***
Алые рассветы озаряют всю Марлию. Яркое солнце пробивается сквозь стекла домов и заглядывает в комнаты некоторых жителей материка, озаряет поля и обширные леса республики. Жители лениво поднимаются со своих кроватей, кто-то плетется на работу, кто-то все еще беззаботно валяется в постели… Но не юные кандидаты в воины. Пока некоторые жители концлагеря Либерио даже не задумываются проблемах, бедные дети бегут с оружием в руках, выслушивая злобные крики командира Маггата. Слышать оскорбления в свою сторону им не в первой: грязные свиньи, жалкие уроды, чертовы потомки Имир. Им всего по двенадцать, но ребята за всю свою короткую жизнь выслушали столько, сколько не слышал ни один взрослый. А все потому что они — надежда Марлии. Эти дети — ее будущее. Собственные родители не оставили им выбора, каждый пошел по своей причине. Райнер хотел обрести семью, о которой грезил с самого детства. Ночами засыпал с мыслями, как станет почетным марлийцем и они с матерью и отцом заживут счастливого. Жаль, что такого никогда не случится. — Райнер, будь осторожней! — Взволнованно восклицает Бертольд, подбегая к лучшему другу. Он мельком оглядывает внешний вид мальчишки и приподнимает край своей рубашки, вытирает струйку кровь. — Ты где умудрился нос разбить? — Я в порядке, — Юноша фыркает и убирает от себя руки Гувера, вытирает кровь самостоятельно и какое-то время смотрит на небо, но к диалогу его возвращает щелчок воина прямо под носом. — Споткнулся во время тренировки, ничего страшного. Браун слишком гордый чтобы признаться, что Галлиард одержал над победу в очередной драке во время тренировки. А еще не хочет, чтобы лучший друг переживал из-за него, таков уж Берт, бегает за ним повсюду как мама-утка. — Небось опять от Энни досталось? — Робко забормотал парнишка, помогая другу подняться с земли. Он оглядывает его молочную рубашку, которая покрылась слоем грязи после валяний на земле, и щурит глаза, недоверчиво глядит на Брауна. — Извини, что я не помог тебе в тот раз, я… Я испугался ее. Юный кандидат отряхивает свою форму, но сразу же поднимает взгляд на Берта, когда слышит упоминание их хладнокровной подруги. — Еще чего! — рыкнул блондин, угрожающе дернувшись в сторону растерянного Гувера. — Я и сам могу дать ей отпор, что мне может сделать девчонка? Берт лишь ухмыляется в ответ на такое заявление и они вместе уходят к остальным. Эти двое везде носятся друг с другом, даже родители редко видят их по отдельности, носятся за собой как два хвостика, иногда едят с одной тарелки. Часто бывает такое, что спят они тоже вместе. Концлагерь относительно небольшой, многие дома соединены, потому семейства мальчишек живут тоже вместе, у них и комната одна. Браун часто видит во сне кошмары, ворочается как бешенный, бормочет что-то. А Гувер перелезает на его кровать и крепко обнимает со спины, укутываясь в одеяло.***
— Ты был последним среди нас, как тебя могли взять?! — Брызжа слюной, кричит Порко, пока его упорно оттягивает Марсель и еле слышно извиняется перед Брауном. — Что в тебе такого, чего нет у меня, а? Сила? Мозги? Может меткость? Ты ни на что не годен, ни на что! Райнер ухмыляется, игнорируя накатившиеся слезы. Поправляет воротник белоснежного кителя и гордо смотрит на красную повязку с девятиконечной звездой. Галлиард не прав. Среди всех присутствующих, Браун — самый сильный духом ребенок, которого ничего не сломает. По крайней мере, пока что он так считает. Операция по нападению на остров Парадиз началась уже через несколько дней. При подходе к стенам они лишились Марселя, челюстей заживо сожрал титан, резко появившийся из-под земли. Наверное, именно с того момента значительно пошатнулась психика Райнера. С того момента в нем поселилась совершенно другая личность. Дни на острове для всех троих были… весьма