Изменения

      У Бриарея не было причин желать возвращения своего прежнего тела. Он всё ещё мог наслаждаться простыми вещами, наподобие вкусной еды или приятных прикосновений, однако из-за работы практически забыл эти ощущения. Он проживал явно не лучшую версию своей жизни, но, если учесть обстоятельства, всё могло обернуться значительно хуже. В конце концов, он мог умереть.       Когда Дюнан вновь появилась в его жизни — такая сильная, свирепая и в то же время прекрасная, какой он её запомнил — он осознал, каких ощущений ему всё-таки не хватало. Бриарей до сих пор любил её, пусть и не мог показывать это ввиду отсутствия нормального человеческого лица.       А ещё он очень — даже мучительно — скучал по сексу. Грубо выражаясь, ему жутко хотелось потрахаться. Ему жутко хотелось Дюнан.       Саму мысль о чём-то подобном он старательно избегал на протяжении нескольких лет, а теперь она сводила его с ума, заставляя думать о том, что новое тело, возможно, не получится удовлетворить обычным способом. Сохранившаяся кровь чуть ли не кипела, стоило Бриарею предаться фантазиям. Он представлял Дюнан в укороченном топе, её дерзкую улыбку, звук её голоса в те моменты, когда она дразнила его, прикосновения, от которых его кожа горела… механическое тело Бриарея было готово взорваться от перегрева.       Вот только он понятия не имел, был ли достаточно «оборудован», чтобы полноценно реагировать на собственные фантазии. Раньше ему хватало воображения, но без занятий любовью, чувственности и прочего интима становилось как-то совсем тоскливо.       И вскоре после того, как Бриарей воссоединился с любовью всей своей жизни, он понял, что больше не насытится одними фантазиями.       А его возлюбленная тем временем вышла из душа, так бесстыдно и в то же время невинно полуобнажённая. Такая неотразимая в простых трусиках и майке плюхнулась на диван, захватив с собой обед из двух груш.       Она ловко нарезала фрукты, на её ключицах всё ещё виднелись капельки воды. Белая майка прилипала к влажным участкам кожи, а волосы поблескивали. Капля фруктового сока сорвалась с уголка её губ, прокатилась по бедру и упала на поверхность дивана.       Наконец Дюнан заметила пристальный взгляд Бриарея.       — Что?       Он не мог подобрать слов, чтобы описать красоту, очарование и сексуальность возлюбленной; его прежние глаза не смогли бы заметить столько точных деталей в неуклюжих действиях Дюнан, поглощающей грушу. Но с ответом он решил не мудрить:       — Ты прекрасна.       Он не соврал, разве что преуменьшил озвученный комплимент, ведь Дюнан была чертовски прекрасна. Если бы ему хватило смелости на что-то более намекающее… Дюнан не так часто краснела от его пылких речей, но и он редко набирался храбрости для подобных слов. В последний раз он говорил ей это несколько лет назад. Возможно поэтому сейчас она выглядела сбитой с толку.       — Что на тебя нашло? — Дюнан засмеялась и попыталась отмахнуться, но комплимент ей определённо понравился.       Воодушевившись, Бриарей приблизился к возлюбленной и опустился рядом, всё ещё не сводя голодного взгляда с её тела; мускулистые икры, лямка бюстгальтера, игриво выглядывающая из-под майки, небольшой шрам на челюсти, прилипший к щеке локон… Бриарей осторожно заправил его за ухо Дюнан.       — Бриарей? — её голос звучал застенчиво, но вместе с тем тепло. А губы блестели от фруктового сока.       На этот раз он решился озвучить свои чувства:       — Я скучаю по тебе.       Ей потребовались секунды, чтобы понять, о чём он говорил. Румянец с её щёк отступил, и на его место пришло ностальгическое выражение лица. Дюнан ответила грустной улыбкой. Желая утешить. Пожалеть.       — Я знаю. И тоже… скучаю по тебе.       При всей внешней внушительности, навыках бойца и устрашающей уверенности, Бриарей до сих пор испытывал неловкость при обсуждении сердечных тем. Он прочистил горло, прежде чем снова заговорить:       — Мы могли бы это исправить.       — О чём ты?       — Если бы появилась возможность, ты хотела бы… попробовать со мной таким? — он нашёл в себе силы озвучить это. Глаза Дюнан широко распахнулись. Она казалась осуждающе безмолвной, поэтому Бриарей торопливо добавил, — я пойму, если для тебя всё это слишком странно.       — Попробовала бы с удовольствием.       Когда Бриарей встретился с ней взглядом, то понял, что смотрела Дюнан вовсе не с жалостью. Она тоже хотела вернуть их близость.       — Понял, — он испытал острое желание взять её на руки и отнести в спальню. Почти забытый образ обнажённого тела возлюбленной вспыхнул в памяти Бриарея, изгиб её спины под его ладонью, пальцы, стискивающие его плечи…       Он отстранился.       — Только мне нужно… я имею в виду… — он ненавидел сомневаться, — я ещё не совсем уверен, как это может работать. Хотел бы сначала проверить, чтобы не…       Рука Дюнан опустилась на его колено.       — Просто скажи, когда будешь готов.       — Я… не заслуживаю тебя.       — Не говори так, — Дюнан запечатлела поцелуй на его губах. В этом поцелуе не было привычной страсти, но даже целомудренной нежностью Бриарей дорожил.

