Vale et me ama

Сёко щёлкает коротким ногтём по крышке сигаретной пачки. Возмутительно пустой сигаретной пачки, если на то пошло. Вариантов решения этой проблемы у неё есть всего два. Первый — это поднимать свой зад и чесать в неблизко расположенный ларёк, второй — попробовать вызвонить Гето. Хотя, это будет слишком большой удачей, если он окажется не на задании у чёрта на куличках. Зависнув на секунду, Иери всё же берётся за мобильник. Удивительно, но через два гудка в динамике раздаётся голос: — Привет, Сёко. — Йо, — бросает она и тут же спрашивает: — Ты в колледже? — Да. Что-то случилось? — Сигареты у тебя есть? Сугуру мягко усмехается: — А я уж понадеялся, что ты переживаешь за меня. — Ещё чего, — фыркает Иери. — Зайди ко мне. — Хорошо, — откликается трубка и звонок прерывается. Что ж, Сёко никогда не отличалась излишней эмпатичностью. Слишком эмпатичный врач недолго пробудет врачом. Такова правда жизни. Иери не успевает додумать мысль про докторов и эмпатию, как дверь в её кабинет распахивается. — Быстро ты, — удивляется она, но присмотревшись к Гето, понимает, почему так. Его рубашка разодрана на левом плече, на белой ткани красно-бурые разводы. Похоже, её звонок застал его на полпути сюда. — Опять по-тупому подставился? — бурчит она, поднимаясь на ноги. Курение по понятным причинам откладывается, и Иери малость недовольна. Сугуру, уже усевшийся на кушетку, растёгивает уцелевшие пуговицы. — Поздно аккуратничать, — замечает на это Сёко, принимаясь отлеплять от смуглой кожи ошмётки грязной ткани. В целом, ничего страшного. Рана рваная, длинная, но не глубокая. Ей раз плюнуть починить такое. Она берёт из шуфлядки вату, перекись — обработать всё-таки не помешает. — Что за дела, Гето? Напоминаешь мне первогодку, — ворчит дальше Иери. Не то, чтобы это её стиль, но сегодня она не может удержаться. Похоже, ей не идёт на пользу торчание в одиночестве в кабинете со склянками-банками и бумажками. В ответ раздаётся щёлканье зажигалки. Сёко таращит глаза на невозмутимо закуривающего Сугуру. — Извини, что добавляю хлопот. Я не специально, — говорит он и протягивает сигарету. Ей не нужно предлагать дважды. Иери охватывает фильтр губами, почти коснувшись ими пальцев Гето. Затягивается, благоговейно прикрыв глаза. — Совсем другой разговор, — вместе с дымом выдыхает она и принимается за работу по-настоящему. За время действия техники Сугуру подаёт ей сигарету раз пять, в перерывах сам прикладывается трижды. Следом без раздумий раскуривает вторую. — Ну вот, снова как новенький, — говорит Иери, и, забрав у Гето окурок, делает последнюю, кислящую на вдохе затяжку. Кривой шрамик на сугуровском плече похож на тонкую запутавшуюся леску. Вскоре от него не останется и воспоминания. Сёко тушит бычок о горку влажных коричневатых ваток, сваленных в металлический лоток. У неё тут всё по правилам. Ну, почти. Иери хочет отойти к столу, чтоб взять пустую пачку и, выклянчив у Гето ещё парочку сигарет, оставить их про запас. Но у Сугуру свои планы. Он сгребает её в кольцо жилистых рук и утыкается лбом в верх живота. Сёко бездумно смотрит на тёмную макушку, замечает застрявшую в волосах мелкую щепку. Она на автомате распускает растрёпанный пучок, выпутывает кусочек сухой древесины, рассыпающейся в руках истлевшей трухой. «И когда он успел отрастить такую гриву», — отвлечённо размышляет Иери, запуская пальцы в тяжёлую волну волос, растёкшуюся по широкой гетовской спине. Она прочёсывает пряди пятернёй, потом зачем-то принимается массировать его затылок. Ей в живот довольно мычат и Иери спрашивает: — Устал? Она надеется, что в её голосе не слишком много участия и сочувствия. — Смертельно, — отвечает Гето, подняв вверх голову. Сердце Сёко пропускает удар от кольнувшей в него иголочки страшного, липкого предчувствия. Как-будто глазами Сугуру на неё сейчас смотрел кто-то другой, мыслящий незнакомо, не так, как учил сенсей Яга. Мама часто говорит ей, что женскому сердцу открыто больше тайн, что оно чувствует и ощущает сильнее, глубже, чем мужское. Иери же цинично замечает, что женское сердце может отличатся от мужского только объёмом и весом, и то не всегда. Сёко наклоняется вниз и целует Сугуру, жмуря глаза, лишь бы не видеть такого его взгляда. Он тут же втаскивает её на свои колени, потом подтягивает выше, прямо на бёдра. Да, их связь всегда была странной: передружба, недоотношения. В нестабильном шаманском