Выбор

Когда Роя в очередной раз выгоняют со съемной квартиры, он приходит к Элрику. Двери тот никогда не закрывает - кроме наркотиков красть в доме нечего. Но в последнюю их встречу Эд сказал, что собирается завязать: - Ты бы тоже завязывал старый джанки. - Десять лет не такая уж большая разница. Я не старый - вот что ему ответил Мустанг. Разница в 10 лет не имеет значения, но Эд упарывается экстази, а Рой предпочитает героин. Элрик зовёт мамочку, рыдает ему в рубашку, размазывая сопли и слюни, и кажется путает с Альфонсом. Рой никого не путает, он знает, что Эд под боком, он знает, что героин у него лежит во внутреннем кармане пиджака. Он не против целовать Элрика и пускать по ветру дым вперемешку с образами прошлого, в очередной раз убеждаясь насколько чертовски хорош наркотик, разгуливающий по венам. Это имеет значение. Рой принимает подобное положение как данность и пытается забыть глаза Хоукай. В последний ее визит Рой уже плотно сидел на герыче. «Ты бы тоже завязывал старый джанки…» Стоя на лестнице, Мустанг смотрит вниз, на серый каскад ступеней. Вниз, и вниз, и вниз. Вот она – эйфория: 15 часов прихода, лестницы в элриковском подъезде лучше посещения Лувра. "Старые грязные развалины... Лучше глаз Хоукай..." - за этой первой мыслью возвращается реальность, звук, запах, и Рой поднимается выше, к ржавой скрипящей двери, порванному линолеуму, полудохлому кактус у порога, под которым запрятано пора колес на черный день. Колес под горшком не оказывается. Дверь открыта на распашку, в коридоре однушки, в разных ее углах, валяется по берцу. «Дерьмово» - думает рой и кладет их на место, на полку у зеркала. Дома тихо, как в могиле, и это никогда не бывает хорошим знаком. В последний раз Мустанг слышал такую тишину в участке. Посреди беззвучного ада кто-то кинул ему звенящую пригоршню слов: Хьюза нет. Ага, вижу, а где он? «Сраный отпуск, забудь старик» - говорит себе Рой сейчас и идёт в комнату. Находит там старенький матрас, сломанное радио, разбросанные по полу книги. «Ничего нового» - думает Рой, а потом с оглушительным грохотом хлопает дверь. Мустанг замечает сквозняк и выбитое окно, видит лохмотья шмоток, порванные фотографии – «ну и дерьмовый походу у тебя был бедтрип, Стальной». Под ботинками хрустит стекло и с каждым шорохом беспокойство становится все сильнее, тревога гонит Мустанга на кухню, подкидывает страшные картины между забытым прошлым и не существующим будущим. Морг, трескучий мороз, белые лампы, стальные столы и Хьюз - белее больничной простыни. Спину догонят сквозняк и Рой видит, как Эд выпадает из этого ебучего окна. Видит холодные осуждающие глаза Хоукай, когда та впервые после его увольнения заходит в квартиру и случайно находит в столе почерневшую ложку. Дышать становятся тяжелее. У элриковской плиты лежит такая же, на полу валяется жгут. И Рой видит себя в самом начале этого мучительного пути. Раньше он часто шутил, что всего-то до ада и обратно. Маес умер и шутки закончились. Он в аду. И дьявол решил отобрать у него последние крохи. «Дьявол, которого ты сам притащил в этот дом» - напоминает себе Мустанг и до хруста сжимает кулаки. «Вот оно как…» - думает мустанг и крутит почерневшую ложку. Она ударяется о плиту и со звоном падает на пол. Рой шарится по ящикам. Ему надо собраться. Но чертов приход не помогает. Взгляд залипает на руках, на плите, на полу. В голове крутятся первые признаки передоза. Мустанг заставляет себя раз за разом проговаривать инструкции по оказанию первой помощи. В голове трещат холодные лапы морга. В голове долбится одна страшная мысль: «успеть, успеть, успеть, успеть». Эда нет в зале, на кухне... Эда нет в квартире! Черт, черт, черт, черт. Где?! Рой вылетает на лестничную клетку - вверх, вверх и вверх. Когда под ногами хрустят иглы, Мустанг на грани истерики молится богу и старается дышать глубже. Белые лампы трещат все громче. Где?! Лестницы в элрикоском подъезде - темный глухой кошмар. На верхних этажах всегда не работают лампы, пахнет мочой, вином из картонных коробок и пеплом. Рой обещает себе, что отправит Элрика в наркологичку и сам ляжет следом, если найдёт парнишку живим. За спиной маячат холодные глаза Хоукай. «Я не хочу видеть твое мертвое искорежанное тело в моче и рвоте…» - говорит ему на прощание Риза и никогда больше не возвращается: «…это не решение всех проблем. Ты всю оставшуюся жизнь собираешься трястись от страха? Жить от укола к уколу...» Эда он находит на девятом, тот сидит без сознания привалившись спиной к перилам. Где-то под ногами раскинулась высохшая темная лужа, воняющая аммиаком, и Рой боится пошевелиться, силясь разглядеть в темноте, как вздымается чужая грудь. «Я не хочу видеть.... Искарежанное тело в моче и рвоте... Это не решение…» Риза всегда права и Мустанг боится подойти ближе. Он не может доверять зрению, приход играет с ним в кошки мышки и бледное элриковское лицо плывет из-за слез. Дышать становится тяжелее, воздух наждаком дерет глотку и искусанные губы. «Героин отберёт у тебя все» - говорит Риза у него за спиной, и Мустанг в ужасе оборачивается, но находит лишь звенящую пустоту. Ему требуется несколько секунд и бесконечно мучительное усилие, чтобы заставить тело двигаться. Эд слабо сипит, развалившись на лестнице, рука в наручниках болтается у перил, растертая в кровь холодным железом. Элрик жив. За окнами дурниной орет сирена скорой помощи. Героин отберёт у тебя все кроме выбора. И Мустанг делает этот выбор.