Да или согласна

Учебная неделя началась, а, следовательно, настало время школьных итоговых тестов. В понедельник третьегодки сдали математику, после которой они знатно устали. У волейбольной команды был выходной от тренировок, и как сказал Тоору, ему нужно было присмотреть за Такеру. После занятий он вместе с Энджи и племянником прогуливались по парку. Девушка с мальчуганом о чем–то мило разговаривали, а Тоору шел позади них с угрюмым лицом. Кажись, его девушка, а внимания больше уделяет малому. — Энджи–чан, скажи Тоору, чтобы он меня научил подачам, — попросил у нее Такеру. — А сам почему не попросишь? — улыбнулась она, поглядывая на парня, который прислушивался к болтовне. — Он припирается, говорит, что очень занят, а сам с тобой по телефону постоянно болтает или тренируется, — пожаловался мальчик. — Будешь ныть и вообще перестану тренировать тебя, мелкий, — дал ему подзатыльник дядя. — А теперь он еще и обижает… — приуныл ребенок, состроив обиженную моську. — Прекрати, — толкнула связующего в бок менеджер. — Сейчас пойдем домой, и я обещаю, что Тоору потренирует тебя. А по дороге заскочим за мороженным. — Он из тебя веревки вьет, Энджи, — покачал головой парень. — Эх, видимо, воспитанием наших детей мне придется заниматься, а то вырастут эгоисты. — Такие как ты, да, Тоору? — выгибая, бровь спросила она. — Будет интересно понаблюдать, чей в итоге эгоизм возьмет верх. — Хм, — вдруг резко остановился парень и свысока глянул на ставшего на его пути кохая. Энджи напряглась, ей не нравился связующий команды Карасуно. Точнее она не знала, какую реакцию ожидать от капитана после встречи со своим гением соперником. — О–Ойкава–сан, Энджи–сан, здравствуйте, — удивленно произнес Кагеяма и смущенно глянул на менеджера Сейджо. — Почему вы здесь? — Присматриваем за племянником, — деловито произнес парень и протянул девушку к себе за талию. Энджи только кивнула на приветствие. — Йо, — поздоровался с Тобио Такеру. — Йо, — неуверенно ответил парень. — А как же клуб? — У нас по понедельникам выходной, — с удивительный спокойствием промолвил Ойкава. — Выходной посреди недели? Какая потеря, — задумался его кохай. — Отдых и пропуск — это разные вещи. Идем, Энджи, Такеру, — закатив глаза, сказал капитан и кинул Кагеяме: — Пока. — Ойкава–сан, это… — окликнул его Тобио, на что Тоору быстро развернулся к нему. — Нет, глупец, глупое лицо, глупое лицо, — высунув язык и, оттянув нижнее веко, дразнил его капитан. На увиденное Энджи сделала жест рука–лицо. — Такеру, делаем вид, что мы их не знаем, и смывается отсюда, — тихо промолвила девушка, в то время как племянник со спокойным лицом наблюдал за кривляниями дяди. — Я еще ничего не сказал… — промямлил Кагеяма. — Ойкава–сан… — Не слышу… Ничего не слышу… — продолжал дразниться парень, как Тобио поклонился. Тоору резко прекратил и удивился. Энджи застыла от непонимания. — Прошу, выслушай меня, — вежливо попросил связующий Карасуно. — Почему я должен слушать, что говорит мой противник? — Тоору развернулся и пошел в сторону лестницы. Энджи с Такеру последовали за ним. — Прошу, Ойкава–сан! Пожалуйста, прошу! — ниже поклонился парень, но заметив, что сэмпай уходит, резко обогнал его, чем заставил Тоору отпрыгнуть в удивлении. Тобио вновь поклонился. Капитан презрительно глянул на связующего. — Энджи, сделай фото, — попросил у нее возлюбленный. — Ты неисправим… — выдохнула Исихара и, настроив камеру телефона, приготовилась фотографировать. — Тобио, не двигайся, — сказал ему капитан и улыбнулся, сделав жест Виктории. Энджи сняла кадр и передала телефон парню. — Ей! Назову это: Тобио и в подметки не годится Ойкаве–сану. — Тоору, ты так рад этому фото, вот отстой! — прокомментировал племянник. На что его дядя возмущенно хмыкнул. — Ну, так что тебе нужно? — спросил Ойкава у Кагеямы. — Я вообще–то занят. — Мы же на прогулке, так