***
— Лекси сказала, что Мария приедет и вы дадите заявление, — начал Эрвин. Леви фыркнул, отворачиваясь к окну. — И что мне это даст? Катарина наотрез отказывается вставать со мной в пару. — Странно, с чего бы это? — всплеснула руками Мари. Эрвин тяжело потер пальцами переносицу. — Какого хера, Леви? У вас же только начало получаться. Хоть иногда ты можешь быть не таким… Короче, мне насрать как ты это сделаешь, но чтобы завтра вы с Катариной оба стояли на катке и тренировались. — И как я должен это сделать? — развел руками Леви. — Извиниться не пробовал? — с издевкой спросила Мари. — Я думала, ты уже вышел из того возраста, когда мальчики проявляют симпатию к девочкам дергая их за косички и обзывая. Леви проигнорировал ее последний комментарий. — Она со мной не разговаривает. Что это, блять, за сраная привычка?! Мы вообще-то на работе. Все свои личные обиды пусть засунут себе в… — Леви, — простонала Мари. — Ну хоть сейчас-то. Ты понимаешь, что мы тебе сейчас уже не сможем найти другую партнершу. Тебе нужна Катарина. Больше, чем ты ей. — Что за бред? — нахмурился Аккерман. — Не разводите панику, — он встал. — Башка от вас уже заболела. Почему все ходят за мной по пятам и кудахчут, словно курицы. Кроме Катарины. Она, блять, молчит. И вообще, Эрвин, что за сопли. Ты тренер или кто? Сказал ей идти на тренировку и кататься, она придет на тренировку и будет кататься, или дверь вон там. — Не боишься, что она и правда уйдет в указанном направлении? — поинтересовалась Мари. — Хотела бы уйти, ушла. А раз она все еще здесь… Катарина не уйдет, — твердо сказал он.***
Катарина не ушла. Не дождется. Хотела уйти, но когда гнев немного поутих и она здраво разложила в своей голове перспективы, то поняла, что уйти — было бы глупостью. Они уже столько работы проделали и оставить это все сейчас было просто обидно. Не за Леви. За себя. Она ведь тоже хотела выступить на мировых соревнованиях и теперь выпускать из рук такой шанс из-за какого-то придурка. Ну уж нет. В конце концов с Леви же можно просто не разговаривать. Исключить все нерабочие моменты. Ее ошибкой было то, что она начала смешивать личное с рабочим. Влюбляться в Леви было ошибкой. Хорошо, что он популярно объяснил ей это сейчас, пока все не зашло слишком далеко. Жаль только, что дурацкое сердце нельзя включить и выключить. При виде Леви внутри сворачивалась змеей обида. Она заталкивала ее внутрь, говоря себе, что это просто работа. Просто работа. Просто Леви. У них общая цель. И они двигаются к ней вместе. Как могут. — Не то, — вздохнула Мари, когда пара проскользила вдоль борта. — Это совершенно не то. — Да, — кивнул Эрвин. — Они… — Между ними была искра, химия, — покачала головой девушка. — А теперь это просто два робота, которым поставили установку. — Зато техника неплохая, — нашел плюсы Смит. — А все остальное ужасно. Я делала программы отталкиваясь от энергетики конкретной пары и теперь они вообще в нее не попадают. Полный провал. — Время еще есть, — рассудил Смит. Катарина упала на параллельном прыжке. Упала в третий раз подряд. Леви затормозил, остановившись возле девушки. — Может, хватит? Или ты это специально? — Конечно, специально, — зло сказала Катарина, продолжая сидеть на льду. — Я все делаю специально лично для тебя. Как ты еще не понял. Леви прикрыл глаза. С ней невозможно стало работать. Просто невозможно. Он даже не думал, что будет так скучать по ее дурацкой болтовне, по этому ее вечному «зануда». Она его больше так не называла. Она вообще была не такой. Бесит. Как же это все бесит. Ему не хватало Катарины. Той Катарины, к которой он привык. Вроде бы сейчас она стала такой, какой он и хотел. Молча работала, не прирекалась, не приставала со всякими там глупостями. Но ему так уже не хотелось. Он нуждался в Катарине. В своей Катарине. Вот только понятия не имел, как ее вернуть. Леви совсем не хотел ее обидеть. У него даже мысли такой не было. Вот чего она вообще завелась, как дура какая-то. Как