Мир без границ

Мобильный загудел на виброзвонке ровно в семь часов две минуты. Время день ото дня если и менялось, то незначительно – Йо был стабилен и надежен даже в таких мелочах, как утреннее приветствие. Вот только сегодня Аямэ не схватил телефон сразу, не прочитал сообщение, даже не открыв предпросмотр. Еще несколько долгих минут он сидел, сложив на столе руки, и смотрел на мобильный так, словно тот был живым и мог как-то отреагировать на тяжелый взгляд. От чашки, стоявшей рядом, давно не поднимался пар, а Аямэ терпеть не мог кофе, когда тот остывал: он должен обжигать язык, чтобы пить его крохотными глотками с торопливым наслаждением, и никак иначе. В другой ситуации он бы сразу выплеснул его в раковину, но сейчас все же взял чашку, сделал глоток, поморщился – незамысловатыми действиями он как будто выигрывал время, оправдывался перед невидимым зрителем: "Я не беру телефон, я не отвечаю, потому что занят, а не потому что…" А потом, со стуком вернув чашку на стол, поспешно схватил мобильный. "Утро, друг! Как спалось? Какие планы на сегодня?" – мысленно проговорил Аямэ, прежде чем разблокировал экран. "Утро, друг! Как спалось? Какие планы?" – почти слово в слово высветилось в сообщении, и Аямэ горько усмехнулся: как же предсказуемо, как привычно. Сколько уже лет каждое его утро начиналось с этого – с "доброго утра", которое присылал Йо из далекой префектуры Сига. Сейчас Аямэ едва ли мог представить себе жизнь без этой мелочи, без Йо, который был так далеко, но одновременно рядом. Привычка, да, но такая родная, такая любимая. Ответить он не успел, увидел, что Йо набирает следующее сообщение, и помедлил. "Как голова после вчерашнего? Хорошо отдохнул? – и несколько смеющихся смайликов, после которых с ласковым упреком: – Я так и не дождался от тебя вчера сообщения". Прижав пальцы свободной руки к виску, Аямэ мучительно выдохнул – голова трещала не на шутку – и вернул телефон на стол. Надо было срочно сделать еще кофе, а заодно принять что-то от похмелья, пускай Аямэ и верил, что в полной мере заслужил свои страдания. ~ Йо и Аямэ познакомились пять лет назад – пять долгих лет. Как раз за месяц перед этим была годовщина, которую они отметили на свой лад: Аямэ послал Йо фото своего бокала пива из бара недалеко от работы, а Йо в ответ прислал фото своей банки – он предпочел отпраздновать по-домашнему, и на фоне были видны длинные ноги Йо в обычных спортивных штанах. Аямэ знал, что тот предпочитал носить такие дома. В тот год – год их знакомства – Аямэ чувствовал себя особенно счастливым. Ему было восемнадцать, он окончил школу с безукоризненными оценками и смог поступить в университет Кэйо на юридический факультет – единственный со всего класса. Ради этого Аямэ пришлось не на шутку потрудиться, а его родителям потратить немало сил и средств на репетиторов. Глупым Аямэ никак нельзя было назвать, однако достижения в учебе не давались ему легко, помогали лишь труд и зубрежка. До последнего он не был уверен, что все получится, а когда получилось, в первую очередь испытал только чувство неверия. Не может быть, неужели это все происходит с ним? А потом на него снизошли понимание и эйфория, жизнь сразу стала прекрасна и легка, а еще у Аямэ появилась уйма свободного времени, которое поначалу он не знал, как потратить. Он не ждал, что учеба в Кэйо будет легкой, но все же убиваться как раньше уже не было нужды, и потому, когда кто-то из приятелей показал приложение для знакомств, он, недолго думая, установил его себе. Целью Аямэ было знакомиться с девчонками – именно во множественном числе. Теперь, когда сложный этап жизни остался позади, он хотел повеселиться и расслабиться. В тот момент он даже подумать не мог, что в итоге познакомится с Йо. Когда его лайкнул парень, на аватарке которого шляпа, похожая на ковбойскую, закрывала почти все лицо, Аямэ даже не присмотрелся особо и хотел было закрыть. Но на миг любопытство пересилило, и миг этот стал решающим – а как оказалось в дальнейшем, еще и судьбоносным. Как часто случается, самые важные и значимые события не сохраняются в памяти, и годами позже, когда пытаешься воссоздать поблекшую картинку, в лучшем случае вспоминаешь какие-то отрывки. Вроде бы была уже ночь, Аямэ ложился спать в своей маленькой квартирке, снять которую помогли ему родители. Быть может, он даже находился уже в постели. Он закрыл было приложение и отложил телефон, когда в последний момент неведомо зачем заглянул в профиль незнакомца и вдруг увидел, что у того указаны те же любимые музыкальные группы, что и у Аямэ. Наверняка именно так парень и наткнулся на него в безграничной сети. Вообще Аямэ считал, что приложение задумывалось для романтических знакомств, но это ведь не мешало некоторым людям успешно находить там и друзей. Потому он лайкнул незнакомого парня в ответ, и тот буквально через несколько секунд прислал ему сообщение. "Классная ава", – написал он без каких-либо приветствий. Через несколько лет они оба пытались вспомнить, какое именно фото стояло тогда у Аямэ на аватарке, и оба не смогли. Зато в памяти Аямэ четко отложилось, что очень быстро