Как тебя покорить? Как тебя покорить не знаю я. Не проходит без этой мысли дня, Не проходит и дня. Как тебя покорить? Укажи мне какой-нибудь намёк. Близок я или также всё далёк? Или очень далёк…
Это было в начале апреля. Когда снег только сошел, открывая миру черную и промерзлую землю, а температура воздуха днем едва начала принимать небольшое, но положительное значение. Было примерно шесть утра. Вокруг стояла тишина. Город спал. Лишь в предрассветных сумерках по улицам Питера двигались две фигуры. Олег бодро шел вперед, порой все же оглядываясь на своего спутника, который шел следом, сонно осматриваясь и зевая. Сережа снова лег поздно, прописывая до двух часов ночи свои программы по информатике. Им обоим было по 17 лет, и уже пора задумываться о будущем после детдома. Поэтому Разумовский, который решил посвятить себя программированию, отдавал ему все свободное время, а в особенности ночи. Олег же пока предпочитал жить настоящим. Когда Волков требовательно разбудил друга в пять утра, тот некоторое время отпирался, норовя спрятаться обратно под одеяло и не слушать назойливый голос Олега над ухом. Но Олег был слишком настойчив. Поэтому через десять минут взлохмаченный, сонный и недовольный Сережа натягивал свой любимый свитер и ворчал что-то в адрес друга. Волков чуть улыбался на это, терпеливо ожидая. Времени еще было предостаточно. Олег предвидел, что Разумовский будет долго собираться, поэтому разбудил того заранее. Свежий утренний воздух немного взбодрил Сережу. Они уже выбрались с территории детдома и сейчас шли по пустому тротуару. За все это время никто из них не проронил ни слова. Однако первым тишину все же решил нарушить Сергей. – Олег, скажи на милость, зачем ты поднял меня в пять утра в выходной день, куда-то ведешь, но ничего не говоришь? Волков чуть покосился на него через плечо, после чего хмыкнул. – Увидишь. Разумовский фыркнул, кутаясь в свою куртку. – Увижу, увижу… Что я увижу? Скоро рассвет, я поздно лег и сейчас все, чего мне хочется – спать. Спать, а не идти по холодным улочкам. В голосе слышались капризные нотки. Сережа упрямился, но сейчас Волков не реагировал на его капризы. Сначала он покажет ему кое-что, а потом уже хоть сам на руках донесет обратно до детдома и уложит в кровать. Как сказал Сережа, сегодня выходной, и он сможет поспать подольше. В прежнем молчании они добрались до нужного заброшенного здания. На дорогу ушло порядка получаса, но времени еще хватало. Олег остановился, приподняв голову и оглядывая массивное и высокое здание. Сережа, который уже начал засыпать на ходу, не заметил остановки Волкова и буквально влетел в его спину, тут же ойкая. Олег резко развернулся, перехватывая за руку и не позволяя упасть на асфальт. Разумовский потер нос, после чего открыл глаза и посмотрел на Волкова. Тот чуть кивнул головой в сторону здания. – Нам туда. Сережа поднял голову, взглядом пробегаясь по зданию. Заброшка. Олег разбудил его в пять утра для того, чтобы показать какую-то заброшку? Собственно, эту мысль Разумовский и собирался озвучить, но Олег лишь отрицательно покачал головой, отпустил его руку и направился ко входу. Кажется, Сережа ничего не говорил вслух, а тот будто заранее ответил на неозвученный вопрос. Разумовский вздохнул, заправляя рыжую челку за ухо, и направился за другом. Было высоко и холодно. Олег вывел его на крышу, где остановился, осматриваясь по сторонам. Сережа остановился в паре метров позади, в очередной раз зевая и потягиваясь. – Олег, может ты уже объяснишь, зачем мы сюда пришли в седьмом часу утра? Сережа был не против посещения заброшек. Они часто вдвоем обследовали заброшенные дома. Но вот приходить сюда в такую рань было чем-то новеньким. Волков опустил рюкзак на шершавую поверхность, открывая его и доставая плед. Видимо, успел захватить из комнаты, пока Сережа одевался. Предусмотрительный. Разумовский подошел ближе, наблюдая за тем, как Олег стелил плед. – Садись. Сережа послушно сел и с интересом уставился на Волкова. Спать все еще хотелось, но уже не так сильно, как по пути сюда. – Итак, теперь ты мне объяснишь, зачем притащил сюда? Сережа следил за тем, как Олег что-то искал в своем рюкзаке. Волков снова молчал, и Разумовский чуть нахмурился. Долго они в эти загадки играть будут? – Нашел. Сережа было открыл рот, чтобы задать свой вопрос повторно, как перед его лицом появилась банка газировки. Сережа похлопал глазами, оглядывая баночку, а после переводя взгляд на Олега. Тот