***

      Это была… довольно странная череда дней. Неловкий период исследования собственного тела, его преимуществ и ограничений, период задавания вопросов врачу и технику, которые работали с ним и которым предстояло объяснить, что именно требуется. Период выяснения, какие именно сигналы от мозга доходили до тела.       Всё это было странно, неловко, но вместе с тем значительно проще, чем казалось Бриарею, который думал, что перевозбуждённый разум только всё испортит. В конце концов, от техника и врача он узнал, что его тело было приспособлено к тому факту, что он, по сути, всё ещё оставался человеком с потребностями. В этом Бриарей убедился и сам, глубокой ночью думая о Дюнан.       Касаясь себя.       Он не имел привычки ублажать себя, даже когда состоял из плоти и крови; чаще всего он без труда находил тех, кто был готов делать это за него. А с появлением Дюнан и вовсе отпала нужда в поисках дополнительных источников удовлетворения.       Было так странно осознавать, что его искусственное тело всё ещё могло… расслабляться. Оно функционировало как настоящее, доказывая поистине ошеломляющие возможности человеческого мозга. Было немного непривычно ощущать кульминацию во время оргазма, проходившие по телу волны, которые не приводили к извержению семени.       Не менее странной казалась увеличившаяся выносливость и самоконтроль во время процесса. Дюнан определённо оценит это.       …осталось лишь повторить с ней полученный опыт.       Чёрт.       Бриарей осознал, что не ожидал этого с нетерпением. Несмотря на то, что близость с возлюбленной он искренне хотел вернуть, его пугали возможные последствия. Пугало будущее. Пугала потенциальная реакция Дюнан. Он ведь понятия не имел, как за это время изменились её предпочтения.       Страх сковал его настолько, что он начал стремиться к одиночеству. И кто знает, чем всё это могло кончиться, если бы Дюнан не застала его однажды ночью с членом в руке.       Бриарей был готов умереть на месте, и это было бы не менее мучительно, чем словить пулю или взорваться. Дюнан покраснела, извинилась и быстро покинула комнату, пока Бриарей всерьёз размышлял над тем, чтобы провести остаток своих дней взаперти, потому что смотреть в глаза возлюбленной после такого он не сможет.       В конце концов, он нашёл в себе силы и смелость выйти за пределы комнаты. Дюнан смотрела вечерние новости и лишь лениво повернула голову на звук тяжёлых шагов. Бриарей не мог сказать, о чём она могла сейчас думать.       — Я… пойду душ приму, — пробормотал он. Дюнан кивнула. О чём бы она ни думала в этот момент, её лицо скорее походило на сплошную равнодушную маску. Опустив голову, Бриарей побрёл в ванную, надеясь захлебнуться под потоками воды.       Но чего он не ожидал в разгар экзистенциального кризиса в кипятке, так это неожиданного визита Дюнан в ванную. Совершенно обнажённая, она открыла стеклянную дверь душевой и вошла внутрь, где им обоим было достаточно места, чтобы не касаться друг друга, после чего начала намыливать своё тело.       Бриарей ещё не видел её голой после их недавнего воссоединения. Исключением были случаи, когда его взгляд цеплялся за Дюнан в нижнем белье или когда она бесстыдно переодевалась прямо перед ним, не понимая, какие чувства будоражит.       Искусственное тело с лёгкостью отреагировало на визуальный стимулятор. Кулаки сжались, по ногам пробежала дрожь, а член дёрнулся, стоило представить на нём Дюнан.       Всё те же старые ощущения, всё те же грязные мысли. Всё те же реакции на то же великолепное тело, с которым ему, возможно, посчастливится слиться воедино.       Что-то в Бриарее надулось, как воздушный шар; какое-то чувство, сентиментальное, но вызывающее такое возбуждение, что он не знал, куда себя деть. Не знал, как это назвать, но точно чувствовал себя смелее.       В несколько медленных шагов он оказался позади. Дюнан обернулась, взглянула снизу вверх. Загадочная улыбка играла на её губах.       — Ну, привет.       — Привет.       Она склонила голову набок.       — Душ был отличной идеей. Освежиться после долгого дня — это то, чего мне не хватало.       — Мне тоже.       Он не ожидал подобных непринуждённых бесед.       