их общение перешло в лайн. Болтать с Йо обо всем на свете было легко и приятно, как будто они не просто были давно знакомы, а чуть ли не выросли вместе. Разговор начался с музыки, потом перескочил на фильмы и игры, незаметно Аямэ рассказал о себе, Йо тоже охотно делился подробностями своей жизни, и опомнился Аямэ, только когда небо за окном начало светлеть. Едва познакомившись, они умудрились переписываться несколько часов, как старые друзья. "И правда долго, – согласился с Аямэ Йо, когда тот написал об этом, и вдруг предложил: – Давай встретимся". "Давай, – легко и радостно согласился Аямэ. – Я живу в Минато. А ты? Где тебе удобно?" На сей раз новый знакомый ответил не сразу, последовала пауза в несколько секунд, после чего тот прислал ответ: "Кажется, у нас проблема", – и смеющийся смайлик. Префектуру Сига сестра Аямэ еще в незапамятные времена называла "жопой географии". Если смотреть на карту, та вроде бы находилась недалеко от Осаки и Нагои, однако от Токио добираться до нее было далеко и не так чтобы дешево, да к тому же там ничего не было, кроме огромного озера. И как выяснилось, в префектуре Сига, в Кусацу, который отчего-то считался городом, пусть по размеру больше напоминал деревню, жил Йо. "А чем ты занимаешься?" – спросил Аямэ, слегка недоумевая, что держит молодого и интересного человека в такой дыре. Йо был на четыре года его старше и по идее уже должен был представлять хотя бы примерно, к чему стремиться. "А ничем, – весело ответил ему Йо. – Кое-что пинаю". Посмеявшись, Аямэ послал Йо улыбающиеся смайлики, но в скором времени выяснил, что тот не шутил. В Кусацу Йо родился и вырос, в школе учился без особой охоты, после продолжать образование не стал, сразу устроился работать сперва разносчиком, потом официантом, потом грузчиком или еще кем-то вроде. Нигде он не задерживался надолго и какой-то определенной цели не имел. Зато Йо играл на бас-гитаре в местной рок-группе, и, узнав об этом, восемнадцатилетний Аямэ моментально проникся к молодому музыканту уважением. "Вот приедем с гастролями в Токио, тогда и встретимся, – написал Йо. – Придешь на наш концерт?" "Уже иду за билетом", – ответил воодушевленный Аямэ, еще не знавший, что группа Йо и на репетиции собиралась раз от раза, когда делать нечего было, и что концертов у них и в родном городе почти не случалось – какой уж тут Токио. Понадобилось не так много времени, чтобы Аямэ понял: Йо являлся ярким примером того, кого его родители называли "горем в семье". Не потому что Йо совершал что-то ужасное – он не нарушал закон, не призывал к насилию, не мучил животных перед камерой. Он просто был неудачником. Без целей и четких желаний, без определенного вида деятельности, его даже не оправдывало хобби – музыка – потому как и ею Йо занимался постольку-поскольку. "Я выбрал бас, потому что учиться долго не надо", – ничего не смущаясь, признался он. Однако к тому моменту, когда Аямэ пришел ко всем этим выводам, они уже стали не важны: ни с кем еще он не был так духовно близок, никому другому он не мог открыться так, как открывался Йо, никто не шутил так смешно, как Йо, никто не казался ему настолько дорогим и близким. Чем Йо занимался, на какие средства жил, какие перспективы видел, Аямэ было наплевать. Как и Йо был совершенно безразличен статус Аямэ, который пока только учился, но в будущем должен был стать частью элиты страны. "Ого, да ты серьезный человек", – только и сказал он, когда Аямэ поделился, где он учится и чем планирует заниматься. А потом переключился на обсуждение какого-то очередного фильма. Аямэ ничуть не обидело такое пренебрежение к его достижениям – уже тогда он понял, что Йо ни в грош не ставит социальные статусы. В дружбе по интернету ничего особенного не было, она мало отличалась от дружбы обыкновенной, в особенности во времена, когда двое людей могут быть на связи круглые сутки, имея при себе всего лишь мобильный телефон. Они часто созванивались с Йо, однажды шутки ради выпили пива по видеочату. Тогда Аямэ впервые увидел Йо в движении, услышал его голос. Йо был красивым, высоким и широкоплечим, чуть ли не на голову выше самого Аямэ. У него были волосы до плеч и большие глаза. Ничуть не смущаясь, он даже не посчитал нужным одеться, и когда включил камеру, на нем были только затертые домашние джинсы. Сперва Аямэ было как-то неловко пялиться на его голый торс, а потом он расслабился: ощущение было таким, словно он зашел в гости к приятелю без предупреждения, а тот открыл дверь в чем был. Разве не так ведут себя друзья? И то, что его эмоции вышли из-под контроля, Аямэ осознал для себя совершенно внезапно где-то через полгода после знакомства, когда Йо ни с того ни с сего вдруг обмолвился, что идет на свидание. "У тебя есть девушка?" – растерянно написал Аямэ и чуть не послал вдогонку: "Ты никогда не говорил". По непонятным ему самому причинам стало неприятно: он словно увидел, как милая девушка, за которой он долго ухаживал, пьяная смеется и висит на шее у какого-то бугая в баре. Аямэ сам не понимал, откуда в его голове взялась настолько идиотская ассоциация. "Девушек оставь себе, – тут