homo homini lupus est

— Занимайтесь, чем хотите. Я просто хочу побыть в тишине. Я ухожу. Прежде, чем кто-либо возразил ему, Дилюк скрылся за большой раковиной, чтобы как можно быстрее уйти от чужих глаз. Паймон была уверена, что господин Дилюк — не тот человек, который просто найдёт уединённое место и останется там, чтобы совершенно ничего не делать, но уйдя от гомона товарищей, ему показалось это вовсе неплохой идеей. Дилюк не привык мечтать, но вот тишину и покой хотел всегда и мог думать лишь об этом после тяжёлого дня. Если быть честным, то сегодняшний день был куда более сумасшедшим и тяжёлым, чем все его обычные похождения в Мондштадте против Ордена Бездны. Дилюку было сразу понятно, отчего — компания его не очень сильно воодушевляла. Да, уйти от суеты и отдохнуть — мечта Дилюка в данный момент. Но Паймон, пожалуй, всё же была права, и господину Дилюку нет дела до мечт, когда есть более важные дела, чем сидеть и нежится в лучах солнца в неизвестном месте, не внушающем доверия. Хотя бы потому, что Дилюк определённо не мог расслабится, когда с ним был Рэйзор. Чёрт бы его побрал, этого мальчишку, но Дилюк чувствует за него ответственность, и, только-только найдя его вновь после бездумного прыжка волчонка в море, тревоги его покидать не собирались. «Надо бы проследить» — проскакивает мысль в голове, и Дилюк ей беспрекословно подчиняется и, как только замечает Джинн, которая как раз собиралась следить за Кли, идёт в её направлении чуть поодаль. Ему не нужно, чтобы кто-то узнал, что господин Дилюк, бесчувственный и холодный, несмотря на отталкивающий огонь его взгляда и души, может о ком-то по-настоящему беспокоиться. Да и Рэйзору это не понравится — с первой их встречи он дал понять, что он сам защитник, что это он здесь для того, чтобы защищать Дилюка, раз уж тот ненароком попал в понятие Лупикал. Дилюк проклинает — или тайно благословит — работников винокурни, которые оказались неравнодушны к странному мальчику-беспризорнику, и за то, что тот частенько разделывался со слаймами, которые досаждали винокурне, они давали ему мяса, блины и много винограда. Не знали, глупые, что чтобы приручить волка этого достаточно, а Дилюку это расхлёбывать, потому что по своей же глупости он и сам с удовольствием награждал мальчишку за старательную работу. Теперь он в ответе за того, кого приручил. Он добрался до соседнего острова через пятнадцать минут — он специально замедлил шаг, пытаясь убедить самого себя в том, что действительно просто прогуливается — и сразу же зацепился взглядом за огромную раковину. Вот он и нашёл себе убежище на ближайшие часы. — Кли, пожалуйста, будь осторожнее! — слышит Дилюк голос Джинн неподалёку и оборачивается на звук. Раковина всё же отличная — полностью его закрывает, но стоит лишь немного приподняться и выглянуть, как тут же открывался вид на резвящуюся Кли и сосредоточенного на добыче Рэйзора. И на саму Джинн, вытянувшуюся по струнке и не сводящей глаз с подопечной. Поэтому Дилюк тоже здесь — Джинн наивно полагает, что раз уж Рэйзор не ребёнок, то он и сам прекрасно со всем справится, а значит всё её внимание должно быть направлено на Кли. Звуки взрывов напрягают, но Дилюк спустя какое-то время привыкает к ним, когда после каждого подобного следует заливистый смех непоседливой девчонки, и это начинает казаться нормальным. Время, должно быть, уже перевалило за пять часов дня, и дышать сразу становилось легче — пропала духота, сменившись лёгким ласкающим ветерком, который заботливо пытался унести с собой всё напряжение Дилюка. Было бы наивно полагать, что его может хоть что-то избавить от напряжения, но здесь, на пляже, на острове, под шум волн, он по крайней мере чувствовал себя хорошо. Он, конечно же, никому об этом не скажет, а сейчас он даже позволил себе улыбнуться, зная, что за огромной раковиной его всё равно никто не видит. Дилюку приходится вспомнить о том, зачем он здесь, когда со стороны