что свободны, — не понимал мальчишка. Энджи с Тоору возмущенно глянули на племянника. — Такеру, помолчи немного! — потребовал у него сеттер. — Пойдем, дружок, лучше я сейчас тебе куплю мороженное, — нервно хихикая, произнесла Энджи и поспешила увести мальчика. — Они сами разберутся, Такеру. Догонишь нас, Тоору. Исихара с Ойкавой младшим пошли в сторону ближайшего магазина. — Такеру, некрасиво перебивать старших, когда они разговаривают, особенно, если это мужские разговоры, — поучительно промолвила девушка. — Энджи–чан, ты стала слишком снисходительной к Тоору… — выдохнул малец. — Раньше за такое поведение ты ему леща выписывала. — Тебе точно десять лет? — на виске у Энджи запульсировала вена. — Или это из–за того, что вы теперь встречаетесь? — хитро поглядел на нее мальчик. — Я куплю тебе еще пачку чипсов, только помолчи, — попросила у него смущенная девушка. — Становишься таким же засранцем, как и Тоору. Выбирай, что будем брать. Довольный Такеру побежал по прилавкам, выискивая вкусняшки. Энджи же пошла в сторону холодильного ларя с тортами. «Нужно что–нибудь взять к столу, а то неловко будет перед Хитоми–сан, — задумалась Исихара, выбирая торт. — Возьму творожный, Тоору должно понравиться». — Я все! — подбежал к ней Такеру, в руках которого были чипсы, мороженое, конфеты и шоколад. — А задница не слипнется? — спросила у него Энджи, нервно подергивая бровью. — Нет, мы, Ойкавы, любим сладкое, привыкай, Энджи–чан, ты часть нашей семьи, — довольно произнес мальчик. — Признайся честно, тебя Тоору натаскал? — подозрительно глянула она на ребенка. — Нет… Наша семья давно считает тебя родной, — честно сказал Такеру. — До тебя Тоору никого в дом не приводил и ни к кому из своих друзей не был так привязан, разве, что к Иваизуми-сану. — Ладно, заслужил все остальное, пойдем на кассу, — выдохнула беловолосая. — Ей! Обожаю тебя, Энджи–чан, — счастливо улыбнулся мальчик. — Ага… — промычала она и молча расплатилась за купленное. — Чего вы так долго? — спросил у них подошедший к магазину Тоору и замер. — Вы же пошли только за мороженным? — Видимо, и не только… — устало произнесла девушка. — Хватай пакет, пойдем домой. — Такеру, вымогатель маленький, — дал ему подзатыльник дядя. — А торт зачем? — На десерт после ужина, мне неловко как–то приходить с пустыми руками, — сказала ему Энджи. — Брось, мы все свои, — мягко произнес Тоору и свободной рукой прихватил ладонь Энджи, а Такеру же ее другую. — Ну вот, со стороны как полноценная семья. Молодежь подоспела как раз к моменту, когда мать семейства уже пришла домой и принялась готовить ужин. Зашедшие в дом ребята пошли на кухню, чтобы поставить торт в холодильник и припрятать от Такеру вкусняшки куда повыше, чтобы тот за один раз все не съел. — Привет, мам, — поздоровался с женщиной Тоору. — О, вы пришли наконец–то, привет, — улыбнулась женщина и оторвалась от нарезки салата. — Энджи, милая, как я рада тебя видеть. — Здравствуйте, — улыбнулась девушка. — Извините, что давно не приходила. — Ничего–ничего, мы это исправим, — бодро произнесла Хитоми и поспешила крепко обнять Энджи. — Ты похудела, детка, тебя что отец совсем не кормит? — Кормит, все хорошо, — смущенно отвела взгляд Энджи. — Ничего не хорошо, поправляться нужно, ни то внуков мне не выносишь, — ущипнула ее за щеку женщина. — Мам, не смущай Энджи, все она выносит. Правда, любимая? — лукаво прищурил он глаза. — Тоору… Ты, кажется пообещал, Такеру показать как подавать мячи? — напомнила ему девушка. — Да! — поддакивал мальчик и прихватил дядю за руку. — Пойдем! — Вот и славненько, займешься чем–нибудь полезным, а я прослежу за вами, — попыталась смыться от Хитоми Энджи. — Не так быстро, дорогая, — помахала пальцем мать семейства. — Будешь мне с ужином помогать, научу тебя готовить любимую еду Тоору, заодно и поболтаем. Энджи метнула умоляющий