Чувство «может и любовь»

Сложно осознавать свой провал. Сложно смириться с тем что ты не смог спасти всех кого хотел. Кто как не Пятый понимал это чувство. Да они смогли попасть в нормальный 2019. Да они смогли победить армию комиссии. Но они смогли не все. Они спасли не всех. Например Бэн, который умер ещё в возрасте шестнадцати лет и который умер для всех вмести с Клаусом, единственным кто держал контакт с мертвым братом. Он умер из-за ошибки Пятого. А Пятый готов умереть из-за непонятно откуда взявшийся любви. Любви к Диего. Может она была ещё из детства, а может и появилась только недавно. Он не уверен. Он никогда не был уверен в том что он может хоть что-то чувствовать. Пятый всегда был прямолинейным. Поэтому подумав хорошенько несколько дней, при этом ни разу не уснув, он рассказал об своих непонятных ощущениях и самому Диего. Он отчётливо помнит что сказал, а именно одни фатальные слова для Диего :«Я готов умереть ради того чтобы моё влечения было взаимным ». Эта фраза стала рычагом для Второго. Мужчина имел явный синдром героя, который с рождения присвоил ему их «дорогой» отец. Он всегда хотел всех спасти. «Спасти всех — невозможно» именно это бы и сказал Пятый. Но Диего было всё равно. Он хотел спасти если не всех, то его. Поэтому и ответил на чувства взаимностью. Второй действительно что-то ощущал к этому мальчику. Но он не мог дать значения этому чувству поэтому назвав его «может и любовь» оставил на полке вместе из другими чувствами которые он испытывал в тот момент. Так и начались их так называемые «отношения». Их трудно было назвать парой. Это было чувство «может и любовь», которое контролировало их в той момент. Они не защищали друг друга от угроз жизни. Они не занимались »любовью« они просто занимались безчувственным сексом без обязательств. Диего наслаждался этим. А Пятому было больно. Больно смотреть на то как его Диего целовался з какой-то мымрой. Больно смотреть на то как его Диего приходит каждый вечер пьяный. Больно чувствовать сильные удары от руки его Диего. Но ему было приятно наблюдать за тем как той же человек на следующее утро извиняется перед ним. Было приятно смотреть на то как старательно тот подделывает сожаления. Было приятно до тех пор когда тот опять не уходил на импровизированные свидания с какими-то людьми, которых, наверное, толком и сам не знал. Это был замкнутый круг. Пятый каждую ночь плакал, на утро говорил как ему больно, Диего как истинный «герой» говорил что поможет, а к вечеру тот же «герой» приходил пьяный в дребезги и говорил что ненавидит его. Они были заложниками своего кровожадного ЭГО. Пятый утешал себя мыслью, что его любят и ценят, а Диего чувствовал себя тем самым героем всех времён. Они делали это по инерции. По какой-то непонятной привычке. Как будто бы так и надо. Диего не мог почувствовать что-то кроме непонятного для него чувства. Но он же чувствовал. Правда? Он пытался так думать. Он надеялся на то, что он когда-то он сможет почувствовать «может и любовь» без «может и», а просто любовь. Пытался убедить в этом хотя бы доверчивого мальчишку. Но он всё знал. Пятый хорошо знал что его не ценят по-настоящему, а мужчина хорошо знал что его просто используют. Его используют как вампиры людей — просто пользуются и оставляют. Мальчик действительно был вампиром, но только он гонялся за эмоциями, а не за кровью. Диего было сложно, а Пятому — больно. Это был замкнутый круг, которой невозможно разорвать. Второй хорошо понимал что дальше плача младшего не зайдёт. Мужчина всегда понимал что Пять просто давит на жалость, котороя и есть слабым местом Диего. Понимал что младший просто так говорит « Я хочу сдохнуть ». Просто чтобы надавить на жалость. Но Пятый думал по-другому. Ему действительно было сложно. Мальчик пытался найти ложное чувство поддержки в виде Диего. Сначала это помогало, но потом этого стало мало. Он был кровожадным вампиром, который не может угомонится. Дальше — хуже. Так было всегда. В начале всегда хорошо. Даже взаимодействия между этими двумя вначале были похожи на какие никакие, но отношения. А потом стало хуже. Хуже чем было до этого. Но это было спонтанно. Он не хотел. Но может чуть-чуть... Он стоит напротив зеркала, а по его запястье плавно стекает струйка свежей крови. Мальчик не знает что на него нашло, но он знает одно — это были настоящие, чёрт возьми, эмоции. Он давно не испытывал чего-то подобного. Не испытывал настолько сильного желания взять лезвия и провести тонкую полоску на запястье. Именно это он и сделал. Взял лезвие и провёл аккуратную полоску по молочной коже. Это было не то чтобы больно. Просто немного странно чувствовать холодное лезвие у себя под коркой. Потом немного поболело, но это было не смертельно больно. Затем последовали ещё несколько движений. Вот на запястье уже красуются три полоски с которых ручьём течёт кровь. А с глаз слёзы. Он этого не хотел. У него просто была паническая атака? Истерика? Нервный срыв? Пятый не знал. Но в тот момент он начал плакать. Ему было очень больно. По-настоящему больно. А ещё ему было странно и страшно. И единственное что он хотел в этот момент — умереть. Он впервые чего-то хотел настолько сильно. Сейчас стоя в ванной он понимает что успокоился. Ему — хорошо. Это было как наркотик. Это было весьма странно, но приятно. Нужно просто было поддаться, прогнуться под давлением эмоций. Это было так просто. Слишком просто. .................................................................. Опять. Опять утро. Всё как обычно. Диего сидит на кухне и отходит от вчерашнего. Он ждёт. Ждёт когда зайдёт Пятый с криками о том как он его ненавидит. С криками о том как ему больно. А он просто успокоит. И они оба прекрасно понимают. Понимают что эмоции не настоящие, что у Пятого — боль, что у Диего — «мне жаль». Именно этого ждал мужчина. Но произошло совсем не так. Пятый просто спокойно зашёл и сев напротив брата надпил свой кофе, который так «любезно» приготовил Диего. Но это не правильно. Должно же быть по-другому. Слишком странно. Он привык к другой рутине. Совсем другой. Как-то всё слишком хорошо. Мужчине даже показалось что между ними возникла какая-то уютная обстановка. Но она пропала, стоила мальчику потянутся за тостами. В тот момент Диего увидел то, что видеть не должен был. — Это что? Он произнёс это настолько холоднокровно, насколько можно. Потому что в той момент ему было плевать. Он думал что младший опять что придумал. Диего взял мальчика за запястье которое было аккуратно замотанно в бинт. Он не долго думал и розмотал его. Диего увидел то, что видеть не должен был. — Что случилось? Зачем ты это сделал? Тут стекло разбилось. Стекло серо-белого мира в глазах Пятого. Которое преследовало его все эти годы. А Диего просто замер. Он сказал эту фразу по-настоящему. Ему было больно за мальчика по-настоящему. Он действительно переживал. Ему было жаль его. Диего не мог понять, что это, потому что испытывал такое впервые. Пятый замер, а по его щёках протекли слёзы. Впервые за всю его жизнь не от боли, а от радости. Настоящей, чёрт возьми, радости. Неужели они всё-таки способны чувствовать что-то по-настоящему. Это было слишком странно. Слишком не правильно относительно их привычек.       Может у них есть шанс на любовь и счастливую жизнь.