товарищей он слышит знакомый протяжный вой и подрывается с места — он всё ещё и не научился понимать, когда такой вой значит, что с Рэйзором что-то не так, а когда он уведомляет, что всё лучше некуда, но после того, как на винокурне он уже пару раз проигнорировал его, а потом выхаживал его от ран, Дилюк не собирается терять бдительность вновь. Он аккуратно встаёт и выглядывает из-за раковины, и чувствует нарастающий жар в ладонях в знак готовности защищать и драться, когда не видит волчонка сразу, а перед глазами предстаёт только лишь дым от бомбочек Кли. Но её смех спустя пару мгновений, а затем ещё один вой Рэйзора, который радостно вынырнул из воды с огромной рыбиной в руках, заставили Дилюка с облегчением вздохнуть и нахмурится — вот упала же ему на голову такая проблема. Рэйзор промок до нитки, но счастливо улыбается и протягивает рыбу Кли, а Джинн, стоящая в стороне, мотает головой, и Дилюк уверен, что та молится о том, чтобы Кли поскорее устала и они могли вернуться в лагерь. Он даже не сразу замечает, что Джинн повёрнута в его сторону и просверливает его непонимающим взглядом. Он, признаться, ещё горячее чем у Дилюка, отчего он ощущает на себе всё её возмущение и миллион вопросов. Дилюк подносит к губам указательный палец и показывает, что лучше молчать, и Джинн тяжело вздыхает, но не собирается просто так отказываться от ответов — она всё же крайне сообразительная, поэтому осторожным жестом указывает на ничего не подозревающего Рэйзора и вопросительно смотрит на Дилюка. Ему остаётся только кивнуть, на что Джинн тихо смеётся и отворачивается обратно к подопечным. Всё же, для неё это тоже была поддержка в тяжком надзоре над Кли и Рэйзором.

***

— Хах, господин Дилюк, пора просыпаться. Голос Джинн прозвучал совсем над ухом, и Дилюк, которого такое резкое пробуждение отнюдь не порадовало, резко вскочил с песка, готовый к любой возможной угрозе. Джинн довольно смеётся и кладёт руку ему на плечо, и тот, обернувшись на неё, хмурится и думает о том, что было бы неплохо и в самом деле научится прожигать людей взглядом. Такие шутки ему совсем не нравились, но единственное, что в самом деле заставляло его злиться — так это то, что он вообще позволил себе поддаться соблазну и уснуть в тени этой раковины, провалив то единственное задание, которое было у него на островах. Первый час он и вправду подрывался на каждый шорох и вой, но Джинн каждый раз незаметно кивала ему, показывая, что держала ситуацию под контролем, а немного погодя Дилюк всё же доверился Джинн и поддался размышлениям — те, как назло, клонили его в сон. Первым, что он заметил после пробуждения, были еле светящие звёзды и луна, красующаяся на небе. Такая, какая обычно невероятно завораживает Рэйзора, думает Дилюк, и это возвращает его в реальность. Джинн улавливает этот момент и наконец продолжает. — Я просто хотела сказать, что Рэйзор и Кли закончили рыбалку недавно и собрались пожарить рыбу для всех. Если ты не хочешь, чтобы твою заботливую тревожащуюся натуру раскусили, тебе лучше вернуться в лагерь. — Спасибо, Джинн, — произносит он хриплым голосом, — так и сделаю. В то же мгновение он оттряхивает свой плащ от песка и направляется обратно к лагерю тем же окольным путём, которым шёл — он надеется, что у него будет ещё некоторое время тишины и одиночества, ради которых он и уходил, но Джинн решила пойти с ним, ведь любопытство действующего магистра обязательно нужно было унять. — И почему же заботиться о Рэйзоре нужно обязательно тайно? — Он уверен, что сам должен защищать меня, поэтому я приглядываю за ним незаметно, чтобы он не думал, что плохо справляется, — тяжело вздыхает Дилюк, — я бы доверил ему свою жизнь, но вот его собственную... Ему ещё нужно много узнать о том, как живут люди, прежде чем он начнёт различать опасности в неочевидных для него вещах. Джинн понимающе кивает и добавляет, что попросит госпожу Лизу обратить на это больше внимания. Дилюк