взгляд в сторону парня, прося его придумать что–нибудь для ее спасения. Но капитан только хитро улыбнулся, подмигнул своей девушке и буквально протянул слова: — Жду вкуснейшего ужина, приготовленного руками моей прелестной дамы сердца. — Обязательно, мой милый, только сбегаю за слабительным для тебя, чтобы потом мягче вышло, — нервно захихикала она. — Аж слезинка стекла, — улыбнулась Хитоми, вытирая щеку. — Прямо вижу себя и Теруо в молодости. — Хочешь сказать, что ты была такой же вредной, как Энджи? — удивился Тоору и с интересом поглядел на маму. — Так! Невестку мою не обижай! — прихватила его мать за ухо. — Вперед из кухни, тренируй Такеру, а мы будет готовить вам ужин. Когда мужская часть покинула помещение, вернулась с работы и Мия, женский коллектив семьи стал в полном сборе. По кухне начали разноситься характерные звуки готовки. — Ну, милая, теперь рассказывай, почему мой сын одновременно такой счастливый, что хоть в космос отправляй без баллона с кислородом, и печальный, что хочется обнять его и плакать, — попросила у Энджи мать семейства. — Ну… — неуверенно начала Энджи. Она чувствовала за собой вину в том, что ее возлюбленный печалится. — То, что вы теперь на все сто процентов пара, это мы знаем, — произнесла Мия, с нежностью погладывая на Энджи. Она была искренне рада за них. — Это и есть счастье. А второй эффект откуда? — В общем… Они с Ивой–куном поругались… Очень сильно… И виновата в этом я… — стыдливо отвернулась она от женщин. — Я вовремя не объяснила Хаджиме, что кроме дружбы у нас с ним ничего не получится… И с Тоору у нас всегда были своеобразные отношения, которые предполагали такого исхода. Когда Ива узнал про нас, на нем лица не было, а после они подрались. — Поэтому он пришел с разбитой губой и щекой, которые ты ему теперь подмазываешь тональником? — выгибая бровь, спросила Хитоми. — Да… Больно смотреть на эти синяки, — коротко ответила Энджи, вспоминая, как они расходились по домам. Вечер бала третьегодок Тоору и Энджи не торопясь вошли в торжественный зал, дабы продолжить веселиться. Как только парочка зашла, на них сразу обернулись их сокурсники. В чьих–то глазах читалась радость, у других зависть, а у лучшего друга Ойкавы — гнев, обида и разочарование. Если первые два пункта относились к капитану, то последний был явно адресован девушке. — Не обращай внимания, Энджи, — ласково сказал ей парень. — Тоору… Ива–кун… Ты же видишь, что с ним… — голос девушки подрагивал, ей не нравилась сложившаяся ситуация. — Мы с ним сами все решим. Не глупый, должен был сразу понять, что ему ничего не светит. Видел же наши трепетные отношения, — повернулся он к девушке, положил ей руку на щеку и нежно погладил. Ему чертовски нравилось проявлять любовь по отношению к ней и не скрывать это от посторонних. — Все нормально. Лучше пойдем танцевать. Молодые влюбленные пошли на танцпол и начали двигаться в такт музыки. Напряжение казалось начало спадать, как парочка во время медляка столкнулась с другой. — Смотри, куда прешь Мерзикава, не один тут, — грубо кинул ему Иваизуми, взгляд которого метал молнии в сторону друга детства. — Если тебе так мало места, то никто не мешает тебе уйти отсюда, Ива–чан, — покосился на него связующий. — Чтобы, как и ты, девчонок внаглую зажимать? — начал закипать парень, чувства которого были задеты до глубины души. — Ива–чан, остановись, пока не наговорил лишнего из–за своих неразделенных чувств, — попросил у него капитан. — Неразделенных? — парень резко оторвался от своей партнерши и, отцепив Ойкаву от Энджи, схватил его за грудки. — Да пока тебя рядом нет, она человек человеком, а как только ты появляешься… — То, что? — повысил на него голос капитан, вырываясь из хватки друга. — Что? Сразу все внимание ко мне? — Да! Черт тебя дери! У тебя своя личная группа фанаток — выбирай любую, но позарился именно