мире, наверное, и не могло быть иначе. Сегодня жарко, и она надела уродскую форменную юбку, которую терпеть не могла. Однако, даже у этой кошмарной шмотки есть свой плюс: ладони Сугуру свободно проскальзывают под подол, ложатся тёплой тяжестью на задницу. Гето чуть сжимает пальцы, чувствительно прихватывая кожу. Иери сорванно втягивает воздух в лёгкие, тупо пялясь в стену выше его головы. — Надо закрыть дверь, — с усилием выговаривает она, понимая, что не в силах разжать рук, которыми она вцепилась в плечи Гето. — Да, — выдыхает Сугуру ей куда-то под нижнюю челюсть, проводя губами по бледной коже. И они не двигаются с места, вжимаясь в друг друга до одури тесно. Сквозь тонкий хлопок трусиков Сёко отлично чувствует, как жёстко вздыбилась ширинка на брюках Гето. — Я скучал, — внезапно выдаёт Сугуру. Это признание ошарашивает Иери настолько, что с неё даже спадает немного пелена возбуждения. Гето смотрит уже знакомым, мягким и тягучим взглядом, непохожим на тот, напугавший её. — О, я заметила, — ёрничает Сёко и с нажимом поводит бёдрами взад-вперёд, проезжаясь промежностью по стояку. У Сугуру заламываются брови и крепче сжимаются руки на её ягодицах. Иери гнётся в пояснице, прикрывая на мгновение веки. — Долго мы будем обжиматься? — спрашивает она пересевшим голосом. — Или, наконец, займёмся делом? — Боишься, что нас застукают? — усмехается Сугуру. От его улыбки и от шалого взгляда у Сёко сердце стучит с перебоями. Ухает тяжело, сладко щемит, посылая жар по всему телу. Иери снова целует Гето, сходу углубляя поцелуй, проталкиваясь языком в его рот. Становится совсем не до шуток. Ладони Сугуру поглаживаниями проходятся по бёдрами, цепляют большими пальцами бельё, забираясь под него, потирая выпирающие тазовые косточки. Сёко настроена менее демократично. Она отлепляется ото рта Сугуру. На секунду между их губами протягивается, провисая в середине, тонюсенькая ниточка слюны. Иери едва не стонет, но вместо этого она со странной, нетерпеливой злостью откидывает измятый подол юбки. Берётся за ремень Гето, растёгивает пряжку, следом молнию. Сугуру чуть приподнимается прямо вместе с ней, помогая подстянуть с него брюки и трусы. — Ты, и правда, очень скучал, — выдыхает Иери и принимается облизывать свою ладонь. У Гето тяжелеет взгляд и раздуваются ноздри, а через мгновение он едва слышно шипит — это вина Сёко, потому что она обхватывает его член влажными пальцами, проводит ими вверх-вниз, вверх-вниз. Вторая её рука от переизбытка эмоций сжимается в кулак у Сугуру в волосах.  Он сильно стискивает зубы, аж до проступающих на скулах желваков. Иери внизу уже настолько влажная, что чувствует, как из неё подтекает, пропитывая бельё насквозь, смазка. От этого ощущения припекает стыдливым румянцем щёки, шею и грудь. — Ладно, хватит баловаться, — выговаривает Сёко и приподнимается над Сугуру, уперевшись коленками в кушетку. Он, улучив момент, сдвигает ластовицу трусиков в сторону, проходится кончиками пальцев по скользким складкам и вталкивает средний внутрь буквально на фалангу. Иери продёргивает дрожью вверх по позвоночнику. Она жмурится и подаётся бёдрами на встречу его руке. — Кажется, ты тоже по мне скучала, — сипло выдыхает Гето. Его голос как-будто шершавый, видимо, пересохло горло. Иери едва не хнычет от накатившего вожделения. Такого Сугуру хочется присвоить себе, спрятать от чужих досужих глаз. Он же продолжает раззадоривать Сёко, вталкивая в неё глубже уже два пальца. Она с трудом держит равновесие, вцепившись в плечи Гето. Его кожа горячая, покрывшаяся тонкой плёнкой испарины, чуть различимо пахнет солью. Иери понимает, что теряется, что все мало-мальски связные мысли стремительно покидают её. Первостепенно лишь чувство пульсирующего возбуждения внизу живота. Ей кажется, что пальцы Сугуру расплавляют её плоть, как свечной воск. Терпеть нет сил. — Вставь мне, — просит она, задыхаясь и качая бёдрами. — У меня нет с собой презервативов, — отвечает Гето с какой-то раздосадованной интонацией. Похоже, он даже примерно не планировал их близость. Хотя давно стоило уже привыкнуть, что страсть вечно застаёт их врасплох в мало подходящих местах. Каждый раз всё случается внезапно и ярко, как летняя гроза, когда небо только что, вот-вот, было чистым и высоким, а через мгновение закрылось тучами и врубило ливень. — Давай так, — сдаётся Сёко. — Надеюсь, у тебя не было времени шататься по борделям. Сугуру хмыкает. Иери