Бумажные звезды

      Амелия любит цветы. Большинство из них спокойны и неподвижны, прекрасны и невинны, они успокаивают душу. Другие же бывают дикими и иногда агрессивными, но стоит подобрать правильный подход, к каждому свой, как растения преклоняют свои стебли и позволяют себя изучать, делясь опытом, ценнейшим для ведьмы с ковена растений.       Также Амелия любит подарки. Она любит в любое время открыть школьный шкафчик и вместе с книгами вытянуть бумажную фигурку. В основном, это были цветочки. Большие, маленькие, сложные, простые, аккуратные и сделанные на быструю руку. Однако девушка также часто находила и записки, на которых немного корявым почерком были написаны всякие милости или комплименты.       Она не может сдержать улыбки, которая расползается по её лицу при взгляде на подарки. Потребовалось некоторое время, но теперь ведьма стала воспринимать периодические сюрпризы как часть своей повседневной жизни.       Но больше всего она любит Лукаса. Когда они проводят время вдвоём. Когда парень слегка расслабляется, смеётся более открыто, и когда он дарит ей улыбку, которая, как заметила Амелия, предназначается только для неё.       Вот и сейчас. Они снова устраивают совместную ночёвку, и девушка чувствует, как бабочки танцуют в животе, переворачивая ее душу, от каждого нежного взгляда, что бросает на неё Лукас.       Переминаясь с ноги на ногу маг пропускает её в свою комнату. Немного неряшливо заправленная кровать и кусочки бумаги, выглядывающие из шкафа, выглядят как привычная для комнаты парня картина, но Амелия знает, что он судорожно делает уборку перед каждым её приходом.       Это забавно, но мысль о том, что Лукас прибирается специально для нее, заставляет сердце биться быстрее.       Ведьма проходит вперёд и замечает несколько незаконченных оригами, видимо, предназначенных ей, на его столе, но не успевает она подойти, как парень смущаясь закрывает их своим телом.       — Это... они ещё не закончены? — Эти слова звучат скорее как вопрос, чем утверждение, которым он надеялся ответить, и его щёки вспыхивают. — Хочешь теплого молока?       Амелия кивает, и на её лице появляется сияющая улыбка. Её парень очень мило смущается.       И пока он отошёл за напитками, ведьма устраивается на кровати. Мягким движением рука проходится по многочисленным складкам на одеяле, разглаживая их. Затем девушка поднимает свой взгляд и видит привычную картину: несколько сотен маленьких разноцветных звёздочек, летающих при помощи магии под потолком. Только с прошлой их ночёвки звёзд стало больше.       Они часто с Лукасом так проводили время. Иногда смотрели представления через свиток, а иногда делали объёмные звёздочки или гирлянды из бумаги.       Но больше всего Амелия рада возможности провести время с Лукасом.       Когда парень приходит и приносит напитки, он присоединяется к ведьме на кровати. Они разговаривают долго, настолько долго, что кружки давно пусты, а яркая луна уже находится высоко над Кипящими Островами.       Амелия прижимается к телу Лукаса боком, плечом к плечу, бедром к бедру; сверху лежит плед, а у них на коленях расположилось несколько ленточек цветной бумаги. Они снова это делают, чтобы потом запустить звезды в свободный полёт. Ведьма неожиданно кладет свою голову ему на плечо и размеренно вздыхает - ей так хорошо и комфортно рядом с ним.       Маг напрягается, он, опуская свои руки, несколько секунд мнется, но потом тихим и мягким голосом говорит:       — Можно я тебя поцелую?       — Сейчас? — С нелепо очаровательной морщинкой между нахмуренных бровей спрашивает Амелия.       Лукас пожимает плечами, стараясь вести себя беспечно, как будто его сердце не пытается выпрыгнуть из груди. Он надеется, что его ладони не вспотеют.       — А почему бы и нет? — Девушка шевелит пальцами и тоже откладывает в сторону свои поделки.       От этих слов его сердце замирает, и он кивает. Не успевает парень моргнуть, как губы ведьмы, тёплые и мягкие, накрывают его рот. Лукас обхватил её талию и, притянув ближе к себе, углубил поцелуй.       Как только он это сделал, Амелия вдруг осознала, что это был какой-то незнакомый ей поцелуй, он заставил её почувствовать сильное волнение.       