***
по выходным в таверне посетителей оказывается довольно много, вечером свободных столов почти нет. чарльз вертится за стойкой как юла, стараясь угодить каждому. единственные случайно свободные от работы дни капитан кавалерии всегда проводит в компании путешественницы. она ранним утром встречает его на главной площади и обеспокоено уточняет, уверен ли кэйа, что не хочет провести выходной в одиночестве. парень одаривает её короткой улыбкой и медленно качает головой. закатив глаза с видом «я так и знала», с распростёртыми объятиями вовлекает альбериха в бушующий, непостоянный круговорот путешествий. не подумайте, что ему легко в то время, как действующий магистр зашивается! работа в ордо фовониус — однотипные бумажки и зачистка лагерей — утомляет его особенно сильно, но время, проведённое с никой, дарит незабываемое чувство спокойствия и удовлетворения. она и есть его отдых, пауза от утомляющей рутины. дни, когда джинн спонтанно выдаст ему выходной, кэйа ждёт больше, чем что-либо. он становится его спасением. проводя всё свободное время наедине с никой, капитан восстанавливается морально и физически. душу греет мысль, что и для неё этот день столь же особенный и долгожданный… девушка всегда путешествует с большой компанией: то с какими-то парнишками из ли юэ обойдёт всю гору в поисках ценных камней, то заманит эмбер и ноэлль на совместную тренировку. с ним же не бывает никого «лишнего», всегда один на один. кэйа с удовольствием втягивается в любую авантюру, будь то потасовка с похитителями сокровищ, охота на резвых кабанов, сбор редких трав, готовка, рыбалка — всё, что угодно. он чувствует непреодолимое желание самоотверженно защищать её в бою, быть верным и незаменимым товарищем в любых приключениях. просто быть рядом… за то относительно короткое время пребывания ники в тейвате они успели повидать многое, плечом к плечу справляясь с трудностям. альберих в деталях помнит каждое их приключение… как они застряли на драконьем хребте в разгар снегопада, прячась в холодных пещерах, и он согревал её оледеневшие ладони горячим дыханием. или как их полуденный пикник прервали буквально из ниоткуда появившиеся слаймы. как ника, шикая на посмеивающегося парня, обрабатывала все его самые безобидные ссадины. как она смущённо улыбалась, грозно хмурила брови… он бережно хранит каждое воспоминание, связанное с ней. порой накатывает мазохистское настроение, и кэйа размышляет о том, как проходят её приключения в компании других людей. ей весело? они достаточно хорошо защищают её? с ними лучше? сердце гулко стучит в груди, отдаваясь вибрацией по всему телу, когда он видит её в компании очередных знакомых со всех уголков тейвата. нет на памяти капитана такого, чтобы планы ники вдруг менялись и она отказывалась осветить его выходной день своим постоянным присутствием, отправлялась за приключениями без чуткого эскорта в его лице. от того ещё паршивее становится на душе, когда с утра у величественной статуи барбатоса его встречает не она, а вездесущий прохладный ветерок… сердце гулко бьётся в груди, только альберих думает о возможных причинах её отсутствия. в городе путешественницу не видно, потому альберих слоняется без дела до обеда по оживлённым улочкам мондштадта, а потом и вовсе пускается во все тяжкие, запивая… нет, не горе, конечно же. по крайней мере, он усиленно пытается убедить себя в этом… — хэй, чарльз, будь другом, повтори мне! мужчина фыркает, отправляя милую официантку с полной бутылкой популярного одуванчикового вина к капитану. непривычно видеть его одиноко сидящим за столом в углу таверны… никто не обращает внимание на притаившегося в тени капитана, а ему в свою очередь плевать на происходящее вокруг. он с головой погружён в навязчивые безрадостные мысли. кэйа даже не