«Jonnie Walker» и падение июньских Боотид.

Давайте-ка предположим, что же всё-таки мог делать в свободное время мистер Уильям Джеймс Мориарти? Целесообразно было бы подумать, что он тратит весь досуг на продумывание нового гениального плана для расправы над циничными и корыстными аристократами, но это немного дальше от правды. Разумеется, Уильям разрабатывает стратегию очередного суда, ибо это его главная цель, ну а после гений позволяет себе ненадолго расслабиться, если варианты продолжения дела Робин Гуда не занимают много времени и не изматывают математика. Остаток дня он проводит за стаканом хорошего виски в компании весьма интересной личности. Может, люди и думают, что антагонист и протагонист — враги или соперники, но они даже не догадываются насчёт того, насколько сильно близки злодей и герой. У них на самом деле даже темы для обсуждения чего-либо были схожие: литература, музыка, алкоголь, философия. Один из них начинал разговор, а второй заканчивал его. Громкие фразы, умные высказывания и сумасшедшие идеи можно было услышать, если приложить ухо к запертой двери. Шерлок Холмс стал частым гостем в Мориарти-мэноре, не говоря уж и о верном собутыльнике. Что бы мозг и здравый смысл не говорили, сердце Уильяма было против принятия Шерлока за врага. Да, он неплохой соперник, но никак не враг. Но и другом его назвать было сложно: всё-таки этот человек уж слишком невинен перед испачканными в чужой крови руками Мориарти. Возможно, здесь подойдёт выражение «родственная душа», ибо человек, который тебя понимает и принимает не является просто «другом». Незамысловатое слово какое… Друг. У Уильяма нет друзей. Они ему и не нужны. Для верных, понимающих лиц он использует более уважительный чин: тот, кому можно доверять. А таких людей очень и очень мало. Даже себе математик не всегда может довериться, чего уж говорить о людях. Так вот, чем же всё-таки занимаются два гения поздними лондонскими вечерами? Вы не поверите, но чем угодно. Слушают музыку, Шерлок иногда даже сам её играет, притащив из дома скрипку, размышляют на темы сюжетов Шекспира, Гомера или Бронте, зачастую и мотивы Диогена рассматривают с точки современного восприятия. Всё это в независимости от обстоятельств сопровождалось спиртными напитками. Что у кого под рукой лежало, то, собственно, и пили. Ром, джин, бренди, коньяк, вино, ликёр, даже чай. Чай, чёрт возьми! Хорошо, не простой черный, а разбавляемый парой капель виски, одной из любимых марок Холмса « Johnnie Walker: Gold label». Почему именно этот вид алкоголя больше всего предпочитал Шерлок? Здесь все запредельно просто: с этой маркой ликероводочного изделия связано очень хорошее воспоминание… — А ты не думаешь, что правительство Британии — кучка параноиков? Сам посуди: запрещать публиковать произведения, которые по факту не нравятся только им и ставить цензуру на книги политического и философского характера — это уже несправедливость. Я уже довольно давно осознал, что известность писателям и поэтам приходит не сразу после смерти, а после смерти действующего правителя, ведь следующая коронация происходит только через какое-то время. Следовательно, подпольные издательства начинают свою работу и успевают выпустить несколько экземпляров запрещенных книг. Люди все равно найдут способ, как их достать. Им интересно, а когда людям интересно, они идут на все, в погоне за занимательным чтивом. И то, что сейчас считают бредом сумасшедшего, в будущем станет классикой, — горделиво вещал Шерлок, сидя на потертом старом персидском ковре в спальне «лорда преступности». — Если ты имеешь в виду, что у тебя есть неопубликованная книга, дескать пятьсот способов распознать отпечатки пальцев на песчаной поверхности, то, прошу тебя, просто скажи, — рассмеялся Мориарти, распахнув настежь балконную дверь. Криминальный консультант плюхнулся рядом с оскорбленным собеседником. С невозмутимым выражением лица налив и себе и Холмсу в стаканы янтарную жидкость, Уильям повернулся к обиженному детективу.  — Да ладно теб- — Ты просто грандиозный кретин, Лиам, — раздражённо перебил его Шерлок, перегибаясь через профессора и забирая свой стакан с виски. Тихо стукнулись круглые кусочки льда о края гравированной посудинки. Из-за нанесенного Холмсом оскорбления Уильям остолбенел и слегка смутился. Ему стало неловко от осознания собственной глупости, ведь таким образом он косвенно оскорбил чувства Шерлока. — Действительно. Прошу прощения за нелепость, ранее произнесенную мной, — извинился Мориарти. Мужчина сделал большой глоток горячительного напитка, поморщился, а потом взглянул на собеседника. Детектив не изменился в лице. — Тебе не стоит извинятся из-за своей точки зрения и не стоит бояться высказать её. Ты можешь пороть чушь с извинениями глупым идиотам, но не мне. Передо мной не нужно пытаться себя оправдать. Холмс задумчиво уставился на просторы ночного неба, открывающейся из-за лент полупрозрачных штор. В глазах Шерлока можно было увидеть весь небосклон, все звёзды и летящие кометы, можно было утонуть в этом омуте цвета индиго, а можно было увидеть даже самого себя. — Возможно, ты и прав. — Не возможно, а точно, — гордо исправил детектив. — Зазнаешься, — с грустью в голосе ответил Уильям. Шерлок хмыкнул с полуулыбкой на лице. — Лиам, а ты веришь, что если загадать при упавшей звезде желание, то оно обязательно сбудется? Мориарти задумался. Это и есть та самая нелепица, которую рассказывают детям? Глупо предполагать, что при таком заверении желание ребёнка действительно волшебным образом сбудется. Оно сбудется, если ребенок будет трудиться и добиваться всего сам, а не жить мечтами о светлом будущем. Как же глупо верить в чудо, когда сам ты ничего для этого не делаешь. — Нет, не верю. Оно исполнится при условии, что мы что-то для этого сделаем. — И я не верю. Знаешь, сегодня ведь будет падение июньских Боотид…— мечтательно протянул детектив, устраиваясь поудобнее на ворсистом ковре. Из этого положения немного видно ночное небо некоторые точки звёзд во вселенной. Уильям позволил себе расслабиться. Он и раньше испытывал такое беспечное чувство спокойствия, но сейчас оно проявилось слишком отчётливо и внезапно. Пустота наполнила его разум. Не хотелось ничего, кроме бессмысленного акта смотрения вдаль.Из такого состояния Мориарти вывело касание за плечо. — Лиам? Эй, Лиам! Ты спишь? Не спи — нам ещё звездопад смотреть! — Шерлок потеребил его за плечо. Сквозь тонкую ткань рубашки (поскольку больше в верхней части тела математике ничего и не было: жилетка была в ненадобности откинута к кровати, а галстук валялся у входа) тепло от рук Холмса разлилось приятными мурашками по всему телу. Взгляд Уильяма устремился в черноту, к звёздам и красоте небес, в то время как Шерлок не сводил глаз с идеального профиля профессора. Обводя изучающим взором черты лица математика, детектив понял, что этот человек по-настоящему прекрасен, от мыслей до внешнего вида. Его можно было бы назвать красивым, но тогда это слово сочлось бы недосказанностью со стороны Холмса, ведь этот мужчина заслуживает большего в свой адрес. Но всё-таки из комнаты было видно не всё небо, а лишь его кусочек, поэтому молодые люди переместились на балкон, но стоять и глазеть на звёзды просто так тоже было такой себе перспективой. Именно