странными. Спустя годы тренировок они попали в Разведкорпус, нашли себе друзей среди тех, кого так упорно называли отродьями всю свою жизнь. Втерлись в доверие, стали старшими братьями для многих ребят в 104 отряде. Браун среди этого сброда совсем позабыл, зачем они прибыли на Парадиз. Но их цель остается неизменной — Эрен Йегер. — Ты опять не спишь? — Разрезает ночную тишину Берт, наблюдая за тем, как Райнер остервенело дергается в своей кровати. Все остальные в казарме спят как убитые, один только подросток своими шорохами мешается снизу. — Да, — Через недолгую паузу еле слышно отвечает Браун и поднимается со своей койки, дергает парня за рукав и шмыгает за дверь. Руководство по ночам почти не следит за тем, чтобы солдаты находились в своих казармах, это даже к лучшему. Парни выбираются на крышу здания, где нет ночных дозорных, и блондин устало усаживается на краю, глядя на звездное небо над их головами. Ощущает на своем колене тяжелую руку напарника и еле видно улыбается, косится на Гувера. Тот в свою очередь ведет ладонь вверх и приобнимает подростка за спину, облокачивается головой на широкое плечо. — Какую ночь не могу нормально уснуть из-за навязчивых мыслей, — Вздыхает Браун, робко косится на друга, а затем обратно на сияющие точки. — Когда я был маленьким, мама говорила, что звезды — это отдавшие жизнь Марлийские воины. Каждую ночь твердила мне, что я должен унаследовать титана, ведь это честь, оказаться там, среди них. Такой бред… Райнер удивленно приподнимает брови, когда Берт дергается и подскакивает на месте, хватается за плечи подростка и остервенело машет головой. — Какой бред? — Фыркает Гувер, недовольно стукает друга по голове и возвращает взгляд на сияющие на небе звезды. Он остался точно таким же двенадцатилетним ребенком, которым был раньше. Ничего не изменилось. — Может твоя мама действительно права, а? Но Браун не смеется. Он грустно смотрит на белые пятнышки и устало потирает затылок, косится на парня. — Не неси чепухи. Все бывшие воины Марлии давно скормлены новым наследникам, а они следующим, и так по кругу. И с нами будет так же. Мы несколько лет торчим на этом острове, но даже близко не подобрались к прародителю! — Под конец предложение Райнер повышает голос, но тут же умолкает, когда Бертольд затыкает его рот ладонью, чтобы не поднять всю охрану на ноги. Подросток убирает от себя бледную руку и недовольно закатывает глаза. — А ты несешь что-то про воинов, которые стали звездами… Ага, ты такой наивный. Ты знаешь имена хоть одного из них? Знаешь их подвиги? Гувер в смятении уводит взгляд вниз, пока друг не сводит с него укоризненного взора янтарных глаз. — Никто не знает. Да даже этот старик Маггат не помнит кого гонял на тренировках столько лет, чего уж там. А если мы вернемся без прародителя, то путь на Родину нам закрыт. Нас забудут точно так же, как тех бедолаг, которые отдали свою жизнь просто так, — Райнер на пару секунд замолкает, кладет свою ладонь поверх худощавого запястья Гувера. — Мы схватим Эрена и вернемся в Марлию вместе. Бертольд поднимает заинтересованный взгляд на парня и еле-еле улыбается, резво кивает и сцепляет их руки в замок. — Райнер… — Колоссальный время от времени то открывает рот, то снова закрывает, неуверенно поглядывает на лучшего друга. — Пообещай, что даже после моей смерти ты проживешь спокойную и счастливую жизнь почетного марлийца. — Ты чего несешь? — Хмыкнул в ответ парень, поднимаясь на ноги. — Либо ты вернешься со мной и наконец признаешься Энни, либо мы оба окажемся на том свете. Другого не дано. Браун поспешил поскорее скрыться под недоумевающий взгляд после слов о Леонхарт. Обещание он так и не дал.***