Однако, когда Лукас вдруг шевельнул своими губами так, чтобы она приоткрыла свои, а затем слегка прикусил её нижнюю губу и двинулся дальше, словно пытался проникнуть к ней в рот, она в изумлении отпрянула.       — Что ты…       Амелия, которая предприняла попытку сопротивления, не успела договорить, потому что её губы были вновь захвачены.       Затем Лукас раскрыл её губы и просунул между ними язык. Она буквально окаменела, впервые в жизни переживая то, чего прежде ей не доводилось еще испытывать. Она была до такой степени поражена, что, казалось, забыла, даже как дышать, не говоря уже о том, чтобы проявить хоть какое-то сопротивление. Начиная с того момента, как он завладел её ртом, она полностью утратила ясность мышления.       Вскоре Лукас почувствовал, что ей стало трудно дышать, и ему пришлось отпустить ее. На лице ведьмы отражалось крайнее замешательство, будто она не понимала, что только что произошло, и все же сейчас она показалась парню такой милой, что он едва сдержал улыбку. Застывшее выражение на лице Амелии давно исчезло, а в её глазах теперь осталось только тепло.       — Ты что, забыла, как дышать носом? — Прошептал он на ухо девушке, медленно приводившей в порядок свое сбившееся дыхание.       — Вовсе нет, я просто была очень удивлена.       Когда губы Лукаса коснулись ее обнаженной шеи, она от неожиданности испугалась и поспешно закрыла рот руками, чтобы сдержать крик, чуть не вырвавшийся из её горла.       — А ты точно уверен, что это правильный способ целоваться? — Спросила она, все еще прикрывая губы.       — Ну…       — Это значит - нет?       Сейчас было трудно отличить, что правильно, а что нет. Более того, все тело Амелии стало крайне чувствительным к прикосновениям, после того, как он начал странно себя вести и его язык побывал у неё во рту. Во всех местах, где бы ни касался её маг, почему-то возникало такое восхитительное чувство, будто там взрывался фейерверк, распространявшийся затем во всех направлениях. Поглощенная этим новым чувством, она вновь потеряла ясность мыслей.       В тоже время в голове Лукаса на мгновение промелькнула мысль: «А не стоит ли мне остановиться?». Он уже получил свой поцелуй, и не мог не заметить, как она нервничала из-за его действий.       Но, встретившись взглядом с невинными глазами Амелии, понял, что не сможет этого сделать. Разве найдется в этом мире хоть кто-то, кто смог бы остановиться, когда его девушка смотрит на него таким взглядом? Парень снова поцеловал её.       Он думал, что таким способом мог бы потерять интерес, и его возбуждение остыло бы, но этого не произошло. Скорее наоборот, чувствуя под ладонями тепло её тела и робкий ответ на поцелуй, он распалился еще больше, и атмосфера между ними начала принимать более интимный характер.       В конце концов Лукас сбросил с кровати всё лишнее, в том числе и плед, которым он укрыл свою девушку некоторое время назад. Как ни странно, со стороны Амелии не последовало никакого сопротивления, возможно, потому что она просто была слишком заинтересована. Маг одной рукой обнял её за талию и крепко прижал к себе. Затем, когда его свободная рука легла на её бедро, ведьма от удивления вздрогнула, и впившись кончиками пальцев в его плечи, затрепетала.       Казалось, что она сломается, если он просто прикоснется к ней, и Лукас внезапно подумал, что должен был закончить все сегодня простым поцелуем. Нежная грудь вскоре была прижата к крепкой груди парня. Поцелуи продолжались, и постепенно температура его тела и тела девушки стали одинаковыми. Одна и та же температура заставляла их принимать тела друг друга за свои собственные.       В какой-то момент Амелия бессознательно обняла Лукаса руками за шею. Даже несмотря на то, что она, казалось, полностью лишилась своего рассудка, это действие показалось ей настолько восхитительным, что её пальцы сами собой стянули его шапку, бросив её на пол, и погрузились в пшеничные волосы, нежно поглаживая их.       Внутри мага все отзывается трепетом, когда она касается крошечными пальчиками до его головы, заставляя нервно выдохнуть в поцелуй.       — Это очень приятно, — он отстраняется, соприкасаясь с ней лбами и прикрывая глаза, выдыхает ей в губы, ловит ее дыхание.       Она выдыхает в новый поцелуй, что-то бессвязно бормочет, ощущая, как Лукас притягивает ее к себе за талию, как прижимает, оглаживая ладонями спину.       Он осторожно углубляет поцелуй, заставляя ее задыхаться и чувствовать головокружение, ватность ног, заставляя ее сходить с ума. Амелия ворошит пальцами его светлые волосы, задирая голову, неловко касаясь своим языком его. В секундах маг хватает ртом воздух, пытается вдохнуть, но ничего, кроме покалывания в легких не ощущает – кислород не доходит до них, рассыпается в теле, обжигая.       Он опускается на шею, опаляя дыханием кожу и оставляя на ней влажный след от губ. До ушей долетают слова, что она пыталась ему высказать раньше, но не получалось.       — Я д-давно хотела... — Она выдыхает, отчаянно краснея и запрокидывая голову. Ведьма прикрывает глаза, надеясь, что так же и он не увидит ее смущения, не услышит дрожи голоса. Амелия судорожно сглатывает, вздрагивая от каждого прикосновения его губ, языка, что в небольшой неловкости выписывает узоры, медленно опускаясь до ключиц. — Л-люблю тебя.       Лукас опаляет дыханием ложбинку груди, останавливаясь в нерешительности, и тут же поднимается дорожкой из поцелуев к ее уху.       — Я тоже тебя люблю… — парень ворошит кончики её растрепавшейся прически пальцами и зарывается ими в зеленые пряди, слабо сжимая в кулаке и тут же отпуская. Он вновь целует ее, притягивая за затылок, а она, едва отрываясь, чтобы сделать глоток воздуха, испускает первый стон в его губы.       Сейчас она стонала тихо, немного сдавленно, но так откровенно, что невольно Лукасу, покрасневшему до кончиков ушей, хотелось услышать его вновь. Он целует ее в ямочку за острым ухом, касаясь языком мочки, очерчивая линию челюсти и вновь впиваясь в кожу на шее, в пульсирующую жилку.       Парень смелеет и снова проходится рукой по бедру ведьмы, поглаживая, отчего Амелия вздрагивает и прижимается ближе. Тут же чертыхаясь, ощущая, как темная футболка предательски задралась, обнажив живот, и прижимающаяся Амелия, сейчас опаляет его жаром не только поцелуя, но и касаний, от которых внутри все переворачивается, а руки сжимаются на бедрах сильнее, сминая складки её юбки. Маг задыхается, но она, будто бы не ощущая связи и контакта, целует его в висок, охлаждая пальцами жар наливающейся синим скулы, и вновь шепчет слова любви в его губы.       — Ами… — начинает он, понимая, что еще пара мгновений, и он не сможет остановиться. Слишком близко, слишком желанно.       — Лукас, — молвит она ему в такт, выдыхая в легкий поцелуй и смотря на него невидящими глазами, мутными и потемневшими, говорящими без слов. Она касается маленьким пальчиком его губ, слабо усмехается, заразительно, и опускается на шею, впиваясь ладонями в его волосы. — Лукас…       Маг чувствует, как из легких будто выбивают весь кислород, она выгибается в спине, прижимаясь к нему ближе. Она рвет ему сознание в немного неловком движении бедер, ерзает и чувствует, как содрогается тело парня рядом с ее, как он чувствует ее.       Как желает ее.       И с губ слетает стон.       Стон с его именем.       Ведьма поддается вперед и заставляет его рухнуть на кровать, но тут же целует. В губы, щеки, в шею, вороша все так же его волосы и чувствуя, с какой нежностью он переворачивается и укладывает ее на спину.       Лукас смотрит на нее – такую раскрасневшуюся, с смущённым взглядом, полным томной поволоки, с красными припухшими губами, вышептывающими его имя, и невольно краснеет сам, нервно сглатывая.       Амелия тянет к нему руки, и он склоняется над ней, целуя вновь в губы, легко и нежно, опускаясь на уже изведанные шею и ключицы и спрашивая одними глазами на разрешение большего, на то, что так сокровенно хранится под нежным хлопком её одежды.       Когда парень целует ее в шею, она с шумом втягивает в себя воздух; когда он опускается на ключицы – она закусывает нижнюю губу, боясь опустить глаза. Но когда он касается ложбинки ее груди, оттягивая вырез кофты и края бюстгальтера, в ней что-то переключается, и пальцы, тонкие, девичьи, впиваются в его плечи, ведьма отчаянно краснеет, стоит его языку пройтись по впадинке, и выгибается, смотря потерянными и такими безумными зелеными глазами в его темные.       