Предрасположены

      А он-то, дурак, поверил! Поверил, что его могут не бояться, что он тоже может быть нужен, что он тоже может быть… Любим. Глупый лис... А она скрывала! Скрывала и молчала, не показывала, как будто он слепой! Ну как можно не заметить баллончик… Да, мисс Хоппс, здесь вы промахнулись. Это ничего. Ничего! Раньше ведь жили! И сейчас будем жить… Даже думать об этом не будет. Вздор! К чему вспоминать предателей? «Предрасположены» слово-то какое! Это ведь додуматься надо было!       Запах сырости резко ударил в нос. Земля под мостом мёрзлая по ночам, а… Идти ему некуда. Но и это ведь ничего, правда? Не в первый раз… Только от чего-то тянет так сильно куда-то вниз, к земле, как будто к шее камень привязали. Он даже схватился за неё, чтобы проверить, действительно ли там нет верёвки. Несмотря на позднюю ночь, холод и жуткую усталость, из головы никак не шёл голос Джуди. Так и уснул, незаметно для себя, погружённый в мысли. Был сон. Они стояли с ней на этом же самом мосту, она рассказывала что-то, он неотрывно глядел на неё… А потом она вдруг выпрямилась и сказала, что ей пора. Отходила спиной и во взгляде её он видел тот дикий страх, а она всё извинялась, просила простить. Он пытался остановить её, пошёл навстречу, а она вдруг побежала прочь, и мимолётно он заметил в её больших глазах стоячие, еле сдерживаемые слёзы. Проснулся от собственного крика. Птицы, сидевшие до этого на мосту, подлетели, испуганные резким звуком, и исчезли где-то вдалеке. Прошло около недели, он, кажется, даже забыл. Старался уверить себя в том, что забыл, что никто ему, кроме себя самого, не нужен. Но каждую ночь ему снился один и тот же сон и каждое утро он просыпался от собственного крика и со слезами на глазах звал её. Глядел долго осоловело по сторонам, пытался найти в этом странном бреду её силуэт, а потом успокаивался и приходил в себя. Перед глазами всё время был её испуганный взгляд, в ушах звоном отдавались тихие мольбы о прощении. Он давно уже простил её. Надеялся, что она вернётся, почувствует это. Сам давно бы нашёл её, но боялся. Боялся увидеть наполненные слезами и диким страхом глаза. Боялся увидеть, как задрожит вдруг её носик, как улыбка сползёт медленно с мордочки и как опустятся от напряжения уши, поднимутся плечи.       Когда она приехала, он попытался держать маску равнодушия, но не выдержал и минуты, ушёл к другому краю моста, встал к ней спиной. До жути страшно было обернуться. Он слышал, как она вновь начала просить прощения, как дрогнул её голос и как она начала плакать. Так по-детски, так невинно и так открыто, что в нём содрогалась каждая жилка вместе с каждым её словом, каждым новым всхлипом. Ещё немного и он тоже не сможет сдержать слёз. Он доверится. Ещё раз доверится, ещё раз позволит себе подпустить её близко. Он сделает всё, чтобы она больше не плакала.