Приторный вкус яблок

Был очередной душный и жаркий вечер позднего лета. Недавно прошел дождь, не принесший, впрочем, никакого облегчения. Застоявшийся воздух пах цветами, нагретой за день землей и нещадно давил на виски. Отчаянно хотелось выбраться из этого плена. «Две недели», — напомнил себе Ли. Через две недели закончится лето. Придет прохлада, начнется учеба, и из жизни уйдет эта тревожная неприкаянность, типичное следствие слишком долгого бездействия. Ли никогда не любил летние каникулы. Не терпел бесконечную перегретую солнцем скуку, ненавидел возвращаться домой, где чувствовал себя вечно не на своем месте. С тех пор, как по семейным причинам Росио, друг детства и неизменный источник разного рода беспокойств, стал проводить каникулы в их доме, эти возвращения стали и мучительнее, и слаще. Во время учебы происходило слишком много событий, требующих внимания. Летом внимания требовал только Росио. — Хочешь яблоко? — спросил тот и, не дожидаясь ответа, легко залез на раскидистое дерево. Вот кого летний зной не пугал, а, кажется, даже вдохновлял! Ли невпопад подумал, что фраза «по семейным причинам» звучит расплывчато и лживо. Но это лучше, чем правда, которую они с Росио никогда не обсуждали. — Осторожнее, — бросил Ли ему в спину. Он знал, что Росио ловок, как сам Леворукий, и уж точно не упадет с приземистой яблони, однако не мог удержаться от замечания. Во всем была виновата до нелепого взрослая привычка следить за теми, кто дорог. Да, Росио не упадет, но он ведь может упасть. Значит, следует внимательно наблюдать за тем, как он тянется за яблоком, и белая кружевная манжета его рубашки неловко задирается, обнажая тонкое запястье, пересеченное тремя припухшими красными полосами. В ушах тяжело застучало. Ли показалось, будто его пригвоздили к месту, нарочно открыли глаза пошире и шепнули на ухо: смотри. И он смотрел, не в силах отвести взгляд. Эти царапины, слишком аккуратные, определенно оставленные умышленно, не предназначались для чужих глаз, однако Ли оказался наблюдательным — и, следовательно, получил все права, и мог смотреть на израненное смуглое запястье без смущения. Не смущение, но что-то очень похожее и томное, накатывало волнами и отзывалось тяжестью в паху. — Лови! — воскликнул Росио и кинул в него большим красным яблоком. Ли поймал его лишь чудом и бездумно откусил кусок. Во рту мгновенно стало сладко до приторности. Тем временем, Росио пружинисто спрыгнул с дерева, торжествующе улыбнулся, словно полководец, довольный удачным штурмом крепости, и впился зубами в свое яблоко. Брызнул сок и немедленно потек по ладони, пачкая белую манжету, устремляясь ниже, туда, где на запястье алели отметины, похожие на звериные когти. Сглотнув вязкую густую слюну, Ли подумал, что хотел бы коснуться этих царапин языком. Мысль была тяжелая и душная, совсем как весь этот вечер. — Что? — спросил Росио будто бы с вызовом и облизнул влажные губы. — Ничего, — бросил Ли, и отвел взгляд, чтобы не видеть ни этих губ, ни длинных черных волос, ни синих глаз, ни густых ресниц, ни сока, что омывает порезы на запястье. Он зачем-то помнил, как сквозь загоревшую кожу Росио ярко проступают голубые вены, и от этого образа снова захотелось сглотнуть слюну. Ли решил, что станет следить за Росио еще внимательнее. Просто чтобы с ним ничего не случилось. Чтобы у него не появилось новых царапин. Отец вечно работал, матери было плевать на Ли, Эмиль завел дружбу с соседскими мальчишками и теперь целыми днями пропадал невесть где. Прежде Ли обиделся бы на брата, однако теперь все сложилось к лучшему. Он мог посвятить все время наблюдениям за Росио. Ли должен был понять природу и причины появления этих царапин. Возможно, тогда они перестанут так неприлично волновать.