на ту девушку, на которую я глаз положил! — толкнул Хаджиме лучшего друга. — Мальчики, давайте без ссор, — попросили у них Энджи и Мияко. — Энджи, не лезь, — строго сказал ее парень. — Пора поставить все точки над и. Для твоего сведения, Ива–чан, то я ее увидел первым. Почти что восемь лет назад. Так что ничего не хочу слышать по этому поводу. — Был бы другом — уступил, зная то, что она мне нравится! Но тебе же нужно гордость свою потешить, доказать, что лучше всех! — продолжил разгневанный доигровщик, сам того не понимая. — Уступить? — удивился Тоору, который также стал закипать, только от того, что товарищ детства, лучший друг не понимает, насколько сильны его чувства к Энджи. — А ты не мог подумать, что я ее люблю? Видел же наши отношения! — Какие отношения? — Воскликнул Хаджиме. — Твои приставания и ее вечное желание тебя убить? Она только ради этого стала нашим менеджером! — И что с того? Все мы изменились с тех пор. Это свойственно людям. Подумаешь, она меня терпеть не могла, но сейчас–то любит! — противостоял мнению Ивы Ойкава. — Прими, наконец, этот факт — мы любим друг друга! — Любить ты можешь только волейбол и себя. Ею, — указал он на Энджи. — Ты наиграешься, бросишь и снова только думать о матчах будешь! — Много ты знаешь, я посмотрю… — протянул Тоору. Взгляд его переменился. Он не ожидал таких слов от друга. В глубине души он понимал, что Ива обижен. Но одну вещь он все никак не может осознать: почему его лучший друг не верит в то, что его чувства по отношению к Энджи светлы и крепки как никогда? — Три года… Чертовых три года мы с ней бок о бок проводим сутки напролет, сражаемся в этих матчах, стараемся ликвидировать свои слабости, совершенствовать себя, идти к своей мечте, и ты говоришь мне, что я играю с ней? — Ты немного не так выразился. Вы ликвидируете ТВОИ слабости, тренируете и совершенствуете ТЕБЯ, и идете к ТВОЕЙ мечте. За эти годы я не заметил, чтобы вы делали что–то общее, чтобы достичь хоть одну из ее целей! — в словах Хаджиме была доля правды. Ойкава знал, что Энджи по большей части старается для него, чтобы ему было лучше, в то время как на свои увлечения у нее не остается времени, разве, что на каникулах, когда нет учебы и есть только тренировки. — А ты вообще в курсе, что она хотела стать ветврачом, но забила на это, чтобы помочь тебе стать профессиональным волейболистом и построить тебе карьеру? — Знаю! И не буду препятствовать, если она передумает и осуществит свою мечту! — Тоору пылал. Чувство вины за оставленную мечту Энджи терзали его и не один раз, но девушка успокаивала его, аргументируя тем, что она гуманитарий и ей лучше работать в выбранной ею профессии. — Ива–чан, ты сущий дурак, если, зная то, что ради меня она готова отказаться от своей мечты, до сих пор питал надежду, что тебе ответят взаимностью. — Да потому что я надеялся, что эта дура снимет розовые очки и поймет, что ты эгоист, ради которого не стоит жертвовать собой! — душа Хаджиме кричала. Далеко, в глубине ее омутов, он не считал друга таким человеком, но обида взяла верх над здравым разумом. Невольно от услышанного Энджи пустила слезу. Она причинила столько боли другу, хотя могла сразу дать ему понять, что дальше дружбы у них ничего не продвинется. Теперь же ей приходится выслушивать оскорбления в свой адрес, видеть всю печаль и страдания доигровщика. Сама виновата, заслужила, так она решила для себя. — Дура, говоришь? — Тоору мог стерпеть от Ивы любые оскорбления в свой адрес, но не в сторону Энджи, которой он дорожил больше, чем своей гордостью. Парень упустил момент, когда зарядил своему лучшему другу в глаз. Точнее он не думал, что вообще сможет так поступить. Ива потер побитое место. Ярость взяла верх, и он ответил на поступок друга. Удар аса пришелся капитану, который не успел увернуться, прямо в угол рта. Ойкава сплюнул