Сделка

Это был один из тех монотонных душных дней, когда даже мухи притихали, изнывая от жары, и тихонько постукивали головками в стекло, мечтая умереть спокойно, но быстро. Воздух плавился в лучах палящего солнца, и вдыхать его с каждым часом становилось всё тяжелее. Благо, старенький вентилятор в магазинчике работал исправно и не требовал к себе особого отношения. Чес так и не купил кондиционер, мотивируя это тем, что в нём не было необходимости. Хотя, скорее, ему, Чесу, было банально в падлу тратить на это время, деньги и силы. Тем более в такую жару. Нельзя сказать, что в музыкальном магазинчике Чеса во время подобного затишья было совсем глухо. Нет-нет, да кто-нибудь и забредал. Обычно вечером, когда жара спадала. И затаривался такой случайный покупатель всегда на славу, так что убытков Чес не нёс. Возможно, тут играла немаловажную роль вечно преследовавшая его удача. В любом случае, поводов для беспокойства не было, и сейчас он лениво просиживал рабочие часы напротив своего шуршащего лопастями ровесника, наблюдая за образовавшимся в доме напротив муравейником. Или человейником, если учитывать, что муравьёв заменяли именно человеки. Тут уже кому как удобнее. Он точно знал, что это помещение продали около месяца назад, но въезжать туда начали только на прошлой неделе. Сперва ремонт. Скорее косметический, судя по тому малому количеству технического мусора, что вытащили наружу. Потом мебель. Оборудование, при виде которого Чеса начало разбирать любопытство. Если стеллажи для выкладки товара он узнал безошибочно, то какие ещё услуги прилагались к магазину в дополнение с таким креслом, так и не понял. Единственное, что приходило на ум – стоматолог-садист. Но это противоречило букве закона настолько, насколько с этой буквой был знаком сам Чес. Буквально на днях его новоявленные соседи повесили вывеску. И, наконец, сегодня гордо дефилировали от закипающего на солнце старенького пикапа до манящего прохладой чернеющего дверного проёма прямо под вывеской. – «Кожа да Кости», – на автомате, как мантру, ещё раз перечитал Чес, лениво раздумывая, чем же будут торговать в такой лавочке? Вряд ли в этих коробках продукты. Книги? Но в этом случае коробки были бы потяжелее. А их носят без особых усилий, не перетаскивают с места на место, как мешки с цементом. Одежда? Тоже нет… Любая теория разбивалась вдребезги об айсберг, именуемый в народе креслом. Однако вскоре его рассуждения прервались новыми событиями. После длительных блужданий с коробками и без, толпа разношерстных трудяг, внезапно разделилась. И вот два размытых грязными пятнами на стекле силуэта направились прямиком через дорогу. – Визит вежливости, – прокомментировал их действия Чес, усмехаясь, но покидать своё укрытие не спешил. Как только посетители войдут в магазин, первое, что они увидят – пустую стойку. С той точки обзора Чес будет им не виден, да и они Чесу тоже. Но менять удобную позу и отходить от вентилятора даже на шаг пока не очень хотелось. Звякнул колокольчик и приглушенные дверью голоса зазвучали отчётливее. – Босс сказал, не возвращаться, пока не узнаем всё, что есть, по конкуренту. Иногда мне кажется, что его логика – это розовый единорог. Существует только в его воображении. – Розовый лысый единорог в килте с полным набором садо-мазо в зубах, – с горькой усмешкой отозвалось в ответ. Женский, несколько резковатый, но вместе с тем приятный голос явно принадлежал молодой девушке. И Чес мог биться об заклад, что никогда не слышал его в своей жизни. А вот второй сиплый голос смутно казался ему каким-то до боли знакомым. Ключевое слово «до боли». Он это чувствовал нутром, но на задворках памяти всё было глухо как в танке. – Сам посуди, это уже пятый город, – продолжала девушка. – Так и будем переезжать с места на место? Или он думает, что деньги в кассе появляются не от продаж, а от переездов? – Мел, Босс – главный. Ну, по крайней мере, он так думает. А наша задача – делать вид, что мы с этим согласны, и наслаждаться процессом, пока он платит. – Лютик, тебе легко наслаждаться процессом. К тебе идут за болью. Ты с этого ловишь кайф. Мне чем наслаждаться? Большим минусом в смете?.. «Лютик»? – в воспоминаниях Чеса забрезжил свет. Лютик. Он знал лишь одного человека, которого звали так же. И увидев Лютика хоть раз, его невозможно было забыть. Особенно если это тот, к кому шли за болью. – Рогатый? – произнёс он, выныривая из своего укрытия. – Вот уж кого не ожидал увидеть в своей жизни ещё хоть раз. Да, это был тот самый Лютик. Смуглый татуировщик с высоким хвостом и раздвоенной бородкой, плавно переходящей в бакенбарды. Но что ещё больше заслуживало внимания во внешности Лютика, так это полыхающие за стеклами прямоугольных