Поджатые губы, подрагивающие ресницы и отчаянная краснота щек. Амелия отводит взгляд, и он все понимает.       Понимает, языком скользя по ложбинке молодой груди и видя, чувствуя где-то подбородком, как твердо стоят соски. Такие манящие и желанные.       Он облизывает пересохшие губы и целует скромно в один бугорок, рукой сминая вторую грудь и выбивая судорожный вдох Амелии, извивание в спине, собственное имя, повисшее в воздухе эхом ее голоса. Она пытается отстраниться, но свободная рука обхватывает ее поперек спины, ограничивая в действиях, и немного жесткие пальцы, цепляются за низ одежды, стягивая через её голову. Одним щелчком парень расстёгивает бежевый лиф, обнажая молодую грудь.       Со всей нежностью он целует один сосок, обхватывая, медля, его губами, проходится по нему языком, опаляя жаром рта и слабо стискивая зубами. Девушка дергается, отчего он чувствует удар по своим ребрам ее бедрами, но не обращает на это внимание – лишь на ее пальцы, что судорожно впиваются в его плечи, стискивают футболку, лишь на эти губы, что она кусает вновь и вновь.       Лукас выпускает размякший сосок, после чего переключается на другой, проходясь языком по розовому ореолу и вбирая его в рот, уже увереннее сжимая зубами и отчетливее видя реакцию – Амелия запрокидывает голову, хватая губами воздух, как рыба. Он утыкается в молочную кожу носом, опаляет дыханием, и ее колени разъезжаются.       Парень выдыхает в ложбинку грудей, и заставляет сотрястись от очередного, не прикрытого уже ничем, стона, Лукас вбирает в себя воздух судорожно от лицезрения тех бисеринок пота, что образовались под его ласками и нежностью.       Руки опускаются с ее груди, проходятся по животу, что втягивается нервно под его пальцами, и останавливаются на бедрах, где от неудобства позы складки юбки съехали, открывая вид на кромки её нижнего белья - зеленое, без кружев, простое и аккуратное - и заставляя фантазию буйно бить по вискам в представлении того, что скрывается под этой тканью.       Лукас медлит, языком смачивая пересыхающие губы и краснея до кончиков ушей от осознания того, сколько сейчас у него свободы действий.       Он нервно сглатывает, спускаясь по бедру вниз до колена и вздрагивает, когда Амелия невольно расставляет их шире и отводит взгляд, прикрывает лицо ладонями, жмурясь от стыда. Она рвано выдыхает, когда его губы целуют ее, касаясь языком, хоть и понимая, что через ткань она не прочувствует всего того, что он хочет передать.       — Ами, — зазывательно, он усмехается ей в колено, припадая к нему щекой и выглядывая реакцию девушки на собственное имя. Она качает отрицательно головой, и ему приходится опуститься с поцелуем ниже, выбивая дрожь не только ее тела, но и своего. Ткань юбки всколыхнулась, и что-то в его штанах неудобно, до боли, напряглось.       Третий поцелуй, и ведьма убирает руки с лица, с вызовом, сжатыми губами и буйным взглядом смотря прямо на него. Кислород из легких будто ударом под дых выбивается, и на миг парень даже перестает дышать, так и оставаясь с приоткрытым ртом, но быстро находится, сталкиваясь с ней взглядами, изучая ее.       Он видит лишь скромность, зардевшуюся в ее лице, лишь безумный взгляд направленный на него, лишь судорожно поднимающуюся и опускающуюся грудь от быстрого дыхания, лишь растрепанные волосы, что не так давно сжимал в своих руках сам. Всего лишь…       Но и этого достаточно, чтобы сойти с ума. И осмелеть. Маг сдергивает с себя футболку.       Амелия слышит звук расстегивающейся ширинки его штанов и нервно сглатывает. Пытается что-то сказать ему, мотает головой, но язык будто прилипает к небу, и лишь очередной стон разрывает тихий шепот кабинета.       Он прижимается к ней, льнет к ее шее носом, вдыхает аромат легких духов и терпкий запах кожи, дурманящий окончательно.       — Сейчас будет немного больно, но ты знай, что никогда… — Лукас проводит языком по сухим губам. — Никогда больше я не причиню тебе боли.       Это было настолько нежно и настолько влажно – его поцелуй после этих слов, что она даже не замечает, как перестает на мгновение дышать.       