находиться в вечном поиске легкого завтра. Юнги такого не хочется. Ему плевать, что будет завтра. Он существует здесь и сейчас. Ему не нужно счастье. Покой – вот что ему нужно. Пират надеется обрести его, отомстив. А после… он продолжит быть капитаном «Автолика», водить команду на грабежи и устраивать им праздники. Но он больше никогда не свяжется с королевской семьей. Никогда и ни за что. Солнце медленно отправляет лучи, появляясь следом и окрашивая небо в розово-лиловые оттенки. Рассвет Юнги нравится больше. Пират и не заметил, как прошло пару часов. За спиной он слышит движение. К нему подходит принц, укутанный в камзол. Выглядит омега помятым и бледным. - Доброе утро, - хрипит Чимин и тут же пугается своего голоса. Хватается за горло, пытается откашляться. - Это нормально, - поясняет пират. – Удивительно, что ты вообще встал после того количества, что выпил. - Ром – самое отвратительное, что я когда-либо пил. Капитан усмехается. - Поэтому ты вчера искал добавки? - Я… плохо помню, - признается омега. Юнги разворачивается к нему и скрещивает руки на груди. - Ты когда-нибудь пил? - Вино. - Сколько? - Пару глотков. - Рассказать, что ты вчера делал? Чимин замирает и, кажется, еще немного бледнеет. Разумеется, он не делал ничего неприличного. Даже будучи пьяным, принц вел себя по-королевски достойно. Разве что позволял себе смеяться громко с шуток пиратов и не прикрывать рот. Юнги знает все это – был там, но он не может не поиздеваться. Такое у него настроение после рома. - Я сделал что-то ужасное? – спрашивает младший. - Зависит от того, что ты считаешь ужасным. Чимин сглатывает. - Нет, - обрезает он. – Что бы я ни сделал, это был не я, а ром. К тому же, если бы было что-то... запоминающееся, я бы помнил. Юнги тянет уголок губ и склоняет голову набок. - Вряд ли такому учат королевские учителя, но ром не делает из тебя другого человека. Он достает из тебя тебя. Чимин хмурится. - Твои мысли, - голос Юнги становится тише, пират делает шаг к омеге, - настроения, - наклоняется и в самое ухо шепчет: - желания. Чимин не двигается: боится или не решается, но в ответ спрашивает: - Вы пьяны? Юнги растягивает губы в улыбке, которую принц не видит, вдыхает за ухом и невесомо ведет к основанию шеи, медленно выдыхая. Не обжигает - только подпаляет молодую кожу. Чувствует слегка усилившийся аромат омеги. Нервничает. Чимин все еще не двигается, но альфа раскусывает его слишком легко. Пират отстраняется. Чимин пахнет водой и солью. Морем. Чимин пахнет жизнью. Принц снимает с плеч камзол и протягивает капитану. - Вы, кажется, замерзли и не понимаете, что делаете. А вот Чимину неожиданно жарко. Его никогда не касались альфы. Нет, конечно, были балы и другие светские вечера, где он вынужден был танцевать, протягивать руку для поцелуя. Но его еще не касались так откровенно, горячо, желанно. Никогда не заставляли нервничать. - Вы покраснели, Ваше Высочество, - усмехается Юнги и отворачивается к воде, просовывая руки в рукава. - Ваша вина, - не задумываясь, бросает принц. – Я сделал что-то неприличное? Прошу, скажите, – отчаянно просит он. Пират молчит – выдерживает интригу, дразнит, издевается. Молодая кровь всегда слишком. Слишком стеснительная, импульсивная, интересная. - Ничего, - наконец, отвечает. – Вы были более чем приличны. Чимин выдыхает облегченно. - Я могу пойти в вашу каюту? - Там спит Джин. Юнги не видит мученического лица принца, но все равно говорит: - Команда спит внизу. Там есть матрасы. Можешь лечь там. - А вы? Капитан снова игнорирует вопрос, и Чимин уходит. Юнги зевает. Пару часов – и его сменит Джин. Капитану нужно поспать. Днем кошмары прячутся. Днем Юнги засыпает без страха.