A Game of Art

      Путешествуя по миру на борту "Наутилуса", Аронакс обнаружил, что глубоко привязан к двум вещам. Первой был сам океан – его приемный, временный дом и стихия, в которой он чувствовал себя наиболее непринужденно, постоянно удивляясь каждому новому чуду, которое открывал, купаясь в его здоровье и красоте и каждый день просыпаясь в предвкушении того, что должно было произойти.       Второй вещью был его альбом. Настоящая кладезь чудес! С его помощью он смог запечатлеть великолепие океана в малейших деталях и подробностях. То, что могло бы быть простой книгой натуралиста, превратилось в архив тайн и удивительных фактов. Он всегда держал его под рукой. И дело не в том, что он был собственником и автором всего содержания – на самом деле, он планировал переработать и опубликовать заметки в подходящий момент. Но это была его маленькая книжечка, в которой он набрасывал то, что больше всего привлекало внимание; и поэтому увидеть среди наугад пролистанных страниц совершенно незнакомую было крайне шокирующе.       Сначала он подумал, что Консель сделал свой собственный рисунок, ошибочно приняв альбом профессора за свой - за ним порой водилась подобная случайность. Но нет. Рисунок был густо нарисован чернилами и не имел ничего от терпеливой утонченности Конселя. Не говоря уже о том, что это оказалась довольно грубо выведенная фигура человека в лодке с чем-то похожим на копье в руке, целящегося в нахмурившегося кита. Для того, кто совсем бы не смог разгадать автора, внизу стояла подпись: “Я против кита", Нед Ленд.       Сначала Аронакс чувствовал только раздражение. Ему хотелось пойти и спросить Неда, какого черта он делает, но, подумав немного, он решил вместо этого отомстить в похожей манере. Профессор быстро набросал свой портрет на подводной горе, изобразив жест приветствия. Довольный результатом, он вырвал его из блокнота и сунул под дверь каюты своих товарищей.       Через пятнадцать минут в его каюту заглянул Нед.       - Неплохая картинка, профессор? Может, вам стоит оформить парочку для капитанской галереи?       - О, я обязательно сделаю это чуть позже. Но рад, что вам понравилось. Должен сказать, что у вас есть определенный... художественный талант.       - Неужели?       - О, да. Рисунок выглядит весьма современно. По-моему, он мог бы неплохо прижиться в нью-йоркской галерее.       - Очень смешно. Ну, во всяком случае, ваше художество сейчас висит в салоне, где вся команда может любоваться им!       Когда Аронакс пошел проверить, эскиз действительно оказался там, на всеобщем обозрении, и вскоре к нему присоединилось творение гарпунёра. А потом началось настоящее сражение! Рисунков становилось больше, они усеивали стены "Наутилуса", как гирлянды праздничных флажков; каюта Пьера была украшена не только изображениями "Дерзких и невероятных подвигов мистера Неда Ленда", но и набросками видов салона и витрин музея. К этому добавились иллюстрации из "Прекрасных и сказочных приключений профессора Аронакса и господина Конселя". И конечно, различные зарисовки из морской жизни Немо и его команды, включая приключения, которые им довелось пережить.       Люди Немо отнеслись к происходящему спокойно. То есть, если они и обращали внимание на новоприобретенный декор, то не подали виду, даже когда на дверях их кают стали появляться менее чем лестные рисунки.       Однако даже у Аронакса возникли некоторые опасения, когда канадец нарисовал довольно уродливый портрет Немо и наклеил его на дверь командирской каюты. До этого момента капитан, как и его команда, держался подчеркнуто в стороне от прекрасного искусства вроде двух осьминогов, поедающих карету, и гигантского носорога (верхом на котором ехал Консель), топчущего Триумфальную арку. И Аронакс не видел причин публично оскорблять его или втягивать в эту глупость.       