же ответил Йо; даже когда он не прикреплял к сообщениям смайлики, Аямэ все равно их как будто видел: Йо казался ему бесконечно веселым всегда и в любых обстоятельствах. – А я иду на свидание с отличным парнем". "Вот как", – руки набрали и отправили сообщение быстрее, чем сработал мозг Аямэ. Он смотрел на это "вот как" в переписке, видел, что Йо тут же прочитал сообщение, и чувствовал, как медленно закипает. Вот как. Ничего умнее он, конечно, не придумал. Но короткая фраза как нельзя лучше описывала состояние Аямэ в этот момент. Парень, значит. На свидание. Вот оно как. "Не обижайся. Ты ведь знаешь, что я люблю только тебя", – если Аямэ и написал глупость, то ответ Йо был и того хуже. Удали Йо написанное, Аямэ охотно поверил бы, что ему привиделось. Он ничего не ответил, но за вечер открывал переписку раз сто, не меньше, и перечитывал последнее сообщение Йо. И думал о том, что тот сейчас с каким-то парнем хорошо проводит время. Невольно он снова и снова задавался вопросом, чем те могут заниматься в тот или иной момент. Следующим утром Аямэ проснулся от звука входящего сообщения – на ночь он не перевел телефон в беззвучный режим, хотя делал это всегда, и отказывался анализировать даже для самого себя, что изменилось теперь. "Прости. Я вчера писал не совсем трезвый", – покаялся Йо. Не зная, что можно тут ответить, Аямэ негнущимися пальцами набрал: "Нормально, – и следом спросил: – Как свидание?" "Полный отстой, – незамедлительно написал Йо. – Не везет мне в любви". Никогда и никому Аямэ не признался бы, что в этот миг в его душе взрывались разноцветные фейерверки и распускались розы – провалившееся свидание Йо стало, пожалуй, лучшей новостью за последнюю неделю. "Я бы купил тебе пива в утешение, – написал он, не продолжая; они уже сами устали от шуток о своей географической удаленности, потому можно было не уточнять: – ...но я далеко, потому купи себе сам". "Пиво уже пью", – в том, что это правда, Аямэ не сомневался: на работу Йо ходил далеко не каждый день и мог позволить себе иной раз расслабиться с самого утра. И когда Аямэ хотел написать что-то остроумное в тему, Йо добавил: "Жаль, что ты по девушкам, – сообщение, отнюдь не показавшееся Аямэ невинным, сопровождалось горько плачущим смайликом. – Это просто закон подлости какой-то". Что ответить сразу, Аямэ не нашелся, хотя и пялился в окошко чата, не закрывая его и перебирая в уме всевозможные остроумные отповеди. Он не сразу заметил, что лицо его горит, и порадовался, что Йо его в этот момент не видит. "По девушкам ведь?" – уже без смайликов уточнил Йо, наверное, удивившись его замешательству. Закрыв глаза, Аямэ со вздохом прижал телефон ко лбу. Тот горел так же, как и его щеки. По характеру Йо был очень мягким человеком. Спокойным и добродушным. Чем ближе Аямэ узнавал его, тем больше в этом убеждался. Сестра, которая, в отличие от Аямэ, была той еще оторвой и в период переходного возраста принесла родителям немало беспокойства и забот, называла таких парней "медвежатами". Когда родители в очередной раз ругали ее за нового непутевого кавалера, та возмущалась: – Я что, по-вашему, буду встречаться с каким-то медвежонком плюшевым?! Сестра была старше Аямэ на пять лет. Тогда, в детстве, он смеялся, воображая рядом с Томоко большую плюшевую игрушку, вроде тех, что выставляют в витринах детских магазинов для привлечения клиентов. Теперь же он приходил к выводу, что Йо, несмотря на то, что был раздолбаем и играл в рок-группе, являлся что ни на есть самым настоящим "медвежонком". У него был тихий нрав, он не повышал голоса, когда они говорили по видеосвязи, его улыбка была всегда немного смущенной, с ним было почти невозможно поссориться, но, если такое порой и случалось, Йо всегда шел мириться первым. "Эй, Аямэ", – писал он, если тот, обиженный на что-то, молчал. И когда он не отвечал, продолжал: "А-я-м-э, ответь, я тут". "Я вижу, что ты читаешь". "Слышал такое, что нельзя ложиться спать, не помирившись?" И в конце концов Аямэ сдавался – на Йо не получалось злиться всерьез. Электронная дружба, выросшая из случайного знакомства, превратилась в серьезное чувство, и Аямэ не мог сказать, когда именно это произошло, опомнился только, когда обратного пути не было, но не испугался и не пожалел ни о чем. Любить Йо было замечательно. Больше всего они оба хотели встретиться по-настоящему, и расстояние между ними не казалось таким уж большим. Но у Аямэ были занятия – как и следовало ожидать, учеба на юрфаке требовала уйму сил, к тому же финансово Аямэ целиком и полностью зависел от родителей, так как на подработку у него времени не хватало, а отец с матерью считали неправильным баловать своего уже взрослого сына и требовали строгого отчета о выданных ему деньгах. С другой стороны, Йо по жизни был оборванцем, как он сам себя называл, и тоже не имел лишних средств на поездку в Токио. "Какие путешествия, Аямэ? – с грустью писал он. – Мне за комнату в этом месяце заплатить нечем". Поэтому первая их встреча произошла больше чем через год после знакомства, когда у Аямэ начались каникулы, а Йо удалось накопить немного денег. Для своего