Амелия прижимает его голову к себе ближе, путаясь пальцами в его волосах и медленно сходя с ума с его судорожного дыхания, его попыток смочить губы вялым языком, касающимся и ее кожи. Она чувствует, как он стаскивает с себя штаны, а с неё юбку, и расслабленно выдыхает, носом утыкаясь во впадинку на шее, прикусывая кожу от облегчения.       Ведьма содрогается от ощущения чего-то твердого, скользящего по ее бедру, дергается от касаний пальцев Лукаса, задевающих голую кожу, и рвано выдыхает, ощущая это в себе. Толкающееся и твердое, не приносящее боли, а лишь облегченное наслаждение.       Как моральное, так и физическое – он совершает толчок, а она запрокидывает голову, жмурясь и закусывая губу.       Парень рычит так, утыкаясь в ее шею, зарываясь носом в волосы. Он двигается сначала медленно, прислушиваясь и всматриваясь невидящими, помутненными глазами в состояние Амелии, ее черты милого лица, что только отдавались нежностью и страстью, и наращивает темп, ощущая отдачу не только физическую, но и моральную.       Он чувствует влажность тела ведьмы, чувствует, как мягко и тепло внутри нее. Как жарко она дышит, как громко стонет, стоит ему, чуть приподняв бедра, упереться в какую-то точку, от которой она закатывает глаза и сжимает мышцы в напряжении и удовольствии.       Девушка обхватывает его всего, чем выбивает рык и падение в ее шею, заставляя уткнуться в волосы, задохнуться ее цветочными духами и попытками вздохнуть, но продолжать двигаться, наращивать темп.       Она сцепляет ноги за спиной Лукаса, обвивает руками шею, прижимая к себе ближе и разделяя одно дыхание на двоих, будто бы желая стать к нему еще ближе, желая слиться с ним в одно-единое целое, которым они стали и без того. Ведьма шепчет его имя на ухо, облизывает собственные губы, искусанные в кровь, бисеринки с которых слизывает он жадно, подобно вампиру, которому не хватало и этого.       Ему не хватало ни ее судорожного дыхания, ни его имени на ее губах, ни такта бедер, ни самого себя внутри Амелии.       Увлекшись и забывшись, он почти выходит из нее и тут же резко входит, выбивая из груди полустон-полурык и понимая, что окончательно лишился кислорода в легких. Амелия мотает головой из стороны в сторону, кусает его за шею, до синяков впивается ногтями в спину.       Она чувствует, как пик наслаждения, зарождающийся еще на первых минутах его действий внутри нее, рассыпается по телу и проходит теплой волной будоражащего чувства, от которого сжимаются даже пальцы на ногах. Девушка пытается уцепиться за что-то руками, куда-то их деть, но не находит ничего, кроме его волос, сжимая их в кулаках.       Лукас ускоряется до максимального темпа, понимая, что конец близок и скоро, совсем скоро его сотрясет это тело, Амелия доведет его до безумия.       Он вновь утыкается в ложбинку ее груди, судорожно дышит в нее, задыхается, цепляясь белыми пальцами до синяков в ее спину, до царапин и рычит.       Последний толчок. Секунда. Они растворяются друг в друге.       Амелия разбивается на миллионы осколков, выгибаясь в дуге спиной, оглушаемая собственным стоном, собственным криком, и на мгновения потерявшая способность видеть, чувствовать, ощущать, дышать и жить.       Лукас рычит в ее кожу, отчего по телу проходит импульс, содрогаемый всем телом от ее крика и потряхивающими движениями изнутри. Ласкаемый расслабляющимися мышцами Амелии и приятной судорогой собственных мышц.       Он падает на спину рядом с ней и пытается привести дыхание в порядок, но не получается - маг лишь слышит, как тяжело дышит возлюбленная. Проводит точно таким же вялым языком по собственным искусанным губам и смотрит невидящим взглядом в потолок, не верящий, что это произошло.       Амелия двигается ближе, укрывает их и кладет свою голову на его грудь. Её дыхание постепенно возвращается в обычное состояние, и она чувствует себя восхитительно, слушая под собой нервное биение сердца Лукаса.       Ведьма улыбается и, открыв глаза, видит над ними бумажные звезды. Маленькие и большие созвездия. Парящие в невесомости, они останутся единственными свидетелями этой ночи.       Это была их маленькая вселенная.