Нед ушел, чрезвычайно гордый собой, а профессор попытался быстро и тихо снять рисунок, но увы! Немо вышел из спальни, увидел стоящего Аронакса и сразу же обернулся посмотреть, что было приклеено к его двери.       - Капитан, - пробормотал "пойманный с поличным". - Мне очень жаль за это недоразумение.… Я сейчас же уберу его, и вы больше ничего подобного не увидите, обещаю.       Командир "Наутилуса" с серьезным видом разглядывал сию карикатурную шутку. Его брови хмуро сдвинулись, и на мгновение французу показалось, что он страшно рассердился. Но когда он заговорил, его голос звучал вполне спокойно.       - Знаете, на самом деле я видал и худшие изображения себя. Хотя я бы сказал, что мистер Ленд не совсем правильно передал мой нос. Это ведь он нарисовал, верно?       - Да, капитан, - ответил Аронакс, глядя в пол. – Я бы... я бы никогда не подумал нарисовать вас сам, но мы немного повеселились, и Нед похоже зашёл слишком далеко.       - Понятно, - Немо вернул рисунок. - Ну, вы можете вернуть это мистеру Ленду, когда увидитесь. Как бы то ни было, я всё же предпочитаю ваше искусство.       - Мое искусство, сударь?       - Именно. Рисунок нарвала, сражающегося с шерстистым мамонтом, – это ведь ваша фантазия, не так ли?       - Я... Да, это так. Просто немного легкомыслия.       - Мне понравилось. Я подумал, не сделаете ли вы копию для моей каюты?       Сказать, что профессор был потрясён - ничего не сказать. В каюте Немо были только кровать, рабочий стол, корабельные измерительные приборы и дюжина торжественных и навязчивых портретов различных предводителей и мятежников. Фантастические образы воюющей мегафауны навряд ли вписывались в эту тему. На мгновение он подумал, не издевается ли этот человек над ним?       - Полагаю, я мог бы сделать её для вас, капитан, - тихо пробормотал Аронакс.       - Очень хорошо, - ответил Немо с улыбкой, прежде чем повернуться и быстро выйти, оставив собеседника гадать, что, черт возьми, только что произошло.       Через день или около того профессор курил вместе с Недом и Конселем в гостиной и читал старую газету из Chicago Tribune. Консель был занят эскизом к "войне искусств", а Нед жаловался во всю глотку:       - Что ж, я готов обрушить ад на этот проклятый "Наутилус"! И разве я не сделал это только вчера? - он бросил лукавый взгляд на Конселя, намекая на вчерашнее происшествие. Аронакс нахмурился, вспоминая.       - Если “ад”, о котором вы говорите, друг Нед - это омары, то да, - отозвался Консель, не прерывая рисования.       - Как бы то ни было, Нед, я не думаю, что нам следует ссориться с капитаном, - заметил профессор. - Он проявил немалое терпение к нашим шалостям, но я не знаю, как далеко он позволит нам зайти. Рисунки - это одно. Но выпустить орду омаров в его каюту…       - И он не узнал, что это я!       - Полагаю, он подозревает, Нед. Кто еще на корабле станет заниматься подобной гадостью!       - Консель мог бы.       - Пожалуй, - согласился Консель, как всегда невозмутимый.       - Но в любом случае, профессор, я думаю, вы слишком строги к нам. Подумайте об этом с другой стороны – если человек так долго находится в плену у морского тирана, он волей-неволей начнет совершать странные поступки. И вообще, Немо должен считать, что ему повезло - подумаешь, ущипнула парочка огромных раков – в следующий раз, возможно, он найдет смертельно опасную крылатку, спрятанную между его простынями!       - Крылатки не так уж и опасны, Нед, - устало ответил профессор. - Не всякая ядовитая рыба смертельна. А если уж вы попытаетесь отравить капитана - поверьте на слово - он отомстит.       - Что ж, увидим, сударь, - негромко хмыкнул Нед, явно напряженно размышляя. - Скоро увидим...       Следующие два дня ничего не происходило. Аронакс нигде не заметил капитана Немо, а Нед и Консель демонстративно молчали о том, чтобы изловить и выпустить на корабль какое-нибудь морское животное. Консель сделал одно небрежное замечание о поимке и укрощении морского слона, но это, предположил Аронакс, была лишь шутка. Покамест не было никаких признаков ни гнева капитана, ни каких-либо других глупостей, и профессор начал расслабляться... До того самого дня, когда Нед и Консель явились в музей, откровенно посмеиваясь меж собой.       - И что же вы вдвоем натворили? - со вздохом поинтересовался Аронакс.       - Натворили - невинно переспросил Нед, разваливаясь на соседнем диванчике. - Профессор! Я обиделся. Не могу поверить, что вы так плохо обо мне думаете.       - Действительно. Потому что если вы двое беспокоили капитана…       - Беспокоили? Вы, к слову, на чьей стороне? Нет, мы его совсем не беспокоили. Отнюдь. Мы были… ух!       - Мы просто немного оживили его унылое существование игрой, - мягко сказал Консель. - Этот человек того вполне заслуживает, не так ли, господин профессор?       - И что же вы сделали?       Аронакс не успел получить ответа - дверь открылась и вошел сам командир "Наутилуса". Професор и его помощник встали и поклонились ему. Нед остался лежать на кушетке, но тоже слегка кивнул.       - Мистер Ленд. Господин Консель, - пугающе спокойно начал Немо. - Кто-нибудь из вас, джентльмены, не откажется ли рассказать мне, как вам удалось заполучить весь мой запас чернил из кальмара?       Консель покраснел, явно удивленный и смущенный тем, что их столь быстро разоблачили, но Нед попросту принял сей факт как должное.       - Это был весь ваш запас? Да что вы, капитан! Конечно, у человека вашего величия и славы должно было валяться больше, чем жалкие десять бутылок!       - Я легко могу пополнить запасы. Однако десяти бутылок более чем достаточно, чтобы опустошить мой ящик для носков.       Все трое одновременно посмотрели на ноги капитана, но его брюки прекрасно скрывали улики.       - Без проблем! Дайте мне знать, когда получите больше, капитан, - зевнув, потянулся канадец. - Видите ли, нам еще нужно улучшить половину салона.       Немо сдержанно фыркнул и вышел из комнаты. Аронакс тут же повернулся к Неду.       - Вы оба испортили его носки?       - Не испортили, профессор, просто покрасили! Он явно все еще носит их.       - Все в порядке, месье. Я следил за этим, - мягко добавил Консель, поглядывая на Неда. - Я и впредь прослежу, чтобы он не причинил вреда вашему капитану.       И никакого вреда Немо вправду не причинили. Но к концу следующих двух недель капитан предпочёл переложить нотные партитуры в ящик стола, карты и атласы - к себе на журнальный столик, а орган на всякий случай закрыть газетами. Несколько раз в его обеде неким непонятным образом обнаруживались живые существа – морские звезды, ракушки и один очень угрюмый призрачный краб. Полированные доспехи в музее были найдены наряженными в одну из меховых курток и шапку из морской выдры. Фонтан кончил тем, что в нем обитало множество креветок, и - что больше всего раздражало Аронакса - у множества химических склянок и образцов в лаборатории были удалены или заменены их ярлыки, делая работу с ними не только бесполезной, но и опасной.       Немо воспринимал всё как должное, на удивление, спокойно и хладнокровно наблюдая за каждым новым событием с выражением то ли отстраненного безразличия, то ли едва заметного веселья. Обе эти реакции заставляли его "мучителей" еще сильнее стараться вывести его из себя. Правда, два раза в планы вмешивался Консель. Один раз, когда Нед предложил положить жгучих медуз в командирскую форму, и другой, когда Нед едва не собрался отравить всю команду, вылив яд улитки-конуса в водопровод.       - А что будет, если всё-таки выпить яд конической улитки? - спросил Нед чуть позже, рассматривая единственную бутылку, оставшуюся нетронутой после его предыдущих приключений.       - Вот почему бы вам не попробовать и не выяснить? - рявкнул в ответ Аронакс.       - Вы все еще злитесь из-за тех лабораторных этикеток? Я же говорил, что могу всё исправить. Кроме того, нам весело. Конселю весело. Немо, видимо, тоже, даже если он и ведет себя противно. И вы здесь единственный бурчащий зануда. Послушайте, мы пленники на борту этого проклятого судна на всю жизнь. Перестаньте быть на стороне врага и помогите нам досадить ему.       - Я просто считаю, что это феноменально глупая идея. Когда мы только вешали наши рисунки, было смешно, но теперь вы играете с огнем, и мне это совсем не нравится.       - Чепуха, - отмахнулся Нед. - Наш старичок Немо ничего не сделает Королю гарпунёров!       Предсказание канадца оказалось верным. Но через три дня он вошел в музей с наглой развязностью, которая говорила и Аронаксу, и Конселю, что он затеял какую-то пакость.       - Что вы сделали, Нед? - спросил Консель. - На этот раз вы даже не сообщили мне.       - Я боюсь спрашивать, - вздохнул Аронакс. - Но надо. Хотя бы для того, чтоб подготовиться к ущербу.       - Говорю вам, это была великолепная идея! - мистер Ленд буквально торжествовал. - Но придется немного подождать и посмотреть. Этот фейерверк будет хорош!       Друзьям ничего не оставалось, кроме напряжённого ожидания. Консель то и дело отрывался от книги, Аронакс безропотно делал заметки, а Нед просто откинулся на спинку стула, всей своей фигурой излучая самодовольство.       Однако все они были немного удивлены, когда в салон вошел Немо. От одного взгляда на него стало ясно как день - всё, что сделал Нед, на этот раз попало в цель. Аронакс и Консель в испуге отпрянули; Нед остался неподвижен, но выражение его лица слегка дрогнуло. Глаза капитана пылали яростью, и он дрожал от едва сдерживаемого гнева, когда твёрдой чеканной поступью подошел к гарпунёру.       - Где они? - прошипел он сквозь стиснутые зубы.       - Где - что? - беззаботно спросил Нед.       У Аронакса пересохло во рту, ему захотелось немедля приложить канадца о стену за то, что он прикинулся дурачком и попытался завести Немо еще дальше – разве он не предупреждал о последствиях неосторожных глупых игр? А теперь еще и это...       - Вы знаете что.       - А может, я не о том думаю, - Нед небрежно закинул руки за голову, как будто не мог даже помыслить о случившемся. - Просветите же меня, о мудрейший!       - Портреты из моей комнаты! Куда вы их девали?       Нед изобразил глубочайшую задумчивость.       - Портреты... А-а, ваша стена отчаяния! Точно, эти портреты. Вам не понравился мой ремонт?       Аронакс переводил взгляд с одного мужчины на другого. На лице Конселя не отражалось ничего, кроме замешательства – профессор сомневался, что Консель вообще знает, о каких портретах говорит Нед, не говоря уже о том, где они сейчас. Сам же виновник держался непринужденно, но в его глазах сверкал опасный огонёк, будто он точно знал, что делает, и наслаждался каждым мгновением этой сцены. Немо все еще был натянут, как струна, и, казалось, был готов схватить наглеца за горло. Профессор рискнул вмешаться.       – Капитан... - осторожно начал он, вздрогнув, когда Немо пристально посмотрел на него. - Вероятно, Нед не хотел ничего дурного.       - Вы знали об этом, профессор? - холодно спросил тот.       - Нет, капитан. И я не знаю, где он их спрятал. Но если бы вы могли...       - Спрятал их? - Нед гордо усмехнулся. - Кто сказал, что я их спрятал? Я выбросил их за борт!       Немо замер, внезапно побледнев, а Аронакс в ужасе уставился на Неда.       - У вас их чересчур много, капитан, это видно каждому, - Ленд обвел взглядом комнату с великолепными картинами, украшавшими стены. - Они должны быть в музее, но, черт возьми! Соберите все частные произведения искусства, которые хотите, только не ведите себя так, будто я плохой парень, лишь за то, что я избавил вас от нескольких крох излишков!       Немо ошарашенно переводил взгляд с Неда на Аронакса.       - Вы... действительно уничтожили их? - тихо спросил он наконец. - На самом деле вы не сделали этого, ведь так?       Несколько долгих секунд глаза гарпунёра мерцали, пока он взвешивал свои мысли.       - Не-а, - протянул он в конце концов, разом снимая напряжение вокруг, словно волна, разглаживающая шершавый песок. - Я спрятал их под кроватью профессора. Если хотите, покажу.       - Нет, - ответил Немо, возвращаясь к своей обычной холодной вежливости, но все еще казавшийся потрясенным. - Я сам могу это сделать, - с этими словами он развернулся и быстро пошел в нужную сторону, закрыв за собой дверь.        Мистер Ленд фыркнул и повернулся к Пьеру, что прижимал руку к бешено колотящемуся сердцу.       - Боже мой, Нед. О чем вы только думали? На минуту мне показалось, что вы отправитесь за борт вслед за этими картинами! Капитан - человек небезопасный, и вы это прекрасно знаете. Клянусь, вы точно бы отобрали обед у голодного волка и стали дразнить его.       - Он тоже не в своем уме, если так печётся о нескольких лишних фотографиях, - сказал Нед. - Он даже не упомянул о моем ремонте! А я, между тем...       - Вы - что? - уточнил Консель.       - Я выставил все рисунки наших путешествий заместо тех старых портретов. Думаю, мы стоим рангом чуть ниже кучки мертвых мучеников вместе с ним, старым врединой!       Аронакс слегка усмехнулся, медленно расслабляясь.       Не могу сказать, что я удивлен, Нед, - признался он, отпуская застывшую в жилах тревогу. - В конце концов, мы его пленники и безбилетники. Но после всего этого...       - Ну?       - После всего этого, пожалуйста, проявите некоторую осторожность. Я действительно не хочу, чтобы вы пострадали. Вы ведёте себя слишком некрасиво.       - Слишком честно, я полагаю, - хмыкнул Нед несколько мрачно. Затем он неожиданно просиял, и на его лице появилось лукавое выражение. - Послушайте, профессор.… вы ведь знаете этого человека, не так ли? Лучше, чем любой из нас.       - Немного, но знаю, - ответил Аронакс, слегка покраснев. - Мы иногда вместе ужинаем. Ему нравится со мной беседовать. Но на что вы намекаете?       - Ну, если вам не по нраву, чтобы я слишком давил на него.… может быть, вы сумеете оговорить с ним достаточный объём глупостей, чтобы не прерывать наше развлечение и притом не подвергать никого риску. Что думаете?       - Вы предлагаете мне присоединиться к вашим бессмысленным школярским играм?       - О, не будет ли Их честь так любезен? - улыбнулся Консель.       Аронакс переводил взгляд с одного на другого, негодуя и притворяясь сердитым. Но в итоге он вздохнул и сдался. Если он и дальше будет отказываться и упираться, то, скорее всего, попадет под одну из их глупых шуток. И потом, кто-то же должен был держать этих двоих в узде.       - По рукам. Но мы больше не связываемся ни с какими портретами!       - Дружище в деле! - воскликнул Нед с торжествующим смехом, и Консель присоединился к нему, приобняв профессора за плечи.       - Добро пожаловать в наш клуб, господин профессор.       Пьер Аронакс с облегчением выдохнул, улыбаясь своим друзьям. Затем все трое наклонились друг к другу, чтобы составить план дальнейших действий.