знает, какое обстоятельство хуже: с ней что-то случилось или она просто променяла его на кого-то другого… «променяла» звучит как-то неблагодарно, что ли… но ему, вероятно, есть на что обидеться, не так ли? пускай парень сейчас ведёт себя как ребенок, но они с никой, как ему кажется, довольно близки и… — глупости какие… — бурчит он себе под нос, делая внушительный глоток алкоголя. кажется, кэйа понимает, что это за противное чувство скребётся внутри, выворачивая внутренности наизнанку, но оттого не легче. ревность, жадность… словно ника его любимая игрушка, исключительно его, а ей приходится в очередной раз через силу делиться с другими. мерзость. где-то на периферии опьянённого сознания проскакивает сумасшедшая мысль выцарапать им всем глаза, чтобы не смотрели на неё; оторвать руки, чтобы никогда не смели касаться; вырезать языки, чтобы никогда более не говорили с ней, не привлекали внимание. альберих спешно трясёт головой, думая, что это совсем на него не похоже. мало ли, какая может быть причина… дверь в чуть опустевшую с вечера таверну медленно приоткрывается, и внутрь заваливается парочка, сопровождаемая звуками лиры. знакомый всему городу бард пьяно хихикает, но уверенно и искусно перебирает пальцами по струнам лиры, давая жизнь тягучей чарующей мелодии. девушка рядом с ним тихо смеётся в ответ, присаживаясь за свободные места у стойки. парнишка просит у чарльза бутылку вина, на что тот хмурится, оглядывая шатающегося музыканта, но выполняет заказ. на разгорячëнных алкоголем лицах выделяется яркий румянец. бутылка в руках кэйи трещит, предупреждая, но перед глазами только явно довольная сегодняшним днём путешественница. хотелось истошно кричать, а ещё сильнее — ударить что-нибудь. или кого-нибудь… какого чёрта он вообще беспокоится о нике и их взаимоотношениях, в то время как она беззаботно пьянствует в компании бродячего барда? в их день… парень не уверен в своих желаниях: тихо уйти, сохраняя на лице угрюмую задумчивость, или устроить скандал в общественном месте. ему подобное несвойственно… вовсе нет. что же она с ним делает?.. в это время, совершенно не замечая постороннего зрителя, парочка мило щебечет о чём-то своём. ника хлопает его по плечу, беззаботно улыбаясь, на что венти корчит аристократические выражение лица и вновь проводит пальцами по струнам лиры, очевидно, исполняя какую-то глупую песенку. противно, противно, противно. как же отвратительно… ему хочется захлебнуться в собственной зависти и ревности. это намного больнее… он чувствует себя преданным. снова. — бред, — шипит кэйа, разумно подмечая, что он не центр вселенной. его грёзы не сходятся с реальностью, ника ему совершенно ничем не обязана. спешно поднимается с насиженного места и, не глядя бросив на стол пару монет за напитки, выходит из таверны. альберих не может удержать себя от охладевшего короткого взгляда на нику и неожиданно, всего на секунду, встречается с её сверкающими, чуть мутными от алкоголя глазами. её сознание проясняется, вспыхивая букетом эмоций. девушка подскакивает с места, бросает какие-то рваные извинения другу и выбегает из таверны вслед за капитаном. улицы, освещаемые одними фонарями, совершенно пусты, одиноки. вино понемногу выветривается, но выпила она, к сожалению, довольно много. шатается, обнимая руками покрывшиеся мурашками от ночного мороза плечи, и в безысходности сворачивает в какой-то переулок. где же он?.. — кэйа! — беззастенчиво кричит во всё горло, не боясь разбудить мирно сопящих жителей города. — кэйа, подожди! улицы молчат. сокрушённо вздохнув, опускается на холодную скамью. ника уже давно вся дрожит от холода, постукивая зубами. — чёрт… опускает лицо в ладони, утыкаясь в темноту. сердце стучит совсем медленно, эхом отдаваясь в ушах, а на душе скребётся что-то