Always you

      В оружейной было холодно.       И всё же в данный момент Чжоу Цзышу не чувствовал ничего, кроме вибрирующего потока энергии, устойчивого, пульсирующего по его недавно восстановленным меридианам, окутывающего всё его существо. В какой-то момент его слух и осязание исчезли, и он почувствовал себя слишком далеким от своего спутника и мира, в котором они жили. Почувствовал себя изолированным.       Но прошло немного времени, и волны спокойной энергии с разных сторон устремились в его тело, восстанавливая все повреждения, которые были нанесены им самим. Сначала медленно и размеренно, потом всё сильнее и быстрее, и, наконец, переполняя все его органы чувств.       Он тяжело выдохнул, когда его меридианы — полные вновь обретенной энергии — немного отпустило, и с плеч будто спала непосильная ноша. Напряжение в сердце ослабевало по мере того, как жизнь наполняла его.       Таким живым он не чувствовал себя очень, очень давно.       Звуки обрушились неожиданно, подобно сильному порыву ветра. Он снова мог слышать, как всё ещё шуршит по горе снег далеко наверху, и ощущать прикосновение рук Вэнь Кэсина к его собственным.       Подавив легкую улыбку нежности, Чжоу Цзышу открыл глаза, готовый увидеть мир, который ему ещё не суждено покинуть, другими глазами. Глазами влюблённого мужчины, у которого снова появился шанс жить рядом со своей родной душой.       Однако все мысли и облегчение покинули его совершенно внезапно, как будто их никогда и не было, от открывшегося перед ним вида. Голова Лао Вэня безжизненно повисла, снежно-белые волосы, как бесконечный водопад, каскадом спадали по его плечам и обрамляли лицо. Он выглядел прекрасно. Но его глаза были закрыты, и ничего не указывало на то, что он откроет их в ближайшее время.       Дыхание Чжоу Цзышу замерло, когда руки Вэнь Кэсина, до этого прижатые к его, соскользнули, как если бы в нём не осталось сил. Чжоу Цзышу поспешно схватил и крепко сжал эти руки в своих. Они — холодные, они казались … казались безжизненными.       Чжоу Цзышу успокаивающе сжал его запястья. Но кого он успокаивал? …       Вэнь Кэсин не вернул касание. Его руки так и остались вялыми. Бледными, холодными и неподвижными в хватке Чжоу Цзышу.       Вэнь Кэсин, негодяй, что ты наделал?       Тогда он наклонился вперёд, к своему бессознательному другу, ощущая, как сердце бьётся в горле, а ужас наполняет каждую клеточку его тела.       В его новой жизни не было смысла, если ценой ей был его А-Син. А-Син…он никогда не звал его так, осознал мужчина с болью в сердце. Он даже никогда не говорил, как много Кэсин значит для него.       Этот глупый человек — жизнь Чжоу Цзышу. И он не знал. Вэнь Кэсин чрезвычайно умён, но даже так он не догадывался и никогда бы не предположил, что кто-то привязан к нему, особенно Чжоу Цзышу.       Я никогда не навяжу тебе ничего, А-Сюй. Сам — никогда.       Чжоу Цзышу помнил те слова, те мягкие глаза лани и ту лёгкую улыбку. Он помнил всё. И он хотел снова услышать голос, зовущий его так сладко, как будто само его имя было смочено в меду.       Вэнь Кэсин — Лао Вэнь — А-Син — он должен проснуться, и тогда Чжоу Цзышу расскажет ему всё. Всё, что он никогда не говорил вслух, и всё, что он захочет сказать в будущем. Только пусть этот идиот проснётся, и Чжоу Цзышу будет говорить не умолкая. Будет говорить пока не охрипнет, пока не сядет голос и даже тогда.       — А-Син, — прошептал он, обнимая обмякшее тело Вэнь Кэсина и притягивая его к себе, прижимая к груди, ближе к быстро бьющемуся сердцу.       Он вглядывался в бледное лицо Вэнь Кэсина, лишённое всякого выражения, и чувствовал такую беспомощность, что было трудно дышать. Он обхватил одну из рук Вэнь Кэсина и проверил его меридианы.       Слабые, повреждённые, но всё ещё здесь.       — Лао Вэнь, почему? — пробормотал Чжоу Цзышу, убирая белоснежный локон с его лица. —В этом нет абсолютно никакого смысла. Потому что если тебя здесь нет, то нет и меня.       