Летний лагерь "Солнечная поляна"

Пары продолжают танцевать. Вскоре первый медляк заканчивается и вожатые расходятся по разным частям сцены, после слыша новую песню. Заготовленного танца под неё не было, поэтому приходилось импровизировать. Дилюк и Чжун Ли выглядывают с левой части сцены, смотря на ребят, стоящих справа — Альбедо, Кэйю и Тарталью с Сяо. Эти четверо уже что-то придумали, поспевая за музыкой и стараясь танцевать не слишком убого. — Ребят, — Тихо крикнул Альбедо, показывая, чтобы остальные сменили движения. Слегка кивнув остальные повторяют. ••• — Хэй-Хэй, ваш диджей знает, чего хотят многие, особенно старшие отряды и вожатые, не так ли? — Произносит после очередной песни Венти, улыбаясь и держа у губ микрофон, — в таком случае, я даю вам минуту, чтобы найти себе пару на этот чудесный танец. Тарталья и Кэйа посмеиваются, направляясь к Дилюку и Чжун Ли, которые стояли у лестницы, ведущей на сцену, о чем-то болтая. — Хотя погоди, — Кэйа ухмыльнулся, останавливая друга и шепча что-то ему на ухо тот лишь кивает, усмехаясь. — Мистер Кэйа, разве вы не хотели разделить и второй вальс со мной? — приподняв бровь Рагнвиндр смотрит, как рука Альбериха ложится на талию рыжика. — Ну, вы же не сказали, когда именно будут эти два медляка. Вот я и решил растянуть удовольствие, — Кэйа снова ухмыляется, пока Тарталья, поморщив нос, перекладывает его руку со спины на плечо. — Мы уже с тобой разговаривали на тему, кто был бы активом в нашей паре, так что спрячь свои надежды, — Аякс облизнулся, посмеиваясь. — Что ж, в таком случае я вынужден пригласить вас, мистер Чжун Ли, — Дилюк кладет ладонь на плечо друга, пока чужая рука обвивает его талию. — Хах. Вы интересно смотритесь вместе, да, Кэйа? — Рыжик касается своим лбом лба Альбериха, с усмешкой. — Я бы пошутил, что-нибудь про молодежь, но, боюсь, после этого меня прозовут дедом, — Чжун Ли посмеялся. ••• Дискотека длится на удивление долго — аж до десяти пятнадцати вечера. Безусловно младшие отряды ушли раньше — у них ведь отбой на пол часа раньше. Кэйа, на котором всё также была кофта Дилюка, улыбается, направляясь в корпус, смотря на закат. Завтра будет сложный день — они будут помогать вожатым в работе. Выбор Альбериха упал на первый отряд, ведь завтра Джинн уезжает по неизвестным обстоятельствам. Пускай с Дилюком и будет стоять Чжун Ли, но всё равно Кэйа объяснил свое желание стоять именно на этом отряде тем, что он просто хочет помочь Мистеру Дилюку, хотя все, в том числе и вожатые, прекрасно понимают, настоящую причину. ••• — Кэйа, — Тихо произнес Дилюк, — если захочешь сегодня поговорить, то выйди в холл в половине первого ночи. На его слова Альберих лишь кивнул, поднимаясь по лестнице на второй этаж и разуваясь. Кэйа падает на кровать, прокручивая в голове события, произошедшие за сегодняшний день. Очень насыщенно. Он улыбается, поправляя волосы и смотря в потолок, — Люблю это место, — шепчет Альберих, прикрыв глаза. Однако после он их резко раскрывает, доставая телефон и ставя будильник на двенадцать ночи. Вставать парню не хочется — уж слишком удобной кажется кровать после длительного матча по футболу и энергичной дискотеки, на которой Кэйа танцевал будто в последний раз. Парень закрывает глаза, однако через секунду слышит под ухом будильник который мгновенно выключает. В комнате темно, освещение создавал лишь лунный свет, однако его было плохо видно из-за штор. На удивление, все спали. Кэйа садится, стараясь не слишком скрипеть кроватью. В руки он берет зеркало, после как разглядывая свои волосы. «Стоп. На мне же всё ещё кофта Дилюка» — Осознание этого приходит внезапно и Кэйа снова улыбается. Он слишком влюблен. Альберих достаёт из-под кровати чемодан, вытаскивая из него зажигалку, фруктовую жвачку и пачку сигарет. Всё это он распихивает по карманам. Юноша надевает наушники, слушая скачанные песни. Спустя двадцать минут музыка выключается, а сам Кэйа на цыпочках выходит из комнаты. На диванчике в холле сидит Дилюк. В руке у него упаковка с виноградным соком, который он пьет, смотря куда-то вдаль. — Я знал, что ты придешь, — Рагнвиндр усмехнулся, — пройдемся? — А разве так можно? Я имею ввиду, что это вроде запрещено и всё такое… — В голосе младшего сомнение, смешанное с непониманием. — Ну, вообще нет. Однако я договорился. Зная твою эмоциональность, наглость и любовь к тому, чтобы попарить при рассказах о чём-либо, я решил, что это лучший вариант, — Дилюк усмехнулся оглядывая парня, — удобная кофта? — Очень. Где вы её купили? — Кэйа слабо краснеет, но направляется вместе с вожатым к выходу из корпуса. — Мне её подарили, так что не знаю, прости, — Дилюк зевает. — Ничего. А… Куда мы? — Альберих склонил голову вбок, идя за вожатым к сцене, однако проходя мимо неё. — В место, где нет камер и можно покурить. То-есть за клуб, — Рагнвиндр берет младшего за руку, чтобы тот не отставал. Руки Дилюка тёплые, даже горячие, совсем не как у Альбериха. — Почему вы делаете это? Почему нарушаете правила? — Голос синеволосого звучит даже резко, — вас ведь могут уволи- К его губам приставляют