Петров накинул на себя бомбер и решил подождать еще немного, поговорить. Вдруг зазвонил его мобильник, незнакомый номер.
— Алло.
— Антон! С тобой все нормально? Ты где?
— Я в парке… не знаю. В общем, тут рядом шоссе.
— Ни фига себе тебя занесло! Где Рома? Он тебе ничего не сделал?
— Нет, все нормально. Он ушёл уже, — ложь. Он стоял рядом, приоткрыв рот, и на его лице постепенно, как на свежей фотографии, проявлялось странное выражение. Он явно был недоволен. Антон набрал полную грудь воздуха, словно готовясь с головой уйти под воду, а затем встал на носочки, чмокнув в щёчку, быстро распрощался.
— Тох, мы тебя встретим! Иди до упора от шоссе, выйдешь к забору.
— Ладно, Жек… Где Бяша?
— Он… Короче, не в себе немного. Забей.
***
Антон зачем-то запихал куртку к себе в рюкзак. Думал, что вернет. Вернее, не думал, а на автомате подметил.
Жека и Ксюха встретили его у забора снаружи. Пришлось лезть. Аттракцион «череззаборногузадерищенко» едва не стоил Петрову годных джинс.
— Где Бяша? — снова спросил Антон.
— Он это… в общем, немного устал, — замялся Жека.
— Устал? Не в себе? — грубо перебила его Ксюха. — Нажрался, как скотина и ноет.
— Странно, он даже ни разу не позвонил мне…
— Так телефон же его у тебя!
— Хватит его выгораживать! — возмутилась Ксюха. — Мог бы у тебя взять трубу, или еще у кого! А так, сидел и тупо себя жалел!
Повисла неловкая пауза. Жека нервно топтался на месте. Ксюха отвернулась от него, скрестив руки на груди, и притоптывала ножкой.
— Ладно, пошли, — вздохнул Антон, и они направились прочь от парка.
***
Стояло жара, но Пятифан был в куртке. Это означало одно: парень взял с собой оружие. Зачем ему понадобилось оно, если он поехал отдыхать и развлекаться?
— Куда? — коротко спросил Сёма, неплохой знакомый Пятифана со свернутым набок носом. Мог ли он подумать, что меньше чем через полгода именно этому буйволу он буду обязан жизнью. Если бы не Пятифан, то скорее всего, он бы умер в тот день в луже собственной крови, под автобусом.
Сёма был за рулем, а Ян сидел рядом с Ромой.
— Давай на трассу, — приказал Рома. — Прокатимся.
Рома многое обдумал. Впереди его ждала борьба, и не только с тем парнем, но и с самим собой. Следовало основательно подготовиться.
— Парни, тут такое дело. Мне нужно проучить кое-какого человека. Точнее, животного, — поправился Рома. За содеянное ему светил бы реальный срок, а провести остаток жизни в вонючем бараке, хлебая баланду, никому не хочется. Просто ему нужно, чтоб его вовремя остановили. Толпой на одного — удел слабых. А он уж точно не из таких. — Вы просто стойте рядом, чтобы не было форс-мажора, а я все сделаю сам. Вы будете природой наслаждаться и свежий воздух нюхать. За эту работу и ваше молчание получите по две косых. Никто не должен знать, куда и зачем мы ездили. Идет?
Громилы молча кивнули. Рома знал, что они согласятся. Это было не впервой, и все всегда было на высшем уровне. Пятифан вдруг засмеялся. Лица друзей при этом оставались бесстрастными, словно высеченными из камня.
— Да, кстати, — вдруг вспомнил Ромик, отсмеявшись. — По дороге заедем на хозяйственный рынок. Янчик, вот список. Только все нужно сделать в темпе, понял? Времени у нас в обрез.
Парень кивнул, взял из рук Ромы листок бумаги и пробежался глазами по строчкам, явно написанным впопыхах:
«Нож канцелярский. Кусачки. Паяльник»
На лице Яна не дрогнул ни один мускул. Защита, общение с ним — неплохая цена, чтобы не обращать внимания на закидоны Ромы.