легко обидеть человека, и как сложно потом вернуть его обратно. Катарина не желала обсуждать ничего, кроме работы. Совсем не желала. Подумать только, он пробовал говорить о ерунде, а она его затыкала. С каких пор они поменялись местами? Чувствовал себя полным дебилом. Как придурок пытался привлечь на себя внимание девушки. И ради, блять, чего? Чтобы потом опять слушать бесконечный поток ее сознания? А ведь хотелось. Хотелось, чтобы она улыбнулась. Катарина красивая, когда улыбается. Такая красивая. Как же ему ее не хватало. Леви со вздохом оперся спиной на высокий бортик. Катарина уже ушла, он не торопился следом. Это все становилось уже просто невыносимым. Он думал о ней почти каждую минуту. Прокручивал в голове события друг за другом. Это же не здорово. Это помешательство. На лицо легли две теплые ладони, закрывая ему глаза. — Угадай кто? — со смешком спросила она. Ооо, Леви угадал. Уж этот голос он везде узнает. — Ты, — сухо процедил он, поворачивая голову. — Ох, Леви, я тоже рада тебя видеть, — рассмеялась Мария. — Приехала дать дурацкое интервью? — Дурацкое? — уточнила она. — Ты чего такой хмурый? Катарина быстро сбежала вниз вдоль трибун, скользнула по ним взглядом, ничего не сказав, сорвала с бортика забытую куртку и так же быстро удалилась. Леви проводил ее тоскливым взглядом. Хватит так делать. Хватит. Хватит. Хватит. — Это она? — поняла Мария. — Еще не сбежала? — Твои шутки тут неуместны, — Леви поднялся со льда. Мария прикусила губу, наблюдая за его резкими нервными движениями. — Леви… Ты же… Помнишь, что всегда можешь поговорить со мной? — О чем? — О росте цен на бензин, — всплеснула руками Мария. Схватив мужчину за руку, она потянула его за собой, сажаясь на трибуну. — Она красивая. — И? Леви то-ли и правда не понимал к чему она клонит, то-ли усиленно делал вид. — Леви, клянусь, я тебя стукну, — возмутилась девушка. Аккерман вздохнул. Мария как клещ. Прицепится, хрен отстанет. Но, надо признать, он был рад ее видеть. — Ты когда-нибудь скучала по человеку, находясь с ним в одном помещении? — Нет, — ответила девушка. — Катарина всегда была такой… Такой… Не знаю, как объяснить, но она меня бесила. С самого первого дня бесила. Она делала все не так как ты. И говорила не то. Вечно рот открывала не по делу. Хотя старалась. Она всегда старается все сделать хорошо, по своему, но старается. И я привык. Ну, к ней, вот такой, какая она есть. И мне, наверное, даже стала нравится ее манера разговора, ее этот треп. Она перестала бесить, понимаешь. Я привык, что она вот такая, и мне нравится, что она вот такая. И это ее вечное нынешнее молчание меня бесит. Даже не так. Это хорошо, что она работает, не отвлекается. Дело в том, — он вздохнул так, словно собирался вынести себе смертный приговор. — Меня бесит, что я все время вспоминаю какой она была. И мне ее не хватает. Все, мать твою, время я думаю вот об этом. И я больше так не могу. Это уже с ума сводить начинает. — Леви, — Мария поджала губы, сдерживая улыбку. — Я, наверное, сейчас глупость скажу. Но это называется влюбленность. — Влюбленность? — Ну, да. Это такое состояние, когда ты начинаешь испытывать сильное влечение к другому человеку и… — Я в курсе, что это такое. Но Катарина это… — Другое? Это ты хочешь сказать? Вот смотри, — Мария схватила его за руки, заглядывая в глаза. — Мы катались вместе десять лет. Мы знаем друга лучше, чем хорошо. И ты прекрасно понимаешь, что со мной можно быть предельно откровенным. Ты понимаешь? Леви кивнул. Есть такой тип друзей. Друзей настолько близких, что даже если вы вдруг не видитесь, и даже не общаетесь долгое время, то когда вы наконец встречаетесь, время словно бы стирается. Словно бы не было разлуки. Вы по-прежнему близки и можете разговаривать так как и общались всегда. Леви знал, что Марии можно сказать все, что угодно. Вообще все. В некотором роде Фарлан был прав в своем высказывании. Для фигуриста партнерша — лучший друг, товарищ, советник и