первого настоящего свидания они выбрали префектуру Сидзуока – место, равноудаленное и от дома Йо, и от Токио, а именно – курорт Симада. Обратить внимание именно на Симаду Аямэ надоумила его сестра, которая как раз недавно отправилась туда со своим очередным ухажером. – Пляж красивый, отелей много – бюджетные тоже имеются, ну и сходить есть куда, вроде океанариума, – поделилась она, и Аямэ решил, что такое место им с Йо отлично подойдет. К этой встрече они готовились несколько месяцев. До этого Аямэ считал, что переживать сильнее, чем он переживал перед экзаменами в Кэйо, просто невозможно. Какие бы испытания ни выпали на его долю в будущем, такого мандража не случится больше никогда. Вот только жизнь посмеялась над ним: перед встречей с Йо он поймал себя на том, что начал грызть ногти, хотя прежде никогда не имел такой привычки. Что значит какое-то там поступление, если он и так был умным и кругом способным, по сравнению со свиданием всей жизни? Йо стал первой его любовью – не просто минутным увлечением, а настоящим серьезным чувством. От этой встречи зависела вся жизнь. Пускай они тысячу раз общались с Йо по видео, пускай круглые сутки были на связи, и ничего из ряда вон не должно было случиться и при личной встрече, всю предшествующую ей неделю Аямэ толком не ел, не спал, превратившись в сгусток нервов. Он ждал Йо на вокзале – его поезд прибыл на два часа раньше, и Аямэ не поехал в отель, они решили, что сделают это уже вместе. Долго высматривал Йо на перроне, но вокруг спешили, смеялись и катили свои чемоданы какие-то другие люди, вопиюще беззаботные и счастливые отдыхающие на фоне бледного Аямэ с искусанными губами. Йо он так и не заметил в толпе, а потом почувствовал, как на его плечо опустилась рука. – Подумать не мог, что ты такой маленький, – услышал он голос, который, не искаженный динамиком, звучал совершенно незнакомо. – Эй, ты точно совершеннолетний? Йо рассмеялся, а Аямэ, резко обернувшись, вдруг почувствовал неимоверное облегчение. Позже он понял, что присутствие Йо всегда действовало на него именно так – успокаивающе. Все жизненные невзгоды, печали и скорби отступали на задний план и блекли, если Йо был рядом. В тот раз они так и не смогли насладиться расхваленным Томоко океанариумом, куда ходили влюбленные парочки, толком не погуляли по живописному пляжу и даже не оценили местные идзакаи: стоило им переступить порог номера, как Аямэ, уронив свою нетяжелую сумку на пол, повис на шее у Йо, отчаянно впившись в его губы. Им двигала не столько страсть, сколько страх – совершенно неопытный, он не стеснялся этого, но боялся спасовать из-за смущения, неизбежной неловкости. Однако в ту же секунду, когда Йо обнял его в ответ, все сомнения отступили. Потом Аямэ было даже смешно вспоминать, как он переживал из-за первой встречи. Их общение, завязавшееся легко и непринужденно, так же плавно перешло на новый уровень. Они занимались сексом четыре дня напролет – все небольшие каникулы, которые устроили себе, а на вокзале, когда прощались, Йо, ничуть не стесняясь многочисленных прохожих, прижал Аямэ к себе и поцеловал в губы. Так просто, так правильно было то, что происходило между ними, что Аямэ совсем не смутился. Он был на своем месте рядом с этим человеком, все прочее если и не переставало существовать, то теряло значение. – Подумать только: когда я впервые начал писать тебе в лайн, думал, что, возможно, найду нового друга, – поделился он, когда Йо, закинув рюкзак на плечо, стоял у своего вагона. – А я сразу рассчитывал на секс, – рассмеялся тот. – Ты мне с первого сообщения понравился. После этого Йо часто в шутку начал обращаться к Аямэ не по имени, а "друг", и это прозвище пристало к нему на долгие годы. Впрочем, Йо был недалек от истины – в первую очередь они были друзьями. Аямэ верил, что без дружбы любви просто не может существовать. После той первой настоящей встречи Аямэ преисполнился счастливого ожидания, что вот теперь все изменится. Некоторое время для окончательного воссоединения им еще требовалось, но, так или иначе, убедившись в своих чувствах, они точно найдут способ быть рядом не только в сети, но и в реальности. "Мне нужно доучиться, – объяснял Аямэ. – Не могу же я бросить сам Кэйо". "Не можешь, конечно, – соглашался Йо. – Куда разумнее мне попытаться найти работу в Токио. Но только не в ближайшую пару месяцев – я тут классную подработку нашел". Что такое пара месяцев, когда они уже были вместе больше года? Бросать хорошую подработку было действительно глупо, тем более что на первое время Йо понадобятся деньги, и в этом вопросе Аямэ едва ли мог ему помочь, оставаясь по-прежнему зависимым от родителей, которые в вопросах финансов были достаточно строги: сын получит от них лишь необходимый минимум, на развлечения взрослый человек может заработать сам. К родителям, в отличие от сестры-бунтарки, Аямэ всегда относился с почтением и в мыслях не имел им перечить или требовать что-то, искренне считая, что те и так дали ему немало. Семья вообще играла немаловажную роль в его жизни, Аямэ часто ездил ко всем престарелым родственникам по очереди, а