Исход

Запах чего-то явно протухшего и какого-то... Помёта... Да и самих крыс, которых едва ли больше, чем людей... Их регулярно вылавливают и жрут сырыми, несмотря на болезни и паразитов... Чтобы умереть от них, а не от голода... Глупо... Скрип досок... Голоса откуда-то сверху... С палубы... Они ведь не... Нет... Не может быть... Этого не произойдет... Пожалуйста, пусть этого не произойдет! Зажмурившись, он пытается закрыть уши руками, пытается верить, что вот он - любимый скрип досок, любимый запах древесины... Любимое море? Пытается верить, пока губы не разжимаются, выпуская беззвучный, полный безнадежности крик... Пока горячие слезы не катятся по щекам... - ты тут... - он не слышит этих слов, лишь чувствует, как кто-то аккуратно, словно это не он, а фарфоровая кукла, пытаются поставить на ватные ноги, чувствует, как чьи-то руки бережно обхватывают его собственные и осторожно отнимают от лица. - они ведь. Они... - захлебывается в слезах и вновь оседает на пол - они не... - тише, успокойся - открыв глаза, видит как он садится рядом - я ведь с тобой... Чувствует, как рука нежно гладит по спине. Через колючий свитер чувствует все тепло и заботу, вложенные в столь незамысловатое действие. - кто? Кто назначил капитаном его?! - вырывается тихо и хрипло, не принадлежащим ему голосом, на что его лишь обнимают, изо всех сил прижимая к себе. - тише - шепчут на ухо - понимаешь... Это... - необходимо? - поднимает красные от слез глаза и встречается с полным заботы и сожаления янтарными. - в какой-то степени - Феликс отводит взгляд - не может говорить о какой-то необходимости, смотря в его глаза - понимаешь... Они совершили... Подвиг... Ради добра... Ради всех, кто застрял на этом судне... И... - но... Может еды хватило бы... Или... - надежда меньше, чем на мгновение мелькает во взгляде, чтобы уступить место скорби, отчего его лишь сильнее сжимают в объятиях, утыкаясь в макушку - он ведь... Они... - они сделали это ради тебя... Меня... Всех на на этом корабле. - чувствует как Зонтик шмыгает носом, утыкаясь в плечо - они герои. - он не хотел... Его заставили... Их всех... - дрожащими руками обнимает друга. - Капитан заставил... И... Нас... - тише... - вновь успокаивающе гладит спину. И вдруг, мягко обхватив лицо ладонями, заставляет посмотреть на себя. Немного медлит, вглядываясь в полные непонимания глаза, цвета весеннего неба... И оставляет мимолетный поцелуй на мягких губах. Улыбается, той самой искренней игривой улыбкой, пропавшей, пожалуй, с первой вестью о том, что корабль слегка отклонился от курса. Наблюдает за тем, как стремительно алеют щеки... Друга? Лукаво прищурив глаза, словно кот, стащивший со стола кусок мяса, смотрит на ладонь, что быстро коснувшись губ, была одернута, смотрит в глаза, цвета весеннего неба, в которых так ярко отразилось удивление вместе с ноткой... Счастья? Обнимает сильнее, отчего Зонтик сдавленно охает. Обнимает сильнее, чтобы показать, ему или себе, что он рядом. Всегда рядом с ним. Чтобы показать, что уже не отпустит. Чтобы... Просто быть ближе... Ближе, чем это возможно... Одной рукой Зонтик, осторожно, словно опасаясь чего-то, гладит по голове, обнимая второй. По привычке утыкается в плечо и произносит тихое "люблю", больше для себя, чем для Феликса... Словно и не хотел бы, чтобы это знал кто-то, кроме него... Словно... Думал, что это какой-то сон или видение, описываемое путешественниками прошлого века, как проделки сирен... В свою очередь, Феликс лишь улыбается той самой улыбкой и по-прежнему щурит глаза, когда с его губ срывается такое же тихое "взаимно", что заставляет Зонтика лишь ещё больше покраснеть. - слушай - звучит неожиданно бодро - а ведь нам не повесят камни на шеи... И руки с ногами не свяжут... А может и дадут что-нибудь. Зонтик лишь поднимает голову, заглядывая в глаза... И снова Феликс отводит взгляд... - ну... Вот представь, доплывем мы с тобой до острова... А там еды много и друзья... Тогда заживем! Как там один путешественник писал... А потом... Зонтик и сам не заметил, как на лице появилась улыбка... Такая редкая и слабая... Но так волнующая сердце любимого человека... И пусть он, как впрочем и сам Феликс не верил ни в живых друзей, ни в остров, ни в лучшую жизнь, Зонтик просто кивал безнадежно оптимистичной фантазии, обнимая любимого человека. Они слишком хотели погрузиться с головой в такой красочный и такой нереальный "идеальный мир"... Они слишком хотели забыть, что на закате придет их черед покинуть судно...