сначала хочет отмахнуться — разве он сам не сможет его научить? — но ничего не говорит. Он просто хочет, чтобы было как лучше для Рэйзора, и в аспектах обучения он никогда не заменит ему Лизу. Дилюк нужен совсем для другого — для того, чтобы выходить от ран, для тёплого места у камина на его винокурне, для вкусного винограда, для коротких диалогов, в которых Рэйзор старательно участвует и пытается излагать свои мысли, чтобы Дилюк его похвалил. Он, в общем-то, всегда хвалил, даже если не особо получалось. Они дошли до лагеря совсем скоро, и Дилюк сразу же почувствовал в воздухе запах жаренной на костре рыбы и счастливые восклики Кли, которой уже не терпелось похвастаться всем своим уловом. — Если останешься здесь, то сможешь сделать вид, что никуда не уходил, — говорит Джинн, когда они доходят до дерева на краю лагеря, в тени которого и вправду можно было укрыться от чужих глаз. — Да, так и сделаю. Джинн улыбается ему и, кивнув напоследок, направляется к товарищам. Дилюк же находит себе место на траве за указанным деревом и облокачивается на него, после чего невзначай поправляет костюм и поворачивает голову, чтобы мельком взглянуть на происходящее, когда радостный возглас Кли и Паймон, которая не могла не уведомить о еде, дали ему понять, что с ужином уже разобрались. Кое-как удерживая в маленьких ручках несколько порций жареной рыбы на палочке, Кли носится по лагерю и раздаёт каждому свой улов. Дилюк усмехается и даже не сразу замечает, что Рэйзора с ней нет. Он осознаёт это лишь тогда, когда слышит шорох в траве совсем рядом с ним и встречается взглядом с Рэйзором, тенью проскользнувшему к Дилюку. — Я принёс еду, — он с немигающим взглядом протягивает Дилюку жареную рыбу на палочке, и Дилюк, не раздумывая, принимает его заботу и мысленно отмечает, что эта порция отличается от тех, что Кли раздаёт остальным спутникам: Рэйзор украсил её зеленью и даже нашёл где-то овощи, которые были между кусочками рыбы. — Очень заботливо с твоей стороны, — произносит Дилюк, и Рэйзор наконец-то спокойно выдыхает, после чего садится на траву рядом с ним, так же облокотившись на дерево, — ты сам-то ел? — Кли грустила. Не наелась. Я отдал ей свою рыбу. Больше не было. Всё, что остаётся Дилюку, так это тяжело вздохнуть и отломать от своей порции половину и протянуть Рэйзору. Он его всё же хорошо знает, и, пусть даже Рэйзор никогда не попросит Лупикал делиться последним, ему всё равно нужно много есть — сейчас его голод и вовсе чувствуется по усталому взгляду, но стоит ему увидеть протянутую руку Дилюка с рыбой, он немного отодвигается и решительно мотает головой. — Нет. Это твоё. Дилюк смерил его строгим взглядом. — Тебе тоже нужно есть, если ты хочешь набраться сил, чтобы защищать свою семью. Аргумент срабатывает отлично, и Рэйзор аккуратно принимает из рук Дилюка жареную рыбу, тут же вгрызаясь в неё, словно голодает не первый день, а Дилюк лишь тихонько смеётся, а затем и сам неторопливо приступает к трапезе. Однажды ему выдавалось попробовать картофельные оладьи, который готовил Рэйзор, и он даже мельком видел, как старательно он вылепливает каждую лапку, с каким вниманием и осторожностью подходит к еде, а потом, когда тот точно так же с немигающим ждущим взглядом принёс ему тарелку, Дилюк подумал, что в жизни такого не ел. Он пробовал столько изысканных блюд, что тогда неидеальное блюдо Рэйзора казалось ему невероятно уютным и домашним, и, если ему несвойственно было хвалить людей даже коротко и единожды, здесь он разошёлся в благодарности как никогда. Рэйзор, кажется, и сам ничего не понял — да и никто бы не понял такого Дилюка, если честно — но после того, как он спросил, понравилось ли ему, и услышал положительный ответ, радостно заулыбался, а Дилюк впервые заметил такой счастливый блеск в его глазах. — Тебе нравится? — спрашивает он, когда Дилюк расправляется со своим ужином. Сам Рэйзор закончил за минуту, Дилюку же