через выходные приезжал в родительский дом на обед – традиция эта появилась относительно недавно, когда Томоко поступила в небольшой частный университет и стала жить отдельно. Семейный обед был задуман как приятная встреча близких людей, чтобы пообщаться и поделиться новостями. Через несколько лет в университет – правда, куда более престижный, – поступил уже Аямэ, и теперь вместе с сестрой дважды в месяц они навещали отца и мать. В один из таких дней Аямэ ждал сюрприз: кроме их четверых на обеде присутствовала еще и миловидная, очень скромная девушка. – Это Хината, – тут же представила гостью мать и подозрительно лукаво посмотрела на Аямэ. – Хината – наша соседка, как раз в следующем году тоже будет поступать в университет в Токио. Аямэ понял не сразу, а когда понял, отказался поверить, что его родители задумали. Сперва он решил было, что Хината не вовремя заглянула, и матери было неловко не предложить ей пообедать с ними. Но когда его усадили вместо привычного места рядом с девушкой, а мать преувеличенно старательно принялась рассказывать, как много общего у Аямэ с этой скромницей, у него от изумления глаза полезли из орбит. Сидевшая напротив Томоко давилась от смеха. – Это что за хрень была такая? – чуть ли не взорвался Аямэ, когда соседка наконец попрощалась и ушла. Его сестра захохотала в голос, а отец изобразил строгое выражение лица и не слишком твердо потребовал: – Не ругайся. – Буду ругаться! Вы что, сватаете мне эту мышь? – Добро пожаловать в клуб, – отсалютовала ему бокалом с вином Томоко. Когда-то родители действительно предпринимали попытки познакомить ее с "хорошим мальчиком", как они говорили, а не с очередным ди-джеем или парикмахером, каких предпочитала Томоко, но в итоге поняли, что ради спокойствия и мира в семье лучше оставить дочь в покое. – Хината – вовсе не мышь, – мать ничуть не возмутил протест Аямэ, она как будто чего-то подобного и ожидала. – Очень приличная девушка. Уверена, тебе такая подойдет. – Да вы издеваетесь, – несмотря на то, что через подобное прошла сестра, Аямэ подумать не мог, что родители доберутся и до него. – Мне рано жениться! – Никто не требует, чтобы ты женился, – подал голос отец. – А вот хорошая пара у человека должна быть. – У тебя ведь нет пары, – добавила мать. В чем нельзя было упрекнуть родителей Аямэ, так это в отсутствии гармонии в отношениях – они всю жизни были заодно в любом вопросе. Он чуть было не выдал в ответ, что пара у него давным-давно есть, но вовремя спохватился. Скажи он подобное, пришлось бы долго и изощренно врать, а потом придумывать миллион и одну причину, почему он не познакомит самых близких со своей избранницей. – У тебя сейчас пар из ушей пойдет, – со смешком сообщила Томоко и щелкнула зажигалкой, когда они вдвоем вышли покурить. – Отстань, а? – с тоской отозвался Аямэ. – Только этого мне не хватало. – М-да, так недолго потерять лавры маминого любимчика, если слушаться не будешь да на Харуко не женишься, – продолжала потешаться Томоко. – На Хинате, – Аямэ в шутку толкнул ее локтем в бок. – Вот что мне делать? Я же не хочу стать, как ты, горем в семье. С Томоко они часто болтали в подобном ключе, сестра даже не думала обижаться – вместо этого она вдруг воодушевилась. – Гляди, что у меня есть, – она протянула к Аямэ руку и задрала рукав на запястье. – Не переживай, даже если ты не женишься на всех Хинатах и Харуках, родители все равно будут считать, что ты лучше меня. На предплечье Томоко пораженный Аямэ увидел небольшую свежую татуировку – какая-то абстрактная картинка из черных и алых линий, надежно скрываемая блузкой, но которую сразу станет видно, надень Томоко что-то с коротким рукавом. – Да ты совсем свихнулась, – пробормотал Аямэ. – Зачем ты это сделала? – Захотела и сделала, – пожала плечами та и затянулась. – Слышал о таком? Некоторые люди делают, что хотят. – Ты теперь на нормальную работу не устроишься с такой красотой, – от собственных слов Аямэ поморщился: ему отчетливо послышались в собственном голосе интонации отца. – В Японии не устроюсь, а в Европе или Штатах – вполне. – Но ты в Японии, а не в Европе. – Это ненадолго, – Томоко весело ему подмигнула, и Аямэ подумал, что родителей в скором времени ожидает новое потрясение: если Томоко надумала что-то, например, уехать из страны, почти наверняка она это сделает. Месяц сменял месяц, а следом год сменил следующий. Аямэ много и старательно учился, брал факультативные предметы и считался одним из лучших студентов курса. Однокурсники наверняка считали его зубрилой, сам же Аямэ думал о том, что, когда личной жизни, по сути, нет, только и можно, что учиться и учиться. Любимый человек у него, разумеется, был – чем больше и дольше они общались с Йо, тем ближе становились. Но проводя одинокие вечера в своей квартире, лишь частично скрашенные созвонами с Йо, Аямэ просто не мог безостановочно смотреть фильмы да пить пиво. Вот он и учился. "Я честно ищу работу, каждый день просматриваю вакансии, но что-то ничего не находится", – неизменно отчитывался Йо. "В целом Токио совсем ничего?" – удивлялся Аямэ, и Йо пускался в пространные объяснения, что