чуть пожал плечами и улыбнулся. – Помнишь, ты зимой говорил, что хочешь встретить рассвет, сидя на крыше заброшки с банкой любимой газировки? Сережа чуть приподнял одну бровь. Олег таким образом подготовил ему что-то вроде сюрприза? Да, он говорил об этом, но даже не полагал, что Волков запомнит это, так еще и решит исполнить. Сережа забрал газировку из теплой ладони Олега, мельком оглядывая. Волков уже подрабатывал, поэтому часто баловал Сережу всякими вкусняшками. У Олега в руках оказалась вторая банка газировки, которую тот сразу же вскрыл и отпил. Разумовский последовал его примеру, открывая свою банку. Было приятно. Приятно, что Олег уделяет внимание его, казалось бы, брошенным случайно словам. Сережа придвинулся ближе, опуская голову на плечо Волкова. – Так через сколько там рассвет?***
– Я тебя люблю. – Что?.. Сережа поднял недоуменный взгляд на друга, который стоял напротив, сунув руки в карманы куртки. Первой мыслью было, что это шутка. Но серьезный взгляд Олега намекал, что Волков не шутил. Да и кто же будет шутить такими вещами? – Олег, я… Это случилось около года назад. Все в том же начале апреля, когда Сережа и Олег возвращались домой из школы. Сережа рассказывал про новую книгу, которую недавно прочитал, а Волков слушал того, пиная носком кроссовка какой-то камень по дороге. По сути, ничем не примечательный день. Должен был быть таким днем. Пока в один момент Волков не остановился, оглядываясь по сторонам, а после резко схватил Сережу за воротник куртки и потянул за собой в проулок между домами. Разумовский не успел даже никак отреагировать, по инерции дернувшись за ним. Сережа оказался зажат у стены, пока серьезный Волков встал напротив, внимательно глядя на него. Олег молчал, но ничего больше не делал. По сути, он даже не удерживал Разумовского, и тот мог спокойно покинуть эту подворотню. Но что-то не давало Сереже сделать это, и он продолжал стоять и смотреть на друга. Признание Волкова ошарашило Сережу. Его сердце будто резко ухнуло куда-то к пяткам, а затем все же поднялось обратно в грудную клетку и забилось невероятно быстро. Он оказался не готов к таким признаниям со стороны лучшего друга. Да и можно ли вообще быть готовым к тому, что однажды твой друг признается тебе в любви? Да, Разумовский не представлял своей жизни без Олега рядом, но не до такой степени. Или все же?.. Волков не торопил того с ответом, лишь продолжая мрачной тенью стоять напротив. Сережа провел ладонью по своим волосам, перебирая пальцами рыжие пряди. – Олег, я… Я очень ценю и дорожу тобой… Но… – Как друг. Волков неожиданно резко закончил за него, чуть кивнув и незаметно выдохнув. В принципе, другого Олег и не ожидал. Но зато ему стало легче. Наверное, стало легче. Он еще не решил. Разумовский поднял на того жалобный взгляд. Не то пытался извиниться за свои слова, не то за то, что не испытывает ответных чувств. Олег протянул одну ладонь, ероша рыжие волосы и чуть улыбаясь. – Все нормально. Забудь. Мы же останемся друзьями, Сереж? Разумовский слишком активно закивал головой, от чего Олег перехватил того за щеку, останавливая. – Голова отвалится, Серый, а она тебе еще понадобится. Пошли домой? Я ужасно проголодался. Сережа смотрел на него с тем же виноватым взглядом. Олег так быстро сменил тему. Будто и не было этого признания. Хотя Разумовский все равно смог увидеть грусть, поселившуюся в глазах Волкова. В этот момент сердце защемило. Сережа выдохнул, подняв взгляд на глаза Олега. – Все еще может поменяться. После чего Разумовский отлип от стены и направился к выходу из переулка, сжав одну ладонь на уровне своего сердца. Оно все еще билось как бешеное. Прошел месяц с того злополучного дня, который Сережа запомнил слишком хорошо. И с тех пор занимался глубоким самокопанием. В себе. В своих чувствах. И больше всего в своем отношении к Олегу. Сережа не понимал, где находилась граница между «лучший друг» и «любимый человек». Как Олег это понял? В какой момент он твердо решил, что именно любит Разумовского, а не просто стремится быть рядом? Спросить бы у него лично, но нет. Сереже необходимо самому разобраться в своих чувствах. Долгими ночами Разумовский лежал, укутавшись в одеяло и смотрел на спящего на соседней кровати Олега, освещаемого светом уличных фонарей из окна. И думал, думал, думал…Я бы спел тебе, да не умею петь. Станцевал бы тебе, да не умею танцевать. Дал бы кофту свою, да сам легко одет. Написал бы стихи, да никогда не писал.