А чего ещё меньше ожидал, так это того, с какой пылкостью Дюнан прижмёт его к стене. Особенно если учесть разницу в их росте и весе.       Однако это оказало необходимый эффект.       — Бьюсь об заклад, этот день мы можем закончить ещё лучше.       Рука Дюнан бесстыдно скользнула по его груди и животу. Бриарей не пытался её остановить, несмотря на смущение и странные ощущения в собственном теле. Он должен позволить возлюбленной самой изучить его тело и понять, какие могут быть варианты.       И она, похоже, действительно хотела этого.       — Ты молчишь, — произнесла Дюнан.       Бриарей что-то невнятно промычал в ответ. Слова упорно отказывались складываться, но Дюнан улыбалась. Неужели всё поняла?       — Тебе неловко? — её пальцы медленно опустились по его животу. Бриарей сглотнул — одна из немногих человеческих вещей, которые он ещё мог делать.       — Всё это заставляет меня… — он не закончил, испытав покалывание под ладонью Дюнан. Всё казалось слишком реальным, слишком ностальгическим и в то же время слишком новым, частично забытым.       — …чувствовать себя не так, как раньше?       Бриарей кивнул в ошеломлении. В глазах Дюнан плясали озорные огоньки, а рука опустилась ещё ниже, обхватывая член.       — А так?       — Дюнан, — зарычал он.       — А вот так? — она прижала его ладонь к своей груди. Бриарей не ожидал, что мягкость податливой плоти будет настолько опьяняющей. Он не ожидал увидеть на лице Дюнан отражение своих собственных желаний.       — Дюнан, — и если бы голос не выдавал с потрохами все сокровенные желания, то Бриарею пришлось бы действовать. А действовать ещё никогда не было так сложно, особенно после того, как возлюбленная ясно дала понять, что хочет большего.       Чёрт.       — Дюнан, я…       — Я иду спать.       Она сказала это не разочарованным или удручённым тоном. Она сказала это спокойно. Глядя ему прямо в глаза.       Её пальцы в последний раз коснулись головки его члена. Дюнан собралась покинуть душ, вытерев своё чертовски сексуальное тело, наверное, самым миниатюрным полотенцем, которое могла найти. Замерла в дверном проёме, оглянулась и… улыбнулась, после чего оставила Бриарея, возбуждённого и с самым невыносимым стояком, который он когда-либо мог вспомнить.       Не прошло и минуты, как он торопливо вытер синтетическую кожу и бросился за ней.       Дюнан сидела у изголовья кровати, одетая в свободную футболку, и смотрела в экран телефона. Однако любые дела стали неважными, стоило Бриарею появиться в дверях. Она отложила телефон и склонила голову. Он уловил этот дерзкий жест. Почти такой же дерзкий, как прозвучавшее:       — Так и будешь там стоять или подойдёшь и покажешь, на что способен?       Как иронично.       В этот раз Бриарей был полон решимости показать ей всё.       Движимый скорее возбуждением, нежели уверенностью, он в пару шагов преодолел расстояние, разделяющее их с Дюнан. Заметил, как она чуть отодвинулась назад, чтобы дать ему пространство, когда он встал на колени на край кровати и потянулся к ней. Что-то пробормотав, притянул к себе. Дюнан обвила его шею руками и, коротко поцеловав, приложила ладонь к его груди.       Если бы она представляла, какую реакцию вызывают её прикосновения, то действовала бы не столь напористо. В противном случае надолго его не хватит.       Поддаваясь нетерпеливому, затуманенному желанием разуму, Бриарей жадно приподнял футболку возлюбленной, провёл ладонью по плоскому животу, рёбрам, обхватил упругую грудь, пальцами сжал сосок, услышав сладкий стон Дюнан. Она обхватила его талию ногами, а он продолжил пощипывать её соски, наблюдая за бесконтрольно растущим возбуждением.       Какая-то менее умная, но более властная часть его разума допустила мысль о том, были ли у Дюнан партнёры в период их разлуки. Бриарей запретил себе думать об этом.       Сейчас он хотел только одного: стать с ней одним целым.       И, видимо, его новое тело всё-таки подходило и для этого.       Наклонившись к Дюнан, чтобы вдохнуть запах её кожи, он каким-то образом смог ощутить вкус, сохранившийся в памяти много лет назад. Возможно, тот же процесс в его теле помогал чувствовать вкус еды. Бриарей злился на себя за то, что отвлекался, пока под ним лежала настоящая богиня, воительница, женщина, и он должен был сосредоточиться на том, как доставить ей неземное удовольствие.       