в одном месте условия не очень, в другом вообще что-то стремное, в третье он сунулся, но там его не взяли, и так до бесконечности. "Ты дождешься, что я закончу учебу и сам к тебе приеду", – говорил Аямэ. Йо только смеялся: "Ни один нормальный человек не захочет жить в нашей дыре после Токио. Ненормальный не захочет тоже", – и вот в этом Аямэ сам ничуть не сомневался. Он с трудом мог вообразить, как после одного из самых престижных университетов в стране, где учились многие известные политики и общественные деятели, он переедет в Сигу. "Подождем немного, друг, – успокаивал все его сомнения Йо. – Как-нибудь оно устроится". И в жизни Аямэ все действительно понемногу устраивалось – все, кроме личной жизни. Родители продолжали весьма навязчиво знакомить его с какими-то девушками – Аямэ не обладал твердым характером, чтобы, как Томоко, раз и навсегда прекратить эти издевательства. Сама Томоко, как и обещала, укатила в Норвегию, устроилась в салон красоты и выкладывала в сеть фотографии довольной себя, к негодованию матери и отца, которые отказывались верить, что их дочь, умная и образованная, теперь красит людям ногти где-то на краю света. На фоне Томоко сын их радовал: на четвертом курсе Аямэ посещал много тренингов, ходил на собеседования, как и его одногруппники, и неожиданно получил оффер в крупную солидную компанию, которая набирала всего троих молодых специалистов в свой юридический отдел. Предложение этой работы было не просто лестным – оно стало признанием всех его заслуг. Когда в следующий раз Аямэ приехал к родителям, оказалось, что они собрали всю родню для празднования этого знаменательного события: отец и мать гордились сыном и хотели поделиться своим счастьем со всем миром. Принимая поздравления от своих тетей, бабушек и двоюродных братьев, Аямэ не смог признаться, что планирует отказаться от предложения. Если он устроится на эту работу, о префектуре Сига речи уже не будет. "Глупо отказываться от такой работы, – сказал ему Йо, когда Аямэ поделился происходящим в его жизни. – Вряд ли ты найдешь что-то такого же уровня в Кусацу. Посмотри на меня – я был бы рад иметь постоянную работу, а тебе она сама в руки идет". Почувствовав укол злости на Йо, который так равнодушно приземлил все его старания, Аямэ решил все же не отвлекаться. "Если я соглашусь, эта работа на много лет. Я не смогу уйти через полгода, чтобы не испортить себе на всю жизнь резюме". "Ну и хорошо", – простодушно ответил Йо. "Но как тогда нам быть вместе?" – почти в отчаянии набрал Аямэ, на что тот снова в привычном для себя спокойствии ответил: "Не переживай, друг, жизнь длинная, придумаем что-нибудь. Как насчет попробовать встретиться через два месяца?" Его как будто и не сильно напрягало, что они были вместе, но жили так далеко друг от друга, тогда как Аямэ чувствовал извечную нехватку близкого человека рядом, испытывал нехватку прикосновений и объятий, присутствия его в одном доме, в одной постели. Йо относился к ситуации философски: "Ничего не поделаешь, со временем разберемся". Они виделись раз в год, если повезет – пару раз. Выбирались на какие-нибудь долгие выходные и за это время почти не разговаривали и не гуляли, а только и делали, что занимались сексом, объедались прямо в постели фастфудом, пытались посмотреть какой-нибудь фильм, но, как правило, не досматривали и снова трахались. – На целый год вперед, – смеялся Йо. А Аямэ смешно не было. Он думал о том, что их убогие попытки устраивать сессии по видеосвязи ему осточертели, как и осточертело ежедневно дрочить. Что пускай они с Йо постоянно говорили, день напролет были на связи, это все равно было не то. Не то, чего он желал. Но укорять Йо Аямэ не решался. "А что ты сам сделал для того, чтобы преодолеть расстояние между нами?" – спрашивал сам себя Аямэ и знал ответ. Ничего он не сделал. Как будто желая его добить, в Японию неожиданно вернулась Томоко. Ничего особенного в ее возвращении самом по себе не было: сестра пропустила подачу документов на продление вида на жительство и была вынуждена временно выехать из Норвегии. – Говно какое, сиди тут теперь полгода, – ворчала она. Родители укоризненно качали головами: они были рады видеть дочь, но всем своим видом показывали, что вылететь из чужой страны по такой идиотской причине могла только она. Про себя Аямэ был с ними солидарен: как вообще можно прозевать подачу документов? Но событие, поразившее Аямэ, произошло через пару месяцев, когда из Норвегии в Японию прилетел парень Томоко – здоровенный бородатый норвежец Ларс, и имя которого, и внешний вид вызывали ассоциацию с викингами – по крайней мере, у Аямэ. Ларс влюбился в Томоко по уши, не пережил разлуки, и стоило той отправиться на родину, как он быстренько нашел себе работу в Токио, разобрался со всеми формальностями и прилетел к девушке. – То есть просто взял и прилетел? – отказывался верить в услышанное Аямэ. Томоко привела своего парня познакомиться. Ларс сидел рядом с ней, возвышаясь над девушкой, как Фудзияма над всем Хонсю, вежливо улыбался и пил по полбокала пива в один глоток. Не зная языка, живя в другой стране, Ларс