С помощью силы Бронированного у них получилось выкрасть не только Йегера, так еще и пленницу Имир. В основном за них ручался Гувер, поскольку Райнер, находясь в облике своего титана, мог только двигаться прочь от нагоняющего их Разведкорпуса. К сожалению прикрыть ладонью напарника Браун не успел, а Бертольд не смог отбиться от острого клинка Микасы, который она вонзила прямо в глотку парня. Они смогли оторваться, но Эрена пришлось оставить солдатам. Они вернутся за Имир, но будет уже слишком поздно. Пришлось остановиться у леса Гигантских деревьев, устроить небольшой перерыв на одной из самых толстых веток, где другие неразумные титаны их не достанут. Блондин тяжело дышит после схватки, поглядывает на девчонку, которая даже не пытается сопротивляться, и уводит глаза на Гувера. Сверлит его долгим, недовольным и изнуряющим взглядом. Да, Бертольд не виноват в том, что Райнер не успел прикрыть его от удара Аккерман, но он упустил прародителя. — В твоих руках были клинки, почему ты не даже не попытался отбиться? — Сквозь плохо скрываемую злобу бормочет Браун, глядя на уткнувшегося в свои колени Гувера. Молчание приводит к еще большей агрессии, Райнер злобно сжимает руки в кулаки и со всей силы бьет армейским ботинком по лицу лучшего друга. — Ты знал, как важен для нас Эрен, но ничерта не сделал для того, чтобы не упустить его! Воин злостно дубасит подошвой по лицу Гувера, но тот даже не пытается дать отпор. Он не может поднять руку на того, с кем провел все свое сознательное детство. А вот Браун с радостью: он яростно вжимает ботинок в кровоточащие раны и продолжает упрекать парня. — Может ты забыл о своем призвании, а? Забыл, что ты воин, который обязан убивать островных выродков, как чертовых комаров? — Бронированный щурит глаза и отходит от подростка. Трет свои глаза, затем приглаживает взъерошенные волосы. — Мы не должны привязываться к этим отродьям. Ты должен понимать, что настанет день, когда острое лезвие вырежет твой затылок, и никто тебе не поможет. Ни я, ни твоя дорогая Энни. Ты хочешь испытать на себе судьбу Марселя? Хочешь побыть на месте Леонхарт?! Слова Брауна только нагнетают, и он сам понимает это. Ему ужасно стыдно за то, что он наговорил парню. Раны на нем затянутся как на собаке, а вот слова… Эти слова Бертольд запомнит навечно. Они оба не виноваты в том, что с ними сотворил этот дьявольский остров. Они — всего лишь дети. Всего лишь разменная монета в этой жалкой войне между Эльдией и Марлией. Всего лишь два ребенка, у которых отобрали детство и всунули в руки винтовку. Они развели небольшой костер, чтобы ночью не продрогнуть до костей, и какое-то время сидели в тишине. Пленница быстро уснула, а вот Брауну было не по себе от какого-то странного предчувствия. На душе что-то предательски скрежетало, словно подсказывая, что скоро случится что-то непоправимое. — Ты в порядке? — Бурчит Райнер, косится на друга, на что тот сдержанно кивает. Браун хочет обнять его, прижать к груди и никогда не отпускать, уверенно твердить, что они обязательно вернутся на родину вместе, просто нужно сделать еще немного усилий. Но когда воин тянет руку, чтобы коснуться кончиками пальцев напряженной спины — Гувер сразу же дергается в сторону, как испуганный кролик от хищника. И это печально. В детстве они были не разлей вода, сейчас же… Что стало с их дружбой? Колоссальный слушает треск бревен в костре, затем робко глядит на парня. — Мне нужно отойти, собраться с мыслями. Ложись спать, Райнер, — Берт натянуто улыбается и поднимается на ноги, с помощью УПМ передвигается куда-то вглубь леса. Браун провожает его тяжелым взглядом, заваливается на спину и разглядывает звезды на небе. Сегодня они ярче, чем обычно. «Павшие воины уж больно рано зовут к себе», — проносится в голове Бронированного перед тем, как он проваливается в царство Морфея. На следующий день Гувера нигде нет. Он не вернулся из леса под утро. Не возвращается