Пока Сережа занимался разборками с самим собой, Волков не мог забыть его последнюю фразу, сказанную в том переулке. Она звучала как луч надежды на то, что его чувства могут стать взаимными. Волков сам к этому определению пришел далеко не сразу. И сейчас он понимал, что Сереже еще сложнее, так как друг постоянно выглядел задумчивым, смеряя Олега странным взглядом. Оценивал что ли? Волков тушевался под его взглядом и спрашивал о причине такого внимательного изучения, но Сережа лишь качал головой и снова заводил тему о своих книгах. Чтобы помочь Сереже определиться со своими чувствами, Олег решил попробовать проявить больше внимания рыжему чуду. И вот тут появилась следующая проблема. Олег банально не знал, как. Он даже интересовался с этим вопросом у некоторых товарищей из школы, маскируя реальную личность, к которой планировал «подкатить». Но их советы были глупыми и слишком банальными. Да и к тому же все неумолимо вели к девушкам, а Сережа явно к таковым не относился. Делать нечего, пришлось думать самому. Волков уже был защитником для Сережи. Поэтому первый пункт оказался выполненным на 100%. Вторым пунктом в личном списке Олега «Как покорить Сергея Разумовского» стала – забота. Не сказать, что Волков не заботился о друге. Но теперь он решил, что необходимо усилить свою заботу. Но не до фанатизма конечно, а то еще отпугнет. Третий пункт – разговор. А вот тут уже возникла трудность. Обычно в их тандеме постоянно щебетал Сережа, а Олег выступал молчаливым слушателем, лишь иногда вставляющим свое слово. Сначала было неловко, но постепенно Волков смог поддерживать разговоры Сережи, даже порой участвуя с ним в дискуссиях. Разумовский тепло улыбался в ответ, но не более. Четвертым пунктом стал юмор. И вот тут Олег столкнулся с настоящей проблемой. То ли у Сережи были проблемы с восприятием юмора, то ли Олег не умел шутить, но, когда последний пытался поюморить, чтобы разрядить обстановку, друг смотрел на него как на восьмое чудо света. В плохом смысле. Все шутки улетали в молоко, от чего Волков тушевался и переводил тему, благо, активные разговоры с Разумовским он освоил раньше и быстрее. В пятом пункте приписалось неровное «быть всегда рядом». А здесь уже без особых проблем, ведь Олег и так всегда ходил с Сережей, как преданный волк. Шестым пунктом неожиданно возникли поступки. И снова очередная проблема. Спеть серенаду под окном? Бред. Станцевать? Еще хуже. Написать стихи о своих чувствах? Олег не умел. Думая о том, какой же поступок сможет тронуть Сережу, Волков пришел к мысли о готовке. Омлет с утра для Сережи стал навязчивой мыслью. Едва выпросив у местной поварихи возможность сготовить, наврав ей что-то про обучение, окрыленный Волков был уверен в себе. Оставил Разумовскому записку рядом с кроватью с просьбой прийти на кухню, когда проснется. Вот только все оказалось гораздо сложнее. Омлет явно подгорел и выглядел абсолютно несъедобным. Раздосадованный Олег, который изучал неудавшееся блюдо и готовился к возмущениям от местной поварихи, услышал тихий смех от двери. Резко обернувшись, Волков выдохнул, заметив там Сережу. Тот пришел. Да вот только сюрприз не совсем удался. Разумовский с той же улыбкой подошел ближе, заглядывая в сковородку в руках друга. – Это для меня? – Да… Я… Сережа, извини, я просто хотел… Сережа поднял взгляд на Олега и снова тепло рассмеялся. Одной рукой он коснулся его плеча. Странное теплое чувство разливалось в груди. Олег не умел готовить, но так