***
Heather — Conan Gray
Ёсан помнил все. Помнил каждый день, каждую прогулку вместе. Как он показывал библиотеку колледжа, как водил в ближайшее кафе на экскурсию, как они вели бесконечные дискуссии о руках пианистов и книгах, как они вдоем забредали в самые маленькие улочки, и шутили, шутили, шутили… Помнил, какими глазами на него смотрели тогда. Совершенно по-детски, очевидно и открыто, в то время как сам Кан попросту боялся довериться, боялся даже попробовать. Первый раз его кольнуло, когда Сонхва стянул с себя свитер и надел его на Ёсана, оставаясь в одной футболке в 15 градусов. Свитер мягко кололся, укрывая теплом и пропитывая дрожащего на холоде Кана запахом сладко-пряных ягод, запахом Пака. Заглушая его собственную морозно-свежую мяту. Согревая, несмотря на ворчливые протесты, постепенно затихшие, как только младший заметил стремительно краснеющие уши нового тогда друга после будто случайно брошенной фразы.«Тебе идёт.»
Эту дату выжгло в голове Ё не хуже клейма. Это был день, когда его стабильный мирок начал крошиться и рассыпаться как старые руины. Второй раз кольнуло летом. Ему вдруг захотелось надеть светлую рубашку, слишком дерзкую, слишком яркую для него, всегда носившего чёрное. А все только из-за того, что они с Сонхва в одном колледже. Вдруг увидятся случайно? И они действительно увиделись. Старший пришёл тогда к дверям театрального клуба и попросил Ёсана помочь с устным экзаменом, заикаясь от смущения и не зная куда деть свой взгляд. Он тогда выглядел таким разбитым, потерянным, но в то же время таким неловким… А Ё был слишком хорошо воспитан, чтобы отказать.«Спасибо большое, Ёс-и»
Третий раз кольнуло на их первой запланированной встрече. Сонхва в тот день был такой красивый… Смоляно-чёрные волосы отливали синим на солнце, а, казалось бы, простая голубая футболка так хорошо подчёркивала смуглую кожу, что дыхание спирало. Он не помнит, о чём они говорили все это время, помнит только, что было очень неловко и немного даже боязно. Так, что чашка чая в руках предательски дрожала и ноги случайно соприкасались под столом, пока Сонхва все рассказывал, и рассказывал, и рассказывал… Ёсану всегда нравилось его слушать, что бы тот не говорил. Это был первый человек в его жизни, который действительно его понимал и при этом не жалел, как это делали другие до него.«Ты куда талантливее, чем ты думаешь»
Четвертый раз кольнуло на второй их встрече, внутренне казавшейся свиданием. Он помнит каждое мгновение, каждую мелочь того момента, когда Сонхва положил голову ему на ноги, пока они сидели на набережной. Ягодный запах пьянил, тепло щекотало сердце… Было откровенно страшно все это ощущать. Страшно, что будет дальше, что хрупкая дружба поломается если он скажет что-то лишнее, как это было раньше, что он снова ошибётся как в юности. Ёсан отчётливо помнил, как слетело признание с чужих губ и тут же потонуло в оправданиях и попытках взять слова обратно, когда Кан занервничал. Этот день был ужасен и прекрасен одновременно. И этот же день стал его погибелью.«Прости, я не это имел в виду…»
Общение плавно сошло на нет. У всех дела, у Ёсана — крупное выступление на носу, у Сонхва — незакрытая сессия, да и не дети они, чтобы винить друг друга в подобном перерыве. Однако несмотря на бесконечные экзамены сердце ныло, голова находила время думать о старшем, а свитер все лежал на самом видном месте. В мыслях крутились сюжеты, начинающиеся на «а что если», и сожаление отравляло будни тем, что он не может старшему ничего дать. Да боже, он даже свитер не может вернуть. Почти сразу после успешной сдачи половины экзаменов у Ёсана опять начались проблемы со здоровьем. Простуда наложилась на общую слабость, болящие суставы и мигрень, и весь мир смешался в тёмную материю и ничего не спасало. А ведь выпуск никто не отменял. В очередной из дней он закинулся лекарствами и пошёл сдавать инструмент, скрипку, едва дыша. Он тогда вложил в музыку все, что мог вложить. Все, что нашлось у его треснувшего сердца. Последний, пятый раз, кольнуло, когда он увидел глаза Сонхва сразу после того, как смычок отстранился от струн. Ёсан всегда гадал, как Пак это делает, так точно читает чужие эмоции через музыку. Но старший буквально ринулся к нему бегом, хватая за плечи в общем коридоре, мертвецки тихом из-за экзаменов. Видимо почувствовав, что младшему плохо по интонациям в музыке.«Господи, Ёсан, у меня внутри только что будто разбилось что-то, ты в порядке?»
