Летний лагерь "Солнечная поляна"

Докурив, Рагнвиндр кидает окурок на землю, а Кэйа встаёт, потягиваясь. — Твои коленки очень удобные. — Спасибо. Думаю, ты не дурак и понимаешь, что на «ты» ко мне можно обращаться только когда рядом нет других детей, — встав, Дилюк делает резкие повороты торсом сначала вправо, потом влево, разминая спину. — Естественно, — Кэйа сложил руки за головой, оглядывая красноволосого. — Ты очень красивый, я не устану об этом говорить, — Альберих улыбнулся, проходя мимо него и заходя в клуб. — Наглый ребенок. Хотя мне это даже нравится, — прошептал себе под нос Дилюк, облизнув губы, ухмыльнулся, чуть щурясь и после также направился к двери. ••• Песня под гитару душевная, даже слишком. Пока пальцы Кэйи бегали по струнам, на его щеках снова побежали слёзы. Каждый раз одно и то же: те же ощущения, та же боль, будто он снова двенадцатилетний мальчик с гипсом на ноге, сидящий рядом со сценой и смотрящий на вожатых с ярким интересом. Он снова чувствует, что готов на многое, лишь бы не уезжать отсюда. Он слишком сильно влюбился в это место, в его атмосферу, пейзажи, хреновый интернет. «Пускай здесь не высыпаемся, но нам всё это нравится. мы знаем, всё получится и вы заулыбаетесь» Еле как Альберих произносит эти слова, после окончательно срываясь, всхлипывая. Он утыкается носом в плечо Тартальи. В свою очередь Рыжик замечает состояние друга. Как тут не заметить, когда твоё плечо становится мокрым от слёз? После чего перекладывает руку со сцены, на которой они сидели с остальными вожатыми, на талию гитариста, нежно, с братской любовью притягивая его ближе к себе, чтобы помочь успокоиться. Аякс знает, это поможет, ведь его лучший друг — очень тактильный человек, которого подобные касания способны привести в порядок и помочь справиться с волной эмоций. — Спасибо, — Шепнул синеволосый, заканчивая играть последний припев. Наконец-то эта песня закончилась. Не подумайте, она не была ужасной, вовсе нет. Наоборот, она была слишком прекрасной и чувственной, пробирающей до самой глубины души. ••• — Ты хорошо сыграл. — Тарталья улыбнулся, присаживаясь в задней комнате клуба на лавочку и расстёгивая верхние пуговицы рубашки, после и вовсе снимая её. — Слишком жарко. Из-за тебя ли это? — смешок. — Согласен, жарища нереальная, а за комплимент спасибо. — Альберих посмеялся, сняв корсетный пояс. Рыжик чуть морщит нос, садясь на пол и вытягивая ноги. Спиной он прислонился к лавочке, а подошвы кроссовок касались противоположной стены, находясь уже под другой лавочкой. — Я устал. — распахнув дверь, Чжун Ли оборачивается на Дилюка, после замечая юношей, — Отдыхаете? — на губах мужчины появляется ухмылка, когда он оглядывает тело Аякса, слегка мускулистые руки, не особо чёткий, но всё же пресс и ключицы. Чжун Ли очарован им, этим рыжим наглецом. — Я думаю, все устали. — Рагнвиндр также заходит в помещение. Его взгляд задерживается уже на синеволосом. Кто бы сомневался. Вновь Дилюк пробегает глазами по тату на ключице, которая была открыта из-за того, что Кэйа скинул одну из частей рубашки с плеча, — Кхм, привет. — Привет, — Альберих потягивается, слабо краснея. Он окончательно скидывает с себя рубашку, после беря с лавочки футболку, которая была на несколько размеров больше его собственного. Что поделать, любил он большие вещи, — Я сильно спалился с тем, что зарыдал как девчонка? — Нет. Ты хорошо держался. — Дилюк улыбнулся, касаясь кончиками пальцев плеча юноши, который в мгновение ока краснеет, словно помидор. Аякс тем временем встаёт, потягиваясь и натягивая толстовку, слабо улыбаясь — он рад, что его лучший друг улыбается, он счастлив от осознания того, что человек, в которого он влюблён, улыбается при