по этой причине им пришлось совместными усилиями организовать собственную зону отдыха на, спасибо, Господи, широком балконе Мориарти-мэнора. Бутылка виски, стаканы и пара подушек с кровати Уилла. Ещё даже за полночь не перевалило, а терпение со временем уменьшалось. Когда же чёртовы летящие со скоростью света осколки космического мусора начнут падать?! Слишком агрессивное заявление, но, что поделать, если даже у самых стойких со временем сдают нервы. — Кажется, началось…— прошептал Мориарти, на белену чьих глаз накатило умиротворенное чувство сонливости. На его лицо упал лунный свет, и Холмс поднял взор на небосвод, где тонкими лентами редко проносились летящие звёзды. Пусть они и всего лишь осколки космического мусора, но смотреть на их уничтожение, как бы странно это не звучало, было приятно. Одна за другой они сменяли своих космических «сестер», дабы красиво закончить своё существование. Да, это было поистине незабываемым зрелищем, но что ещё более незабываемое, так это блеск в глазах гения, сидящего рядом с детективом. Поднеся к губам гравированный стакан, он так и остановился в немом восхищении от происходящего. В его алых очах уместилось целое звёздное небо, серебряные капли были рассыпаны по красной радужке, и это сочетание света и цвета создавало впечатление, что в глазницах у Лиама не глазные яблоки, а пространственные куски безграничного космоса. Если бы Шерлок был бы маленькой девочкой, то непременно при таком раскладе пожелал бы скорейшей свадьбы с этим человеком, несмотря на юный возраст и чувства сие мужчине, но, к сожалению или к счастью, Холмс не был маленькой девочкой. Да, при этом возникли сложности с другими частями пункта, ибо просто так взять человека за руку и повести его в церковь на венчание — весьма проблематичная прихоть. Ну так, а что насчёт желания… Детектив пожелал бы, чтобы никаких странных изменений в его жизни не происходило, ведь терять нажитое на самом деле очень больно. И никакие чудные перемены не стоят того, чтобы из-за них что-то исчезало. Упала звезда. За ней ещё одна, но уже совсем другая… Уильям всё это время наблюдал за этим с восхищением, непонятным влечением и некой гордостью. Наблюдал долго, с минуты три, а потом резко перевел взгляд на сидящего рядом Шерлока, на секунду испугавшегося столько резкой сменой обстановки. Алые глаза глядели изучающе с минуту, а потом Уилл лучезарно улыбнулся, делая большой глоток янтарной жидкости. Почему он улыбнулся? От радости? Вспоминая что-то своё или по другой причине? Алкоголь туманил разум, заставляя картинки расплываться в небытие, а мысли путаться. У Холмса знатно закружилась голова, рука, поддерживающая голову, затекла настолько, что вот-вот подогнулась бы. Его клонило в дрёму, несмотря на прежнее бодрствование. Мориарти же легко шатало из стороны в сторону, глаза периодически слипались, рука выпускала стакан. На падающие звёзды больше никто не смотрел: все думали о чем-то своём. Даже сейчас, лёжа голова к голове на холодном полу балкона Мориарти-мэнора, запивая последние остатки трезвости ума, два гения умудрились начать громко и заразительно смеяться. Забылось всё: конфликты, безвыходые ситуации, «проверки на пригодность» и даже их собственные статусы (ведь Уильям считался одним из самых опасных и разыскиваемых преступников всея Англии). Этот простой смех заставил их позабыть всё-всё на свете. Они не боялись быть застуканными в столь странной ситуации, не боялись осуждающего взгляда Льюиса Мориарти или возмущенных криков Джона Ватсона (а потому его, что Льюис сразу же позвонит на Бейкер-стрит и вежливо попросил забрать пьянчугу Холмса). Ничего