явно побольше кошек. неприятное тошнотворное чувство комом встало в горле. ника всё испортила. своими собственными руками сломала всё, что так долго и бережно строила. по щеке катится холодная слеза, которую она не глядя вытирает костяшками пальцев. обречённо вздыхает, поднимая взгляд на одинокую луну, чей свет старается пробиться сквозь плотный занавес тёмно-серых туч. пальцы давно онемели, а девушка продолжала сидеть на скамейке, обводя город свободы безучастным взглядом. ника уже собирается вернуться в свою гостиницу, когда взгляд цепляется за одинокую широкоплечую фигуру, не спеша поднимающуюся по лестнице к штабу рыцарей. с новыми силами поднимается со скамьи, сверля взглядом опущенный затылок. — кэйа! — хрипит она, понимая, что больше кричать не может, и останавливается в паре метров от него. центральная площадь пуста, ни одного постороннего звука, только шелест зеленоватых листочков на подстриженных кустарников. альберих замирает, но не оборачивается, в то время как ника не смеет сделать и шагу дальше. время тянется мучительно, но она не двигается, с замиранием сердца ожидая чего-то. чего угодно, просто… — а? путешественница, ты что-то хотела? время позднее, хорошие рыцари уже давно спят, — игривым тоном отшучивается парень, оборачиваясь. в глазах ничего нет, пустота, а на сухих губах лживая улыбка. — нет-нет, только не это… не делай вид, что тебе всё равно… — ника больше не кричит, шепчет совсем тихо, чувствуя как в уголках глаз собирается влага. он вновь строит стены. крепкие, даже крепче, чем раньше. кажется, что одна ошибка стёрла всё, что между ними когда-либо было. словно он ничего больше не помнит. — кэйа, я… — что «я»? — нервно обрывает её парень, прожигая взглядом ледяных глаз. им обоим тяжело даются слова, но… это ведь ошибка. все люди ошибаются. всё не должно было закончиться именно так… ника стремительно сокращает расстояние между ними и хватает обеими ладонями за руку, такую тёплую, контрастную и выразительно заглядывает в глаза. — у тебя руки холодные, — после длительного молчания негодующе бормочет кэйа и, не поднимая взгляда, растирает ледяные девичьи руки в своих. — посмотри на меня. альберих тихо вздыхает, очерчивая синеватыми, почти чёрными глазами тонкие дорожки от слёз и порывисто вытирает большим пальцем собравшуюся в уголках глаз влагу. она жмурится, притираясь к горячей ладони на щеке. между ними загорается крошечный огонёк, согревающий душу. он притягивает её к себе, одной рукой обнимая за талию, второй прижимая спину замёрзшей девушки к своему горячему туловищу. ника цепляется окоченевшими пальцами за ворот рубашки, прижимая голову к его груди. — прости… — одновременно шепчут они, прикрывая глаза. — а? за что ты извиняешься? это я напридумывал всякого, так ещё и заставил тебя волноваться и мёрзнуть. — нет, я сама виновата… не знаю, что на меня нашло. просто хотела понять, почему ты никак не выходишь из моей головы. каждый раз, когда я с кем-то, не могу избавиться от ощущения, что мне тебя не хватает. это пугало, вдруг… просто… я подумала, если ограничу наше общение, то не буду так отчаянно цепляться за любую возможность встретиться с тобой, коснуться, обнять. ты стал неотъемлемой частью моей жизни. кэйа поднимает голову, удивленно рассматривая румяные уши девушки, старательно прячущей лицо в его накидке. пальцем приподнимает её подбородок, вынуждая смотреть на себя. его взгляд мечется по всему лицу, старательно выискивая что-то одному ему известное. тянется к ней, обжигая горячим дыханием подрагивающую челюсть, и медленно накрывает её губы своими. ника прижимается ближе, отвечая на поцелуй так, словно это последние секунды её жизни. кэйа целует бережно и аккуратно, поглаживая большим пальцем скулу. — я не позволю тебе исчезнуть.***