стремился сделать ему приятно. От этого сердце казалось начинало биться чуть быстрее. – Спасибо. Мне это приятно, и я считаю, что ты должен попробовать еще раз. У тебя обязательно получится, и я смогу попробовать твою прекрасную еду. Сережа сжал его ладонь своей и улыбнулся, тихо посмеиваясь. Волков чувствовал, как на щеках проступает легкий румянец. Подгоревший омлет и предстоящие ругательства поварихи сразу потеряли всю свою значимость. Сережа оценил его поступок. Чуть позже Олег нашел другой способ осуществления своих поступков. Постоянно проникать на кухню не получится, как бы не хотелось. И в один день Волкову в голову пришла отличная идея. Олег устроился на подработку, чтобы иметь небольшие, но свои деньги. Волков давно знал, что Сережа очень любил газировку. Достать ее было сложно, и Олег часто наблюдал, как синие глаза с грустью смотрели на витрины магазинов, где стояли разноцветные баночки со сладкой жидкостью. И именно газировка стала его частой покупкой на вырученные от подработки деньги. Порой к баночке добавлялись шоколадные батончики либо просто плитки шоколада. Разумовский сначала отпирался, но Олег не отступал, оставляя подарки у его кровати. Вскоре Сережа привык, уже без возмущений принимая новую банку газировки и бросая Волкову смущенное «спасибо, Олеж». Сережа не был дураком, и такое повышенное внимание со стороны друга натолкнуло его на мысль, что Олег явно стремится его завоевать. Но вместо ожидаемого раздражения, это оказалось приятно. Спустя почти с восемь месяцев от того дня с признанием Волков добился своего. Правда сам пока об этом не подозревал. Сережа, в очередной раз наблюдая за спящим Олегом, понял, что не хочет представлять и дня, где не будет Волкова. Вспоминая, как колыхалось сердце в моменты, когда их ладони соприкасались при передаче баночки газировки из теплой ладони в холодную, как тепло разливалось в груди, когда сверху укрывали теплым пледом и откуда-то добывали чай, как приятно было сидеть на траве за детдомом и обсуждать что-то нейтральное, соприкасаясь плечами, а порой и ладонями, Разумовский прикрыл глаза, улыбнувшись. Все моменты от того времени, которое они проводили вместе, хотелось перекручивать заново и глупо улыбаться, слушая как собственное сердце готово выпрыгнуть из груди в руки к Олегу. Кажется, он все же влюбился в Олега Волкова. И если Олег продолжал безответно, по его мнению, покорять неприступное сердце Сергея Разумовского, последний наоборот погрузился в еще более глубокие раздумья, чем до этого. Сначала Сережа не сомневался в том, что стоит как можно быстрее признаться Олегу. Да вот осуществить это оказалось сложнее, чем он подозревал. В его душе поселилось сомнение, что Волков мог уже разлюбить его. Нет, Олег по-прежнему продолжал свои трогательные поступки, да вот только Разумовский все равно никак не мог пересилить себя и произнести ему те самые три слова. Сереже понадобилось чуть больше восьми месяцев, чтобы осознать, что любит Волкова. За это время могло произойти многое. И Разумовский попросту стал бояться испортить их отношения теперь уже своим признанием. Пока Сережа пытался в очередной раз решиться на признание, но в итоге засыпал под тихий шум батарей, около его кровати появлялась новая баночка газировки.***
Как тебя покорить? О чём вести разговор, с чего начать? Я не знаю о чём тебе сказать. И неловко опять. Как тебя покорить? Не волнуясь, вдыхая глубоко, Шутку я рассказал, но в молоко. Совсем в молоко.