знает, что он не пошёл бы туда в любом случае, но грех не съязвить, если есть возможность. Его рука жёстко берётся за местечко, чуть выше тазовой косточки, фиксируя Сёко, удерживая. От предвкушения занимается дух и она невольно задерживает дыхание, пока Гето, придерживая член у основания, аккуратно вталкивается в неё. Оставшийся в лёгких воздух вырывается вместе с почти беззвучным стоном. Сугуру стискивает её талию уже обеими руками. Иери чувствует своё тело так, как если бы оно попало в невесомость и разом утратило всю массу. Стоит признать — это её наилюбимейшая иллюзия. Крепкие пальцы Гето будто жгутся, проминая кожу, клеймя этими касаниями. Сёко задирает свою блузку, закусывает краешек ткани, чтоб не дай бог не вскрикнуть в голос. С Сугуру всегда так: словно в эпицентре замедленного, но необратимого взрыва. Он мягко и ритмично вскидывает бёдра, глядя ей в глаза вытягивающим душу взглядом. Иери хочется хныкать и просить, но пока не позволяет гордость. Гето замедляется, и Сёко пользуется этими мгновениями, чтобы продышаться. Она выпускает из зубов промокшую от слюны ткань, выдыхает через рот. — Чего тормозишь? — спрашивает она, стараясь сделать интонацию недовольной. — Мы торопимся? — лукаво интересуется Сугуру, задирая тонкий лифчик и обнажая её маленькую нежную грудь. — Сюда могут войти в любой момент, — огрызается Иери и, теряя всякое терпение, принимается двигаться сама. Её рывки сильные и почти жёсткие. Гето вздёргивает подбородок и на грани слышимости стонет сквозь сцепленные зубы. От этого звука нутро будто бы обваривает кипятком. У Сёко от перенапряжения дрожит каждая мышца и движения даются ей всё тяжелей. Конечно, Сугуру замечает это. Он целует её между грудей и, ловко извернувшись, укладывает на кушетку, наваливаясь сверху желанной горячей тяжестью. — Не нежничай, — требует Иери. Она обвивает его шею руками, притягивая к себе. — Как пожелаешь, — откликается Гето. И в следующую секунду Сёко заполошно стонет ему в висок. Кушетка скрипит металлическими ножками по кафелю в такт толчкам. Иери должно быть стыдно: для прилежной студентки такое поведение в стенах колледжа непристойно, но страсть давно пережгла в пыль все переживания и сомнения. Смысл остаётся лишь в срывающемся дыхании, одном на двоих. *** Рассохшаяся рама скрипит, когда Сугуру открывает створку, чтоб пустить в кабинет порцию свежего воздуха. Иери поводит плечами, чувствуя, как мерзко липнет к распотевшей коже дерматин. Не смотря на это, вставать не хочется, но нужно привести себя в порядок. Сёко поправляет трусики. Хоть ластовица и не кружевная, но всё равно растёрла тонкую кожу. Та немножко печёт, но Иери почти плевать, подлечит позже. Она приподнимается, кренясь на бок, но всё-таки усаживается с первой попытки. Опускает на место лифчик, одёргивает блузку, и замечает на юбке белёсое пятнышко. Прежде, чем Сёко успевает открыть рот и выдать возмущённую тираду, Гето говорит: — Извини, пожалуйста. Оказывается, он наблюдает за ней, привалившись к подоконнику. Рассеянный предвечерний свет обтекает его ещё покрытые испариной предплечья и рёбра. Только сейчас Иери замечает, что он довольно сильно схуднул, будто Сугуру измождало ещё что-то, кроме вереницы заданий. Он замечает отблеск тревоги в её глазах и накидывает на себя испорченную рубашку. Берётся за старомодную пепельницу, ставя ближе к себе, закуривает. — Ты всё равно не любишь эту юбку, — заявляет он между затяжками. — Это не оправдание, — нудит Иери. Гето знакомо, привычно улыбается так, как умеет лишь он. Одними только уголками губ и глазами. Недовольное бормотание Сёко, пытающейся оттереть ткань формы, прерывает звонок телефона. — Да, — отвечает Сугуру, туша окурок. Кажется, дым стал горше. Иери не нужно быть пророчицей, чтоб понять, кто на другом конце трубки и что хотят от Гето. — Через час выдвигаюсь, — говорит он и жмёт отбой. Сугуру подходит к Сёко и тянется к её щеке, чтоб поцеловать напоследок. Иери из природной вредности уклоняется. — Иди, — говорит она. — И постарайся не загнуться там как-нибудь абсолютно бездарно. Гето бесшумно растворяется у неё за спиной, оставляя после себя плотный аромат табака. Сёко почему-то не знает, куда себя деть, и тащится к столу. На краешке лакированного дерева лежит пачка сугуровских сигарет. Иери чувствует, как сжимается горло и мутится перед глазами. Он не мог их просто забыть, а она так и не привыкла к заботе.