очков, глубоко посаженные чёрные глаза. Эти глаза жаждали боли, крови и слёз. Естественно чужих. – Ну и ну! – Лютик в свою очередь тоже не скрывал удивление столь неожиданной встречей. – Это же самый главный любимчик Судьбы нашей эпохи! Ты здесь работаешь? – Я? Я здесь живу, – отозвался Чес. – Счастье — это когда утром хочется на работу, а вечером домой. Но если нет возможности найти то, что тебе по душе, что мешает создать это с нуля и объединить работу и дом. – Знакомы? – кивнула девушка в сторону Чеса, буравя вопросительным взглядом татуировщика. – Слишком! – усмехнулся он в ответ. – Можешь сказать Боссу, что с везением этого парня, мы тут будем, как «Книжная лавка Блэка», и прогорим, не успев открыться. Могли бы с тем же успехом переехать на территорию кладбища, там больше шансов нарваться на покупателей. – Мел, – представилась девушка, не дослушивая Лютика. Пробежав взглядом по ярко-синим волосам, выбритым вискам и цепи Вишеса на шее, Чес пожал протянутую руку и представился в ответ. – Единственная душа, ускользнувшая из-под моей иглы, – добавил татуировщик, в свою очередь, не сводя глаз с той самой ускользнувшей души. Уже по его взгляду было ясно, что Лютик бы с удовольствием повернул время вспять, чтобы заполучить желаемое. – Есть и такие? – Мел недоверчиво усмехнулась. – Я всегда думала, что ускользнуть удавалось только тем, кто обзавёлся татуировкой до встречи с тобой. – Он – единственный, – кивнул Лютик в сторону Чеса. – Ну, что поделать, «избранный», – развел руками тот. – Земля богата на Нео! – кивнула Мел. – Значит, не все избранные потерялись в начале Миллениума. – У нас своя каста, – согласился Чес. – Но какими судьбами сюда занесло вас? – Да мотаемся по городам за призрачным счастьем Босса, как Реджи Бэннистер за Верзилой, - отозвался Лютик. – Наш старый магазин прогорел из-за конкурентов, – добавила Мел. – И после не самых удачных попыток остаться на плаву, Босс, видимо, совсем поехал кукухой и решил искать прибыль в другом городе. – В другом городе? – недоверчиво переспросил Чес. Ситуация казалась слишком неправдоподобной. На какой-то момент он даже подумал, что новоявленные посетители его разыгрывают. Беседа обещала затянуться, и Чес кивнул в сторону стула возле подоконника, на котором ещё десять минут назад так уютно проводил время сам. Лютик без возражений занял предложенное место. Чес в свою очередь выкатил из-за стойки стул, а Мел, скрестив ноги по-турецки, расположилась прямо на полу. В скором времени гости заполучили по банке холодного пива, не сговариваясь, закурили, и вернулись к разговору. – Мы въезжаем в новый город, – продолжила Мел. – Чаще в провинцию, чтобы магазин показался диковинкой. Покупаем помещение. Собираем более-менее приличный процент с продаж, пока мы интересны местным жителям. Босс дожидается подъема цен на недвижимость. Продает помещение, и мы снова в свободном плавании. – То есть у вас этакая «подушка безопасности», которая всегда в работе? Переход с одной недвижимости на другую? – усмехаясь, уточнил Чес и добавил. – Какой дьявольски-сложный в своем безумии план. – Как это верно, Чес, – глаза Лютика полыхнули алым пламенем. А может быть, это всего лишь лучи палящего солнца нырнули в окно музыкального магазинчика и отразились на стеклах очков. – Никто из нас не привязан к семье или к дому. Все одиночки, – добавила Мел, отхлебнув из банки. – Поэтому нам проще сорваться с места. Хотя мне уже поперёк горла все эти переезды. – «Кожа да Кости». Забавное название. Чем же вы торгуете? – поинтересовался Чес. – Диски, пластинки, рок-атрибутика, секс-шоп. Ну и в довесок с Лютиком тату и пирсинг. Потому Босс и сказал, зайти к тебе. Хочет узнать, насколько возможно поднять продажи при такой конкуренции. Чес пожал плечами: – Постоянные покупатели – моя самая большая любовь. Но тату и пирсинг у меня не предоставлен, как и секс-шоп. Так что у вас есть все шансы. И как вашему Боссу пришел в голову такой микс? – Босс вызвал меня, когда начали падать продажи, - пояснил татуировщик. Чес покачал головой, растягивая лицо в насмешливой улыбке. Пусть он был знаком с Лютиком не так долго, он прекрасно знал, что тот из себя представляет: – Сдается мне, рогатый, татуировки были лишь предлогом. – Почему же? – оскалился Лютик. – Я люблю совмещать приятное с полезным. Чес в задумчивости посмотрел на теперь уже закрытую дверь пока ещё неработающего магазина под вывеской. Пикап давно уехал, и теперь, когда пыль осела, на этой пустынной улице не было ни одной живой души. Ни дать, ни взять город-призрак, куда приехали непутёвые предприниматели. – Если бы я не повидал на своем веку так много странностей, я бы даже смог удивиться, – заметил он. – Хочешь