понадобилось больше времени — прочувствовать и просмаковать всё то, что вложил в это Рэйзор. Вложил он, как обычно, всего себя. — Да. Я рад, что ты учишься готовить новые блюда. Спасибо, Рэйзор. Было великолепно. Рэйзор улыбается и наклоняет голову, воодушевлённо глядя на Дилюка, который не смог и сам сдержать тёплой улыбки. Наверное, Рэйзор и не понимает, насколько сильно ему повезло видеть Дилюка таким, ведь если он кому об этом расскажет, так уж точно не поверят — и от осознания такой ситуации Дилюк даже позволяет себе прикрыть глаза и засмеяться. Позволяет себе потерять бдительность — и это тут же становится чревато тем, что Рэйзор подаётся вперёд к Дилюку, касается его губ своими — он делает всё быстро и неумело, словно Дилюк его сожжёт на месте за такое, поэтому всё же слегка промазывает и целует лишь краешек его губ и оставляет смазанный поцелуй на щеке. Дилюк, конечно, не сжёг бы его за такое, не стал бы даже ругать его за необдуманный поступок, но резко открывает глаза и отстраняется. Рэйзор делает тоже самое и настороженным взглядом смотрит на Дилюка, вопросительно выгибает бровь и думает, что сделал что-то не так. Дилюку же ничего не остаётся, кроме как аккуратно положить руку тому на плечо и тихим голосом всё объяснить. — Мы уже говорили об этом, Рэйзор. Ты ещё слишком молод и ничего не знаешь о людских порядках, тебе стоит разобраться получше в том, что значат такие поцелуи, — Дилюк говорит тихо и медленно. Рэйзор на это хмурится, потому что знает, что они значат, но Дилюк старательно переубеждает его каждый раз, — я явно не тот человек, которого ты должен целовать. — Ты — Лупикал. Ты заботишься обо мне. И Рэйзор заботиться о тебе. Рэйзор... любит. Учитель говорила, что люди делают так, если друг друга любят. Госпожа Лиза, всё же, совсем не знает, на что Рэйзор способен, и разбрасывается неаккуратными словами, с которыми разбираться потом приходится Дилюку. Они и вправду с Рэйзором друг о друге заботятся, но Дилюк знает, что если он и может сделать что-то ужасное, так это признать мальчишку своей семьёй сейчас. Рэйзор, конечно же, не ребёнок, но по понятным причинам своему возрасту совсем не соответствует — он наивный и совсем не социализирован и его совсем не волнуют порядки общества в том же Мондштадте, он всё ещё не понимает, что чувствует, поэтому Дилюк не спрашивает с него ничего. Дилюк — его семья, которая о нём заботиться. А обо всём остальном Рэйзор уже решит сам, когда поймёт всю сложность человеческих отношений. — Лупикал, — грустно усмехается Дилюк, — да. Конечно мы Лупикал. Дилюк думает о том, что из-за Рэйзора он уже совсем потерял понятие излюбленной людьми поговорки, ведь в том, что человек человеку волк нет ничего плохого. Фраза, для всех гласившая об эгоизме и готовности перегрызть друг другу глотки, с волками ничего общего для Дилюка не имела, ведь Рэйзор открыл ему глаза на то, что волки - преданные, заботливые и готовы защищать. Человек человеку волк. Точно нет в этом ничего страшного, потому что стоит Дилюку вспомнить об этом, как он видит только себя и Рэйзора, потому что это - про них, и про заботу и преданность, которые они стремятся друг другу дать. Это, в первую очередь, о Лупикал. Рэйзор ещё раз хмурится, обдумывая все его слова, после чего расслабляется и зевает, облокотившись на Дилюка и разглядывая море перед ними, еле-еле колышущееся от ветра. Дилюк с улыбкой аккуратно поглаживает Рэйзора по волосам, спутавшимся и жёсткими, всё ещё немного влажными после сегодняшней рыбалки - совсем как положено лесным зверям, смеётся он мысленно, перебирая их между пальцами. Рэйзор, кажется, совсем не возражает и сам ластится под прикосновения, иногда поскуливая от ощущения тепла и безопасности. Дилюк тоже чувствует себя в полной безопасности с Рэйзором, и так же рассматривает встрепенувшуюся морскую гладь, отражая чистое звёздное небо и большую луну. Как раз такую, которая завораживает Рэйзора.