из этого. Они боялись лишь угасания дружеского смеха в этой пугающей тишине. Особенно, резкого. Это действительно страшно, когда вы смеётесь с другом, например, и вдруг он резко замолкает. Не вернуть больше тех минуты искренней радости, меж вами лишь недопонимание и назойливые мысли. Один из них лежал противоположно другому, только поверни голову, и ты увидишь лицо собеседника, которое будет проходить на твоё, но перевёрнутое. Послышался стук бутылки о каменную кладку балкона — «Джонни Уокер» укатился прочь от смеющихся мужчин. Стаканы были давно отставлены, во избежание травм от порезов, подушки были небрежно разбросаны рядом с железными прутьями балкона. Гении смотрели в небо и громко бессовестно смеялись. Ладонь Уильяма плюхнулась ему же на лицо, а Шерлок приложил к губам пальцы, как бы «шикая» на математика, хотя сам смеялся не тише. Блондинистые волосы Мориарти были рассыпаны по всей поверхности, в точности как и тёмно-синие пряди из хвостика Холмса. Вдохнув приятный запах старых книг, исходящий от Уильяма, Шерлок начал постепенно смолкать. — Лиам, а что ж ты загадал всё-таки? — тихо поинтересовался детектив, поднимая руку к звёздам. В свете луны блеснуло кольцо с черепом. — Чтобы ты всегда был рядом…— почти неслышно прошептали в ответ. Рука Шерлока рухнула на каменную кладку. Холмс повернул голову к Уильяму. Математик не смотрел на него, он смотрел в высоту безграничного космоса. — Что, серьёзно? Такое детское желание? — удивился детектив. Он в изумлении разглядывал профиль профессора. Не может быть, это всё из-за алкоголя, чёрт возьми. — Серьёзно. А сам-то, небось, о чем-то схожем подумал, разве нет? — саркастически бросил Мориарти. Беззлобная колкость глухо пронеслась в затуманенном разуме Шерлока. Не может быть… Да это всё из-за виски… Из-за виски его язык развязался. Но трактовка была отчасти неверной: Уильяму, конечно, пригодилось виски, как предлог, но на самом же деле он действительно так думает и живёт этими мыслями и желаниями. То, чего никогда не скажет трезвый, на языке у выпившего. Шерлок был поражён. Не случалось раньше ему становиться свидетелем и слушателем такого рода сцен. Для него в новинку такое мнение профессора. Значит это, что сие действие можно расценивать как признание? На самом деле, это было взаимно. Они оба нуждались друг в друге, как в глотке свежего воздуха, как в адреналине в крови и как в гениальной дополнительной второй половинке. Мужчины чувствовали одно и тоже, но ссылались на некого рода дружескую привязанность, а когда чувства «раскрыли карты», один из них растерялся. Нарушать ли такие долгие, дружеские даже, отношения? Пожалуй, он пока промолчит. — С чего вдруг такие желания? — хрипло спросил Шерлок. Со стороны собутыльника послышался странный шорох, а потом последовал тихий ответ. — Просто мысли вслух. Наверное, это из-за того, что ты мне нравишься, Шерли, — почти неслышно проговорил Мориарти. — Нравлюсь? В каком смысле? — опешил Холмс, полностью разворачивая голову в сторону математика. — Во всех смыслах этого слова, — Уильям тоже повернулся к детективу почти полностью. С минуту они смотрели прямиком друг другу в глаза. Один с ироничным выражением лица, а второй с непонимающим. Он шутит? Нет, не похоже. Это что же получается… Отношения протагониста и антагониста вышли на новый уровень?.. Видимо, так оно и есть. Но в его словах не было слепой любви и безграничного чувства привязанности. Он не стремился к взаимности, испытывал судьбу, мол, а что будет, если я ему признаюсь. Мориарти вовсе не ищет той любви, что описана во французских романах. Он просто ищет взаимную привязанность, больше