взгляде на самого Тарталью. Он определённо выиграл эту жизнь. ••• Почти все дети первого отряда сидят в холле, ожидая вожатых — Дилюк ушёл за Сяо, чтобы тот выбрал, кому отдаст свой подарок, ведь ещё в клубе услышал, как ребята спорили о том, кто же получит эту футболку. Джинн же ушла в здание администрации и сидела напротив Чжун Ли, предвкушая лекцию по поводу её неприемлемого поведения. ••• — Кстати, а где Кэйа и Тарталья? — Барбара склонила голову вбок, оглядывая присутствующих. — Поди опять с вожатыми развлекаются, — Люмин фыркнула, — Бесит. — Не думаю, что они «развлекаются». Скорее носят стулья, колонки и прочее, — Хмыкнув, Син Цю глянул на блондинку — Серьезно? Да они только и делают, что болтают и флиртуют с Чжун Ли и Дилюком. Да и со всеми остальными, — Люмин скрестила руки на груди, закидывая ногу на ногу и поудобнее усаживаясь на диванчике, — Они не заслужили такого обращения. Тоже мне, особенные нашлись. — Почему ты думаешь, что им это досталось просто так? — Син Цю вскинул брови, чуть приподнимаясь с пола. — А что они могли сделать для вожатых? С уголком помочь? Стулья отнести? Да это кто угодно может. — Ты дура? Почему ты исключаешь возможность того, что они были знакомы до того, как, например, Мистер Сяо или Мистер Венти стали вожатыми? — Итэр фыркнул, — Мне стыдно за то, что ты моя сестра. — В чем-то она права, — Розария глянула на юношу, что уже успел встать, — в каких бы они отношениях не были, они не должны показывать этого в лагере. — Почему вы внезапно стали так агрессивно настроены к ним? — Чун Юнь сжимает край собственных шорт. В глазах голубоволосого читалось недопонимание. — Зависть, скорее всего, — слышится сзади голос Кэйи, который направляется к остальному отряду. Он вышел из-за вожатской, за которой ранее стоял. Альберих идёт медленно, взгляд его холоден, сейчас он не играет милое солнышко-клоуна, который хочет всем угодить, сейчас он другой. Тарталья идёт за ним. Его лицо изменилось в ту же сторону, что и лицо его лучшего друга. Снова это противное осознание приходит в голову друзей. — Они снова «Особенные», снова «не заслужили подобного отношения». — В-вы всё слышали? — Голос Розарии невольно дрогнул от подобных взглядов ребят, которые прожигали дыру в каждом, кто так или иначе «бил по больному». — Бинго. — Кэйа слабо усмехнулся. — Скажу честно, видит бог, я пытался быть хорошим, добрым, отзывчивым, но, видимо, людям это не нужно. Перейдем к причине моего гнева, я ненавижу, когда меня называют особенным. — Но ведь это правда, — Люмин резко встала, делая шаг на встречу к Альбериху, — Вы двое дружите со всеми вожатыми, болтаете с ними по ночам, хотя это запрещено и- — Ты закончила? Моё время многого стоит, — Аякс высокомерно фыркнул. — Ты!.. — Люмин, заткнись уже, — Итэр морщится. — Что здесь происходит? — резко из вожатской вышел Венти, оглядывая отряд. Волосы вожатого немного растрепаны, взгляд сонный, одежда помята — сразу видно, что его разбудили. Вскоре Венти замечает лица Тартальи и Кэйи, всё сразу встаёт на свои места, — Мм, вижу вы сказали то, чего лучше бы не говорить. В целом, ничего необычного. Что ж, ребятки, сядьте. Пара друзей садится на пол, а Венти подходит к одной из стен, приклоняясь к ней. Он быстро отписывает какое-то сообщение, после чего оглядывает присутствующих, Итак, ребятки, давайте вы сейчас тихо посидите, а вы, — он с мягкой улыбкой глянул на Люмин и Розарию, — пойдёмте со мной кое-куда. — Зачем? — блондинка склонила голову вбок. — Узнаете, — Венти продолжает ярко улыбаться. — Не стоит, — послышался громкий голос Бэй Доу с нотками строгости, она и в правду выглядела грозно, — Я с ними поболтаю, а вы, — она кивнула Чжун Ли и Дилюку, — поговорите с Тартом