днем. Не вернется и вечером. Райнер не знает, где находится его приятель. Он обходит весь проклятый лес, каждые заросли, но нигде не может найти Бертольда. Браун готов поклясться, он обследовал весь остров, но так нигде и не нашел парня. Выбора у него нет. С детства ничего не изменилось. Все решают за него. Зик и Пик больше не могут ждать, им достаточно пленницы, которая съела зубастого. И даже на уговоры подростка еще раз обследовать местность они не соглашаются, ставят перед условиями: либо возвращение на Родину, либо пусть остается гнить на этом острове до конца своей жизни. Райнер искренно любит Бертольда. Но он выбрал первый вариант.***
С момента возвращения в Марлию проходит четыре года. У Брауна развиваются всевозможные нарушения психики. Он видит смысл своей жизни только в Гувере, он одержим им. Бертольд приходит к воину во снах, пугает в кошмарах, винит в том, что тот остался где-то в глубинах острова. Райнер изо дня в день страдает, плачет от собственной безысходности. Он хочет свести счеты с жизнью. Браун бы с радостью выстрелил себе в голову, если бы не детишки, которые таскаются с ним повсюду. Габи, его кузина, и ее лучший друг Фалько Грайс. Почему-то… Эти беззаботные ребята напоминают Райнеру о том, как хорошо в детстве он проводил время вместе с Бертом. Как они вместе спали, играли, ходили на тренировки и делили одну кровать. Сейчас этого не вернуть. Сейчас Райнер стоит над могилой своего лучшего друга. В Марлийских списках Гувер по прежнему числится погибшим во время операции на острове воином. Даже похоронили как надо, по-человечески. Сделали могилу, надгробный камень и мраморную плиту с фотографией жизнерадостного парнишки. Жаль, что внутри ничего нет. Гроб абсолютно пуст. — Почему ты меня оставил, Берт? — Еле слышно произносит Браун, оглаживая высеченный портрет. — Ты обещал, что мы проживем последние данные нам годы вместе. Я… Я ведь так и не успел признаться тебе в своей любви… Он выглядит жалко. На рыхлую землю капают слезы, Райнер сидит на коленях и утирает их рукавами бежевого плаща. Дрожащими пальцами оглаживает портрет такого живого, но не материального парнишки. — Я же говорил, что вы вернемся на остров вместе! — Срывая голос, кричит в пустоту воин. Проходящие мимо люди смотрят на него с жалостью, презрением и недоумением. — Почему я не сдох от рук островных дьяволов. Почему ты? Почему?! Браун срывается на истошный рев, сжимает между своих пальцев землю и заливает пустую могилу слезами. Снова это ужасное чувство пустоты внутри преследует его. Он жалеет, что не успел признаться в своих чувствах. Жалеет, что когда-то избил Гувера до потери сознания. Жалеет обо всем, что делал когда-либо. Вдруг он ощущает на своем плече тяжелую, худощавую руку, которая уверенно сжимает его и по-дружески трясет из стороны в сторону, приговаривая, что теперь все наладится, он вернулся домой. Браун вытирает глаза от слезинок, резко разворачивается назад и падает в родные объятия, слушает привычный, легкий смех Бертольда, которым парнишка одарял его в детстве, когда юноша творил что-то неимоверно глупое. — Ты выжил… — Ошеломленно шепчет парень, ощущая, как его слезы утирают указательным пальцем, ласково стучат по спине и оглаживают взъерошенные волосы. Он расплывается в теплой улыбке и полностью расслабляется в родных руках Гувера, но. Падает прямиком на землю. Пачкает свои брюки, фирменный плащ, марлийскую отличительную повязку. Браун ведь не в сказках. Он растерянно ворошит руками землю под собой, смотрит вперед, по бокам, но здесь никого нет. Обычная галлюцинация. Райнер поднимается с колен, берет в ладонь горстку рыхлой земли с могилы. Ее сразу же сдувает нахлынувший ветер. Точно так же, как сейчас ветер сдувает разложившиеся кости его лучшего друга где-то на окраинах Парадиза.