Он сморгнул слёзы, не давая им пролиться. Он не собирался плакать. А-Син проснётся. Он должен. Иначе Чжоу Цзышу последует за ним и затеет драку прямо на мосту Найхэ.       —Идиот, — сказал он, и его напряжённый голос был едва слышен в огромном арсенале. —Неужели ты думал, что я отпущу тебя? Так легко? Разве ты не знаешь меня, А-Син?       Затем он поднял руку, которой не прижимал Вэнь Кэсина к себе, и положил на его спину, передавая потоками энергию. Возвращая часть той жизни, которую дал ему Вэнь Кэсин, и, если необходимо, всю жизнь, которую ему дали.       Без Вэнь Кэсина нет Чжоу Цзышу. Он прокричит это ему прямо в ухо, когда этот идиот откроет глаза.       Он продолжил вливать энергию в тело Вэнь Кэсина ещё какое-то время, нетерпеливо дожидаясь, пока его родственная душа придёт в сознание, чтобы Чжоу Цзышу мог крепко обнять его, а потом ударить по лицу за такой акт самопожертвования.       Он всё предусмотрел. Он не поддастся этим глупым глазам лани, каждый раз невинно моргающим, как будто неспособным ни на какие преступления. Чжоу Цзышу знал лучше!       —А-Син, — пробормотал он мягко, ни на секунду не отрывая взгляда от расслабленного лица. —Я жду.       Я жду, А-Син, только возвращайся. Твой А-Сюй ждёт тебя.       Пожалуйста.       Его лицо исказилось в попытке не выдать внутреннюю муку. Он должен держаться. Для Лао Вэня. Чжоу Цзышу закрыл глаза и выдохнул через нос, пытаясь собраться с духом, чтобы взглянуть на бледное и пустое лицо снова.       —А-Сюй…       Он всегда узнал бы этот голос.       Он опустил взгляд вниз и увидел, как Вэнь Кэсин полуприкрытыми глазами смотрел на него в удивлении. Он выглядел измученным, но счастливым.       А-Син…       Сердце Чжоу Цзышу билось где-то в горле, когда он хриплым и мокрым от непролитых слёз голосом выдохнул: —Лао Вэнь?       Так же слабо Вэнь Кэсин прошептал: —Наша любовь была чиста, как горный снег, бела, как луна между облаками. *       —Шшш, —зашипел на него Чжоу Цзышу, —Побереги дыхание, сосредоточься.       Ему так много хотелось сказать, так много сделать. Но прямо сейчас нужно было передать как можно больше внутренней энергии, чтобы Вэнь Кэсин восстановился.       Как только его А-Сину станет лучше, у них впереди будет целая жизнь, чтобы делать всё, что заблагорассудится и как заблагорассудится.       Чжоу Цзышу будет находиться рядом с Вэнь Кэсином всё время, пока они вместе, и ни разу он не отпустит это раздражающее, но драгоценное сокровище, которое так неожиданно оказалось рядом с ним. Чжоу Цзышу, похоже, не возражал против этого так сильно, как когда-то думал. На самом деле, он уже привык к этому и не знал бы, что делать без Вэнь Кэсина.       Зная его, Лао Вэнь будет рад впитывать его любовь. И Чжоу Цзышу будет отдавать, отдавать, отдавать и отдавать её всю, только бы брали.

***

      —А-Сюй, —голос позади вывел его из задумчивости.       —Мой разум одержим мыслями о тебе: во снах я вижу твой светлый лик, ** —продолжил Вэнь Кэсин.       —Нет, —прервал его Чжоу Цзышу. —Это печальное произведение, выбери что-нибудь другое.       —Ах, А-Сюй, ты такой требовательный! Я специально выбрал эти строки для тебя, — начал спорить Вэнь Кэсин, игриво улыбаясь.       Он казался видением, одетый в простые сине-белые одежды. Они идеально дополняли его белоснежные волосы, подобные нимбу вокруг головы. Он был невыразимо похож на ангела, которым и являлся, хотя и только в мечтах Чжоу Цзышу.       Сохраняя внешнюю беспечность, Чжоу Цзышу опять повторил: —Нет. Другую,—пока всё внутри сжималось в попытке не позволить любви просвечивать так очевидно.       Он стал слишком мягким. И винил во всём Вэнь Кэсина.       —Я бы пушинкой над тобой летала или рядом встала — почти близнец. Корни глубоко в земле, а листья просятся в облака, *** —продекламировал Вэнь Кэсин со всем своим филантропическим величием, приближаясь к Чжоу Цзышу, который инстинктивно обнял его за талию, просто чтобы чувствовать тепло другого под ладонью.       —Как тебе это, дорогой муж? —улыбнулся Вэнь Кэсин.       