Украду тебя

      Лиэль и Эбби вошли в гостиную, когда я всматривался через окно в темноту ночи. Там за деревьями, что плотно прижимались друг к другу ветвями, под лунным светом, проглядывающим из-за сгустившихся туч, текла дорога, и всем своим существом меня тянуло к ней. Я чувствовал руль под ладонями, хотя держал руки в карманах, слышал капли, барабанящие по шлему, ощущал запах приближающейся грозы и сделал глубокий вдох, вполуха прислушиваясь к болтовне девчонок.       Они что-то жарко обсуждали, спорили и были так увлечены разговором, что не заметили моего присутствия, даже если бы я прошел мимо них голый. Хотя нет, Эбби бы такое зрелище ни за что не пропустила – эта чертовка за километр чувствует намечающееся веселье. Я придвинулся к окну. Плотная портьера служила отличным укрытием, поэтому я стал невольным свидетелем их беседы, но мне всего лишь хотелось побыть одному.       Настроение последние пару дней постоянно менялось: от отчаяния и желания бросить все и уехать до состояния – ломать и крушить, так что я просто стоял и почти бессовестно, все же я не планировал это делать, подслушивал Лиэль с Эбби. Изредка я уносился в мыслях необозримо далеко от этого места, вспоминал жизнь до тьмы и после. Лучше бы я остался там, превратился в пепел, растворился в вечности, только не так. Что со мной происходит?       Возвращаясь сознанием в гостиную, я слышал, как звенел французский фужер, и все никак не мог понять, когда они успели поладить? После пары бокалов говорила только Эбби, Лиэль же тихо отвечала, поддерживая беседу, и мне вдруг подумалось, что если Эбби – огонь, то Лиэль – вода, уравновешивающая ее жар. Я снова видел дорогу – она, изгибаясь, словно река меж двух берегов, объятых пламенем зари, была моим спасением, моей свободой.       Когда я вновь вынырнул из своих мыслей, то не услышал голосов и уже хотел вернуться в комнату, как вдруг Эбби спросила Лиэль:       – Как думаешь, кто круче целуется – Кимэй или Даниэль?       «А вот это уже интересно», – чуть не сказал я вслух и замер.       – Мне кажется, ты знаешь это лучше меня, Эбби, – Лиэль, очевидно, залпом выпила содержимое бокала, потому что потом она закашлялась и Эбби старательно хлопала ее по спине.       – Даже не думай умирать, пока не ответишь мне, – слегка запинаясь, произнесла Эбби.       – Да уж, – все еще кашляя, прохрипела Лиэль, – ты меня и на том свете достанешь.       «Ох, Лиэль, ты даже не представляешь, насколько близка к правде».       – Ну, Лиэль, не будь занудой, скажи, а лучше опиши, какой он, поцелуй каждого из близнецов, – ее напору было сложно противостоять, да и Эбби не из тех, кто быстро сдается.       Прочистив горло, Лиэль наконец начала говорить то, ради чего я остался стоять за портьерой.       – Ну, если это Кимэй, то думаю, он будет целовать настойчиво, даже слишком, вжимая свои губы в твои, не давая дышать, и право на остановку есть лишь у него. Воздуха будет не хватать, легкие жечь и голова пойдет кругом, то ли от страсти, то ли от нехватки кислорода. Оторвавшись на мгновенье, он даст лишь малость на спасительный глоток и вновь жадно вопьется в мягкость истерзанных губ, сплетая языки, которые подобно языкам пламени будут сливаться в танце огня, и ты будешь гореть в его объятиях, но оттолкнуть не сможешь .       – Вот это фантазия, Лиэль, – похоже, Эбби осталась довольна ответом. – А что же Даниэль?       В тот момент я весь превратился в слух. Злорадствуя, что не Кимэю, а мне посчастливилось услышать такое откровение, я настолько сильно сжал в руках полотно шторы, что чуть не сорвал его.       – Если это Даниэль, то поцелуй может быть легким, ни к чему не обязывающим или же полным желания, ты будешь тонуть в удовольствии, которое невозможно описать словами, передать с помощью музыки или еще какими-либо доступными способами. В свои прикосновения он вложит всю душу, всю любовь и, всецело отдаваясь моменту, увлечет в это наслаждение обоих. Ты будешь таять, растекаться, дрожать от прикосновений, но тебе всегда будет мало, и чувствуя это, ему хватит сил на большее, вот только выдержишь ли ты?       