Громадный внедорожник быстро понесся по пустынной трассе.
Они остановились – шум замка, Рома буквально втолкнул парня в какой-то сарай, снял мешок с головы и подошёл вплотную, взял его лицо за подбородок и посмотрел в глаза.
— Что вы делаете? — спросил Фил. Он не был связан. — Зачем тебе это?
— Узнаешь, — бросил Рома.
У него чесались руки начать то, ради чего он совершил такую долгую поездку. Фил смотрел на Рому, раскрыв от удивления рот, и Пятифан чуть не захохотал, хотя, признаться, ему было не смешно. Напряжение, притаившееся внутри с самого начала поездки, вдруг выплеснулось наружу. Сейчас его нервы дрожали как струны, готовые вот-вот лопнуть.
— Пожалуй, для начала я вырву у тебя все ногти, — произнес он, щелкнув в воздухе кусачками. — Потом займемся зубами. Хотя, гляжу, там не так уж много работы. — Он просто хотел припугнуть этим всем, не используя, чтоб тот понял и принял свою ошибку.
— Извини, что перебиваю, — прервал его Ян.
— Что?..
— Нужно проверить, почему визжал пес.
— Там Семён.
— Вот именно. Он позвонил бы, если бы что-то произошло, — сказал парень.
— Тогда сам свяжись с ним! — раздражаясь, крикнул Рома.
— Он не отвечает.
— Ты все это хочешь сделать? — неожиданно вмешался в их разговор Фил, не сводя завороженного взгляда с Ромы. — Но ведь это больно. Не надо!
— Конечно, — закивал Пятифан. — Еще как больно, козел. А еще больней знать, что ты домогался до ребёнка и позволил себе то, чего нельзя позволять ни в коем разе, как это ты устроил тому самому хорошенькому мальчику несколько лет назад.
— Ром… — начал Янчик, но Пятифан не дал ему договорить.
— Отстань! — заорал он. — Вали наружу и жди меня там. Здесь ты больше не нужен!
— Но…
— Я сказал! Бери фонарь и шлепай к Сёме. Не заходите сюда, пока я не позову, ясно?
— Рома покрутил в руке связку ключей. — У нас много общих тем с Филом, прав-да?
— Наверное. — Фил улыбнулся, глупо хлопая глазами. — Пожалуйста...
— Нам нужно уезжать отсюда, — твердо сказал Ян. — Мне здесь не нравится.
— Знаешь, мне тоже, — сказал Рома. — Но я не уеду, пока не верну должок одному другу детства. Ты сам видел, там все перекрыто. Я не повезу этого психа в город. Нас сразу запалят.
Парень включил фонарь и вышел, не говоря ни слова.
«Пора с этим заканчивать, — решил Рома.
Он вплотную приблизился к Филу и сказал:
— Что, теперь ты не такой смелый?
Фил ничего не ответил, продолжая преданно заглядывать в глаза Ромке. И тут неожиданно вскочил с корточек и ударил Пятифана в лицо, в кровь разбив губы.
Мгновенно разъярившись, Пятифан ударил его кулаком, и бил, бил, пока кости в его руке не начали трещать. Он так глубоко погрузился в это, что голос, прозвучавший снаружи, показался ему ненастоящим.
— Ты слышишь?
Нет, он не слышал. Рома слегка поморщился. «Давненько у меня не болели костяшки.
— Не надо! — Фил замотал головой.
Он плакал, изуродованная губа тряслась как бахрома. Кровь заливала впалую грудь.
— Я сказал своей сестре, что собираюсь сделать, — выплюнув кровь, произнес Фил, черные глаза которого с ненавистью смотрели на Рому. — Если я не позвоню ей до одиннадцати вечера, она сообщит в ментовку. Тогда тебе хана.
Пятифан на мгновенье остановился, бросил беглый взгляд на часы и спросил:
— Считаешь себя сильно умным, да?
— Говорю как есть.
— Допустим, ты прав, — подумав, сказал Рома. — Сейчас без пятнадцати одиннадцать. Если ты не соврал, у тебя есть два выхода.