кровь. Присутствующие поняли. Вечер подходит к концу и заканчивается дракой. Парни сцепились, а девушки поспешили их разнять. — Я прошу вас, успокойтесь! — голос Исихары был как никогда полон тревоги. Девушка не хотела, чтобы парни так ссорились из–за нее. Менеджер с большим трудом отцепила своего парня от друга. Помогло лишь то, когда между друзьями на секунду образовалось небольшое пространство, и Энджи юркнула в него, тем самым разделяя товарищей. Она обхватила своими ладонями лицо капитана и с мольбой посмотрела ему в глаза. — Я в этом виновата, злитесь на меня, но только не ругайтесь! Увидев в столь полюбившихся ему глазах печаль, страх, переживания и слезы, Тоору замер. Он заставляет ее волноваться, приносит ей очередные хлопоты. Стыдно. — Прости, Энджи… Вечно ты из–за меня страдаешь… — отвернул он от нее свой взгляд. — Тоору… Извини… Это все из–за меня… — беловолосая корила себя. Капитан ведь говорил ей много раз о том, чтобы она растолковала Иве, что дружба — это предел. — Иваизуми–кун, прости. Я должна была тебе раньше все сказать. — Пойдем, Энджи, позвоним отцу, чтобы приехал, — Ойкава прижал девушку к себе и пошел в сторону выхода, кинув в друга печальный взгляд. Хаджиме же остался провожать их унылым взглядом. Энджи с первого взгляда запала ему в душу, но видя то, как она реагирует на знаки внимания друга, он решил, что лучше завести с ней крепкую дружбу, а потом уже постепенно открыть свои чувства. Он видел, как старается его друг и что Энджи худо–бедно, но начинает по теплому относиться к Тоору и вполне, как подсказывало ему подсознание, симпатизирует нарциссу–капитану. Данный факт бесил его, но он надеялся на благоразумие белокурой, что та, будучи умной, все же не свяжется с этим дурачком и обратит внимание на того, кто для нее готов посвятить весь свой мир. Но видимо общество Ойкавы в чрезмерных количествах затуманило ей разум. Черт, да, что она вообще могла найти в этом надоедливом и самовлюбленной типе? Иваизуми в глубине души понимал, что Энджи может думать совсем иначе и, возможно, знает Тоору даже лучше, чем он, друг детства, да и на самом деле он не считал его таковым. Наверное, не стоило так реагировать на произошедшее? Парень не знал, как правильно было бы поступить. Как лучший друг он должен был быть счастлив за Ойкаву. Но в большей степени в нем говорила зависть и обида, что другу достается все, чего он пожелает. «Я отвратительный друг… Мало того, что вылил на него все свои промахи, так еще и испортил счастливый для него день… Но, почему–то мне стало легче… Теперь он знает все мои переживания… Может, хоть это пробудит в нем совесть», — думал про себя вице–капитан. — Поверить не могу, что мой лучший друг повел себя как конченный эгоист! Нет чтобы порадоваться за нас, так он взял и испортил все настроение! — возмущался Тоору. — Вечно он что–то портит. В детстве использовал мою бумагу, для автографа от своего кумира, и мне пришлось кофту отдать на подпись, которую в итоге мать постирала, так теперь и это. Вот скажи Энджи, почему все так получилось? Хоть убей, но я не понимаю! Он ведь все изначально понимал. Неужели он не заметил, насколько я стараюсь, чтобы понравиться тебе. Даже фанаток сам начал разгонять… «Сравнил он автограф от кумира и любимую девушку… Ох…» — тяжело выдохнула беловолосая. — Любовь… Это сложная штука… Сердцу не прикажешь… Сколько раз я пыталась доказать себе, что нужно держать тебя на уровне друга и не выше, но этот моторчик в груди всегда говорил иначе… — нежно посмотрела она на парня. — В итоге он взял свое. Вот и Ива не смог… Тоору, вам нужно помириться, вы с самого младенчества вместе, и все мы в одной команде. Нам нельзя ругаться. — Знаю, милая, — остановился он и прижал ее сильнее к себе, носом зарываясь в ее волосах и вдыхая тонкий аромат тропических фруктов, который исходил из них. — Но пусть