Чжоу Цзышу искоса взглянул на него, сморщил насмешливо-задумчивое лицо и пробормотал: —Думаю, сойдёт.       Вэнь Кэсин легонько пихнул его локтем в живот, всё ещё улыбаясь: —А-Сюй, ах, А-Сюй, не клевещи на своего возлюбленного.       —Моего возлюбленного? — поднял бровь Чжоу Цзышу. —Так уверен?       — Хочешь сказать, что я не твой возлюбленный?! А-Сюй! —воскликнул Вэнь Кэсин, полностью поворачиваясь к Чжоу Цзышу и в возмущении скрещивая руки на груди.       Чжоу Цзышу ничего не смог сделать со смехом, который вырвался у него, и он засмеялся ещё сильнее, когда лицо Вэнь Кэсина стало ошеломлённым, полным такого удивления, причину которого Чжоу Цзышу не мог бы назвать, а его руки безвольно опустились по бокам.       Он едва успел отдышаться, когда его любимый кулем оказался в руках. Он без колебаний уткнулся в шею Вэнь Кэсина лицом, вдыхая слабый запах свежего снега и тонкий аромат граната, который тот носил, сразу чувствуя себя как дома.       Дом там, где ты, А-Син.       Вэнь Кэсин отодвинулся ровно настолько, чтобы их лбы соединялись, его руки касались скул Чжоу Цзышу мягкими, лёгкими движениями, и он прошептал в небольшое пространство между ними:—Я никогда не привыкну к тому, что ты смеёшься так открыто, А-Сюй. Каждый раз у меня перехватывает дыхание и возникает ощущение, будто тысячи бабочек порхают у меня в животе.       Глаза Чжоу Цзышу закрылись неосознанно, поэтому он приподнял веки, глядя на пристально смотрящего Вэнь Кэсина в ответ.       Затем в типичной манере Вэнь Кэсина (потому что он должен испортить момент, иначе как он найдёт покой?) он надул губы, говоря: — Это вредно для моего здоровья, А-Сюй! Ты должен предупреждать меня!       Чжоу Цзышу закатил глаза в желании оттолкнуть его, но вместо этого эффектно притянул Вэнь Кэсина ближе за талию: — Мы бессмертные, дурак.       —Ах, я твой дурак, мой дорогой А-Сюй, — последовал быстрый ответ.       —Тише, пока я не оттолкнул тебя, А-Син.       —Ты бы никогда этого не сделал, — заявил Вэнь Кэсин со всей уверенностью в мире.       И Чжоу Цзышу, как дурак, каким он и был из-за своего глупого возлюбленного, слишком легко согласился: —Я бы не стал.       Вэнь Кэсин посмотрел на него тёплыми и немного затуманенными глазами, прежде чем поддразнил: —Ты стал мягким.       Чжоу Цзышу не ответил, вместо этого притягивая его к себе для поцелуя. Они не углубляли его, просто наслаждаясь лёгким прикосновением губ, посасывая губы друг друга, как будто это было лакомство, а они умирали с голоду.       —Скоро придёт весна, —прошептал Чжоу Цзышу ему в губы.       Вэнь Кэсин промычал что-то, легко целуя ещё несколько раз, прежде чем отстраниться, и его глаза в тот момент мерцали. —Наконец-то мы сможем навестить А-Лина.       —А-Лин, — повторяет-передразнивает Чжоу Цзышу, но даже так нежность танцует в его резких чертах.       Вень Кэсин свирепо сверкнул глазами: — Не говори этому маленькому монстру, но для меня он А-Лин.       Чжоу Цзышу знал, что дело не только в имени.       —Для меня тоже, — ответил он с лёгкой улыбкой на лице, которая незаметно стала привычным явлением (всё это, конечно, ужасное влияние Вэнь Кэсина, не имеющее ничего общего с его собственной привязанностью).       Вэнь Кэсин улыбнулся в ответ, широко и открыто, и счастье сияло в самом его существе.       Счастлив и доволен.       —Клянусь тебе я небом голубым, что буду я любить тебя всегда, союз наш вечен и нерасторжим, ****—объявил Вэнь Кэсин через некоторое время, хотя ему действительно не нужно было этого делать.       В прошлом Чжоу Цзышу бы просто закатил глаза, но сейчас он со всей мягкостью, приобретённой за последние месяцы, осторожно убирая выбившуюся прядь волос с лица Вэнь Кэсина, сказал: — Да, у нас есть вечность, чтобы провести её вместе. Не думай, что я когда-нибудь отпущу тебя, шиди.       Да, Чжоу Цзышу мог провести так целую вечность. Он бы ничуть не возражал.       И как бы то ни было, Вэнь Кэсин тоже не стал бы этого делать.       Беспроигрышный вариант.