О болезни и заботе

Серёжа чихает звонко, головой ложится на клавиатуру, она холодненькая, сразу хорошо-хорошо становится. Только вот он совсем забывает о том, что должен настороже быть. И пропускает чужие шаги мимо сознания. Олег в гневе страшен, ну то есть, Серёже он каждый раз расстроенную маму-волчицу напоминает, которая за шкварник детёныша в сотый раз в безопасное место переносит. И рычит потом на него недовольно, пытаясь донести всю степень своих опасений. Собственно говоря, именно за шиворот Олег его и хватает. Разумовский картинно хрипит, но сопротивляться даже не пытается. — На пять минут одного тебя оставил, — Олег ворчит, подхватывает на руки, Серёжа кривится от слишком тёплого тела рядом. Волков сваливает его на кровать, заботливо подтыкает простынку. — Спать и выздоравливать, — Серёжа расстроенно шмыгает заложенным носом, смотрит умоляюще. Ну не может он просто так валяться, всё равно ведь сна ни в одном глазу нет. — Спать, — Олег не ведётся, отчаливает на кухню, скорее всего. Серёжа может проверить, у него по периметру всей башни камеры понатыканы, но куда больше его волнует то, что Олег ему и шагу спокойно ступить не даёт. Ну, подумаешь, болен. Так наоборот, не обращать внимания на болезнь, она и сгинет. Серёжа переворачивается на другой бок, достаёт с тумбочки салфетки. В комнате душно даже с открытыми окнами, но кондиционер никто из них так и не включает. Серёжа слишком мерзлявый, ему даже от окна поддувает, а Олег слишком хорошо это знает. Поэтому и пропекаются они здесь как в духовке. Заснуть как назло так и не получается. Серёжа слишком волнуется за предстоящие встречи, которые скорее всего придётся отменять, за дедлайны, поставленные самим собой, но от этого не менее важные. Он уже почти встаёт, решившись притащить ноутбук прямо сюда, когда возвращается Олег. Смотрит на Серёжу подозрительно. Разумовский фыркает возмущённо, пустые руки показывая. Что, Волк не помнит что ли, как сам у него последний планшет конфисковал? В целях безопасности вверенного тела или как он там выразился. — Суп будешь? — вообще-то, Серёжа лучше бы пожевал льда, но отказаться мешает саднящее горло. После супчика ведь горлу заебись будет, жаль только, что всему остальному станет только жарче. — Ты ещё спрашиваешь, — Разумовский улыбается, он соглашается также и потому, что иначе Олег расстроится. Показывать не будет, конечно, с чего вдруг-то, но Серёжа слишком хорошо его знает, чтобы на каменное лицо повестись. Серёжа пытается встать. Олег смотрит недовольно. — Да тут пара шагов буквально, — Разумовский всплёскивает руками, тут же пожалев о слишком резком движении. В голове будто фейерверки взрываются. — Блять, — он трёт лоб по часовой стрелке. По идее, помогать это не должно, но работает исправно, подтверждая большинство теорий о самовнушении. — Вот про это я и говорил, — Олег всё ещё выглядит недовольным. Вновь поднимает Серёжу на руки, сгружая уже только на стул в столовой. Суп куриный и действительно горячий. Приятной волной успокаивает горло. Серёжа уже самого себя чувствует этим супом, таким же горячим. Впрочем, Олега это явно не волнует. Он удовлетворённо чему-то кивает. На этот раз только провожает Серёжу до ванной. Дожидается под дверью. Разумовский иногда думает понаделать в ванных потайных дверей. Ну чтобы хоть чем-то оправдать то, что Волк за ним по пятам ходит. В кровать они возвращаются уже вдвоём. В руках у Олега между прочим один из его Серёжиных нагло конфискованных планшетов, но Олег читает «Гарри Поттера», и Серёжа улыбается, вслушиваясь в чужие интонации. Они оба знают, что завтра утром Серёже станет значительно лучше. Они оба знают, что забота Волка слегка чрезмерна, но Серёжа ни за что в жизни от неё не откажется. Он любовно сохраняет в своей памяти все эти моменты, заменяя ими пустоту одиночества, всё ещё сохраняющегося в подсознании. Серёжа засыпает, сжимая руку Олега в своей, и так и не узнаёт ничего нового о «Мальчике-который-выжил». Или, наоборот, узнаёт слишком много.