ни-че-го. Страсть в нем никогда не загоралась, для этого есть Шерлок. Для объятий, совместных посиделок вечерами и прочей недо-романтики есть мистер Холмс. А он, Уильям, просто находится рядом для душевного спокойствия… Есть же люди, при отношении с которым вы отдаете им все, но не просите ничего в ответ, кроме как просто быть рядом. Вот это и есть роль Мориарти в такого рода отношениях. — Вот как…— хмыкнул Холмс, — Тогда уж извините меня за то, что я сейчас сделаю, профессор Мориарти. Уилл с непониманием взглянул на собеседника. Шерлок лёгким движением руки придвинул математика вплотную за затылок. Его пальцы зарылись в шелковистые волосы профессора. Их губы соприкоснулись, после чего Холмс, не дожидаясь никого и ничего, углубил поцелуй. Глаза Уильяма были плотно закрыты. Наверняка, гордость не позволяла признать, что это был его первый поцелуй. Он даже зажмурился, будто боялся открыть глаза и увидеть, чем они тут увлеченно занимаются. Детектив сам еле понимал, что же происходит, ведь он каким-то образом очутился над Уильямом. Нависая сверху, он продолжал страстно целовать математика, лаская его тело. Холмс спускался влажной дорожкой поцелуев к ключицам, доселе скрытыми под белоснежной тканью рубашки. Детектив оставлял почти невесомые поцелуи по всей длине шеи, начиная с красных ушей Уилла, заканчивая у основания воротника рубашки. Снова втянув Мориарти в продолжительный поцелуй, Шерлок начал стараться быстро расстегнуть маленькие пуговки на предмете одежды. Оголяя ключицы и грудь математика, Холмс переместился с поцелуями туда. Уильям тихо охнул, когда увидел сие картину, и покрылся смущенным румянцем, закрывая глаза тыльной стороной ладони. Если бы обитатели дома Мориарти видели, что сейчас происходит на втором этаже одного из балконов, то непременно бы упали в обморок все и разом. Либо же перекрестились, а Льюис бы точно перед обмороком протер бы очки, усомнившись в возможности галлюцинаций. Шерлок поднял Уильяма с каменного пола и усадил к себе на колени, всё ещё продолжая целовать. Воздух стремительно заканчивался у обоих, нужно было сделать небольшой перерыв, возраст всё ж таки берет своё, но детектив не спешил оставлять Мориарти в покое. Он провел одной рукой по спине математика, второй полностью снимая ненужный предмет одежды. Уильям прижался к Шерлоку, до сих пор толком ничего не сделав, кроме робкого ответа на поцелуй. Руки Холмса потянулись к брюкам профессора. На сей жест Лиам вздохнул, обнимая Шерлока за плечи и устраивая голову у него на плече. Может, это и из-за алкоголя, но Мориарти было в данный момент очень даже хорошо. Он тихо вскрикнул, когда почувствовал руки детектива там. Сжав зубы, дабы не застонать и не перебудить весь особняк, Уильям полностью спрятал голову, в частности лицо, в плече Холмса. Шерлок проделывал различные ласки, манипуляции и телодвижения, из-за чего несчастный Лиам не мог перестать тяжело дышать. Каким-то чудным образом на Холмсе не стало рубашки, но этот момент Уильям пропустил. Уронив математика на подушки, до этого момента валявшиеся без дела по всей площади балкона, детектив увидел верх соблазнительного разврата. Пускай Бог его за это накажет, но смотреть на такого Лиама просто невозможно. — Можно?..