палец, — Можешь не волноваться по этому поводу. Я слишком хороший вожатый, чтобы меня увольнять, а насчёт того, почему я это делаю… Я хочу, чтобы люди были счастливы. Пускай я и не могу подарить тебе любовь, но я хочу, чтобы с тобой поговорил человек, который не является твоим лучшим другом, как например Тарталья. Всё-таки с ним ты будешь видеться часто, а меня вряд-ли увидишь больше двух раз за всю жизнь. — Забавно… — Альберих закуривает, вдыхая едкий дым сигареты и грустно усмехаясь, — вы говорите, что хотите осчастливить людей, но о своем счастье и не думаете. Неужто у вас синдром спасателя? — Почему ты считаешь, что я не думаю о своем счастье? — Я слышал ваш разговор с Венти. Ненамеренно — я просто вышел попить воды и узнал то, чего не хотел знать. Об измене Джинн, — Кэйа смотрит на старшего из-под полуприкрытых глаз, — однако то, что вы всё ещё улыбаетесь заслуживает уважения, пускай это и маска. —…Ты не должен был об этом знать. Я ведь вожатый, я должен дарить только позитивные эмоции, в то время как весь негатив оставлять за дверью, — Дилюк тоже закуривает, прислоняясь к стене клуба, — насчёт синдрома спасателя… Я не знаю. Может быть он есть, может быть нет, — Пожал плечами. — Мистер Дилюк. — Что? — Приподнятые брови. — Почему вы стали вожатым? Я имею ввиду, что вожатым мало платят, дети уничтожают последние нервные клетки, вы мало спите и изводите себя постоянными повторениями танцев и прочего, — В голосе Кэйи прослеживается сочувствие. — Поляна не отпускает. Думаю, ты много раз уже это слышал, но это действительно так. Да и тем более я очень сомневаюсь в том, что ты меня не понимаешь — сам ведь приехал сюда уже четвертый раз. Я сомневаюсь, что это из-за чего-то кроме здешней атмосферы, — Дилюк выдыхает дым, оглядывая подростка, погруженного в раздумья. Он садится на землю, наблюдая, как Кэйа садится рядом. — Да, вы правы… Вам, наверное, сложно выплёскивать свои эмоции после того, как вы подавляли их всю смену. Я имею ввиду, что например Венти предпочитает напиться до состояния полного отупения, чтобы успокоиться. Пускай он и буянит, но мне в какой-то мере даже жалко его — он ведь бедный студент, который довольно часто живёт на одну лишь стипендию… Мне действительно больно за то, что ему приходится переживать порой, — Альберих тяжело вздыхает, смотря за рассеивающимся дымом, — кстати, а на кого вы учитесь? — Я учился на прокурора, но в итоге отчислился по воле родителей. Теперь я учусь на факультете ресторанного бизнеса — отец хочет, чтобы я унаследовал сеть баров и клубов, на построение которой он потратил свою жизнь. В какой-то мере я его понимаю, но всё равно осуждаю — он не хочет, чтобы дело его жизни разрушилось, но ради этого он заставляет своего сына отказаться от мечты, к которой он старательно шел. Я действительно хочу, чтобы этот мир стал более справедливым и в нем было больше счастливых людей, но, видимо, судьба думает иначе. Может быть это и к лучшему, — Рагнвиндр пожал плечами. — У меня с родителями нормальные отношения. Папа правда бесит порой, но это терпимо. Раньше было хуже — я ведь не всегда был таким красивым и худым. Лет в двенадцать у меня было достаточное количество лишнего веса и отец любил мне об этом напоминать. Однако я смог измениться в лучшую сторону и забил болт на мнение окружающих, а также осознал, что я красавчик, — Альберих посмеивается. — Клёво. Кстати, я даже особенным себя чувствую, когда ты обращаешься ко мне на «вы». Ведь остальные вожатые — твои давние друзья и в разговоре с ними ты не брезгуешь нецензурщиной и жаргоном, — Красноволосый посмеялся. — Знаете, мистер Дилюк, я даже забыл, что вы вожатый на пару минут. Наверное, это из-за того, что мы сидим здесь, куря сигареты и разговаривая о жизни. Хотя надо отметить, что вы всё-таки не единственный — была в прошлом году тут одна вожатая… — Уюна? — В голосе мелькнуло презрение. — Она самая. Ненавижу её. Серьезно, это второй или третий человек за всю мою жизнь, который докопался до длины моих волос и назвал меня пидором, — Кэйа морщит нос, после давая себе лёгкую пощечину, — кхм. извиняюсь за выражение. — Ничего. Я понимаю твои чувства — в прошлом году я приехал в этот лагерь на пятую, заключительную смену этого сезона. Думал, что все будет хорошо, но эта женщина всё испортила, — Дилюк не слышит ответа, опуская взгляд. И когда только Кэйа успел уснуть на его плече… Рагнвиндр усмехается, видя довольно милую картину. Он поднимает парня на руки. Окурок из пальцев Кэйи падает на землю и тушится кроссовком Дилюка. Он улыбается, неся парня в корпус, отмечая для себя, что уже почти два часа ночи и надо бы идти на репетицию. Красноволосый поднимается по лестнице, аккуратно, стараясь не разбудить подростка, снимая с него обувь и заходя в холл. На мгновение он замер — перед ним стояла Барбара, глаза которой были расширены от удивления. Дилюк подхватывает Кэйю немного по-другому, из-за чего левая рука освобождается. На губах его появляется ухмылка. Он прикладывает указательный палец к губам, смотря ей в глаза, после тихо произнося, — Ты ничего не видела.