Моя родная

Сейчас он видит перед собой аккуратно сложенное тело Виктории на берегу через бассейн: скрещенные друг на друге ноги; сдавленная высоким низом купальника талия; небольшая абсолютно симметричная грудь. Виктория буквально невозмутимо что-то расписывала в потрепанной тетради, лежа с оголенной грудью на несколько метров вперед от солиста - ее окольцованные пальцы управляли ручкой слишком быстро, значит, идея текста приходит по нарастающей. Наверное, это одни из тех черт личности Вик, за которые ребята группы ее любят: уверенность, любовь к творчеству и к себе, позиция "я сама себе разрешила". Дамиано уже действительно неинтересны обнаженные формы. Тут его притягивает не перспектива поиметь тело, а, скорее, факт того, что в его жизни существует настолько близкое тело, платонически близкое. Сейчас его возбуждала не голая грудь басистки, а сама родная басистка, проявляющая в который раз высшего уровня доверие. Он осознавал, что не хочет делить в духовном плане свою Викторию даже с такими же родными с детства ударником и гитаристом. И дело совсем не в том, что он любит их меньше - он любит их так же сильно, просто.. иначе. Точнее любовь к Вик ощущается отличной от любви к ним. Она воздушная. Она возвышенная, разлитая по венам, артериям, самым маленьким капиллярам и сосудам. Она небесная. Дамиано стоит рядом с Вик, которая внимательно и все так же без доли смущения смотрит ему в глаза. Солист целует подругу в лоб, - пойдем в студию; я буду петь, а с тебя мелодия, пожалуйста. Дамиано доставал гитару Вик, когда она зашла в студию в размашистой футболке Итана. - Она не будет мешать твоему творчеству? - усмехается Дамиано. - Спасибо за гитару, мой обходительный Дами. Насчет футболки - я человек-искусство, остальное - мелочи, - молчание, Виктория смотрит снизу вверх, - мне не помешает футболка, тем более если она от родного ударника. - Лисий из-за привычного лайнера взгляд и усмешка девушки подкрепили вызывающую интонацию. Одним движением Дамиано разрывает злосчастную футболку Итана так, что она спадает с плеч и груди басистки: - Черт, Дамиано! - вспыхнула от неожиданности Вик, но, как только она подняла взгляд со своего практически раздетого тела на разъяренный, горящий одновременно обидой и желанием взгляд друга, злость сменилась испугом. И не до конца понятно, отчего: то ли от осознания, что "друзья" или "братья" смотрят на своих "младших сестер" совершенно не так, то ли от ощущения, что Дамиано был бы не прочь разорвать девушку изнутри так же, как сделал это с бедной футболкой. А с "бедной" ли? Виктории понадобилось время, чтобы напомнить себе, что она сама хотела быть разорванной любовью подросткового периода. Если этого не произошло в 16 лет, пусть происходит в 21. Последние месяцы ее возбуждали по большей части девушки и один любимый Дамиано. Солист с глазами панды. Черт, как часто она представляла себе его с растертой собою черной подводкой. Виктория - розжиг и огнетушитель одновременно: она заставила друга (?) вспыхнуть эмоциями гнева и обиды, ей и тушить. Басистка подтянула к себе гитару, улыбнулась в надежде дать понять Дамиано, что как минимум сейчас она принадлежит исключительно ему, и начала наигрывать момент из самой подходящей, по ее мнению, песни. Дамиано лишь настороженно, но так же нежно слабо улыбался, даже не собираясь начинать петь. Тогда Виктория сама заговорила в такт мелодии громким, и так привычно хриплым, а от нарастающего возбуждения еще огрубевшим голосом: - Yeah, I wanna swing between your thighs, - напряженно-игривый взгляд исподлобья. Басистка остановилась на несколько секунд, но, увидев, что Дамиано подносит микрофон к лицу, продолжила играть под голос солиста. - I wanna fuck you until you scream and cry, - он притянул лицо девушки за светлые, вьющиеся от воды растрепанные волосы к своему и шепотом продолжил, - I wanna hold you in my arms tonight. Заместо гитары между бедер Виктории теперь находится он. Его голова, если быть точнее. Девушка улыбалась, наблюдая за Дамиано, целующим ее ноги. Она ждала, пока он поднимет футболку и заметит. И он заметил: - Ты пришла ко мне на репетицию без нижнего белья? То есть.. ты буквально.. - Дами, я доверяю тебе, как брату, - перебивает она, - но ты мне не брат - вот проблема. Я готова делать перед тобой и для тебя любые, абсолютно абсурдные для других вещи, признай это. Я люблю тебя, как кого-то кровно родного, и одновременно хочу трахать. Делай с этим, что хочешь, но я чувствую тебя глубоко в себе, пока ты на самом деле далеко. - Виктория говорила это в темпе, будто они ссорятся, наверное, желая как можно четче погрузить партнера в свои эмоции и мысли. Она несомненно радовалась потому, что они дошли до такого разговора и.. еще большей близости. - Я, черт возьми, люблю тебя, моя кровно-родная-Виктория-де-Анжелис. - Дамиано прижимается к ней еще сильнее и разрывает последние сплетенные волокна футболки. Его язык последний раз соединяется с языком Вик, перед тем как касается клитора. Его ладони вплетаются в ее, и девушка издает первый в их.. карьере.. стон. Это было приятно потому, что сейчас все было так близко: их звуки и голоса стали единым целым. Они сами стали единым целым, когда Дамиано поднялся с колен и резко вошел в девушку. Конечно, ей не было больно: слюна Дамиано и предоргазменные выделения Вик смягчили и увлажнили процесс. Дамиано двигался внутри де Анжелис плавно и грубо одновременно. Характерные половому акту по обоюдному желанию звуки ударов и влажности заставляли партнеров прийти к разрядке еще быстрее. Но они не хотят заканчивать. Они хотят чувствовать внутренне тепло родного человека как можно дольше. Дамиано замедляется, тянущая приятная боль внизу живота Вик заставляет ее расцарапать черными ногтями его спину, художественно разделив тату красными полосами на части. Дамиано начинал скулить громче от боли, любви и желания разрядки. Виктория помогала сделать их первый секс наиболее запоминающимся: она сжимала и расслабляла внутреннее кольцо мышц с нарастающей скоростью. - Вик, пожалуйста.. - Я тоже не хочу заканчивать это, - толчок и всхлип, разрывающий речь, - и пусть это наш первый совместный опыт, но, я клянусь, не единственный. Виктория со сдавленным криком разрывает крепкие объятия, чтобы Дамиано успел отстраниться. Он в последний момент выходит из девушки, и его сперма несколькими выстрелами выливается ей на влажные дрожащие бедра. Вик, чуть придя в себя, прижимается к Дамиано сильнее, чем когда-либо. Результаты их окончания размазываются по телам обоих. - For your love, - солист наклоняется, чтобы слизать это с бедер Вик, - I’ll do whatever you want, - и целует своего родного человека. - У меня в голове тоже до сих пор звучит эта песня. И мы с первого раза смогли одновременно выйти в оргазм. Тебе не кажется, что мы кто-то вроде соулмейтов? - Виктория мягко и благодарно улыбается, поглаживая его черные волосы. - Я убежден в этом с 16 лет, la mia stessa*.