ничуть не растерялся и не смутился – захотел быть рядом со своей любимой, взял и сделал. – А что тут такого? – пожала плечами Томоко. – Мир сейчас без границ. Езжай куда хочешь, работай где хочешь, будь с кем хочешь. Уже предвидя, как не обрадуются их родители, когда увидят, как их дочь живет с кем хочет, а именно – с двухметровым Ларсом, которому воображение пририсовывает секиру в руки, Аямэ рассудил, что Томоко плевать хотела, как те отнесутся к ее выбору. История сестры оставила у Аямэ неприятный осадок, и он даже не сразу понял почему, решив, что на подсознательном уровне ему не понравился ее парень. И лишь с запозданием осознал, что здоровенный норвежец тут был ни при чем. "Вот это да, круто", – рассмеялся Йо, когда выслушал рассказ о любовных приключениях Томоко. "Прикинь, просто взял и приехал", – сказал Аямэ. "Да, бывает", – кивнул Йо и отхлебнул пива из банки. "Он живет на другом конце света. На японском знает два слова, и те матерные". "Судя по твоим рассказам о сестре, ничего удивительного", – опять усмехнулся Йо. У Аямэ не получалось веселиться. Он думал о том, что они с Йо живут в одной стране. Чтобы быть рядом, им даже никаких документов оформлять не нужно. Корпоратив по случаю закрытия одного важного проекта стал первым значимым для Аямэ праздником на новом месте работы. Он имел весьма косвенное отношение к достижениям отдела продаж, который и стал главным виновником события, и потому на празднике чувствовал себя несколько неловко. Несомненным плюсом было то, что отмечать собралось не меньше тысячи человек со всей корпорации, и затеряться в толпе оказалось не так уж сложно. – Я бы лучше с тобой посмотрел что-нибудь, – честно признался Аямэ, пока собирался, а Йо с добродушной насмешкой взирал на него с экрана мобильного. Телефон Аямэ пристроил на полочке в ванной, пока сам брился, причесывался, с десятой попытки завязывал галстук. Они нередко устраивали с Йо совместные вечера, словно обыкновенная пара, включали одновременно какой-нибудь фильм или рубились по сети, и в такие моменты Аямэ казалось, что Йо действительно с ним рядом. – Давай завтра, – Йо зевнул. – У меня ночная смена была, устал – сейчас сдохну. – Дед старый, – усмехнулся в ответ Аямэ и удовлетворенно выдохнул, когда проклятый узел галстука получился именно таким, каким ему быть полагалось. – От деда слышу. Напиши, как придешь домой. – Не уснешь без "спокойной ночи" от меня? – Аямэ криво усмехнулся, всем своим видом показывая, что не верит: о любви Йо к подушке и одеялу он узнал чуть ли не в первую их переписку. Тот мог уснуть где угодно и в каких угодно обстоятельствах. – Усну. Но всю ночь буду видеть кошмары. Однако написать в этот вечер Аямэ так и не смог. Борясь с неловкостью и смущением, старательно кланяясь старшим по должности – а такими тут были почти все, – Аямэ за первый час выдул несколько бокалов шампанского и почувствовал, что его уже неслабо ведет. – По-моему, тебе хватит, – услышал он насмешливый голос за спиной и обернулся. Перед ним стояла девушка – милая, но не идеально красивая. У нее был немного крупноватый для маленького личика нос и глаза, посаженные чуть ближе, чем того требовали каноны привлекательности. Однако в то же время улыбалась она весело и открыто, а ее наряд – немного вульгарный, как подумалось Аямэ, со слишком открытыми плечами и большим вырезом на груди, – привлекал излишнее внимание. – Я – Рио, – ответила девушка на его недоуменный взгляд. – Три месяца тут работаю. А ты, кажется, Аямэ? – Кажется, да, – улыбнулся он. Разговор с Рио завязался быстро, непринужденно: девушка тоже скучала на торжестве, но, в отличие от Аямэ, особой неловкости не испытывала. Она шутила, громко смеялась и вскоре предложила: – Думаю, мы уже достаточно засветились. Может, поедем в место поинтереснее? Правильный и примерный Аямэ должен был отказать, он делал так всегда и собирался сделать сейчас, даже рот открыл, готовый возразить. Но вдруг подумал: "А почему нет?" Корпоратив был не работой, это дело добровольное. И как правильно заметила его новая знакомая, они уже "засветились" перед всеми главными и раскланялись со всем начальством. Их исчезновения никто не заметит. – Куда поедем? – спросил Аямэ. – Чур я выбираю! – тут же подскочила на месте воодушевленная Рио и схватила его за рукав. – Пойдем. О Йо в этот миг Аямэ не думал. Не вспомнил он о нем до самого утра. ~ Предатель. Вот единственное слово, которое крутилось в голове у Аямэ, когда он с усилием разлепил веки, пытаясь понять, где он и что он, и обнаружил себя не в собственной постели, а в какой-то чужой, незнакомой. Рядом, прижавшись к нему боком, спала длинноволосая девушка – Рио. Аямэ не сразу вспомнил ее имя. Сон из него выбило, как бейсбольной битой, о головной боли и тошноте он думать забыл. Подскочив с постели, он стоял и во все глаза смотрел на девушку перед ним, пытаясь осознать, что произошло вчера. Память сохранила не все события, но услужливо подкидывала ключевые. После корпоратива они с Рио поехали в бар, потом в клуб, потом еще в какое-то другое заведение. Аямэ угощал новую подругу шотами, та его в