подумает, какой он хороший друг после этого… Хотя… Я тоже не лучше… В чем–то он и прав, я мог бы и уступить… Но… Сейчас, прижимая тебя к себе и получая это тепло, я знаю точно, что ни о чем не жалею. — А если вы все же не помиритесь? Выйдет так, что я во всем виновата… Ками–сама… Зачем я только стала между вами… — Энджи прижалась еще сильнее к Тоору, на глазах снова стали наворачиваться слезы. Девушка знала, как это сложно, когда кто–то становится между друзьями. Она хорошо помнила, как поссорилась с лучшей подругой в свое время. — Я же себя не прощу… — Не плачь, прошу тебя, — гладил он ее по спине, успокаивая. — Помиримся мы… И не такое бывало. — Неужели ты даже не беспокоишься? — отстранилась она от него и посмотрела ему в глаза. — Я переживаю, он мой лучший друг, — коснулся он кончиком своего носа ее переносицы и провел по ней. — Приятного мало в том, что мы поругались и вообще подрались… Такого еще не было… Но думаю, что все наладится… Надеюсь… Девушка вкратце рассказала женщинам произошедшее, они обе поспешили успокоить ее и сказать, что все образуется. Мальчишкам свойственно так выяснять отношения. — В них еще играет детская обида и юношеский максимализм. Не переживай, все образуется. Лучше посмотри, как я мясо мариную, — произнесла Хитоми и жестом руки подозвала Энджи. — Берем смесь перцев, зелени, чеснок, объединяем, шпигуем… — Морковью мясо, обваливаем в специях, оставляем на полчаса и запекаем, — договорила за нее Энджи. — Я готовила такое, когда мы были в Мураками. — Энджи… — промолвила тихо Мия и тут белокурая поняла, что проболталась. — Так–так–так… И что же я такое пропустила, а, доченьки мои? — подозрительно глянула на них мать семейства. — Ничего, это просто я не уточнила, Мия дала мне рецепт, а когда мы с отцом ездили в Мураками я его приготовила, — пыталась правдоподобно выкрутиться Энджи. — Да, мам, — подтвердила молодая женщина. — Засранки, можете не врать, Тоору мне давно раскололся, уж больно счастливым был он после поездки на дачу, — сделала мать кавычки руками на последнем слове. — Кстати, классно рисуешь, дорогая. — Вот же двоечник, — хмыкнула Исихара, на что Хитоми рассмеялась. Дальнейшую готовку женский коллектив продолжил на веселой нотке. Ближе к ужину, за двадцать минут до него, после трудоемкого рабочего дня вернулся хозяин дома. Мужчина поздоровался с представительницами прекрасного пола и поспешил подготовиться к ужину. Энджи же отправили передать Тоору и Такеру, чтобы те закруглялись с тренировкой. Когда семья была в сборе и пожелала друг другу приятного аппетита, Хитоми решила напомнить девушке, что та едет на выходных с ними на дачу и отказы не принимаются. — Я уже рассказала отцу про приглашение, он заявил, что посмотрит на поведение Тоору и тогда даст благословение или отказ, — закатила Энджи глаза, вспоминая, как отец тогда выеживался. — Дай мне его номер, и тогда я посмотрю на его поведение, еще отчитается за то, что ты такая худая, и это я подумаю, стоит ли ему доверять тебя, — как всегда поучительно, но в то же время и цинично произнесла женщина. — Морит мне тут невестку голодом, что сидит она за столом, полном еды, и клюет, как птичка. Семейство громко рассмеялось на слова матери и поспешило заявить Энджи, что проконтролируют этот процесс. — Кстати да, хорошо, что ты это сказала, мам, — задумчиво произнес Тоору, потирая подбородок. — Скоро нужно идти свататься, а то не пускают меня в обитель моей ненаглядной. — Без проблем, на следующих выходным придем знакомиться, — подмигнула ему мать, на что Энджи была немного в ступоре, и добили ее слова парня, который обратился к Мии: — Сестренка, у меня к тебе есть одно важное дело. — Даже не могу догадаться какое… — закатывая глаза, протянула белокурая, на что семья заново посмеялась. А Энджи осознала, что ее парень вовсе не шутил и намерения его серьезны.