Всегда был здесь.

Ларри ловким движением достал из кармана полупустую пачку сигарет и закурил, прикрывая глаза и выдыхая едкий, дешёвый табачный дым. Он не собирался играть и создавать вокруг себя пространство с особым порядком вещей. Это было бы слишком. Джонсон был простым одиноким парнем с кучей крутых видеоигр на полках, сложенными в творческий беспорядок исписанными мольбертами и пустующим сердцем. На тех полках, где пусто, можно сделать всё что угодно, включая идиотскую дурашливость вроде того, что он во всём этом разбирается лучше кого-либо. Единственным его другом стал парень по имени Сал Фишер. Чудный малый с не менее чудной маской-протезом на лице. Кажется, Сал играл с ним в шахматы... во всяком случае, Ларри полагал, что во время беседы они не дурачились, как обычно. Они даже несколько раз ходили на пикник к тому загадочному, глубокому озеру. Салли читал вслух какие-то старые книжки, а Джонсон писал пейзажи. Но в целом это была идиллия, в которой Ларри никак не участвовал. Всё происходило в его воображении. Был ли это сон или у патлатого взаправду появился друг? Никто не мог говорить с уверенной точностью. Фишер был необычным. Таким поддерживающим, милым и даже в какой-то степени скромным. И именно это делало его идеальным бойфрендом, о котором Ларри мог только мечтать. Но всё равно Ларри становилось страшновато. Не так давно у него выявили шизофрению. Неутешительный диагноз, честно говоря. С тех пор в голове Джонсона смешались две реальности: настоящая и выдуманная. Галлюцинации были настолько реальными, что отличить всамделишную вещь от искуственной было почти невозможно. Но здесь, конечно, была как раз та часть его мозга, которая действительно зависела от внешних раздражителей. К примеру, Ларри мог с лёгкостью подойти к галлюцинации и коснуться её. Но сейчас перед ним стоит фигура Салли. И просто так дотронуться до него было бы очень странно. Салли и Джонсона связывает нечто большее, чем они сами понимают. А некоторые вещи в себе понять невозможно никогда. Впрочем, как и запомнить. — Ларри? Ты в порядке, чувак? — спросил Фишер и посмотрел на друга. Его взгляд был направлен вперёд, но явно упирался во что-то. — Только не говори, что ты снова употреблял. Ты же говорил, что никогда больше не будешь…. Но почему тогда… — Фишер замолчал, только покосился в сторону Ларри. — Я давно завязал с наркотиками. Типа, когда ты сказал мне, что это вредно и всё такое, — ответил Джонсон и лениво опустил руку, стряхивая пепел с сигареты. — Будто ты сам не понимал, что героин когда-нибудь тебя погубит, — посмеялся Салли и посмотрел куда-то вверх. — Понимал. Но был ли смысл перестать колоться, когда я жил от вечера к вечеру? В моей жизни никогда не было любви, Сал. У меня никогда не было любимого человека, — ответил Ларри и выдохнул дым через нос, опуская голову. — Я для тебя какая-то шутка? — ухмыльнулся Фишер и подошёл чуть ближе к лучшему другу. — Если бы ты знал, как сильно я влюблён в тебя, ты бы- — Сынок? — речь Сала прервал тоненький, милый голос Лизы, выглянувшей из-под так называемого входа в домик на дереве. — С кем ты разговариваешь? — С Салом? — Ларри непонимающе посмотрел на мать и указал кивком головы на стоящего рядом с ним невысокого парня. — Здесь никого нет, Ларри. Ты стоишь один, — обеспокоенно ответила женщина и перевела взгляд на сына. — Да как же это, мам? Мы ведь недавно говорили про... — Джонсон ещё раз обернулся вокруг себя и не заметил никого, кроме матери. — Но ведь он же... — Пойдём, я дам тебе таблетки, — поспешно произнесла шатенка и спустилась вниз. Краем глаза парень заметил маску, лежащую на полке шкафа и подошёл к ней, чтобы взглянуть поближе. Это был тот самый протез, который носил Сал и практически никогда его не снимал. «Галлюцинация?» — первым делом подумал Ларри, но повертев маску в руках, понял, что это самый настоящий протез. — «Но где же сам Салли?». А Салли всегда был здесь.