Невербальные заклинания

      Гермиона листала книгу, не особо вникая в смысл написанного, и украдкой наблюдала за Гарри и Джинни, сидящими на диванчике напротив. Когда им предложили вернуться в Хогвартс, чтобы закончить образование, эта идея показалась ей замечательной. Но уже спустя месяц вид звёздной парочки стал раздражать до зубовного скрежета.       После того, как Рон бросил их в лесу и исчез в неизвестном направлении, Гермиона много думала об их отношениях, и сквозь пелену влюблённости стал пробиваться здравый смысл. Разложив всё «по полочкам», она в упор не могла понять, что именно привлекло её в младшем Уизли. Пока его не было, Гермиона с каждым днём всё реже вспоминала о своём парне. И его возвращение ничего не изменило. Отсутствие общих тем для разговоров, несовпадение интересов, разница в воспитании — всё это привело к тому, что им стало элементарно скучно находиться вдвоём. В Хогвартс Рон не вернулся. Не являясь фанатом учёбы, он предпочёл присоединиться к Джорджу в торговле волшебными вредилками.       Разобравшись в отношениях с Рональдом, Гермиона пыталась разобраться в себе. И Гарри, и Джинни она считала своими лучшими друзьями, и совершенно не понимала, почему их отношения вызывают у неё такое стойкое неприятие. Казалось, она должна радоваться, что у друзей всё хорошо, но почему-то не радовалась. При виде обнимающихся Невилла и Луны на душе становится тепло. Тогда откуда эта горечь при взгляде на Гарри и Джинни? Почему ей хочется затопать ногами, закричать, бросить в них чем-нибудь, расплакаться? Откуда эта тяжесть на сердце? Что с ней происходит? Сейчас, после войны, многие её знакомые изменились, стали серьезнее, взрослее, ушло безвозвратно детское легкомыслие. И физические, и душевные раны, нанесённые войной постепенно затягивались. Люди учились жить заново, без страха за своих родных и близких, строить планы на будущее. На их курсе образовалось много парочек. Гермиона грустно улыбнулась. Директор Дамблдор был бы этому рад, ведь он всегда считал, что любовь — величайшая сила, способная победить зло.       Джинни забралась к Гарри на колени и принялась что-то шептать ему на ушко. Он повернулся к ней и ласково улыбнулся. Гермиона почувствовала, как её сердце словно кто-то сжал крепкой рукой. Какая же у него красивая улыбка… Искренняя, открытая, словно солнышко зажглось в гостиной Гриффиндора. Джинни перехватила её взгляд, лукаво улыбнулась и чмокнула Поттера в кончик носа. Гермиона быстро опустила глаза в книгу и покраснела. Было неловко, словно она подглядывала за друзьями. Ведь эта сцена точно была предназначена не для неё. С грустью она подумала, что теперь друзья будут всё дальше отдаляться от неё. Зачем им теперь скучная заучка, чему она их может научить? Единственная наука, которая их сейчас интересует — это любовь. А в этой науке Гермиона совершенно не разбирается, и никакие учебники ей в этом не помогут. У Гарри и Джинни впереди счастливая семейная жизнь, и в ней нет места подруге. Может потому так горько на душе и хочется плакать? Как же, наверное, хорошо любить и знать, что тебя любят? Вот Гарри… Несмотря на свою популярность, он всегда любил только Джинни. А она? В последнее время в Хогсмид она ходит с кем угодно, только не с ним. Вдруг вспомнились её смех и шутки в компании однокурсников, букет цветов, подаренный подруге Дином Томасом и её взгляды на него. А как же Гарри? Любит ли она его? Разве так себя ведут, когда любят? А он знает и терпит такое отношение своей девушки? Или он не знает, что она творит за его спиной?       