сказать, что тебя невозможно удивить? – в голосе татуировщика прозвучал вызов. – Мы слишком долго не виделись, рогатый, – отозвался Чес. – За это время мне довелось через многое пройти. В магазине воцарилось молчание. Только лопасти вентилятора хлестали по горячему воздуху, смешанному с сигаретным дымом. Мел, не смотря на свою резкость, считала, что лучше не встревать в разговоры старых приятелей. А мужчины молча допивали пиво и предавались каким-то своим вспышкам воспоминаний в чертогах разума. – А как насчет сделки? – словно холодной водой, окатил собеседника внезапным вопросом Лютик, сжимая в кулаке опустевшую банку. – Если я смогу тебя удивить, ты станешь моим первым клиентом в этом городе? – Старик, ты меня удивишь, если сумеешь уговорить на татуировку, – усмехаясь возразил Чес. – С твоими-то расценками. – Не буду я требовать с тебя душу. Не в этот раз. Просто поделишься своей удачей. – То есть, если я удивлюсь, – уточнил Чес. – То я автоматически соглашаюсь на татуировку и плачу за неё своей удачей? – Нет, всего лишь поделишься. Мне не нужно всё, что было подарено тебе старушкой-Судьбой. Я задохнусь от всех четырёхлистников и кроличьих лапок. Мне нужна лишь малая часть. Крупица, которая позволит нашему магазину не терпеть убытки, особенно по соседству с тобой. И то, до следующего переезда, пока Боссу моча в голову опять не ударит. А это происходит быстрее, чем тебе может показаться. Если я тебя действительно удивлю, Чес. Если у тебя будет полностью сломан шаблон стереотипов. Ты согласишься на такую сделку? Чес, что на протяжении всего монолога лениво глазел в окно, перевел взгляд на Лютика. Но теперь в его взгляде застыла холодная серьёзность. Для обоих это была игра. Просто Сергиевский и Трампер за ещё одной шахматной партией. Только в новых ипостасях. Разве что, Чесу по жизни достался счастливый билет и порой не нужно было прилагать усилий для достижения цели. Иногда он даже забывал ценить то, что получил от старушки-Судьбы. А Лютик… Лютик был сделан совершенно из другого теста. И именно сейчас самоуверенность Лютика занимала по шкале гордыни настолько высокую позицию, что Чес сдался и поддался азарту: – У тебя всё равно не выйдет, старик. Но если ты так хочешь, то можешь попытаться. – По рукам! – удовлетворенно хмыкнул Лютик и повернулся к Мел. – Зови Пенни!

***

– Мы пока полностью не разобрали товар, так что обслуживание в военно-полевых условиях, – отметил Лютик, пинком отправляя под кресло полураскрытую коробку, из которой торчали фаллоимитаторы всех цветов и размеров. – А где стул с пиками точёными? – поинтересовался Чес, скидывая рубашку. – Или мне выбор не предоставляется? – Садись, оригинал. Я предоставляю тебе выбор: орать в голос от боли или хрипеть сквозь зубы. Чес послушно уселся в предложенное ему кресло, которое ещё неделю назад породило в его голове столько вопросов и догадок. С удивительным медитативным спокойствием он наблюдал за тем, как Лютик крепко стягивает его запястья и лодыжки кожаными ремнями, лишая возможности просто пошевелиться. – Даже не спросишь, какой рисунок я бы хотел для себя? – осведомился он, пока татуировщик подготавливал оборудование. – А зачем? Я и так знаю, – ответил Лютик. – На твоём теле очень органично будет смотреться то, что повергло тебя в такой шок. – Серьёзно? Портрет Пенни? – уточнил Чес и, получив утвердительный ответ, добавил. – Тем любопытнее увидеть результат. Слушай, а ведь я так и не понял, какого пола этот ваш блэкарь-альбинос? Лютик усмехнулся, натягивая на руки перчатки: – Поверь, Чес, этого даже сам наш блэкарь-альбинос не знает. А теперь можешь начинать молиться. В привычной развязной манере Чес лениво парировал, ступая на очень тонкий лёд: – Молиться самому себе? Это как-то странно, Люцифер, не находишь? Из-под стёкол очков опять полыхнуло алое пламя, только вот солнца в закрытом помещении не было. Когда в последний раз его называли полным именем? Ведь это знали все, но боялись сказать вслух. Поэтому такая смелость дорогого стоила. По лицу Лютика проскользнули воспоминания, в которые он порой не хотел посвящать даже самого себя. Можно ли сказать, что от Чеса отвернулась удача, как только они ударили по рукам? Или же напротив: Чес был так не прочь поделиться удачей со старым приятелем, что согласился на этот нелепый фарс? Вселенная любит Чеса. А Лютик любит противостоять Вселенной. И у обоих всё отлично получается. Так кто же все-таки выиграл в этой партии? Татуировщик стряхнул с себя наваждение, как назойливую муху, перебежками семенящую по черепу, но прежде чем приступить к работе, нагнулся, прижался губами к самому уху старого знакомого и произнес: – Я знаю Бога, Чес. Он – не ты, хотя тоже хорош и забавен.