Они сидели вдвоем на пустой крыше в ожидании скорого рассвета. Сережа пригрелся в теплых руках Олега, чуть улыбаясь и порой отпивая из баночки газировки. Несмотря на то, что было тепло и приятно, спать уже не хотелось. Видимо, разгулялся. Олег молчал, глядя вперед на крыши других домов. Сережа не спешил разбавлять тишину, слушая тихое и мерное дыхание над ухом. От такой близости учащенно билось сердце, а губы были растянуты в теплой улыбке, которую любил Олег. В какой-то степени это смущало, но при этом, отстраняться Разумовский даже и не думал. Сережа не знал, что Волков сейчас сам испытывал такие же эмоции, боясь даже лишний раз шевельнуться, чтобы не спугнуть льнущего к нему друга. Давно уже больше, чем друга, но какая разница. Первые лучи восходящего солнца появились спустя еще минут десять. Сережа все же отстранился от Волкова, который незаметно вздохнул, и выпрямился, с детским восторгом уставившись на горизонт. Бледные пальцы сжимали баночку газировки, а синие глаза смотрели вперед. Только сейчас Волков заметил ту самую улыбку, что до сих пор не сходила с лица Сережи. Олег и сам чуть улыбнулся, отпивая из своей банки и отводя взгляд в сторону. Солнце медленно выплывало из-за горизонта, раскидывая свои лучи во все стороны. Свет проходил по крышам домов, скользил по стенам, освещал все больше и больше пространства с каждой минутой. Сережа довольно прикрыл глаза, немного приподнимая голову и подставляя лицо солнечным лучам, которые уже добрались и до крыши, где они сидели. Волков перевел взгляд на него, замерев и тихо выдохнув. Сережа в солнечном свете был прекрасен. Его рыжие волосы, казалось, блестели как-то по-особенному в свете восходящего солнца. По бледным, но красивым чертам лица скользили солнечные лучи, очерчивая закрытые глаза, скулы и тонкие губы в улыбке. Олег опустил взгляд на эти самые губы, и прикусил свои. Благо Разумовский до сих пор сидел с закрытыми глазами и не видел, как в этот момент его друг буквально примагнитился взглядом к его губам, при этом сжимая пальцами свою банку газировки и буквально прокусывая до крови свою губу.Просыпаюсь и вновь Дышу я тобой, Живу я тобой, Живу я тобой.
Все произошло слишком быстро. Банка газировки была отставлена в сторону. Олег даже не заметил, как его руки сами потянулись к аккуратным плечам, скрытым под курткой. А еще через несколько секунд Волков накрыл губы Сережи своими, вовлекая того в неловкий, но нежный поцелуй. Сердце пропустило удар у обоих. Но если Сережа просто замер, широко распахнув глаза и глядя на лицо перед собой, то вот Олег вздрогнул от осознания того, что он сделал и тут же резко отстранился, даже немного отодвигаясь и поднимая обе ладони вверх. Он просто неловко коснулся его губ, а дыхание сбилось так, будто сдавал кросс по физкультуре. Волков отвел смущенный взгляд в сторону, мысленно коря себя. Не сдержался. Не смог противостоять самому себе. Позволил себе расслабиться и вот. Теперь Сережа точно не простит ему этого. Олег все еще не понимал, нравится ли он Разумовскому, поэтому это было слишком рискованное действие с его стороны. Рискованное и абсолютно необдуманное. Сережа молчал, коснувшись пальцами своих губ. Олег так быстро отстранился, будто испугался. Хотя оно было и понятно. Ведь Волков до сих пор не знал о чувствах Сережи из-за страха признаться последнего. Но видимо, это и есть тот самый шаг, который необходимо использовать и уже выявить все раз и навсегда. Разумовский продолжал молча смотреть на Олега, понимая, что сейчас ему надо решиться. Он уже получил явную подсказку от Волкова. Нельзя упустить ее. Олег выдохнул, все же повернувшись обратно. – Серый, ты это… Извини, я… Но договорить он не успел. Сережа придвинулся ближе, ловко перемахивая и оказываясь на коленях Волкова. Тот поднял удивленный взгляд на него, собираясь задать вполне ожидаемый вопрос, как Сережа склонился к нему, целуя сам. Обеими руками тот обнял его за шею, удерживая, чтобы не отстранился снова. Теперь уже Олег распахнул глаза в удивлении. Однако все же быстро собрался и перехватил Разумовского, загребая в свои крепкие объятия и перехватывая инициативу в поцелуе.Просыпаюсь и вновь Дышу я тобой, Живу я тобой, Живу я тобой.