шутку поцеловала, когда делала селфи. Как они оказались в постели, Аямэ не запомнил, зато видел как наяву голую Рио, которая скакала на его бедрах, а Аямэ думал о том, что это самый крутой трах в его жизни. По большому счету, ему и сравнивать было особо не с чем, но понравилось очень. Не желая объясняться, Аямэ наскоро, даже душ не приняв, собрался и хотел было уйти, не попрощавшись, но это было бы серьезным свинством. В итоге он отыскал на кухне блокнот для заметок, вырвал листок и написал короткое объяснение: все было супер, за все спасибо, но ему надо было торопиться, а Рио так сладко спала, что будить не хотелось. Помедлив немного, Аямэ приписал еще и номер своего телефона. Он не собирался продолжать эту связь и надеялся, что Рио не позвонит. А если позвонит, он придумает, как вежливо от нее отделаться. Просто уйти, не оставив способа с ним связаться, Аямэ показалось слишком некрасивым. Уже дома он принял душ, смывая с себя чужой запах и прикосновения с такой яростью, как будто те были осязаемой, видимой глазу грязью. А потом сделал себе кофе, уселся на кухне, но, едва пригубив его, почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. Что он наделал? Что натворил? За те пять лет, что они были с Йо вместе, Аямэ никогда не изменял ему, даже в мыслях. Пускай физически близки они бывали редко, духовная близость между ними компенсировала нехватку контакта тактильного. Все было неважно, пока Йо любил его, пока Аямэ любил в ответ. А любящие люди не изменяют. Когда первые волны тошноты отступили, а в голове немного прояснилось, Аямэ приказал себе прекратить самобичевание и подумать, что делать дальше. Рассказывать Йо он ничего не станет – к чему эти бесполезные признания? Они только причинят боль. Йо начнет думать, что Аямэ мог и прежде изменять ему, или же будет в дальнейшем подозревать его в чем-то подобном, а ведь Аямэ в жизни больше не повторит ошибку. Как же на руку было то, что они далеко друг от друга. Впервые Аямэ порадовался тому, что их разделяют сотни километров. Йо не спросит, где его носило всю ночь, потому что просто не узнает, что тот спал не в своей постели. Он не почувствует чужой запах, не увидит помаду на воротнике рубашки и не заметит длинный девичий волос, приставший к его одежде. Аямэ будет вести себя как обычно – все останется как было. И вдруг впервые с кристальной ясностью Аямэ подумал о том, что, если бы он однажды женился, Йо ведь тоже не узнал бы. Вовсе не обязательно ссориться с родителями и идти им наперекор: Аямэ может порадовать их в любой момент, согласившись завязать отношения с очередной девушкой, которую те ему подыскали, но даже если он поведет якобы избранницу под венец, Йо не узнает. Можно так устроить, чтобы созваниваться, когда супруга уходит на фитнес или гуляет с подругами, а для редких личных встреч пару раз в год Аямэ ничего не будет стоить соврать, что он едет в командировку. Если он сам не признается во всем Йо, тот не узнает. Нервный смешок, который сорвался с губ Аямэ, в глухой тишине кухни прозвучал странно, нездорово. "А может, Йо сам женат?" – вдруг подумал он. Йо никогда не приглашал его в Кусацу. В его родном городе ничего нет, говорил Йо, но все же Аямэ было бы интересно посмотреть на место, где родился и вырос его любимый человек. Только Йо все отшучивался. А еще каждый вечер он очень рано уходил спать – вполне могло статься, что в постели его кто-то ждал. Нет, этого просто не могло быть. Поднявшись, Аямэ нервно зашагал по кухне из стороны в сторону, заламывая пальцы. Он не верил в то, что только что сам придумал, был уверен на сто один процент, что Йо никогда не врал ему, как не врал и Аямэ – вплоть до этого дня. Он просто вообразил на минуту, что предательство может иметь место не только с его стороны, но и со стороны Йо. И благодаря географии, благодаря километрам, что разделяют их, никто ничего не узнает. Они не сделают друг другу больно, они смогут всегда быть близки, что бы ни случилось с каждым из них по отдельности. Со стоном Аямэ опустился снова за стол и уставился на свой мобильный, который лежал перед ним. Он ждал утреннего сообщения, но пока еще было рано. Проклятый Ларс со своей дурацкой бородой и пивом в руках встал перед мысленным взором Аямэ. Интеллекта в глазах избранника сестры он не заметил, но и такому простому парню удалось придумать что-то, чтобы не расставаться со своей девушкой даже на какие-то полгода. В то время как Аямэ и Йо в мире, где давно нет границ, не смогли найти путь друг к другу за целых пять лет. Для их любви стали препятствием какие-то километры, обыкновенная мера длины – если посмотреть на карту, сущая мелочь. Так, может, этого препятствия на деле никогда не было? И была ли тогда любовь? С больной от похмелья головой о таком думать не стоило – но не думать тоже не получалось. Когда мобильный наконец завибрировал, а Аямэ после небольшой задержки все же взял его в руки, он прочитал сообщение и быстро набрал привычный ответ: "Доброе утро, хорошего дня, Йо". Что-нибудь придумается. Как-нибудь оно будет. Сейчас Аямэ не мог сказать, давно ли он стал рассуждать так же, как Йо.