и Кэйей. — Понял. — Дилюк слабо кивает, опуская взгляд на сидевших на полу подростков. — Идём, — мужчина показательно коснулся рукой двери, которая вела в первую комнату. — Это что-то новенькое, — с усмешкой произнёс Тарталья. — Однако я не думаю, что мы это заслужили. Мы ведь не какие-то «особенные», — Кэйа хмыкнул — Кэйа, Тарталья, пожалуйста, — чуть надавив голосом на последнее слово Чжун Ли укоризненно глянул на ребят. — Нгах, пошли, — Аякс встал, потягиваясь и протягивая другу руку. Альберих лишь слабо кивает, беря Рыжика за запястье и вставая. Они уходят в первую комнату. Оба садятся на свои кровати, в то время как Чжун Ли и Дилюк остаются стоять. — Итак, в чем же причина подобной смены настроя? Скажу сразу, вы смело можете рассчитывать на конфиденциальность, то, что будет сказано здесь за пределы этой комнаты не уйдет, — Чжун Ли слабо улыбнулся, оглядывая ребят. — Ничего не произошло, — Кэйа мило улыбнулся. — Кэйа, пожалуйста, не нужно включать режим «всё хорошо», когда всё херово, — Рагнвиндр выдохнул, — Это ни к чему хорошему никогда не приводило. Ты уже не маленький и должен это понимать. — Жить с маской клоуна удобно. — Альберих улыбнулся, — Не нужно ни перед кем говорить о своих проблемах, не нужно вызывать у людей беспокойство. Сам ведь знаком с этим, не так ли? — Верно. Я тоже в свое время носил эту маску, да и сейчас порой надеваю. Всему виной обстоятельства — вожатый должен быть добрым милашкой перед детьми даже если его дом сожгли, а близких людей зверски убили. Пускай у меня и не было ничего подобного, но если это не дай бог произойдет, то я все равно буду обязан сохранять образ. — Однако говорим мы сейчас не о нас, а о вас двоих, — Чжун Ли коснулся рукой плеча рыжика. Аякс вздрогнул, поднимая взгляд на старшего, — Я присяду? Не молод уже всё-таки. — Да, конечно, — Тарталья улыбнулся, видя, как мужчина опускается на место рядом с ним, — Всё-таки я думаю, что нам лучше рассказать, что происходит. С твоего позволения я расскажу всё сам, — Аякс глянул на друга, который лишь кивнул, — В общем Доу и Джинн скорее всего говорили о том, что подобные случаи уже были. Скажу честно, я ненавижу то, что стал особенным, да и Кэйа тоже. Однако и дружбу с вожатыми разрывать не хочется — всё же мы довольно близки с Венти, Сяо и остальными. Не общаться с ними тоже не вариант — нам всегда есть о чем поговорить, да и мы падки на разговоры друг с другом. Они не относятся как к детям, они общаются с нами как с равными и это греет душу. — А разве так плохо быть особенным? — Чжун Ли повернул голову вправо, внимательно смотря на рыжика, который в свою очередь сверлил глазами пол. — Да. В нас каждый раз тычут этим. И это раздражает. Многие думают, что это всё досталось нам просто так, а не то что мы годами выстраивали дружеские отношения с работниками лагеря. Особенно с Нин Гуан и Доу. Единственные, с кем мы сразу поладили это как раз Венти и Сяо, но оно и понятно — Мы жили вместе в комнате на одной из смен, так что контактировали мы довольно часто, — Тарталья слабо улыбнулся, вспоминая ту самую смену, где они и познакомились с Сяо и Венти. Это была очень ламповая и добрая смена, — Из-за того что мы «особенные» с нами многие не хотели общаться. Странно, не так ли? Обычно к таким людям наоборот липнут как пчелы на мед, а тут. Кхм, ладно, минутка нытья закончена, пора приходить в нормальное состояние. — Аякс, — Чжун Ли нахмурился. — Что? Каждый из нас привык к тому, что до его проблем есть дело только нам самим. Ты такой же, — Тарт усмехнулся, — к сожалению, такова жизнь. — Звучит пессимистично, — Рагнвиндр выдохнул, — вам обоим важно понять, что быть особенным не плохо. Если человек завидует — это его проблемы, не