Лишь спустя несколько минут они отстранились, тяжело дыша и глядя друг на друга. – А ты хорошо целуешься. С кем учился? В голосе Сережи прозвучали ревностные нотки. Или Олегу это уже просто мерещилось. – Что?.. Я просто…стоп… Серый, погоди. Ты только что сам поцеловал меня. В ответ последовал молчаливый кивок. – Поцеловал в губы. Снова молчаливый кивок. – По-настоящему поцеловал! Разумовский чуть закатил глаза, фыркнув. – Я знаю, Олеж. А теперь давай подумаем вместе, почему я это сделал. Волков замолчал, внимательно глядя в синие глаза напротив. Он так долго ждал, когда Сережа покажет ему хоть какой-то намек на взаимные чувства, а теперь, получив его, не верил. Разумовский прикрыл глаза, обхватив ладонями щеки Олега и прижавшись своим лбом к его. – Я люблю тебя. Несколько месяцев назад понял, что ты лучшее, что у меня есть. Что я хочу, чтобы ты был в каждом моем дне. Сидел рядом, держа мою ладонь и поддерживая во всем. Я не хочу жить без тебя, Олег. И без твоих забавных подкатов. Особенно омлет с утра был неплохим. Сережа улыбнулся и открыл глаза, глядя в глаза напротив. Олег фыркнул на упоминание об омлете, прижимая Разумовского ближе к себе. – И я тебя люблю. Очень люблю. Волков теперь уже сам более уверенно припал поцелуем к чужим губам. Две недопитые баночки газировки остались стоять в стороне. Целоваться в лучах восходящего солнца оказалось приятнее.***
Солнце полностью вышло из-за горизонта, начиная свой медленный путь по небу. Снизу стали слышны звуки редко проезжающих машин. Город медленно просыпался. Олег складывал плед обратно в рюкзак, пока Сережа стоял неподалеку от края крыши, допивая свою газировку. – Ты не ответил на мой вопрос. С кем ты учился целоваться? Олег поднял взгляд на Разумовского, даже перестав запихивать плед в рюкзак. Его действительно это так волновало? Волков хмыкнул, поведя плечом. – С кем, с кем… С помидорками. Хотя они не отвечают взаимностью, как ты. Разумовский чуть обернулся, смеряя того подозрительным взглядом. – Это ты сейчас пошутить пытался или что? Олег несколько секунд молча смотрел на него, но затем что-то проворчал, стушевавшись и вернувшись к пледу. Спустя пару минут Волков победно выдохнул, наконец покончив со своим занятием и перекидывая лямку рюкзака через плечо. – Серый, ты идешь? Разумовский кивнул, разворачиваясь и отходя от края крыши. Пустую банку от газировки он тоже подсунул в рюкзак Олега, чтобы по пути выбросить в мусорку. Волков перехватил того за руку, притягивая к себе ближе. Олег улыбнулся, чувствуя, как Сережа переплетает их пальцы. Теперь они были вместе. Если бы он знал, что Разумовского можно окончательно покорить рассветом на крыше заброшки, то сделал бы это еще в сентябре. Позже, в личном списке Олега «Как покорить Сергея Разумовского» появилась новая кривоватая пометка напротив четвертого пункта: «Все еще не осуществлен. Хотя, теперь я сомневаюсь в его важности.» Чуть позднее, другим, более красивым почерком было выведено следующее: «Я люблю тебя даже с неудачными шутками. А списочек-то занятный. Только не вижу пункта – сделать ему сюрприз в виде подгоревшего омлета. :)» А еще позже, в этом же списке появился седьмой пункт, выведенный лично Сережей уже под наблюдением Волкова. «Встречать рассвет, сидя на крыше заброшки с банкой любимой газировки и поцелуями любимого Олега.»