В открытое окно гостиной влетела серая сова и бросила письмо на диван рядом с Поттером. Гарри принялся его читать, а Джинни подмигнула сидящему в кресле неподалёку, угрюмо глядящему на них Дину, и украдкой послала ему воздушный поцелуй. Гермиону затопила волна неприязни к младшей Уизли. За что она так с Гарри? Как можно так поступать с тем, кто тебя любит? Разве же он заслужил такое отношение? Он добрый, честный, открытый человек, который столько пережил и выстрадал. А теперь для полного «счастья» его угораздило влюбиться в эту вертихвостку.       Гарри дочитал письмо и что-то тихо сказал Джинни. Она с визгом бросилась ему на шею и принялась осыпать его поцелуями. В душе Гермионы словно прорвало плотину. Она не позволит обижать дорогого ей человека. Даже, если он возненавидит её за это, она должна как-то попытаться объяснить, открыть ему глаза. Девушка представила с каким презрением посмотрит на неё Гарри, вспомнила, как он на неё смотрел на третьем курсе, когда она сказала профессору Макгонагалл про метлу, и почувствовала, что решительность покидает её. Нужно собраться с силами, ведь это же нужно для самого Гарри. Она не может допустить, чтобы её лучший друг страдал. Чего бы ей это ни стоило. Собрав всё своё мужество, Гермиона решительно подошла к парочке.       — Гарри, мне нужно с тобой поговорить.       — Эй, а как же я? — возмутилась Джинни.       — А ты чем-нибудь полезным займись. Например, напиши эссе по зельеварению.       Поставив на место легкомысленную подругу, Гермиона подхватила растерянного Поттера под руку и вместе с ним вышла из комнаты. Краем глаза она заметила смеющиеся глаза на недовольно скривившейся мордашке Джинни, но решила, что подумает об этом потом. Главное теперь — помочь другу. Гарри и так настрадался за свою недолгую жизнь, и Гермиона больше никому не позволит его обижать.       Затащив Поттера в первый попавшийся пустой класс, она остановилась напротив него, открыла рот, посмотрела ему в глаза… И не смогла произнести ни звука. Вся её решительность испарилась. Она не сможет… Увидеть презрение в этих родных зелёных глазах — это выше её сил. Но чем объяснить ему то, для чего она его притащила сюда.       — Гарри, нам с тобой нужно потренироваться в невербальных заклинаниях. У нас в этом году ЖАБА. Как ты собираешься сдавать экзамены? У меня тоже не очень хорошо получается. Вот и потренируемся вместе.       — И это был такой большой секрет, что нужно было прогонять Джинни? — в глазах Гарри прыгали весёлые чёртики.       — Я действительно хотела с тобой поговорить… Но это не срочно…       — Гермиона, что случилось?       — Ты не умеешь колдовать невербально — вот что случилось.       В качестве тренировочного материала она наколдовала из всякого мусора целую гору диванных подушечек.       — А теперь попробуй призывать их к себе невербально. И учти, я за тобой слежу. Если увижу, что ты мошенничаешь — будешь наказан!       — В угол поставишь?       — Выпорю! Что улыбаешься? Не веришь?       — Верю. Снимать штаны?       — Рано. Ещё не провинился. Давай, зови к себе подушки.       Вначале ничего не получалось, а потом мимо Гермионы пролетела подушка.       — Гарри, это замечательно! У тебя получилось! — обрадовалась она, но тут же осеклась, заметив хитрую улыбку Поттера.       — Ты меня обманул? Ты произнёс заклинание шёпотом? Я с тобой вожусь, голову морочу, а ты тут шутить вздумал?       С палочкой наперевес Гермиона бросилась за хохочущим Поттером, ловко перепрыгивающим через парты. Наконец, удалось загнать его в угол. Гарри поднял руки, давая понять, что сдаётся на милость победителя.       — Будешь наказывать?       — Обязательно! Силенцио!       Улыбка на лице Поттера сменилась удивлением.       — А вот теперь ты либо научишься колдовать невербально, либо останешься рыбой до тех пор, пока я не сниму заклятие. И нечего обижаться! Тебе больше, чем кому бы то ни было нужно уметь накладывать заклинания невербально. Даже Снейп об этом говорил. Волдеморта ты убил, но сколько ещё Пожирателей смерти осталось на свободе. Ты не представляешь, как я за тебя боюсь. Иногда мне кажется, что тебя за каждым углом ждёт опасность. Я уже наверное, стала параноиком хуже Грюма. Не смейся! Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится. Неужели тебе так трудно выучить эти дурацкие заклинания?       Глаза Гермионы влажно заблестели, губы предательски дрожали. Гарри не мог оторвать взгляда от её губ. Особенно трогательно выглядела нижняя припухшая губа, которую она, волнуясь, то и дело прикусывала. Не отдавая себе отчёта в своих действиях, он наклонился и поцеловал подругу. Она на мгновение застыла в его руках, а потом — резко оттолкнула.       — Как ты можешь? То её, то меня… Так нельзя! Ты уже, как она… То Дину глазки строит, то с тобой обнимается… Впрочем, это ваше дело. Я не хочу вмешиваться, сами разбирайтесь. Но целовать меня, когда у тебя есть твоя девушка… Как ты можешь так со мной поступать? Я же тоже человек! Нельзя так играть с чужими чувствами, заставить поверить, надеяться на что-то… Думаешь, если я не такая красивая, как Джинни, то мне не хочется быть любимой? Да она просто не ценит того счастья, которое ей досталось. Если бы я была на её месте, я бы отдала тебе всю свою любовь, и уж точно не стреляла бы глазками во всех окружающих мальчиков. Я бы… — Гермиона тяжело вздохнула. — Прости, глупости говорю. Кто я такая, чтобы ты обратил на меня внимание? Лохматая заучка… Нет у меня ни её красоты, ни весёлого, заводного характера, ни отчаянной смелости…       Гермиона всхлипнула и вытерла ладошкой глаза.       — Что-то я совсем расклеилась. Не нужно было этого тебе говорить. Прости, но придётся стереть тебе память.       Она подняла палочку, но сказать ничего не успела.       — Силенцио!       Гарри с улыбкой смотрел на подругу, беззвучно открывающую рот.       — А вот теперь ты помолчи немного, стирательница памяти. Я забыл тебе сказать, что уже давно освоил невербальные чары, так что учиться этому мне уже не надо. Но вот лишить меня таких воспоминаний я тебе не позволю. Что ты там говорила о том, что хотела бы оказаться на месте Джинни? Ай! Не дерись, а то я тебя сейчас ещё и свяжу. И не нужно на меня так обиженно смотреть. Ты даже не представляешь, как много для меня значит узнать, что я тебе не безразличен. Мне Джинни уже давно это говорила, но я не верил. Тогда она и придумала этот план, чтобы ты сама поняла, что чувствуешь ко мне. На самом деле Джинни встречается не со мной, а с Дином. А я давно по уши влюблён в тебя. В моём сердце всегда была только ты. И чужая красота тебе не нужна. Ты даже не представляешь, насколько ты прекрасна. Я люблю в тебе всё: и твои пушистые волосы, и глаза, и твой милый носик, и твои нежные губки, и даже твою манеру всех поучать. Ведь это всё — ты, единственная и неповторимая Гермиона Грейнджер. Я не верил, что ты можешь испытывать ко мне какие-нибудь чувства, думал, что я для тебя только друг и ничего большего. Не зря Джинни назвала меня тупым болваном, не видящим дальше своего носа. Но ты же займёшься обучением своего болвана, моя умница? Ой, я действительно болван! Финита!       — Гарри Джеймс Поттер! Я тебя убью! Не смей накладывать на меня заклинания без моего разрешения! Что ты улыбаешься? Устроили тут спектакль. Я ещё и Джинни кое-что скажу, чтобы не лапала моего парня. И не надо на меня так смотреть. Вообще смотреть не надо… Лучше поцелуй… Обещаю — я не буду драться!