— хрипло задал вопрос Холмс, держа Уильяма под раздвинутыми коленями. И как до этого дошло? Как дошло до того, что Уильям Джеймс Мориарти согласился на такое? Хотя, всё и можно списать на спирт в крови. Мориарти прикусил губу и отвернулся. Всё произошло мягко и нежно, он даже практически не почувствовал боли, пока обессилевшее тело мистера Шерлока Холмса не упало на его собственную грудь. — Мистер Холмс, вы довольно тяжелы, чтобы просто так рухнуть на меня, — упрекнул Уильям. Шерлок промычал что-то нечленораздельное и уткнулся в шею Мориарти. Точно ребёнок. — Ты же не собираешься спать здесь? — Угу… Уильям раздражённо выдохнул. Он попробовал вылезти из-под детектива, но тот крепко его обнимал. — Шерлок, нам жизненно необходимо перебраться хотя бы на кровать, понимаешь? — в надежде спросил Уилл. Ответа не последовало. С минуту математик ждал реакции и, наконец, дождался. Холмс нехотя поднялся, утягивая профессора за собой. Чего уж точно не ожидал Уильям, так это то, что его поднимут на руки. Нонсенс. Фиаско. Конец эпохи. Упав на кровать, детектив почти сразу провалился в сон, забрав один конец одеяла. Мориарти же по-хозяйски расправил покрывало, нырнул под другой конец одеяла и опустил голову на подушки. В дреме он почувствовал, что его ласково обнимают со спины и утыкаются холодным носом в шею. И всё-таки, ему сейчас как никогда хорошо. На утро Мориарти проснулся с адской болью в голове. Шерлока рядом не обнаружилось, поэтому Лиам резко сел на кровати, о чем сразу пожалел. Оглядев свою комнату, он не сразу понял в чем дело. Всё буквально сияло от чистоты, на тумбе обнаружилось лекарство от похмелья, а в изножье кровати лежала идеально выстираная и выглаженная одежда математика. Это точно постарался не Шерлок, это был Льюис, но Уильям же запирал дверь на ключ… Видел ли брат детектива? В голове стали проигрываться назойливые сценарии с участием Льюиса, ножа и Шерлока, но все предположения развеяла записка, лежащая под бутылочкой с лекарством. « Твой братец меня не видел, я ушел раньше. Жди в гости, Лиам. Шерлок.» Ясно, ушел, значит. В животе требовательно заурчало. Мориарти оделся, накинул на себя халат и, держась рукой за голову, вышел на лестничную площадку. Еле как спустившись по лестнице, с теми же успехами найдя столовую по запаху завтрака, Уильям явил своё лицо всем присутствующим. Давно за этим столом не собиралось столько народу: здесь были все, кто жил в Мориарти-мэноре. Каждый из присутствующих поздоровался с Уиллом и продолжил заниматься своими делами. Фред молча ел омлет, изредка поднося к губам стакан с соком, Льюис наливал себе чай, Моран, откинувшись на стуле и бесконечно нахваливая стряпню младшего брата, готовился убирать свои тарелки. Бонд о чем-то бурно спорил с Альбертом, а Джек только что принес поднос с едой для Уильяма. Мориарти пусто глядел на салат и чашку с кофе, его голод так и пропал при виде еды (как иронично), но для приличия он потыкал вилкой в листы салата и несчастные помидоры. Льюис, заметив, что с братом что-то не так, взглянул на него. — Что-то не так, братец? — тихо спросил он. В шуме от спора Альберта и Джеймса и хвалебных песен Себастьяна вопроса не было слышно никому, кроме Уилла. — Кости ломит, голова болит… Старость подкралась незаметно, — усмехнулся Уильям. Льюис закатив глаза, снова воззрился на брата. — Ясно, а у твоей старости случайно не имя Шерлока Холмса? Мориарти поперхнулся кофе. Так Льюис его заметил?! — Видел, как с утра он убегал через балкон. Что он делал в твоей комнате? — Ну мы…— растерялся Уилл. Надо же было попасться на глаза Льюису, Шерлок… — Хорошо, можешь не говорить. Только предупреждай, пожалуйста, а Себастьян ещё долго будет помнить ту бутылку, которая свалилась ему на голову, когда он пошел покурить. До твоего прихода он жаловался на шишку и сверхъестественные силы, — проговорил Льюис с равнодушным выражением лица. Боже, неужели они столкнули бутылку виски на голову полковника?.. Никакого больше алкоголя, Уильям, от него слишком много странных последствий.