***

Росио был ужасно стремительным, совсем как порыв ветра. Ли отчаянно не успевал за ним — и за порезами, которых становилось все больше. Один, совсем свежий, был на щиколотке — Ли заметил, когда они бродили по траве босиком. Трава была острой, и на розовой полосе выступили красные капли. Красное на зеленом выглядело вызывающе красиво. — У тебя кровь на щиколотке, — заметил Ли, хотя, наверное, должен был промолчать. — В самом деле? — спросил Росио безо всякого выражения, даже не взглянув вниз, на свои ноги. Они продолжили говорить о столичных новостях и о том, что если уж к власти постоянно приходят мерзавцы, надо постараться, чтобы рано или поздно этими мерзавцами стали они. Это был хороший, правильный разговор. Считать новые царапины Росио было неправильно, а любоваться ими и того хуже.

***

Однажды Ли заметил, как Росио тыкает в себя перьевой ручкой. Это выглядело ненормально и странно, но у него было такое сосредоточенное лицо, что Ли не решился вмешиваться. Это было как картина — закушенные в напряжении губы, чернила на загорелых руках и попытки уколоть себя побольнее. В этой картине не было места для Ли. Порезов у Росио становилось все больше.

***

На небе рыжим огнем полыхал закат, а они лежали на сырой от вечерней росы траве. Было промозгло, зато больше не душно. Кажется, наступала осень. Росио читал очередную биографию очередного великого полководца прошлого, а Ли, заложив руки за голову, смотрел на густо-лиловые облака. На самом деле он смотрел на Росио, однако об этом не следовало задумываться слишком глубоко. Смотреть тоже не следовало, особенно на бледные царапины на ладонях — явные следы тонких и острых ногтей. Ли зачем-то представил, как эти ногти впиваются ему в плечи, ритмично и болезненно, и от этого образа бросило в жар. — Скажи, Ли, — Росио отложил наскучившую книгу, перекинул с плеча на спину сплетенные в косу волосы и лукаво посмотрел на него. — Ты ведь уже был с женщиной? — Да, — соврал Ли, потому что Росио наверняка был и не хотелось быть слабаком и рохлей в его глазах. Разумеется, Росио был с женщинами и, может, даже с мужчинами, потому что такая красота никого не оставляла равнодушным. Ли бессильно хотелось, чтобы это красота принадлежала лишь ему одному. — Ясно, — проговорил Росио и снова вернулся к чтению. Бледные царапины на его смуглых ладонях снились Ли несколько ночей подряд, и он неизменно просыпался возбужденным и еще больше запутавшимся. Он знал, что его желания неправильны, однако бороться с ними казалось ложью самому себе. Поэтому Ли бесславно сдался своей горячей тяжести в паху — и Росио, и всему до сумасшествия завораживающему, что было в нем.