Не знаю, как Эбби, но я был поражен, и даже если бы мне хотелось что-то сказать, то при всем желании, не смог. Не сразу, по крайней мере, и, кажется, Эбби была удивлена не меньше моего, потому что некоторое время она молчала, но позже практически добила и Лиэль, и меня новым вопросом:       – И кого из них ты бы хотела поцеловать?       Тонкие прохладные пальчики вернули меня в реальность.       – О чем ты задумался? – Лиэль коснулась меня, присаживаясь рядом. Сжимая в руке маленький букет ромашек, она смотрела поверх деревьев и, сказав что-то про облака-вату и облака-зефирки, обернулась и улыбнулась мне. Я взглянул на нее. В зеленых глазах просыпалось солнце, с мокрых волос еще стекала вода, и я все не мог понять, откуда в таком хрупком существе столько силы, веры и почему именно она все чаще навещала меня во снах.       – Давно я так ни с кем не дурачился, не встречал рассвет возле озера, – сбрасывая подступающую грусть, я поднялся на ноги. – Пора возвращаться       – Уже? – Лиэль взяла меня за протянутую руку, и я заметил страх в ее глазах, но ничего не ответил.       Мы шли молча, погруженные в себя.       – Может, прокатимся?       Я усмехнулся, пытаясь понять, правда ли ей так хочется побыть со мной или за ее просьбой скрывается что-то еще?       – Мокрые? Решила заболеть? – странно, в другой раз я бы обязательно пошутил про постельный режим или игры в пациентку и доктора, но сейчас мне этого не хотелось.       – Нет, – она закусила губу, очевидно, подбирая слова, но так и нашла их, поэтому спросила другое: – Почему ты так любишь дорогу?       Я нахмурился:       – Ну, я привык к ней. Когда я в дороге, то сам принимаю решение, в какую сторону мне ехать, где и когда сделать остановку, на сколько дней. Пока я еду, то верю, что двигаюсь к лучшему, и с новым рассветом или за следующим поворотом меня ждет что-то или кто-то, способный подарить мне счастье, даже если оно будет кратковременным. Перемены не пугают меня, все вокруг движется и это не всегда плохо. Да, бывает, я устаю, но долго находиться в одном месте для меня еще тяжелее – жизнь будто останавливается, погружая в проблемы, ненужные мысли лезут в голову, а я этого не хочу. При этом каждому из нас нужно что-то постоянное, и я в этом плане не исключение. Дорога дарит мне одновременно и свободу, и стабильность, понимание того, как все должно быть именно у меня.       Лиэль иногда покачивала головой в знак согласия или же того, что она понимала меня и ей было интересно то, что я говорил.       – Мы все, по сути, в дороге, и у каждого дорога своя – прямая или извилистая, до ближайшего магазина или пролегающая через все города этого мира и не только.       Ляпнув лишнего, я опять замолчал.       Мы почти дошли до автостоянки, но чем ближе мы были к поместью, тем сильнее чувствовалось напряжение Лиэль. Она замедлила шаг, кажется, ей совсем не хотелось возвращаться. Как же я ее понимал.       – Расскажешь секрет? – Лиэль взяла меня за руку. Каждый раз, когда она делала так, внутри меня словно что-то переворачивалось.       – Он будет дорого стоить.       – А может, я готова заплатить, – Лиэль крепче сжала мою ладонь, и мне все труднее было скрывать, что мне нравится, когда она вот так держит меня за руку.       – Кататься уже передумала? – я усмехнулся, но не подал вида, что заметил ее смущение.       Она вздёрнула плечами, будто надеялась стряхнуть с себя охватившие ее эмоции, и отрицательно замотала головой: – Не передумала.       – Не слишком ли много желаний для одного утра? – наверное, мои слова прозвучали грубо, но я вдруг почувствовал острую необходимость оттолкнуть от себя человека, что становился для меня дорогим. Как, впрочем, и всегда, я противился любой привязанности. Вот только та уже давно пустила свои корни в сердце – еще той ночью, когда, сжимая в своих объятиях Лиэль, я обещал купить ей новое оборудование вместо сломанного. Да я бы что угодно сделал, лишь бы она не плакала: и тогда, и сейчас. А вдруг это нужно только мне? Я сжал в кармане ключи от байка, решив, что уеду на денек отсюда. Ничего, что требовало бы моего присутствия, за это время не произойдет.       – В самый раз, – сказала Лиэль, а затем, понизив голос до полушепота, добавила: – Что ты хочешь взамен?       Я думал о разговоре в гостиной, прокручивая в памяти слова Лиэль. Резко остановившись, я развернул ее к себе и произнес:       – Поцелуй меня.       Мы смотрели друг на друга, ее взгляд метался по моему лицу, замирал на губах, возвращался к глазам. Я видел замешательство, сменившееся робкой надеждой, видел, как щеки ее покрывались румянцем.       «Ну же, Лиэль, решайся».       Слегка помедлив, Лиэль встала на мысочки, мягкие ладони легли на шею. Она тянулась к моим губам. Прикрыв глаза, я запустил руку в спутанные ветром волосы, прижимал Лиэль к себе, ощущая, как ее руки обнимали меня.       Лиэль целовала не только мои губы, ее душа жадно стремилась к моей, вот только она не знала, что своей души я давно лишен. Но я целовал ее так, чтобы Лиэль ни на минуту не усомнилась, что она есть и так же, как ее, стремится навстречу. Я ловил ее дыхание и никак не мог насытиться, но мне все же пришлось отстраниться.       Стоя среди машин, я, наконец, сказал:       – Я отвечу на любой твой вопрос, но только на один, так что хорошенько подумай, Лиэль.       Лиэль смотрела на свои руки и пальцы ее вздрагивали. Потом она опустила их на мотоцикл, как бы напоминая о просьбе.       – Тот самый?       – Это то, что ты хотела узнать?       – Нет, – с досадой закусив губу, она обошла его.       Это и правда был байк, на котором мы катались в день знакомства. Лиэль нервничала. Значит, хотела узнать что-то личное. Может, скольких девушек я катал на этом мотоцикле? Скольких целовал, затащил в постель? Были ли у меня вообще серьезные отношения? После рассказа Рэми и Кимэя о взломанном архиве, я подозревал, что в моей комнате она тоже успела побывать, хотя вряд ли содержимое шкафа настолько привлекло ее внимание. Я не смог сдержаться и усмехнулся, отчего взгляд Лиэль оторвался от изучения асфальта и уперся в меня. Или тебя все же интересует мой занудный братец? Ревность сосредоточилась в области солнечного сплетения и больно кольнула. Я всматривался в ее лицо, и готов был молиться дэвам, надеялся, что неправ.       – Это будет не вопрос. Просьба.       Я не шевельнулся.       – Кимэй видел, как я выходила из библиотеки.       – И что?       – Я была в подземелье, – и снова страх, он исходил от нее, тянулся, как рана – от ребер к сердцу, – видела девушек в клетках. Меня ждет та же участь, да? Да, – с покорной обреченностью ответила она за меня. – В этом я даже не сомневаюсь. Не знаю, что будет дальше, какое наказание меня ждет, но что бы ни произошло, я хочу, чтобы это сделал...       Я не дал ей закончить, слова утонули в мягком поцелуе. Мне хотелось увезти ее подальше отсюда, и моя рука потянулась к шлему.       «Остановись, пока не поздно, Даниэль», – прозвучал в голове голос брата.       Я открыл глаза и увидел Кимэя у входа. Оторвавшись от губ, я сунул шлем в руки Лиэль и уселся на мотобайк.       – Прыгай. Быстро.       Лиэль среагировала мгновенно, и через несколько минут мы неслись по гладкой дороге, оставляя поместье позади себя.       Далеко впереди я заметил машину полиции. Она двигалась по встречной полосе, но я и не думал сбавлять скорость. На удивление, автомобиль проехал мимо и скрылся за поворотом. Лиэль крепче обняла меня, и я вывернул ручку газа до упора.       – Нам нужно добраться до города, – твердил я себе, – мы успеем, должны успеть, – всплеск адреналина подстегивал, нервы были натянуты и в висках стучало.       «Вернись, – Амира манипулировала сознанием. – Вернись, Даниэль!»