Он гладил пальцами её бока и бёдра. Волновался, но мысленно повторял себе:       Не торопись.       Немного восстановив самообладание, Бриарей на мгновение задержал взгляд на груди Дюнан, а затем посмотрел ей в глаза.       — Чёрт, как же я скучал по тебе.       — Я хочу увидеть, насколько ты скучал, — бросила вызов Дюнан, затаив дыхание.       Ничего не изменилось.       Между ними ничего не изменилось.       Глаза Дюнан горели бесконечным желанием и даже больше. Они оба безумно тосковали по такой близости.       Бриарей коснулся внутренней стороны бедра возлюбленной, заставив её вздрогнуть. Затем погрузил палец внутрь, ощущая, насколько Дюнан была влажной и скользкой. Она покраснела от прилива удовольствия, когда подушечка его пальца надавила на клитор, начав массировать круговыми движениями. Вскоре лицо Дюнан приобрело поистине греховное выражение.       — Бри… — выдохнула она, когда он ввёл в неё два пальца, ритмично двигая ладонью и дразня, но с некоторой осторожностью, чтобы кульминация не наступила слишком рано. Запах кожи возлюбленной опьянял Бриарея, а волосы щекотали лицо. Дюнан дышала быстро, пыталась стать к нему ещё ближе, насадиться на пальцы, но Бриарей не позволял ей торопиться. Он хотел вдоволь насладиться её теплом и нетерпением. Чуть вытащив пальцы, он вновь уделил внимание клитору, и Дюнан протяжно застонала, а по её телу прошла сладостная судорога.       — Иди ко мне, — пробормотал Бриарей и усадил Дюнан к себе на колени. Ощущение её упругих ягодиц сводило его с ума, а член пульсировал при каждом случайном прикосновении с промежностью. Дюнан попыталась обхватить его ладонью, однако Бриарей остановил её.       — Всё в порядке, Бри?       Вопрос звучал несколько нелепо.       — Блядь, — прошипел Бриарей, когда её пальцы всё же коснулись его органа.       — Я думала, ты сам попросишь меня об этом, — промурлыкала Дюнан.       — Я боюсь разочаровать тебя, — он задрожал, когда возлюбленная покрыла пальцы слюной и снова коснулась его длины, настолько чувственно, что он был готов кончить немедленно.       Бриарей перехватил её запястье и потянул на себя. Его грудь соприкоснулась с её. Лицо Дюнан стало горячим, когда член Бриарея оказался между её ног.       Наблюдение за тем, как её глаза сияют в блаженстве, приносило особенное удовольствие. А потом Дюнан наклонилась и обхватила член губами.       Блядь.       — Блядь! — Дюнан озвучила мысли Бриарея, когда он схватил её за бёдра и, приподняв, насадил на себя. Тяжело вздохнул, когда член погрузился глубже. Он был так близок к кульминации. Чертовски близок. Но продолжал сдерживаться, пока Дюнан двигалась на нём, произносила его имя, отчаянно шептала: ещё, ещё, ещё…       Ну, как он мог не дать ей того, чего она просит?       Крепко удерживая возлюбленную, Бриарей перевернул её и себя, продолжая жёстко трахать на краю кровати. Оргазм приближался, стоны сливались воедино, глаза Дюнан были затуманены похотью, она закусывала губу, а её щёки были густо красными. Член Бриарея болезненно пульсировал, но нужно было продержаться ещё немного…       Ох, как же он скучал по всему этому. По её идеальному телу, по взгляду, который вызывал восторг и одновременно гордость. Он скучал по её ногтям, царапающим плечи и спину. По тугой промежности, сжимающей его член. По капелькам пота на её коже и прыгающей груди.       Сильный толчок, Бриарей издал низкий рык и кончил. Его ноги дрожали, пальцы сжимали простыни, а безупречное зрение впервые подвело на мгновение. Это был сумасшедший оргазм. На несколько секунд Бриарей почувствовал себя полностью растворившимся в волнах удовольствия, в котором очень долго отказывал себе.       Мягкие губы Дюнан коснулись его головы. Она прижалась щекой к его искусственному, но тёплому телу.       Ничего не изменилось, с радостью осознал Бриарей.       Вообще ничего.       — А это было не так уж плохо! — не изменились даже поддразнивания Дюнан.       Бриарей заметил её дерзкую ухмылку.       — Следи за своим ртом.       — Или что?       …чёрт.       Заливистый смех Дюнан заполнил комнату, когда Бриарей снова навис над ней — любовью всей своей жизни — и с новыми силами вжал в кровать.