ваши. — Я не умею контролировать свои эмоции, — Кэйа обнял коленки, утыкаясь носом в них. — Ну-у же, — Дилюк мягко улыбнулся, садясь рядом с Альберихом и касаясь пальцами его плеча, — всё будет хорошо, не переживай. — Ты слишком хороший человек, — буркнул Кэйа, — почему так? Люди ведь не могут быть идеальными. — Не нужно идеализировать меня, — Дилюк чуть хмурится, — я уверен, ты найдешь себе кого-то лучше меня. — А если я не хочу? Не хочу искать кого-то кроме тебя. Я если и влюбляюсь в людей, то надолго. Прости, — Альберих поднял голову, замечая, что Тарталья и Чжун Ли о чем-то тихо болтали. Сам он перевёл взгляд на красноволосого. — Не стоит извиняться за чувства. Эмоции это хорошо, их не нужно убивать. Поверь, я знаю о чём говорю — в своё время это стало моей ошибкой. — Спасибо тебе. Наверное, быть особенным действительно не так уж и плохо, — Кэйа грустно улыбнулся, — можно тебя обнять? — Да, конечно, — Дилюк распахивает руки, чувствуя, как его прижимают к себе. Рагнвиндр пускай и не был особо тактильным человеком, но объятия Кэйи были такими. Чарующими, умиротворяющими, наполненными любовью — Вы там закончили? — Чжун Ли приподнял бровь, обнимая Аякса со спины. — Думаю, да. Пойдёмте? — Дилюк оглядел младших ребят, которые, кивнув, встали. Они выходят в холл, где стояла полная тишина. — Вы как? — Бэй Доу глянула на вожатых, которые лишь кивнули, — Кхм. Итак, три-четыре — Простите нас, — в один голос, опустив головы, произнесли Розария и Люмин Аякс и Кэйа лишь улыбнулись, подойдя к девчонкам и обняв их. — Всё нормально, всё люди ошибаются. Главное — принять свои ошибки, — Альберих отстраняется от Розарии. В итоге каждый из ребят получил свой подарок от вожатых и пошёл спать довольным. Барбара сидела на кровати, читая милое письмо от Джинн. Резинка для волос, подаренная Эолой была надета на запястье Эмбер. Толстовку от Альбедо поделили три человека — всё же он отдал её только на один день. Однако Синь Янь, Беннету и Люмин этого было достаточно. Сахароза отдала свой миленький кулон с бабочкой, который лежал на тумбочке Ноэлль. Чун Юню же достался пенал с нарисованными на нём призраками. Воспоминанием о поляне для Итэра стала футболка от мистера Сяо. Руку Фишль теперь украшал браслет мисс Ке Цин, а в чемодане Рэйзора лежал старый бейджик Венти, на которой была фотография вожатого, где он ярко улыбался. Также в эту коробку Бэй Доу накинула и своих подарочков — закладка ручной работы, которая теперь лежала в одной из книг Син Цю, ручка в виде перца, которая пришлась по вкусу Сян Лин и блокнот с якорем на обложке, в который Казуха уже записал коротенький стишок. Студенческий билет Дилюка в итоге достался Розарии. Почему же не было ничего сказано про Тарталью и Кэйю? Что ж, для них были особые подарки. Аяксу, как имениннику, был принесён небольшой пакет со всякими плюшками вроде значков, футболки с надписью «Будущий вожатый» и так далее. Но далеко не это было главным. В нём лежала рубашка от Чжун Ли, насквозь пропахшая ароматом его духов, который не выветрился даже после стирки, а также открытка, на обложке которой был нарисован дракон. Этот подарок ещё долго будет греть душу Тарталье. Подарок для Кэйи пришёл чуть позже — после отбоя в первую комнату зашёл Дилюк, держа в руках кофту. Он улыбается, осматривая довольных ребят. После он повернулся к Альбериху, — ты поступил хорошо, отдав Розарии студенческий. А за хорошие поступки принято награждать, не так ли? Помнится мне, тебе понравилась эта кофта, да? — Заметив горящие счастьем глаза юноши, внутри у Дилюка что-то приятно ёкнуло, ему нравится делать Кэйю счастливым. Больше Альберих не замёрзнет. От напряжённой атмосферы в первом отряде не осталось и следа