Его глаза снова сверкнули бешеным весельем.
— Первый такой: слушай внимательно, — нараспев произнес Рома. — Я буду бить тебя до тех пор, пока ты не позвонишь сестре и не отменишь свое ценное указание. Уверен, четверти часа хватит, чтобы ты определился, ублюдок.
Фил хрюкнул, сглотнул кровь, попавшую в горло.
— Ты что-то сказал? — спросил Рома. — А то могу предложить второй вариант. Я прямо сейчас отправляю человека в гости к твоей сестричке. Он привозит ее сюда. Она окажется рядом с тобой, здесь, в этом сарае. Согласен? — Блеф. Конечно, он не собирался этого делать. Трогать девушек нельзя. Он понял это с того самого момента, когда отец в первый раз поднял руку на маму. И никому не позволил бы впредь.
Сейчас же Пятифан увидел себя висящим в петле. Смотрел в дуло пистолета. Чувствовал теплую кровь на руках, струящуюся из глубоких порезов. Летел вниз с крыши дома. Потом увидел свою могилу. Он не простит себе, если не отомстит.
Фил закашлялся, пытаясь приподняться. Он силился что-то сказать сквозь кашель, и тут раздался выстрел. Потом еще один.
— Что еще за хрень? — Рома сдвинул брови и озадаченно посмотрел в окно.
— Отпусти меня, прошу, — прохрипел Фил, дергаясь на полу.
— Заткнись, — приказал Рома.
Через мгновенье в сарай влетел Сёма.
— Уходим, — с шумом выдохнул он.
— Какого черта? — недовольно поинтересовался Рома. — Это ты стрелял?
— Нужно уходить, — отрывисто сказал Семён. Что за бред?
***
У Бяши была подруга. Но использовал он её не только как подружку, но ещё как хотел раскладывал на диване. Так он снимал различные стрессы и депрессию. Ходил и ездил с той девушкой на различные мероприятия, светские тусовки, презентации. Бяше нравилась такая жизнь, но не эта девушка, потому что была не в его вкусе. А с Петровым всегда было сложно. Бяша сильно ревновал его, потому что сам изменял во время их «отношений»
Но сейчас все изменилось. И кажется, сейчас он стал ревновать сильнее, с поводом или без.
Его нервный реверанс — Бяша нервно ходил из комнаты в комнату, стараясь не смотреть в телефон, стараясь не думать о произошедшем, стараясь не думать о будущем, но...
23:28:
Антошенька:
Нужно поговорить. Это важно.
О чем? Вообще-то Бяша был довольно откровенен с Антоном, только самые глубокие тайники души держал закрытыми от него, равно как и от всех остальных. Но сейчас в этом темном доме, при мерцающем свете Луны он, наверное, не удержался бы. И тут раздался стук в дверь.
Бяша замер.
Стук повторился.
— Бяш, открой, это я.
— Я уже сплю.
— Открой, нам нужно поговорить, это важно для нас обоих, поверь.
— Я не верю тебе.
— Но ты же не знаешь, что я хочу тебе сказать.
— После того, что ты сделал, уже не важно, что ты скажешь.
***
На этот раз Антон почему-то мялся и молчал. « Говори…» — глухо проронил Бяша, предчувствуя беду, и услышал в ответ: «Я... ну, как бы это сказать... Только не обижайся, пожалуйста...»
Понял ли? Казалось бы, столько лет знакомы. А тут и двух слов связать не может. Они столько ссорились, мирились и не стеснялись в выражениях, но никогда не расставались надолго. Никогда.
— Тогда я начну? Я никогда не хотел причинить тебе боль, но если причинил — прости меня за это. Поверь, все мои глупые поступки были не со зла. Я любил тебя слишком сильно, — обведя Антона горящими тёмными глазами, горько усмехнулся. Его сердце рвалось на части. Страдания усугублялись тем, что ему приходилось сдерживать свои чувства. — Наверное, я всегда ревновал к тому, что отнимало тебя. Глупость, правда? Я все равно буду ждать тебя ровно столько, сколько потребуется, мое солнышко со смешными веснушками.