***

Весь золотой в закатном свете и оттого невозможно красивый, Росио сидел под яблоней и резал себя родовым кинжалом герцогов Алва. Ли замер в оцепенении. Он должен был вмешаться, ведь любой мог прийти сюда и стать свидетелем этой неприглядной картины, но сдвинуться с места не выходило. Происходящее завораживало. Росио крепко, до побелевших пальцев, сжимал рукоять, однако лезвие вел легко, без нажима, точно проверяя свою выдержку. Лезвие оставляло тонкий кровавый след. Росио улыбался, и эта безумная улыбка стала последней каплей. Поддавшись мутному порыву, Ли подбежал ближе, опустился на колени и перехватил тонкую руку, что сжимала кинжал. Росио даже не дернулся в сторону. «Он знал, — пронеслось в голове. — Знал, что я слежу». — Зачем ты?.. — спросил Ли, умирая от бессильной злобы на все сразу — на себя, на Росио, на свою наивность и глупость. Это не он следил, это за ним следили. — Ты же знаешь, — Росио опять улыбнулся, широко и дико. — Я безумец, так про меня говорят. Даже нет, я хуже. Я проклятый. Ли разжал захват. Росио по-прежнему крепко сжимал кинжал в своей узкой ладони. Унизанные кольцами пальцы дрожали. Поговаривали, что Росио был проклятым. Как иначе, ведь он пережил всех своих братьев, оставшись единственным наследником. Люди шептались также, что мать Росио не перенесла выпавшего на ее долю горя и оттого умерла, будучи еще совсем молодой. Ли было на это плевать. Наверное, он даже чувствовал себя счастливым, ведь если бы не семейные обстоятельства, если бы не Алва-старший, после смерти супруги совсем ушедший в государственные дела, Росио не гостил бы у старых друзей семьи все каникулы. — Я приношу несчастья, и тебе тоже принесу, — проговорил тот, рассеянно размазывая кровь по запястью. Его лицо скрыла черная волна распущенных волос. — Ты хочешь этого? Хочешь умереть? — Ты не должен резать себя, — сказал Ли, пропустив мимо ушей все эти глупости про несчастья. — Если нужно, я… Я сам тебя порежу. — Мне это нужно, ты прав, — Росио высоко вскинул подбородок. — Внутри все затихает, понимаешь? Но это моя работа, ты не справишься. Ли захотелось ударить его по лицу, но он сдержался, разумеется. Не нужно было поддаваться той темноте, что Росио так умело из него доставал. По крайней мере, не сейчас. — Я смогу остановиться, — сказал Ли тихо. — А ты — нет. Яркие губы Росио скривились в ухмылке. — Ты так уверен, что сможешь меня порезать? Ли встряхнул головой и решил, что слышал достаточно. Он встал на ноги, схватил Росио за руку и рывком поднял с травы. Тот не сопротивлялся, и нож тоже отдал на удивление безропотно. — Не здесь, — произнес Ли, не узнавая свой голос, слишком злой и хриплый. — В моей спальне. Росио снова ухмыльнулся, однако позволил сжать свою ладонь и вести вперед. «Лишь бы никто не остановил, — звенело у Ли в ушах. — Лишь бы никто не спросил, в чем дело». Когда дверь спальни захлопнулась за ними с глухим стуком, Росио небрежно, точно рисуясь, стащил с себя белую легкую рубашку и бросил к своим ногам. Ли понимал, что наверняка снова выглядит, как дурак, но отвести взгляд не мог и жадно рассматривал это загорелое тело, сильное и одновременно стройное. — Если хочешь резать, то до крови, — властно сказал Росио. — Спину. С этими словами он подошел к стене и уперся в нее ладонями. Сердце шумно застучало. Эта поза казалась вызывающей, даже предлагающей, и думать об этом было еще мучительнее, чем о кинжале, рукоять которого успела нагреться в ладони. На миг Ли показалось, что он и в самом деле не сможет, но эта была лишь секундная слабость. — Ляг на живот, — приказал он снова незнакомым, слишком командным тоном. — Я ведь не хочу случайно тебя зарезать. Дернув плечом, Росио молча и послушно лег на кровать лицом вниз и замер. В каком-то смысле эта поза была еще более провоцирующей, чем прежняя, но выхода не было. Если для Росио это необходимо, Ли справится. «Разве не для этого нужны друзья?» — пронеслось в голове ехидное. Кинжал немного дрожал, когда Ли прочертил им тонкую розовую линию вдоль позвоночника. Росио прерывисто выдохнул, однако не пошевелился. Следующая царапина легла рядом, такая же розовая и бледная, а за ней еще одна. Ли обещал резать глубже, но пока что не хотел — тьма внутри жаждала чужих мучений и нетерпения. Росио, тем временем, начал терять терпение. Он поерзал, явно стараясь теснее прижаться к матрасу, и требовательно прошептал: — Сильнее. Ли поймал себя на желании отбросить нож, притянуть Росио к себе и узнать, насколько сильно тот возбужден. Одновременно что-то хищное внутри