Именно так говорил тогда Сонхва. А у Ёсана окончательно разбилось сердце в этот момент. Влюблённый Хва никогда не трогал его, краснел и не мог нормально разговаривать. А сейчас говорил так уверенно, что Ё стало понятно сразу. Пак сдался. Устал его ждать. Раньше Ёсан не придал бы подобному значения. Но только не теперь. Ведь где-то глубоко внутри он уже признался себе, что Хва стал для него немного больше чем другом.«Прости пожалуйста, мне пора бежать. Напиши мне?»
Остаток экзаменов прошёл как в тумане, но весьма успешно. Сонхва — тоже расправлялся с бесконечными контрольными. За учёбой проходила весна. И вот, в начале лета, решено было собраться и поговорить о том, о сём, все равно пока оба относительно свободны, да и не виделись давно. Тогда Сонхва признался младшему, что у него теперь есть парень. Что он полиаморен и тогда любил и Ёсана, и своего парня одновременно, так что ему в конечном итоге пришлось выбирать. И вроде Кан рад за старшего, считает его выбор правильным, ведь Хонджун и умный, и красивый, и заботливый безмерно, именно такой, какой нужен Паку, а вовсе не закрытый и проблемный Ё… Но когда старший рассказывал про синие как небо глаза своего любимого Ёсан неожиданно для себя понял, что в некоторой степени даже желает Хонджуну смерти. Но он просто не мог на него злиться. Джун хороший, особенно для Сонхва. А Ёсан не имеет права удерживать старшего для себя. Он не настолько эгоист. К тому же он и правда не подарок.«Странно перед тобой это говорить, но я думаю, что мог бы прожить с ним всю жизнь…»
Ещё никогда Ёсан не пытался так долго заснуть, как в ту ночь, а проблемы со сном у него были всегда. Мысли все кружили, и кружили, и кружили до остервенения. Хотел бы он быть как Хонджун. Таким же добрым, крутым, отзывчивым, красивым. Стабильным. Может тогда у него был бы шанс выиграть в выборе между ним и Джуном? Может тогда он бы успел разобраться в себе прежде, чем Сонхва остыл бы к нему? А разбираться было в чем. Большую часть своей жизни Ёсан считал, что он аро-эйс, аромантичный асексуал, не способный на отношения в принципе. Ведь сколько бы раз он не «влюблялся», по итогу всегда выходило, что он хотел быть близкими друзьями, а вовсе не отношений. Но как же жестоко он ошибался. И сколько бы не пытался убедить себя в обратном, списать это на временное помутнение рассудка ему ни разу не удавалось. Просто общаться с другом не бывает неловко. Просто друзья не чувствуют где прошёл другой пару минут назад по шлейфу запаха в коридоре. Им не нужно обнимать чужие свитера во сне, чтобы быстро заснуть. Они не смущаются и не краснеют случайно коснувшись чужой руки. В конце концов, они не ловят себя за разглядыванием губ и утопанием в глазах своих друзей. И уж точно им не хочется плакать от имен партнёров этих самых друзей. А Ёсан все это чувствовал. И несмотря на то, что когда Сонхва рассказывал ему о своем выборе Кан улыбался и заверял, что это правильное решение… Внутренне в Ё выло от боли буквально всё. Ведь он уже знал, что никогда не поцелует старшего. Никогда не ощутит полностью как холодны его изящные руки пианиста. Не вдохнёт полной грудью запах лесных ягод, собрав его с макушки. И уж тем более никогда больше не наденет чужой свитер. Потому что он больше не его Ёсан, и никогда им не станет. Сонхва сделал свой выбор, и выбор этот правилен, на самом-то деле… Хонджун во сто крат лучше него. Поэтому Кану ничего не остаётся, кроме как моментально разгребать свои дела, если старший зовёт его гулять, и говорить с Хва о книгах, музыке, искусстве… О чем угодно, на самом деле, лишь бы быть с ним рядом. А затем приходить домой, брать в руки скрипку и долго изливать душу, водя по струнам нежно. Надеясь, что где-то там, на расстоянии, Сонхва слышит эти мелодии сердцем так же, как почувствовал это в тот день на сдаче. Но зная, что это лишь тупая надежда. Зная, что это урывочное счастье, прогулки знойными летними днями, не продлится вечно.«Кстати, какую специальность ты собираешься выбрать?»
Ёсан решит переехать в другой город, подальше от Сонхва. Решит бросить скрипку на третьем курсе музыкального училища и перейдёт учиться на физ-мат. Потому что на инструмент даже посмотреть больно. Отдаст чужой свитер, извинившись за задержку. Последняя фраза между ними будет сказана Каном, заставляя Пака войти в ступор и оставаться на месте, пока младший уходит, уже навсегда.«Люби его сильнее чем кого-либо раньше, ведь он идеальный для тебя.»
И между ними растянется тишина паузы длинною в две жизни, такие разные, но такие одинаковые. У Сонхва есть парень. И он никогда не поцелует Ёсана.