приказало: терпи, жди, не сейчас. Поэтому Ли не спешил. На этот раз лезвие кинжала глубже рассекло кожу; выступила кровь, и Росио издал невыносимой красоты сдавленный тихий стон. Ли подумал, что будет вспоминать именно этот стон до самой смерти, даже если однажды получит Росио всего и целиком, и услышит еще много сладострастных стонов. — Еще? — негромко спросил он. — Да, — выдохнул Росио и прибавил совсем уж невозможное: — Пожалуйста. Ли коснулся острия лезвия, чтобы прийти в чувство и не совсем потерять голову от этого сладкого «пожалуйста». Пятая царапина была самой глубокой, порезать глубже значило нанести серьезный вред, а этого Ли не хотел, он ведь сам обещал, что сдержится в решительный момент. А вот сдержаться и не коснуться окровавленной спины губами оказалось выше его сил. Росио не отстранился — напротив, задышал чаще и прерывистее, и Ли поцеловал его спину снова, прямо в то место, которое резал последним. Во рту мгновенно появился кровавый металлический привкус, отчего-то совсем не отвратительный. Ответом был тихий стон и дрожь, такая явственная, что внутри поселилась уверенность: прежде, до Ли, никого у Росио не было. От этой мысли по телу прошла волна жара. — У меня тоже никого, — проговорил Ли, оторвавшись от идеально прекрасной спины. — Кроме тебя. Росио у него тоже не было — еще не было, и это толкало на безумства. Ли собрал языком выступившую кровь и снова начал целовать царапины, медленно и чувственно. — О чем ты говоришь? — слабым голосом спросил Росио в последней попытке притворства. — Ты прекрасно знаешь, — ответил Ли. — Как и то, что я прав. Ответом ему был стон, еще более чувственный. Не видеть лица Росио казалось невыносимым, но просить его лечь на изрезанную спину было бы, наверное, жестоко. Однако тот словно бы услышал эти мысли, медленно поднялся на локтях, сел на кровати — и обернулся. Их взгляды встретились, и от жадности, что отразилась в синих глазах, Ли и сам окончательно забыл о сдержанности. — Твою спину надо обработать, — прошептал он, притянув Росио к себе за шею и запустив пальцы в его шелковые волосы. — Я займусь этим позже. — Позже, — выдохнул Росио ему в губы. Целоваться они оба тоже, кажется, не слишком умели, но друг к другу привыкли быстро. Не было мучительной неловкости, они даже зубами почти не сталкивались. Губы у Росио были слаще, чем яблоки. «Так и должно быть, так правильно, — мысленно отметил Ли и почувствовал себя невыносимо счастливым. — Я буду его резать, и все будет в порядке». Он думал о том, как бы им обоим избавиться от штанов, избежав взаимного стыда и все не испортив, однако до этого не дошло. Со свойственным себе коварством Росио вдруг уронил его на спину, прижался всем телом и потерся бедрами. Воздух зазвенел от их взаимного возбуждения, они оба были почти на пределе, и в мыслях снова поселилась блаженная пустота. Ничего не осталось, только желание податься навстречу, вжаться друг в друга до боли, перемазать в крови и себя, и постель, скрепив этим их насквозь больную связь. «Если даже не раздеваясь вот так, то как же будет, когда…» — мысль оборвалась, потонув в остром, внезапно накрывшем удовольствии. Это было совсем не так, как наедине с собой и своими фантазиями о Росио, это было быстрее, грязнее и куда беспощаднее. Это было прекрасно. Росио дошел до разрядки следом и, точно утратив вмиг все силы, обмяк и уткнулся лбом в плечо Ли. Хотелось замереть в этом моменте, таком простом, понятном и определенном, однако Ли знал: так нельзя. Жизнь еще вывернет наизнанку, проверит на прочность их чувство, которому не хотелось давать название, и в конце концов подарит все, кроме покоя. Однако это все случится потом, не сейчас и даже не завтра. Сейчас Росио крепко прижимался к нему, и его штаны были мокрыми от семени, и ощущать это было стыдно и по-извращенному приятно, равно как и влагу между собственными бедрами. — Нужно заняться твоей спиной, — шепнул Ли, когда Росио вдруг укусил его в шею, явно намекая на продолжение. Не то чтобы он был против, даже наоборот, но царапины определенно требовали внимания. А может, Ли просто хотелось найти приличный повод снова к ним прикоснуться. — Зануда, — буркнул Росио, однако послушно сполз в сторону. Глядя в потемневшие синие глаза, Ли подумал вдруг, что никогда не сможет забыть Росио. Даже если их жизненные пути однажды разойдутся, он ничего не забудет. Даже если захочет, не сможет, никогда. В памяти навсегда останется один вечер жаркого лета, полускрытое белой манжетой изрезанное запястье и приторный вкус яблок.